***
Niall Horan – Since We're Alone🎶
Ночь подкралась незаметно. Ещё немного побродив по городу и перекусив в местном кафе, девушки возвращаются в мотель без лишнего трёпа. Поскольку группа состоит в основном из малознакомых людей, говорили по большей части Ляпис, Перидот и Аметист. Последняя опускает пошлую шутку в духе «потише там, иначе надеру вам задницы!», обращаясь к двум влюблённым, после чего шестеро девушек желают друг другу спокойной ночи и дружно расходятся по комнатам. К счастью, в номере намного теплее, чем на улице. Как только Ляпис запирает дверь, Перидот прыгает на кровать, кутаясь в одеяле. Обернувшись, Лазурит едва ли не теряет дар речи при виде своей милой девушки, теперь похожей на буррито. — Замёрзла? — Немножечко, — зевает она. — И я очень устала после сегодняшней поездки. — Оу-у, какая жалость… — Ляпис медленным шагом приближается к постели. — Я вправду надеялась позлить Аметист. — М? — Пери не понимает, к чему ведёт Ляпис, и даже подумав несколько долгих секунд, ответ всё равно не приходит на ум. В её голове, как правило, бардак, но когда бармена накрывает сонливость, здраво размышлять становится в сотни раз сложнее. — Позлить… чем? Ляпис, ничуть не смутившись, посмеивается и ложится рядом, подсказывая: — Она просила нас не шуметь. — А. А-а-а… — Сердце Перидот на миг взлетает к небесам, отчего она ещё глубже зарывается в одеяло. — Этим. Смущение Перидот так сильно умиляет, и Ляпис, не выдержав, оборачивает руку вокруг маленького туловища, прижимаясь к бармену до невозможности близко и утыкаясь носом ей в шею. — Шучу. У тебя уже глаза слипаются, отдыхай. Пери тает от шёпота Ляпис, после чего выворачивается из одеяла, снова ложась лицом к ней. — Прости… — Не извиняйся. — Лазурно-голубые глаза ярко сверкают в тусклом лунном свете. — Просто быть здесь, рядом с тобой будто… сон наяву, — сказав это, она краснеет. — Воу, что-то меня пробило на нежности. — Эй, из нас двоих я королева нежностей, — с улыбкой возражает Перидот. — Не покушайся на моё звание. Обе хихикают и продолжают беззаботно смотреть друг на друга, совершенно теряя счёт времени. Все невзгоды будто исчезают: волнение Ляпис из-за завтрашней встречи с матерью, страх неизвестности Перидот — любые их переживания и сомнения. Словно сейчас во всём мире остались только они вдвоём и больше никого. — Как галактика… — лепечет Перидот, однако Ляпис уже давно привыкла к неожиданным комментариям своей девушки. — Да? — Д-да, — Перидот нервно сглатывает, но затем вспоминает, что Ляпис не боится её странностей. — Твои глаза. Они будто всегда сияют, и твои… твои веснушки напоминают Млечный Путь. Клянусь, иногда я вижу в них падающие звёзды. Сердце Ляпис пропускает удар. Пожалуй, никакие стихи не переплюнут поэтические высказывания, просто так слетающие с уст девушки в её руках. Она отвечает первой фразой, которая приходит в голову: — Тебе стоит загадать желание. Перидот мысленно переносится в тот самый день, когда она впервые увидела Ляпис на свалке и бубнила подобную бессмыслицу себе под нос. Тогда Ляпис была поглощена тьмой и показалась Пери, только поднеся зажигалку к лицу, но исчезла она так же быстро, как и появилась. С тех пор Перидот сравнивала её с падающей звездой, и осознание, что теперь Ляпис нечто большее, чем редкий проблеск красоты в её жизни, согревает душу бармена. Она реальна и она здесь. — Тебе стоит загадать желание, — дразнит Аметист, толкая подругу локтем в бок. — Оно уже сбылось. — И затем Перидот подаётся вперёд, сливая их губы в поцелуе, который, в отличие от падающей звезды, нежный и ленивый и будет длиться столько, сколько им захочется. Миллионы желаний проронены под этими устами и ещё миллионы возникают в голове Пери, как только она думает обо всём, что любит в этой замечательной девушке. Неважно, что случилось в далёком прошлом. Пери уверена в одном: Ляпис заслуживает счастья. И она готова приложить любые усилия, дабы воплотить это в жизнь. Ловкие руки синевласки проходятся по бокам Пери, слегка задирая её футболку; надо же, она так сильно задумалась, что не сразу заметила, как их прикосновения наполнились желанием, а поцелуи — безудержной страстью. Неожиданно бармена посещает интересная идея. — Постой, — она разрывает поцелуй, переводя дыхание, — давай примем душ вместе? Ляпис приподнимает брови в удивлении, но улыбается, оставляя на губах любимой кроткий поцелуй и проговаривая: — Отличная идея. По крайней мере, есть вероятность, что вода заглушит непристойные звуки…***
