***
Hayley Kiyoko – Feelings🎶
— Хай, добро пожаловать в «Храм»! — Радостный возглас Аметист встречает нового посетителя. Она мгновенно выпрямляется, делая вид, будто не скролила ленту в Фейсбуке две секунды назад. Впрочем, её работа также заключается в распоряжении социальными сетями, поэтому упрекнуть брюнетку было не в чем. — Я могу чем-то помочь? — Салют. — Неизвестным оказывается низкая азиатка с лиловыми волосами и пирсингом на носу, отчего Аметист мысленно визжит. Один из лучших аспектов в её работе — люди, заходящие в салон. В основном это были женщины в возрасте от двадцати до тридцати лет, что искали свежие впечатления и просто-напросто интересовались местом. Их внешность тоже не сильно отличалась друг от друга: цветные волосы, пирсинг в разных участках кожи, бесподобное чувство стиля, а у кого-то и вовсе бесчисленное множество татуировок по всему телу. Аметист влюбляется как минимум пять раз в день, однако до сих пор не выходит за грань дружелюбной и услужливой работницы. Быть может, она приворожит кого-то после нескольких визитов. — Это тот самый тату-салон, который недавно открылся? — В точку! — улыбается секретарь. — Я Аметист, приятно познакомиться. Если есть какие-то вопросы — задавай, отвечу на всё. — О, классно! — Девушка подходит к стойке и ставит на неё свою узорчатую сумку. — Ты одна из художников? — Не, я всего лишь секретарь. Наших чудо-мастеров звать Гранат и Жемчуг, но они сейчас заняты другими клиентами. Могу проверить, долго ли им ещё осталось работать. — Нет-нет, не стоит. — Девушки разделяют рукопожатие. — Меня зовут Линн. Я обычно прохожу по этой улице, когда иду на работу, и ваш салон привлёк моё внимание, — она вежливо улыбается. — Выделяется на общем фоне, не так ли? — Безусловно! — подтверждает Линн, и Аметист хочет попробовать затянуть её в «сети». — Мне нравятся пастельные цвета. Я как раз подумывала о том, чтобы сделать новое тату. У вас есть какой-то альбом или… — Конечно, даже два! — Аме наклоняется и достаёт арт-буки Гранат и Жемчуг из нижнего ящика, передавая их азиатке. — О каком эскизе подумываешь? Первым делом Линн просматривает творчество Жемчуг, с восхищением бормоча что-то неразборчивое себе под нос. — Что-нибудь небольшое и деликатное, скажем… С тонкими линиями? — В таком случае, рекомендую Жемчуг. Она очень хороша в аккуратной работе и помешана на перфекционизме. Вот, позволь показать тебе её самые лучшие работы. — Брюнетка тянется через стойку, находя нужную страницу в альбоме, после чего красочно описывает детали каждого рисунка. Линн признаётся, что бесповоротно влюбилась в стиль Жемчуг и записывается на встречу с мастером на следующую неделю, дабы лично обсудить все тонкости и цветовую палитру будущего тату. Попрощавшись с ней, Аме опирается локтями на стойку, томно выдыхая. Красотки мотивируют её продолжать работать. Спустя полчаса клиент Жемчуг выходит из-за занавески, по-видимому, закончив сеанс. Аметист тут же широко ухмыляется, проговаривая: — С возвращением! Ну что, как оно? — Немного болит, — честно признаётся Джесси, записавшаяся на татуировку птички оригами. — Зато вышло просто восхитительно. — Женщина переворачивает руку, показывая секретарю результат, отчего та широко распахивает глаза. — А она и впрямь хороша… — шепчет Аметист — скорее самой себе, нежели клиенту. Честно говоря, брюнетка никогда особо не ценила искусство, но что-то в том, с какой страстью Жемчуг рисовала линии и фигуры, буквально захватывало дух. Создаётся впечатление, будто мастер выплескивает свои чувства через каждый контур, набросок, оттенок, пытаясь