Замок Королевы Шаманов.
Хлопья снега упали мне на плечо. Люблю снег. Улыбнувшись, я подняла лицо к бескрайнему ночному небу. Ночь и снег. Маленькие белые капельки — это всегда неожиданно. Удивительно. Как же хорошо! Теплая, предновогодняя ночь, да еще и снежок пошел. Потрясающая атмосфера праздника! Выскользнув за дверь, очутилась в объятьях мрака, покрывавшего весь дворец. Луна была затянута облаками. Пытаюсь найти свою калитку. Крадучись пробираюсь вдоль стены, туда, где калитка вела на волю. Однако эта маленькая дверца являлась единственной нитью с внешним миром. И вот: гирлянды, переливаются на каждом доме, ёлочки в белоснежных шубках, уже где-то слышится музыка — все предвещает наступление Нового года. Как же я люблю этот праздник! По правде говоря, это единственный праздник, которого я жду. День рождение у меня всегда пролетает незаметно, да и каждый раз настроение грустное. Неспроста даже в песне поется: день рождение — грустный праздник. Заглядываю в окна. Люди, бегают от кухни до кухни, и уже подготавливают различные блюда для завтрашнего торжества. Без своих ночных прогулок, я бы уже сошла с ума. Итак, сегодня первый день моей смерти и дня рождение! Вот так мне подфартило. 31 декабря — канун Нового года, и… бац, как говорится. Но, а так, день рождения у меня в марте. Да, вы не ослышались. Сегодня день моей смерти. Я никогда не задумывалась о ней. В мыслях у меня было еще уйма времени, уйма планов и дел, которые я хотела сделать, но, видимо, судьба решила иначе. Сегодня, я стала Королевой Духов! Всегда хотелось, чтобы все, абсолютно все оказалось лишь плохим сном. Я должна проснуться, скинуть оковы кошмара, но все это, увы, не сон. Нас всегда страшит что-то неизвестное, пугает необычное. Что ж, могу сказать одно — в смерти нет ничего необычного… это конец и… начало новой жизни, только уже подле Великого Духа. Я продолжала стоять на балконе и смотреть на луну, размышляя, что же ждет дальше. С рождения и до смерти — мы в окружении. Предметы и люди, вещи и природа, загадки и тайны, вопросы и ответы — все это тот круг, который мы ежедневно чувствуем, знаем, терпим. Побыли немного на свежем воздухе и хватит. Пора возвращаться во дворец.Этаж Жанны
Не дожидаясь разрешения хозяйки этажа, то бишь меня, в гостиную ввалились Талэйта и Джофранко. И сразу же стали осматриваться, ища меня глазами. — Жанна-сама, вы где?! Гости, уже на подходе, а вы еще не дали добро на украшение зала! — сделала на последнем слове акцент русоволосая, одна из главных моих помощниц. Брюнет, увидев перед собой столик с заваленными книгами и пергаментами, поверх которых стоит ноутбук и чашка кофе, тяжело вздохнул. Зато в самом столе у меня всегда был безупречный порядок, каждая вещь — на своём месте, уж этим я могла гордится. Одним словом — творческий беспорядок. Именно творческий, потому что, если присмотреться, то можно понять, что у каждого предмета свое место. Эта была ещё одна мудрость от меня, как от госпожи кареглазого слуги. Одной мыслью обо мне Джофранко дорожил больше, чем всем своим бывшим окружением, которое очень многое для него означало. Слева от входа в комнату стоит диванчик, раскладывающийся вперёд. Часто он так и остаётся с неубранной постелью. Мне просто некогда убрать, я слишком занятой человек. Королева все-таки. Вся левая стена закрыта шкафами: платяными, книжными. Книг в шкафу много, но вряд ли я читала хоть половину из них, так, для вида пойдет. Стоящий рядом камин тоже завален всякой всячиной. А над ним висит картина с молнией — значит, в душе я снова вспоминаю неосознанно своего сына Мэна. Выглядит очень странно, но эффективно. Тут встретились, как самые современные приборы, так и золотые приборы из 19 века. В общем, смесь современности и средневековья. Но это так интересно! Снова окунуться в любимую эпоху! Слишком часто ко мне, стали приходить прошлые воспоминания. Но Джофранко не допустит, чтобы его горячо любимая госпожа отвлекалась на мелочи. Мелочи… Ведь когда — то и у него была своя семья. Но теперь он здесь, подле меня, и ему больше ничего не надо, как смотреть и