— Чтоб меня, этот душ — настоящее благословение! — Довольное лицо Висмут высовывается из ванной. — Ты говоришь так про каждый душ с горячей водой, балда, — усмехается Джаспер, закатывая глаза. — Именно! Благодаря тренировочному лагерю я научилась ценить даже такие мелочи. — Она плюхается на постель рядом с подругой, что со скучающим видом листает каналы по телевизору. Висмут смеряет её любопытным взглядом, прежде чем спросить: — Скажи… как ты вообще? Джаспер наконец находит что-то стоящее и кладёт пульт обратно на полку. Она мимолётно смотрит на свою татуировку, вздыхая: — Напугана. — Вот уж не думала, что застану тебя, здоровенную Джаспер, такой, — Висмут мягко ухмыляется. — Мой рост и наличие мышц не играют никакой роли, Вис. — Она двигается чуть дальше, откидываясь спиной на изголовье кровати. — Это связано с эмоциями. — Верно… — Висмут копирует её позу и робко заламывает руки. — Слушай, я поехала вместе с тобой для моральной поддержки или вроде того, но мне по-прежнему неясно, что происходит. В смысле, я понимаю, это семейное, но… Оу. Точно. Джаспер ведь так и не поведала ей о своём тёмном прошлом. Разумеется, на то есть свои причины. Как и Ляпис, она боится, что оттолкнёт людей своими проблемами, посему копить всё внутри казалось лучшим вариантом. Но сейчас, когда Висмут уже вовлечена в этот сыр-бор, Джаспер чувствует укол вины за то, что ничего не пояснила лучшей подруге раньше. Девушка действительно благодарна Висмут за помощь — впрочем, она нередко творит что-то дурацкое ради команды. Нет. Ради Джаспер. — Чёрт… прости, Вис. — Джаспер растроганно взирает на подругу. — Ты поехала, чтобы помочь мне, а я лишь замкнулась в себе, как трусливая идиотка. Я… — Глубоко вздохнув, она кивает, принимая окончательное решение. — Я расскажу. Я всё тебе расскажу. Висмут вновь улыбается и кладёт широкую ладонь на плечо подруги: — Я с тобой, Джас. Можешь рассчитывать на меня. Джаспер улыбается ей в ответ: — Спасибо. Советую устроиться поудобнее, история не из коротких.***
— И после этого парниша названивал мне целых три недели, представляешь?! Тогда я и зарубила себе на носу больше не давать никому свой номер телефона, какой бы прекрасной ночь ни была, — Аметист заканчивает очередную историю о своих любовных похождениях, вызывая у Жемчуг смешок. Телевизор был включён, но громкость убавлена до минимума: ничего интересного не крутили, да и Аметист больше нравилось болтать со своими объектами воздыхания не в полнейшей тишине. Это, как правило, помогает обоим избегать неловких пауз в разговорах. Жемчуг, уже приняв душ и переодевшись в пижаму, сидит рядом с Аметист и слушает её безбашенные рассказы, иногда переводя взгляд к экрану телевизора. — Весьма разумный ход, — Жемчуг одобрительно кивает. — Хотя не думаю, что я смогла бы отказать, если бы у меня попросили номер. — Нужно всего лишь проявить вежливость. — Аме тянется к прикроватной тумбе за стаканом воды. — С парнями намного труднее, чем с девушками, кстати. Ну, если судить по моему опыту. — Поверь, с парнями я как раз таки легко справляюсь. Беседа, начавшаяся с банального обсуждения погоды и городка, плавно перетекла к более увлекательному: бывшим, свиданиям и прошлым отношениям. Аметист внутренне ликует от такого удачного поворота событий, поскольку это открывает столько возможностей разузнать о личной жизни её начальницы получше, не показавшись при этом чересчур странной или