достичь абсолютного совершенства во всём. Жемчуг — идеальный пример целеустремлённого трудоголика. Гранат, конечно, тоже не промах, но чаще всего её эмоции тяжело читать, в то время как Жемчуг — открытая книга. — Вы принимаете кредитки? — уточняет Джесси, и Аметист кивает, принимая платёж. — Спасибо, что пришла, надеемся вновь увидеть тебя здесь! — Она прощается с очередным клиентом и откидывается на спинку кресла, потягиваясь. Вскоре через занавеску проходит Жемчуг с двумя чашечками чего-то ароматного в руках и протягивает одну секретарю. — Ты хорошо поработала сегодня, — с некой гордостью в голосе и улыбкой на лице хвалит она, отчего сердце Аметист пропускает удар. — Спасибо! — Секретарь радостно принимает чашку. Сонливость действительно одолевала к концу дня, поэтому порция кофе была как никогда кстати. — Мне очень понравилось оригами на руке Джесси. Такое… утончённое. — Пожалуй, можно и так его назвать, — Жемчуг хихикает, присаживаясь рядом и обращая взор к окну. Воцаряется комфортная тишина, во время которой обе коллеги неторопливо потягивают горячий напиток. Внезапно раздаётся трель телефона, и Аме поворачивается в кресле, снимая трубку. — Добрый день, вы позвонили в «Храм»! Меня зовут Аметист, чем могу помочь? — Услышав грубый женский голос по ту сторону провода, она двигается к компьютеру и набирает информацию. Ещё с первого рабочего дня Жемчуг завела привычку: наблюдать за каждым действием секретаря, искренне изумляясь её трудолюбию. Аметист отлично справляется с многозадачностью, не говоря уже о том, как искусно она завлекает новых клиентов. Наверное, без такого опытного человека их бизнес вряд ли пошёл бы в гору уже со второй недели после открытия салона. — Разумеется, о какой татуировке подумываете? — Аметист задорно стучит по клавиатуре, высунув кончик языка, и Жемчуг тихо посмеивается с этой милой картины. Осознав, что она слишком долго пялится на коллегу, мастер опускает взгляд обратно к своему напитку с едва заметным румянцем на щеках. — Ох, здорово звучит. Да, конечно. Для такой тату я бы посоветовала обратиться к Гранат: у неё приличный скилл в рисовании и достойные навыки работы с акварелью. Жемчуг допивает кофе и, вздохнув, встаёт с кресла. Она мягко прикасается к плечу брюнетки, с улыбкой проводит пальцами по её руке, после чего плавно скрывается за занавеской. Это было так неожиданно, что Аметист тут же теряется, а голос по ту сторону провода на мгновение исчезает. — П-простите, не могли бы вы повторить? — Девушка хлопает глазами и пытается вернуть внимание к звонку, игнорируя горящую от прикосновения Жемчуг кожу. — А, д-да, непременно! Как насчёт следующего вторника… в час дня? Пойдёт? Круто! Назовёте своё имя? Агась… — Она молниеносно вводит данные в компьютер и сохраняет их. — Готово. Увидимся на следующей неделе, Джаспер! Пока, всего хорошего!***
Сказать, что Перидот пребывала в полнейшем смятении, это как сказать, что лава горячая — все прекрасно осведомлены об этом, вот только никто и близко не осознавал насколько. Она пробовала успокоиться привычными методами: каталась вдоль реки на скутере, пересматривала любимые документалки про луну, программировала что-то на стареньком компьютере, сбивала время на часах и заново настраивала его… четырнадцать раз. Ничего так и не сработало. И что хуже всего: Пери знала, почему была такой нервной и взвинченной. Знала, но всё равно усердно отрицала истину. Её оправдания разнились от «у меня в комнате бардак» до «Меркурий в ретрограде»*, однако ни одно из них не помогало избавиться от тягостного