восхищаться мной. Со мной его его связывала своеобразная «игра в дружбу», весьма далекая от тех дружеских связей, к которым он привык в таборе. Да, я, властно преобража. мир, в который меня погружает судьба, вношу в него своё душевное богатство, не даю «среде» торжествовать над собой. Заставить меня жить не так, как я того захочу, невозможно. Поразительное свойство моей личности состояло в том, что я все это вмещала в себя одновременно. Цыган удивлялся, почему так больно кололо сердце, когда он видел, какое горе причиняли его слова. Он всего-то хотел от жизни полноты, его привлекало не самоограничение, которым часто страдала его подруга. Не любил размышлять о том, «сколько земли человеку нужно», а жизнь, бьющая через край, играющая всеми возможными красками, — вот что ему было по душе. Пройдя еще раз по всем комнатам, они ушли. Удар. Мгновение. Слезы катятся из глаз. Секунда. Резкая боль где-то в области сердца. Еще секунда. Тихий шепот, срывающийся с моих губ: — Не могу так больше, не могу… Я распахнула свои глаза и недовольно посмотрела на стену перед собой, будто бы она была виновна во всех моих проблемах. Стена ответила недовольной моей физиономии — молчанием. Как и обычно. Все та же комната, освещенная этой дурацкой лампой, которую мне подарила бабуля Кино — сама на день восшествия на престол. Наконец наступило утро. Всю ночь я металась и ворочалась в постели, стараясь отогнать тревожные мысли, не дававшие мне покоя. Я спала плохо, лишь урывками и теперь чувствовала себя совершенно разбитой. В голове то и дело возникали короткие воспоминания о беззаботном детстве. До чего же мне хотелось вернуться в те дни, когда у меня была лишь единственная проблема — как улизнуть от матери, чтобы провести побольше времени вне дома! Но нужно возвращаться в реальность. Все та же я, сидящая на кровати с косой до пояса. Как же я хочу обрезать её, но она всегда была дорога тебе. Мотнула головой, чтобы «стряхнуть» назойливые мысли, а пепельно-серебристые волосы, вновь скользнули на плечи. Моя душа была разорвана на мелкие кусочки, когда ты ушёл, а ты даже не оглянулся чтобы попрощаться, ты всегда был таким. И эта коса — память о тебе. Даже слезы не могут помочь, а порой на них уже не хватало сил. В области сердца вновь горело. Я уже за эти годы начинаю привыкать. Но мне очень больно. Все-таки душевная боль несравнима ни с чем.В здании заседания
Они следят за мной, пытаясь чуть ли не из каждого шороха вынести какой-то высший смысл. Это раздражало. Невероятно раздражало! Но нужно терпение. Показать Анне, которая сидит передо мной, и как будто ждет моего неверного шага, но я не позволю.Только глаза выдают снова выдают меня, уж в этом, я не сомневалась. За годы правления, так и не научилась сохранять спокойствие во взгляде, зеркало души выдавали уставший и безразличный взгляд к происходящему. Бездонный омут, который заставляет подчиняться, также блуждал по безразличным лицам своих оппонентов. Но не сейчас. Когда с события турнира минуло пятнадцать лет. Пора научиться, держать себя в руках. Эх, всё-таки работа у них не из легких, после завершения задания, они сразу вылетали на следующее, но ребята не против такого расклада. Они сами выбрали для себя этот путь, и были искренне рады помогать установиться миру. По правде, они просто не смогли бы сидеть в стороне. Даже когда они смертельно уставали от вечных перелетов, и тогда не позволяли себе лениться. Не хочется признавать, но надо сказать спасибо Анне. В их команде процветал культ дружбы. Однако в реальности — и это вполне естественно — распадались на группы по двое, отношения между которыми с годами не прекратили быть крепче. К сожалению, я примыкала к нескольким, но не была безоговорочно принята не в одну. — Господа, на сегодня Совет закончен, — с облегчением я закрыла перед собой книгу с отчетами и отложила её в сторону. Молчание участников совета не означало, что они согласны с моим решением, ибо если присмотреться, улыбка не добиралась у них до глаз. — Ваше Высочество, мы еще хотели кое-что обсудить, — ну вот один храбрецов решил все-таки