кокетливой. Нет, она, конечно пыталась кокетничать время от времени… Но по какой-то грёбаной причине нормально кокетничать с Жемчуг у неё никак не выходит. — Значит, тебя привлекают исключительно девушки? — предполагает Аме. — Ох, безусловно, — тут же подтверждает она. — Не то чтобы меня, как монашку, вообще должен кто-то привлекать. Аметист весело фыркает: — Извини, просто… это так смешно. — Догадываюсь, почему. — Жемчуг устремляет взгляд к потолку, окунаясь в воспоминания. — Я так рада, что выбрала для себя иной путь. В религии, конечно, нет ничего плохого, но… — Понимаю. — Аметист разводит руками. — Просто не твой образ жизни — вот и всё. — В точку. Воцаряется комфортная тишина. Обе опять наблюдают за мелькающими изображениями на экране телевизора, думая о чём-то своём. Вскоре Аметист задаёт новый вопрос: — Может… хочешь поделиться своей неловкой историей, если у тебя такая есть? — Ох… н-ну… — Жемчуг запинается, в очередной раз очаровывая Аметист. — Полагаю, у всех такая есть. — Получается, и у тебя тоже? — Аметист усмехается, склоняясь ближе. — Только одна. — Жемчуг ёрзает на сидении. — Но она настолько ужасна, что ни одна другая с ней не сравнится. — Блин. Тебе, эм… не обязательно вспоминать об этом, если не хочешь. — Нет, я… — Жемчуг смотрит на свой телефон, что покоится рядом с ней, и вздыхает. — Всё хорошо. С тех пор прошло много лет. Аметист чувствует, что их разговору не помешала бы пара баночек пива, но она не в курсе, где находится ближайший магазин, поэтому остаётся лишь навострить уши и внимательно слушать рассказ коллеги. — Что ж… это, наверное, слишком очевидно, учитывая то, как часто я говорила о ней, но… Я не просто восхищалась Розой. Я была по уши влюблена в неё. Оу. Конечно же. — Поначалу мне казалось, что я, будучи подростком, всего-навсего восторгалась женщиной постарше. Ей было за двадцать, в то время как мне едва ли исполнилось пятнадцать лет, когда она нашла меня плачущей на пляже. После этого дня мы стали всё чаще и чаще общаться, и впервые я… почувствовала что-то внутри. Мне хотелось быть рядом с ней, смешить её, дарить подарки — в общем, вела себя, как типичный влюблённый подросток. Шли годы, мы обе взрослели, но трепещущее чувство в груди никак не исчезало, а лишь усиливалось с каждым днём. Аметист переводит взгляд к телевизору, продолжая слушать. — Гранат, конечно же, подозревала, что со мной происходит. Она всегда видела людей насквозь и читала правду по глазам. Я же просто слишком долго отрицала свои чувства, — негромко вздохнув, Жемчуг поворачивается к Аметист с тоскливой ухмылкой на губах. — Как ты знаешь, это ни к чему не привело. Роза повстречала Грега, втюрилась в него и… и всё. Аметист прикусывает губу, осторожно подбирая слова: — А ты… злилась на Грега? — Ох, ещё как! — мгновенно подтверждает она. — Я безумно ревновала. Да как этот… незнакомец посмел встать между нами? Он ничего не знал о Розе, а я, наоборот, знала её, как никто другой, — она хихикает. — Примерно такие мысли меня посещали в то время. Будто я заслуживала быть избранной, понимаешь? Мы через столькое вместе прошли, так почему она не разделяла моих чувств? Уже позже я осознала кое-что важное: Роза ничего… не должна мне. Она вправе сама выбирать, с кем, как и когда строить отношения. Я была вынуждена смириться с тем, что… мне никогда не занять место Грега. Вряд ли без помощи Гранат получилось бы. Аметист озадаченно кивает, путаясь в собственных мыслях. Она ценит свободу больше всего на свете — вот почему обязательства пугают её до смерти. Аметист обожает целоваться и спать с кем пожелает без всяких пустых обещаний и чрезмерной нервотрёпки. Ей нравится простота, нравится развлекаться. Поэтому слова Жемчуг ошарашили её, хотя и не должны были. Аметист никогда прежде не ощущала искреннюю любовь, да и ревновать из-за того, что её партнёра увёл кто-то другой, представляется ей чем-то неимоверно абсурдным. Ведь даже если она полюбит кого-то