узла в животе. Вероятно, пора прекратить выдумывать всякую чушь и признать очевидное? Хриплые стоны Ляпис по-прежнему проигрываются в её голове. Непрерывно. И Пери понятия не имеет, как лицезреть синевласку после вчерашнего. Этой ночью Ляпис появится в клубе и крупная тусовка всё ещё в силе, что означает лишь одно: второй бармен, которого начальство наняло в помощь Перидот, опять будет на посту. Если верить расписанию, ей выпадет полтора часа перерыва, и девушка уже составила кучу планов в голове. У неё не так часто находится свободный часок во время смен, а если и предоставляется возможность отдохнуть, бармен редко пользуется ею, предпочитая вместо этого микшировать коктейли или болтать с посетителями и друзьями. Но теперь, когда в её жизни появилась Ляпис, Пери не желает упускать ни единого момента, который она могла бы провести вместе с синевлаской. Они могут танцевать, орать песни во всё горло, целоваться без единой мысли в голове. Или незаметно улизнуть в помещение для персонала… — Нет, нет, нет, нет, соберись! — бормочет блондинка, ударяя себя по щекам. Она уже давно не подросток и вполне способна контролировать чёртовы гормоны. Они с Ляпис ни за что не переспят в этой каморке, где их покой способны нарушить в любую секунду. Хотя, Пери всегда может запереть дверь на ключ и… — Нет! — раздражённо рыкает девушка, поднимаясь с дивана. Если они и сделают это вживую, то точно не в спешке и не в людном месте. Сегодняшняя ночь чудесно подходит для неловких телодвижений на танцполе, групповых объятий, горячих поцелуев и веселья в кругу друзей — ни больше ни меньше. — Ладно, ладно, всё путём. — Тяжко вздохнув, Пери садится обратно на диван, обращая взор к телевизору. Ей незачем переживать — в конце концов, Ляпис наверняка будет такой же суетливой после того звонка. Или нет. Синевласка всегда выглядит спокойной, несмотря на все её внутренние страхи и сомнения. Вот только Перидот знает её лучше остальных. Ляпис доверила ей своё трагичное прошлое — нечто столь сокровенное, с чем девушка упорно ведёт борьбу и по сей день, стараясь оставить болезненные воспоминания позади. Обыкновенный телефонный секс казался таким незначительным в сравнении с раскрытием кому-то своих самых страшных тайн. Эта мысль успокаивает Пери, вызывая улыбку на её губах. Боже, да что с ней не так? Речь идёт о Ляпис. А Ляпис, чёрт побери, не пугающая.***
Похоже, эту ночь можно официально провозгласить самой людной за всю карьеру Перидот. Непонятно, что случилось, но, судя по громким смешкам вперемешку с бесконечными песнопениями, весь город будто разом собрался в клубе с одной-единственной целью: заказать напитки. Обстановка вовсе не была плохой, но сам факт того, что девушка безостановочно бегает уже три часа, начинает её утомлять, и даже присутствие второго бармена не особо спасает положение. Из-за расторопности в баре разливается вдвое больше спиртного — чего уж говорить о бутылках, так и норовящих выскользнуть из рук. Ещё немного и Перидот точно тронется умом в этой суматохе. — Извините, дайте пройти, пожалуйста, я тут за вашей любимой едой топаю… Эй, приятель, держи свои лапы при себе, а! Поверь, мне не трудно стереть эту ухмылку с твоего смазливого личика! — Сэйди пробирается через толпу с пустым подносом, попутно угрожая пареньку, что случайно влетел в неё. Она бы не раздумывая треснула его по голове своим металлическим орудием, если бы могла опустить руки. Наконец оказавшись за барной стойкой и переведя дух, она выпаливает: — Твою мать, как же здесь много людей! — Не то слово, — проговаривает