высказаться. — Вы не слышали, что я сказала, министр? — Через день, я надеюсь, госпожа, найдёт время, на решение своих же проблем, — и даже не дождавшись ответа, развернулся по направлению к двери, и остальные, тоже встали со своих мест, поклонились. Мои министры отправились по домам. Я наконец-то дала добро на украшение банкетного зала. — «Вы не умеете или не хотите щадить людей. Хорошенькая женщина, конечно, сама себе хозяйка вольна делать то, что хочет. Боже мой, я не собираюсь читать вам поучения». Почему-то сегодняшние слова этого министра запомнятся мне надолго. Как говорил Джофранко: «работа должна быть в меру», — следовательно, стоило отдохнуть, и я отправилась домой. Дом. А что это такое? Такой простой вопрос имеет такой же простой ответ. Это место, куда хочешь возвращаться, где тебя ждут, где ты чувствуешь себя в безопасности. Дом — это целый мир, полный интимной прелести, преданный, сокровенных воспоминаний. Раньше, жизнь все дома казалась мне решительно невозможной. Казалось, место, куда можно возвращаться, как домой, должно быть одно. Впрочем, я же позволила работать Йо и его семье удаленно, чтобы они чувствовали себя дома, а не как я в золотой клетке. Увы, для меня дворец все еще не стал настоящим домом. Слишком много тяжелых воспоминаний связано с этим местом. И они никогда не могут быть вычеркнуты из моей памяти, как сегодняшние дела. Я была счастлива. Для счастья нужна была не только любовь, но и Дом, свой очаг, спокойное и достойное существование, «окончание кочевой жизни», как выразился хорошо понимающий мое душевное состояние отец Джофранко Зобар. Однако начало новой жизни сопровождалось грозными предзнаменованиями. Тот мир, в котором я собиралась строить свой Дом, не предвещал покоя. Опасность, соединённая с её новой деятельностью, никогда не вызывала у королевы подавленного настроения. Моя душа полна энергии и готова к своей новой роли. Да простит меня Великий Дух. Даже если бы я захотела снести это священное место, у меня не хватило бы духа, даже если бы я, собрала всю свою смелость в кулак. Хао был бы и вправду достойным правителем. Пусть я не одобряю его методы и цели, но он умел вести людей за собой, был решительным и принимал важные решения, ни разу не усомнившись в своих силах. Разве покорять планету легче, чем найти общий язык, разгадать коварство чужих замыслов? Весь дворец стоял на ушах с прошлого утра, когда я объявила о своей затее с обедом и речью, так что слуги на кухне трудились ночь напролёт, пока мне не пришлось самолично призвать королевского повара, и не заставила дать работникам отдых. Проблема была в том, что по решению совета, теперь планировалось пригласить на торжественный обед множество людей низкого и среднего сословия — в качестве символического жеста, призванного показать им, что королева заботится не только о тех, кто богат или друзьях, но и о своём народе. Также, меня интересовал ещё один организационный момент. Через пару часов нас ждал чудесный обед. Стол был заставлен блюдами с рыбой, птицей и говядиной. Радовали глаз овощи, фрукты и хлеб, испеченный из великолепной белой муки мелкого помола. Такой хлеб позволяли себе есть только богатые люди. Мужчины одобрительно переговаривались, увидев кувшины с вином, пивом и с саке. Я подозвала к себе Тэй: — Да. Госпожа? Что-то случилось? — русоволосая была обеспокоена, ведь я, как королева очень редко вызывала цыганку, чаще всего, девушка прислуживала принцессе, то бишь ее личным телохранителем. — Расскажи, как вы обеспечите охрану во время торжества? Черные глаза недоцыганки на мгновение метнулись вверх, скользнули по мне. Затем она ответила, почтительно склоняясь: — Мое войско перекроют все входы и выходы, кроме центрального и вашего, разумеется, также они следят за тем, чтобы никто не пронёс оружие, и не унёс что-нибудь лишнее. Госпожа, я когда-нибудь вас подводила? — я лишь бросила взгляд в сторону подруги, но после снова устремила взгляд на их семейную картину, которая висела в каждом кабинете или коридоре. — Так что можешь не волноваться. Я вас не подведу. Лицо ее оставалось таким