однажды, человек будет вправе не чувствовать того же по отношению к ней. Аме считала, что заранее смирилась с этим. Но как выяснилось, боль может оказаться настолько сильной, что так просто позабыть о случившемся и беззаботно жить дальше не выйдет. — Знаешь… — начинает Аметист, — я никогда не влюблялась. — …Что? — Знаю, странно звучит, да? — Но… разве ты не говорила, что любишь людей? — Жемчуг озадаченно хмурится. — И я не врала. Я люблю целоваться, люблю секс и иногда обнимашки в постели. Но я никогда никого не любила. — Она тревожно щипает матрас. — Я заставила себя пойти на свидание вслепую, чтобы завести отношения и посмотреть, удастся ли мне исправить эту часть себя. Кстати, именно так я и познакомилась с Перидот. — Оу, вы встречались? — Агась, недолго. Но благодаря этому отчаянному шагу я приобрела то, о чём и не мечтала: лучшую подругу и по совместительству замечательную соседку. Я с уверенностью могу сказать, что люблю Перидот больше, чем остальных своих друзей, но я никогда не любила её в романтическом плане. Не как Ляпис любит её, не как ты — Розу, — Аме вздыхает. — Поэтому, когда мне рассказывают любовные истории, я слегка пугаюсь. То есть я как бы представляю общий концепт, но не могу… прочувствовать его. Без понятия, каково это. Они обе вновь погружаются в тишину, наблюдая за рекламными роликами на экране телевизора. Внезапно Аметист чувствует, как Жемчуг накрывает её ладонь своей, и вздрагивает, уставляясь на девушку. — Тебе не нужно ничего в себе исправлять, — Жемчуг улыбается, вкладывая всю искренность в свои слова. — Не торопись и просто… делай то, что всегда делаешь. Плыви по течению. Они сидят так близко друг к другу, что сердце Аметист, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Её взгляд на секунду опускается к губам начальницы. — Можно я признаюсь тебе кое в чём? — Валяй. — Ты безумно красивая, и я уже давно хочу поцеловать тебя, — она сглатывает, продолжая. — И я бы так и поступила, не будь ты моей начальницей, но мне нельзя потерять ещё одну работу, поэтому я сдерживаюсь. Глупо, да? Я полностью пойму, если ты считаешь, что нам не стоит выходить за «строго профессиональные» рамки, но знай: я правда восхищаюсь твоей увлечённостью, мировоззрением и причёской — я просто обожаю твои волосы и тату, к слову, они чёткие — потому что ты так усердно работаешь, дабы достичь желаемого, и это потрясающе, и мне… — Ты мямлишь. — Да! Да, мямлю… — Аметист переводит дыхание. — Клянусь, обычно я куда решительнее заявляю о своих чувствах, но ты… по-особенному действуешь на меня. Эмоции на лице Жемчуг не поддаются чтению несколько долгих секунд, пока она не разражается звонким смехом, утыкаясь лбом в плечо коллеги, которая, в свою очередь, нервно посмеивается в ответ. Утихнув, Жемчуг выпрямляется и взирает на Аметист слезящимися — то ли от радости, то ли от чего-то ещё — глазами. — Знаешь, ты не менее поразительная. — Серьёзно? — Серьёзно. — Жемчуг смахивает маленькую слезинку с щеки. — Мы уже делим постель, так почему бы не отбросить «строго профессиональные» рамки куда подальше? — В её глазах мелькает озорной блеск, однако сама она заметно волнуется. — Ну, раз уж ты не против… Жемчуг всматривается в глаза Аметист, до конца не понимая, что хочет увидеть в них. — Ты точно никогда не влюблялась? — Нет. Почему спрашиваешь? — Что-то совсем не похоже, судя по твоему поведению. — Это симпатия, а не… другое. — Значит, я тебе симпатична? — Ну-у… — Аметист заливается краской. Господи, весь этот диалог — истинный пример самого неудачного флирта. — Да. Глубоко вздохнув, Жемчуг краснеет следом за ней, интересуясь: — И ты… действительно хочешь поцеловать меня? — Да. — Прямо сейчас? — Возможно? — Аметист супит брови в недоумении. — Обычно вопросов гораздо меньше, поэтому я немного в смятении. Жемчуг посмеивается и прикусывает нижнюю губу. Она явно не была готова к такому повороту событий и всё ещё пребывает в некой прострации после признания