Пери, даже не взглянув на коллегу. Она старается смешать текилу санрайз и не обращать внимания на вопли пьяных посетителей. — Скажи, тебе, случаем, не довелось повстречать Ляпис в своих путешествиях? Сэйди усмехается: — Я странствовала везде и всюду, обнаружила множество лесбиянок, но, увы, ни одна из них не была твоей. — Ляпис и так не моя, — Пери смеётся в ответ. Закончив с приготовлением коктейля, она даёт официантке пятюню. — Удачи. — Попутного нам ветерка! — Сэйди вновь ныряет в толпу людей. — Посторонись, салаги! Ночь идёт своим чередом, и ближе к полночи в клуб заходят Дженни и Бак. Оба были подшофе и некультурно выражались о ноющих от постоянных танцев мышцах, что вполне объяснимо: они проводили почти всё время на танцполе, подбадривая своего парня. Когда уставшая парочка опять возвращается к бару, Перидот протягивает им три бутылки воды со словами «Передайте третью Сметане!». — Пи-Дот, ты — самый лучший бармен за всю историю этого клуба, и даже не отрицай! — Дженни чуть ли не запинается, расхваливая блондинку, и всё же забирает бутылки. — Я бы расцеловала тебя, не будь ты занята и моногамна. — Но ведь это не так, — она возражает, решая уточнить: — В смысле, я не занята. — Оу-у, не возноси мои надежды, просто чтобы уничтожить их так быстро! — Она смеётся. — Ну-с, где твоя девушка? — Мы не… — Пери замолкает, понимая, что переубедить пьяную подругу всё равно не получится. — Ляпис пока не пришла. — Но она появится, да? — искренне интересуется Бак. Боже, её друзья так переживают об этом, словно Перидот хватит приступ паники, если она сейчас же не встретится с синевлаской. — Сказала, что постарается прийти, — Пери улыбается, игнорируя волнительные опасения, которые так и метят подпортить ей позитивный настрой. — Скорее всего, она просто потерялась где-то в толпе. — Тогда нам надо отыскать её! — Дженни хватает Бака за рукав и тянет его обратно в эпицентр толкучки. — Скоро вернёмся, Пери-Пери! — Ребят, вам правда не стоит… — Но парочка шустро скрывается в толпе, не давая бармену возможности возразить. Она качает головой и хихикает, снова сосредотачиваясь на работе. Взяв три кружки пива, Перидот движется к другой стороне стойки с раздосадованным вздохом; судя по бессчётному количеству посетителей, этой ночью перерыва ей не видать. — Эй, бармен! Я уже час жду своего голубого гавайца, где мой коктейль?! — крикнул кто-то из посетителей, вынуждая блондинку закатить глаза в сотый раз за эту ночь. — Сомневаюсь, что вы ждёте целый час, учитывая то, что я не припоминаю такого заказа, — сухо бросает она, стоя спиной к недовольному наглецу. — Да ну? Подойди и скажи это мне в лицо! Опустив кружки, девушка резко поворачивается: — Повторяю, я… — Предложение было прервано парой губ, грубо впившихся в её собственные. Пери мгновенно отшатывается назад, готовая вызывать охрану, однако при виде голубых волос, а позже и знакомой веснушчатой физиономии, её сердце чуть не выпрыгивает из груди. — Ляпис! — Не узнала мой голос? — ухмыляется она, поражённая бурной реакцией бармена. — Сегодня слишком шумно, — виновато отвечает Пери. Она так глубоко погрузилась в свои мысли назло пьяным клиентам, оккупировавшим бар, что даже не узнала голос Ляпис — девушки, встречи с которой страшилась и одновременно желала ещё с прошлой ночи. Вот же прокол. — Прости, мне так стыдно. — Да шучу я. Иди ко мне, — Ляпис мягко улыбается, и Пери оглядывается по сторонам, прежде чем ступить вперёд. Она наклоняется, примыкая к тёплым устам, и неосознанно углубляет поцелуй. Бармен чувствует, как Ляпис покусывает её