же холодным и непроницаемым. Ничего не выдавало её наплывающую раздражительность. Уже с самого начало, что-то идет не так. Но об этом, я как поняла мне не обязательно знать. Я не знала, что на это ответить, но попыталась. — Надеюсь на тебя. Начальник отряда, улыбнувшись кивнула, направилась к выходу слегка покачивая бедрами. Кажется, она всегда над чем-то посмеивалась. Я не сомневаюсь, что это — защитный механизм, за которым она прячет свою истинную сущность, но понятия не имело от кого прячется. Само совершенство этой маски, сам факт, что никогда ничего не было видно за этим маскарадом, вызвал желание за нее проникнуть.В танцевальном зале
Меня встречали с радостью и глубоким почтением. Взоры придворных меня особенно вдохновляли, чувствовала их поддержку. Я постараюсь, чтобы голос мой звучал ровно. Пора говорить речь. — Самым ценным своим качеством, которому меня научил Йо, я считаю умение вызывать у человека энтузиазм к его работе и развивать то, что есть лучшего в человеке. Ничто другое так сильно не бьет по честолюбию, как критика со стороны начальства. Я никогда никого не критику. Верю действительность поощрения человека на работе. И призываю своих ближних поступать так же. Я являюсь для вас Королевой, встречаюсь со многими замечательными людьми с разных уголков света. И убеждаюсь, что на другом краю света остались ещё замечательные, добрые и отзывчивые люди. Сейчас дорогие гости, — я немного замямлилась, начинала забывать свои слова, — все кто хочет на роль дворецкого для моей дочери. Попрошу вас выстроиться в линию передо мной. И по очереди подходить и представиться мне. Но подождите, некоторых, я хочу отсеять уже сейчас. Остальных прошу наслаждаться балом в соседнем зале. До боя курантов, думаю, успеем. С этими словами, я села, и жестом велела всем тоже сесть. Все сели. Известие о наборе новых слуг да и в ночь на новый год, мои люди встретили с удивлением и недоверием. — Кроме того, я всегда считала, что гению придает силы лишь полная независимость, и развитию его способствует ряд несчастий, но я хочу, чтобы моя дочь испытывала те же чувства, что и я в её возможности. Поэтому, хочу оградить от всего этого, — мой громкий голос замолчал. Огромный зал наполненный мужчинами и женщинами в прекрасных одеждах. Они смеялись и обсуждали только что произнесенную мною речь. Сначала аплодисменты были негромкие, но когда люди в синих фраках, стали открывать узорчатые двери, зал взорвался. Это был мир, ради которого я трудилась не покладая рук, ради которого стремилась остановить Асакуру, — и вот он был передо мной, стоит во всей своей красе. И вся моя злость, всё раздражение и разочарование — все оно внезапно растаяло без следа. Я подошла к своему трону, повернулась в центр зала, стала заворожено смотреть на пришедших ко мне гостей. Теперь не было никакой тревоги, заготовленная речь произнесена, а спокойствие медленно начинает поглощать меня. Помещение и не без того огромное, было до отказа заполнено людьми. Слуги принесли мой личный королевский стол, чтобы я могла уединиться и немного поразмышлять. Я не имела возле себя близких советников, и даже друзья, которые, хоть и были со мной весь путь моего правления, но все равно не знали о моих планах. Я не спешила им доверять. И поэтому все свои идеи, замыслы, они узнавали хоть и вторыми, но и это говорилось, только тогда, когда нужно было воплощать замыслы в жизнь. Однако разделение себя на разных людей не могло быть моим идеальном — это был выход временный, переходный. Иногда приходилось быть иным человеком. Я была спокойна и весела. Несколько раз подзывала к Джофранко к себе и шутила над его задумчивостью. Его красивое, с суровыми чертами лицо выражало крайнее недовольство. Меня это не останавливало. По отношению к тому совершенному идеалу моей личности, которую я упорно формировала в себе в этот период незавершённые и оставленные наброски моей души. Замыслы не завершались, поведение не складывалось в единое целое. Тем острее была жажда законченности. Ведь королева должна быть идеальна. В смысл стоит вдуматься. Так хочется на