коллеги. — Эм… можно мне время на раздумья? Аметист оживлённо кивает: — Можно, конечно! Не спеши с этим. Я больше не стану донимать тебя, если ты откажешь. Облегчённо выдохнув, Жемчуг кивает, чувствуя непередаваемую тяжесть в веках. Ноющие мышцы безотказно требуют отдыха после столь насыщенного дня. — Кажется, пора спать. Мне ещё нужно морально подготовить себя к поездке домой, — зевая, говорит Аме, заползая под одеяло. Жемчуг соглашается, вырубая телевизор и свет, после чего устраивается рядом с коллегой. Она также ловит себя на мысли, что это приятно — засыпать не в полном одиночестве. Перед тем, как окончательно уйти в мир снов, Жемчуг тычет Аметист в плечо. — М-м? — Спасибо, что восхищаешься мной. Аме улыбается, опять ощущая это необъяснимое тепло в груди, и подвигается ближе к Жемчуг.***
Часы показывают почти четыре утра, когда Перидот резко распахивает глаза, хватаясь за грудь: ей приснилось, как жуткая ведьма слопала их всех. Она пытается вскочить с постели, но чувствует руки и ноги Ляпис, обёрнутые вокруг неё; близость с любимой значительно утешает девушку. Пери не желает будить Ляпис, однако темнота комнаты не даёт покоя, поэтому она кротко целует синевласку в лоб и осторожно выпутывается из её объятий. Перидот садится и водит руками по полу в поисках своей пижамы, которая была отброшена куда-то перед… некоторыми определёнными действиями, и наконец находит её в правом углу комнаты. Она натягивает футболку с шортами и движется в сторону балкона, дабы немного перевести дух. Луна, как и звёзды, ярко освещают ночное небо. Перидот опирается локтями о перила, наслаждаясь открывшимся видом. Вопреки весьма заурядному пейзажу, на устах бармена всё равно вырисовывается улыбка: очутиться в незнакомом городе для неё — достаточно интригующий опыт. Она вдыхает, и даже воздух, наполняющий лёгкие, кажется иным. Уже через несколько часов Ляпис предстоит столкнуться со своим самым худшим кошмаром, что преследовал её долгие годы. Может, Пери стоит подготовить воодушевляющую речь? Она желает помочь, хоть и понимает, что всё намного сложнее и простыми словами тут ничего не решить. Звук сбоку побуждает её повернуть голову влево. Неожиданно на соседнем балконе появляется Джаспер с зажигалкой и пачкой сигарет в руках. Она мешкает, замечая Перидот и выдавливая: — О… привет. — П-привет, — запинаясь, здоровается Пери. Вот блин. Она впервые остаётся наедине с сестрой (или с приёмной сестрой?) Ляпис, не зная, как ей быть. Поэтому она спрашивает первое, что приходит в голову: — Ты… в порядке? — Часто слышу этот вопрос в последнее время, — бормочет Джаспер, зажигая сигарету. — А, да п-просто… поздно уже, вот я и… — Я в норме, — отрезает спортсменка. — А ты как? — Ну-у… — Сложившаяся ситуация напрягает Пери, но она заставляет себя успокоиться. В конце концов, это всего лишь сестра её девушки, прошедшая через тот ужас вместе с ней. Она не представляет никакой угрозы. Просто слегка… вгоняет в дрожь, внушая опасение. — Если честно, мне приснился кошмар. — Тебе приснился кошмар? — Джаспер чуть не рассмеялась. — Я ожидала услышать это от Ляпис. — Оу, нет, она крепко спит! Джаспер учтиво хмыкает и подносит сигарету обратно к губам: — Хорошо. — Она затягивается и выдыхает дым. — Бормочет во сне? — А? Нет, я ничего такого не слышала. — Скрипит зубами? — Н-нисколько. — Хмурится или ворчит? Перидот отрицательно качает головой. — Тогда она и впрямь крепко спит. А, точно. Джаспер ведь раньше делила постель с Ляпис и наверняка запомнила все её странности и привычки. Интересно, скучает ли Джаспер по этому? — Её… часто мучили кошмары? — отваживается на вопрос Перидот, жаждая узнать побольше о своей девушке. — Чаще, чем ты думаешь. — Джаспер устремляет взгляд на луну, предаваясь воспоминаниям. — Она цеплялась за всё в пределах досягаемости и не отпускала до самого утра. У этой девчонки до нелепого сильная хватка. — Она довольно мускулистая… — бубнит Перидот, тут же осекаясь. — В