нижнюю губу, сладко выдыхая в ответ — ей жутко не хватало этих ощущений. К сожалению, спешку никто не отменял, из-за чего растянуть волшебный момент было нельзя; с неохотой отстранившись, Пери застенчиво взъерошивает свои непослушные волосы. — Скучала по тебе, — с красными щёчками (на сей раз явно не от длительной пробежки) произносит Ляпис. — Взаимно, — отвечает бармен. — М-мне нужно принять новые заказы. Останешься в клубе? — Ага. Может, даже заведу новые знакомства. Сегодня здесь полно народу. — Знаю! — Пери эмоционально поднимает руки, как бы указывая на масштабы посетителей, и Ляпис весело фыркает. — Я очень ждала своего перерыва, но, боюсь, мне придётся провести всю ночь на ногах. — Ничего, у нас ещё будет время. Услышав это от Ляпис, Пери на секунду забывает, как дышать. Заявление простое, но оно несёт за собой огромное значение: Лазурит даёт понять, что хочет остаться и продолжать создавать новые воспоминания вместе. Да, звучит нелепо, ведь Пери так и не призналась синевласке в своих настоящих чувствах и уже вовсю строит планы о совместном будущем — впрочем, она всегда была безнадёжным романтиком. — Ладно. — Мешкая, блондинка быстро чмокает её в губы. — Хорошей ночи тебе. Лазурит улыбается: — Спасибо. Как только Перидот уходит, Ляпис присаживается на стул, подпирает голову рукой и принимается наблюдать за тем, как бармен работает: ловко, трепетно, увлечённо. Каждое её движение — своего рода искусство, вызывающее странное тепло в груди Ляпис. И внезапно девушку охватывает страх: никогда прежде она не восторгалась кем-то в такой степени. Это чувство кажется новым, реальным и одновременно таким устрашающим, что она зовёт второго бармена и заказывает два шота текилы в надежде избавиться от опасных мыслей. Вдруг ей помогут танцы? Проглотив содержимое стопок, Ляпис встаёт и еле-еле протискивается к танцполу. Каким-то образом по пути она встречается с Сэйди, махая ей рукой, на что официантка отвечает тем же. Наконец добравшись до пункта назначения, синевласка расслабляется и позволяет ритму музыки овладеть её телом. Из колонок доносится рэп, задавая энергичную атмосферу месту. Неожиданно к ней присоединяется группа танцовщиц, что синхронно качается в такт музыке. Ляпис смеётся в попытке повторить за ними, но тщетно, однако девушки всё равно аплодируют ей за старания и прощаются, растворяясь в толпе. Неожиданно Лазурит впечатывается в чью-то спину и широко улыбается, узнавая в этом человеке Дженни: — Привет! — О, Ляпис! — Брюнетка мгновенно заключает её в крепкие объятия, и Лазурит сразу понимает, что та пьяна. — Мы нашли тебя! Бак, смотри, я нашла Ляпис, нам нужно отвести её к Пер-Пер! Бак поднимает большие пальцы вверх и резво кивает головой, побуждая Ляпис рассмеяться: — О чём это вы? — Мы обещали Пери, что отыщем тебя среди людей, и у нас получилось! — Вообще-то, это я нашла вас. — А-а-а… — Дженни выглядит подавленной, но вмиг оживляется. — И то верно! Где твоя девушка? — Оу, мы с Перидот не встречаемся! — Ляпис становится неловко за то, как быстро она ответила на вопрос. Слово «девушка» посылает мурашки по её телу, посему она спешно меняет тему разговора на что-то менее сложное. — У Сметаны просто обалденный плейлист! — Вы не пара??! — Дженни, по-видимому, не собирается просто так оставлять это. Она прикладывает ладони к своему лицу, не скрывая шока. — Серьёзно? Как так?? — Д-да, хах… — Ляпис неловко смеётся, почёсывая затылок. — Понимаю, почему так кажется. — Вы такие милые вместе! Бак, ну разве они не очаровашки? — Сметану им не переплюнуть. — Бак указывает на