природу, отдаться первобытности и вспомнить, как это, когда ты в гармонии с природой. Люди давно забыли, как это. Оне только забыли, но и решили, что им можно уничтожать. Как это мерзко. Это характеризует человечество, как глупцов, не ценящих ничего. Даже животные осознают всю важность натуры. Мне жаль. Люди подходили по-одному, чтобы представиться мне. Их одежда поражала роскошью было много: дорогих тканей, мехов, украшений, драгоценностей. — Гм, В-ваша… Ваша светлость, — мать двоих девочек, решила, наконец завершить начатую фразу, — какая честь для всех нас познакомиться с вами! — я лишь коротко кивнула. Сказать было нечего, отступать некуда. Мамочка в безвкусном платье опасалась, что её вот-вот прогонят прочь, даже не выслушав, по ней это было видно. — Канна Бисмарк, посоветовала подойти и представить вам моих дочерей, — продолжала дама. — Вообще-то я человек застенчивый, — говорила почтенная матрона, — и никогда нe подошла бы к вам, но ваш муж, ваш дорогой папа, — она неожиданно для меня обратилась к подошедшей ко мне дочки, — был моим добрым другом. Он… Я, почувствовала, что цепенею. — …такой превосходный человек, — лился ее голос, — умевший поддерживать честь и достоинство своего титула. Представляю, каким он был мужем и отцом. — Я не знаю каким он был, — произнесла я ледяным тоном, — человеком! Титул был важнее, соответственного сына. Дама вынуждена была откашляться, прежде чем заговорить вновь: — Понимаю… да… конечно… во всех семьях бывает… — Прошу вас удалиться. Женщина удивительной красоты в роскошных одеждах, богато украшенных драгоценностями, молча поклонилась и удалилась прочь с моих глаз. «Почему Джофранко, черт его подери, не приходит на помощь»?! Мой друг более опытен в светских забавах и мог бы что-то сделать, чтобы я не чувствовала себя загнанной в угол. Он знал, как обращаться со всеми этими женщинами. Цыган смог бы найти слова, чтобы утешить меня. Тогда мне бы не приходилось бы выслушивать слова о том, каким прекрасным отцом был старый муж… Все это просто непереносимо. Неожиданно он подкрался ко мне со спины: — Ты не отпускаешь Жюльетту ни на шаг, — он смотрел уходящей девочки вслед. — Поэтому она не может стать никем, кроме как твоей дочерью. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Джофранко Манчи! И откуда ты взял, что я так себя веду с моей девочкой? — Она мне сама говорила, — солгал цыган, ибо никогда малышка не жаловалась ему на меня, это я знала прекрасно. — Я всего лишь хочу, чтобы она стала достойной королевой и выбрала себе подходящую партию. — И именно поэтому, ты не разрешаешь ей выходить из дворца? — ухмыльнулся брюнет. — Пытаюсь уберечь! — прошипела я, — помнишь, как нам приходилось выживать?! — парень грустно покачал головой, вспомнив свое нелепое поведение. — Счастье мое не могло продолжаться долго. Я наслаждалась им вопреки судьбе и природе. До сих пор, помню ту несчастную крысу, которую пришлось съесть… Улыбающийся до этих слов я, поступила взгляд. По спине побежали мурашки, в лицо пахнуло ледяным холодом, а сердце сжало тисками. — Вы правы, госпожа, — лучший друг опустил глаза в пол, — кого вы бы хотели видеть в роли нового дворецкого, Жанна-сан? — вновь поинтересовался личный слуга. Нет, он явно со мной игрался и пытался вывести из себя, но не в таком же месте! — Интересно, а они вообще понимают, зачем их пригласили ко двору? — Я бы хотела, чтобы это был больше парень, нежели девушка. Все же, девушки более хрупкие создания. А вообще, я думала о двух слугах сразу, разных пола, чтобы уж наверняка, — поделилась своими размышлениями я. Последний вопрос, решила оставить без внимания. — Умело, госпожа, умно, госпожа? — он всегда так говорил, когда был чем-то раздражен. — Терпеть не могу, когда ты меня так называешь, мы же друзья, Джо, какая я тебе госпожа? — Жанна-сан, мы же на людях, тем более, выбираем сейчас для юной принцессы слугу, а Вы все в облаках летаете! — Ха-ха, — захихикала, — ты как обычно прав, что бы я без тебя делала? — и мы оба улыбнулись. — Больше опирайтесь на нас, доверяйте нам, — и я доверяла, вправду доверяла.