х-хорошем смысле! Джаспер с недоумением выгибает бровь и добродушно хохочет: — Вы с ней встречаетесь, не обязательно скромничать. — Затем она изучающе осматривает Пери. — К тому же у тебя пижама надета шиворот-навыворот. Перидот смотрит вниз и мгновенно прикрывается руками, опять вызывая у Джаспер смех: — Понятно, почему ты ей нравишься. — Ч-что? — Ты искренняя. Мы плохо знакомы, но сомневаюсь, что в тебе есть хоть капля фальши. — Я, эм… — Пери заливается краской с неловкости разговора, но Джаспер внешне совсем невозмутима, что вселяет надежду на её благоразумие. — Я не умею врать. Что думаю, то и говорю. Но мне кажется, честность важна в любого рода отношениях… — Согласна… — вздыхает спортсменка. — Перидот, верно? — Д-да! — Ляпис всё тебе рассказала, включая наше с ней прошлое. Я права? — Права. — И ты по-прежнему здесь, рядом с ней. — Я бы ни за что не бросила Ляпис из-за этого, — твёрдо заверяет бармен. Быть может, она и нервничает, однако её чувства к синевласке в тысячи раз сильнее. — Спасибо, — докурив сигарету, подытоживает Джаспер. Перидот шокированно хлопает глазами: — Ты… благодаришь меня? — Я думала, мне всю жизнь придётся самостоятельно тащить эту ношу на себе. Ляпис говорила своим бывшим друзьям и партнёрам о Малахит, но после её признания их всех будто ветром сдувало. Чёрт знает, зачем она продолжала откровенничать, заранее зная, что произойдёт после. Вот только пресекать попытки Ляпис мне было не под силу. — Она косится на свою татуировку. — Я желала своей сестре лучшей жизни, поэтому твердила перестать. Я никогда никому не разбалтывала правду, и ей тоже не следовало. Но она упрямилась и не слушала меня, снова и снова обжигаясь. Пока не появилась ты. Пери цепляется взглядом за голубые огни на её руке, размышляя, почему же спортсменка так удручена столь прекрасным рисунком. — Я вижу, как она смотрит на тебя, и я никогда прежде не видела в её глазах столько… счастья. — Джаспер ловит взгляд Перидот. — Так что спасибо тебе. Она бездумно анализирует Джаспер, фокусируясь на выражении её лица и языке тела. Бармен не очень разбирается в людях, однако от этого не теряет интереса к ним. По возможности стоит записаться на курс психологии в будущем, дабы получше понимать окружающих. Опираясь на текущие знания, можно сделать вывод, что Джаспер расслабленна: её плечи опущены, лицо сонное, спина не напряжена, дыхание медленное и размеренное. Она должна быть растерянна, пребывать в ужасе, страшиться завтрашнего дня, но ведёт себя с точностью наоборот, словно ничего скверного ей и не сулит — по крайней мере, с точки зрения Пери. Неожиданно приходит осознание: Джаспер так спокойна, поскольку знает, что Ляпис мирно спит. Знает, что Ляпис счастлива в отношениях с Перидот. Знает, что Ляпис больше не одна. Когда Ляпис в порядке — Джаспер тоже. — Ты действительно любишь её, не так ли? — тихо спрашивает Пери. Джаспер с минуту помалкивает, любуясь видом перед собой. Комфортную тишину разбавляют редкие песнопения птиц и гудение проезжающих машин вдалеке. — Ага. — Говорила ей об этом? — По пьяни и наихудшим образом, — горько усмехается спортсменка. — Скажем так, она не очень позитивно отреагировала. Перидот прислоняется спиной к перилам, задирая голову вверх. В небе, как ни странно, тотчас мелькает падающая звезда. — Тебе стоит загадать желание. Так она и поступает. — Попробуй ещё раз. — Что? В глазах бармена пылает огонь, когда она вновь встречает взгляд своей собеседницы: — Перед завтрашним разговором с Малахит скажи Ляпис, что любишь её. От чистого сердца. Джаспер открывает рот, намереваясь ответить, но так и не подбирает нужных слов, способных потягаться с уверенностью в голосе Перидот. Эта чудная коротышка и впрямь особенная. Мягко улыбнувшись, она разворачивается и шагает обратно в номер: — Ладно. Спокойной ночи, Перидот. — Спокойной, Джаспер, — улыбается Пери, шепчет «спасибо» в небо, после чего следует примеру спортсменки и покидает балкон.