диджея, стоящего на сцене, и кричит ему ободряющие слова. — Пф, никто не переплюнет Сметану, — соглашается Дженни, поворачиваясь обратно к Ляпис. — Что ж, раз уж ты одинока, идём танцевать с нами, девчуля! — Она берёт её за руки и тащит прямо к колонкам. Бак следует за ними, и троица начинает беззаботно плясать вместе. Пары шотов текилы недостаточно, чтобы споить Ляпис, зато для заряда энергией и хорошего настроения — самое то. Невзирая на огромную толпу, вечеринка была восхитительной: никакие чудики не приставали к ним, а Бак, к всеобщему удивлению, и вовсе пустился в брейк-данс. Дженни ловит смешинку и хохочет до слёз, заражая Ляпис своим смехом. Бак совершенно теряет равновесие, не в силах встать после танца, и Дженни пытается помочь ему, но, наклонившись, тут же падает на пол. Парочка прыскает ещё громче с этого, и Лазурит хватается за живот, что уже болит от длительного смеха. Она предлагает им руку, и Дженни хватается за неё лишь с одним намерением: чтобы тоже потянуть девушку вниз. Ляпис удивлённо взвизгивает, падая прямиком в объятия бесшабашной парочки. Невзирая на безумство ситуации, ей как никогда хорошо; Лазурит утыкается носом в шею пьяной подруги. Бак взлохмачивает свои каштановые локоны, блаженно выдыхая: — Я набухался. — И я, — подтверждает Дженни. Она смеряет лицо Ляпис любопытным взглядом, интересуясь: — Ты тоже, очаровашка? — Не-а. — Она перекатывается на спину, уставляясь в потолок. Яркие огни мерцают со скоростью света, резво бегая туда-сюда по вспотевшей коже. — Хотя, я вполне могу быть под кайфом от музыки. — Лучшее ощущение на свете. — Дженни поворачивает голову, оставляя поцелуй на лбу синевласки. — Вот бы Пи-Дот лежала тут вместе с нами. — Точняк, — поддерживает Бак. — …Ага. — Ляпис тяжело сглатывает. От одного лишь упоминания имени бармена её сердце замирает. — Чувства такие сложные. — Неправда, — в унисон произносят Дженни и Бак, бестолково хихикая с этого. — Почему? — пытливо спрашивает Лазурит. — Будь честна с ними, и тогда всё будет обалденно. Например… — Дженни снова переводит взгляд на лицо Ляпис. — Я бы поцеловала тебя сейчас, но не стану, потому что это расстроит Пери. — Расстроит? — Дурацкий вопрос. — Ещё как, детка. — Но почему? — Потому что она любит тебя. Весьма неожиданно слышать сие заявление от пьяной вдребезги Дженни, лёжа на полу ночного клуба около громких колонок, но, как бы глупо это ни звучало, Ляпис нуждалась в этих словах, дабы приблизиться к пониманию собственных чувств, что так пугают её в последнее время. — Оу-у… — Постой, она ведь ещё не призналась тебе, да? — Дженни закрывает глаза, хлопая ладонью по лбу. — Упс… Неважно. Просто притворись удивлённой, когда она наконец скажет это. — Ладно. — Ляпис кротко кивает, не зная, что вообще можно сказать в ответ. Трио умиротворённо вздыхает и валяется на полу ещё какое-то время, пока кто-то не орёт на них, требуя подняться. — Девчонки, нам реально пора вставать, — заключает Бак, и девушки угукают в согласии. Очевидно, с этой задачей они справились не сразу, но как только все вновь оказываются на ногах, Дженни мчится в уборную. Ляпис следует за ней, поскольку Баку не разрешают зайти в женский туалет (что абсурдно, ведь они в гей-клубе, где подобного разделения обычно избегают), и уже спустя пару минут подруги стоят в одной кабинке: Лазурит держит волосы Дженни, пока та разукрашивает унитаз содержимым своего желудка. У Ляпис выдалась чертовски странная ночка, однако она действительно благодарна за неё. По крайней мере, сегодняшний поход в клуб помог ей осознать пару-тройку вещей.