Принцы рассвета и заката

      Катхар слышал, как о нем шепчутся в замке.       Потерянный принц, который своей силой может, не прикасаясь, сжать твои внутренности, и кровь хлынет из всех пор кожи. Иногда ему и самому нравилось выкидывать что-то этакое, что потом все слуги в ужасе шарахались прочь или делали круглые глаза. А дворяне и знать на приемах сжимали губы, не зная, то ли он пройдется сейчас по столу, то ли заявит что-нибудь в высшей степени бестактное.       Катхар скалился, выдавая это за улыбку, и заявлял, что не всем слухам и пророчествам стоит верить. Он скрывал страх привычным ему способом.       Пока Арден пытался получить пророчество в Храме, ко двору прибыли из города лорд и леди Ман, родители Аэля с Иладейл. Катхар не знал точно, что им нужно, он только увидел, как статный седовласый лорд Ман отправляется в кабинет короля. Спокойное выражение лица Иладейл явно унаследовала от отца. Может, улыбку от матери, но это мог знать Арден, который видел Верховную жрицу не только серьезной.       Леди Ман оказалась невысокой женщиной, чьи светлые волосы украшали тяжелые темные цветы в тон бархатному платью. Дворянка во многих поколениях, она держала спину идеально прямой, а подбородок чуть вздернутым даже вне официальных приемов. И всё же открыто улыбалась, и от уголков ее глаз разбегались морщинки.       Она тепло и совсем не по придворному этикету обняла Аэля, так что ему пришлось наклониться.       — Ах, мальчик мой, я так волновалась! Разлом во дворце, подумать только! Мог бы заехать сам, а не посылать записку. Думал, я не пойму, что ты, конечно же, полезешь в гущу?       Аэль казался смущенным и отвечал так же тепло. Катхар не стал слушать дальше и тактично удалился, хотя не мог не вспомнить, что леди Ман — даже не родная мать Аэлю, и она об этом прекрасно знает. Он, конечно, упоминал, что у него хорошие отношения с родителями, но, наверное, Катхар просто не очень понимал, как это.       Теперь же у него перед глазами стояла хрупкая маленькая леди Ман, которая отчитывала взрослого Аэля, что он не написал, а она волновалась.       Леди Кайнила, мать близнецов, никогда так не делала. Она и теперь лишь сдержанно поинтересовалась насчет разлома да не полученного Арденом пророчества, но, кажется, ей было интересно, как это, а не то, что ее сыновьям может что-то угрожать.       Она всегда была такой, но в детстве Катхара это не задевало. Они с Арденом всегда были вдвоем и не очень-то смотрели на то, как обращается или не обращается с ними мать. Им было достаточно друг друга. По крайней мере, именно так Катхару казалось, так вспоминалось сейчас, хотя в глубине души он признавал, что и тогда не мог понять, почему не нужен матери? Но у него был брат, были няньки и не было примера перед глазами, что должно быть как-то иначе.       А потом Катхар убил наставника. Конечно, вообще-то это сделала объединенная сила близнецов. Они учились магии, но в тот раз впервые случайно совместили, как сказали потом, их сила возросла, когда они начали превращаться в юношей. От учителя осталось только кровавое месиво. Катхар чувствовал его смерть, как и других позже, и знал, что это именно его эмоции, а не Ардена направили их магию, стали острием, что вело только к смерти.       Может, поэтому мать никогда не была с ним близка. Даже когда приезжала в Башню и вроде бы интересовалась его делами, не обнимала, как леди Ман. Может, потому что королева знала, что один из ее сыновей убийца. С его рождения знала, ведь не впервые в королевском роду рождаются близнецы, и всегда их сила больше и разрушительнее, чем у других.       Катхар помнил, что ему нашептывали видения разлома. Твой брат любит тебя, но ты всё равно убийца. Ничто это не исправит и не перечеркнет. Хуже того, Катхар прекрасно знал, что, если понадобится, он убьет снова. Он знает, как это делается.       Арден не стал бы так поступать. Нашел бы другое решение. И всё-таки, наблюдая, как брат начал энергично обсуждать с принцессой Талиссой и отцом политику, Катхар вспомнил слова отца. О том, что Башня изменила бы Ардена, он превратился в такого же хладнокровного, как маги.       Вряд ли бы он стал убивать. Но жестко идти к цели, не считаясь с потерями — наверняка. Катхар и теперь видел в глазах Ардена непреклонную решимость. Но думал, что не стоит разрушать жизни или обращать в прах империи ради того, чтобы не сбылось пророчество. Ни один из них того не стоит, иначе они могут невольно перешагнуть границу, после которой уж лучше смерть.       Катхар не хотел быть монстром. Не хотел, чтобы Арден им стал.       Но вновь услышав краем уха разговоры слуг, которые считали принца Катхара грозным убийцей, невольно холодел. Больше всего боялся, что Арден после таких слов тоже начнет думать: а может, правда, его брат — монстр? Причина пророчества и смерти, неуправляемое чудовище, натасканное магами и разрушающее всё, чего касается.       Катхар вернулся ко двору, и тут же Арден не получил пророчества, как будто впереди у него только тьма и смерть. Как будто Катхар невольно разрушает его, изъедает изнутри.       Катхар мучился такими мыслями, пока говорил с ищейками и грелся у их костров, в которые кидали ароматные травы. Пока сопровождал принцессу Талиссу, рассказывая о себе и слушая о природе Босохана. Пока обедал с Аэлем, а тот цепко смотрел, но ничего не спрашивал.       Но потом его легонько коснулся хвост Ардена, и волнение исчезало. Вечером они сидели в комнате Ардена, развалившись на огромной кровати. Катхару стало нравиться, как Арден неторопливо перебирает его волосы, пока хвосты лениво лежат на одеялах.       Пузырька с настойкой на столике не было, Катхар цепко за этим следил. Надеялся, что сам сможет защитить брата: от внешних угроз, от пророчеств и смерти, от самого себя, если понадобится. И от него, от Катхара, если всё будет настолько невообразимо.       — Поедем к бабушке, — решительно сказал Арден. — Тётя Эар хочет тебя увидеть и пишет письма. Да и девочек не видел.       — Я встречал дядю Айвера при дворе, — проворчал Катхар. — Этого недостаточно?       Пока старший брат матери оставался где-то на границах, младший, Айвер Меребар, входил в число приближенных короля, часть его совета. Поэтому он и правда бывал во дворце, официально поприветствовал «дорогого племянника», но помимо этого они едва ли перекинулись парой слов. Щеголовато одетый, старательно держащий спину, Айвер был похож на сестру — и так же далек от Катхара, как и мать.       Тётя Эар, его жена, другое дело. В воспоминаниях Катхара, она пахла теплыми булочками и дорогой фиалковой водой. Она всегда хорошо относилась к племянникам мужа и хотела собственных детей — у нее родились дочери, пока Катхар был в Башне.       И бабушка. Строгая Бетана Меребар, которая перестала узнавать кого-либо еще до отъезда Катхара. Он не хотел видеть бабушку такой.       — Поедем, — сказал Арден, путаясь пальцами в волосах брата меж рожек.       Катхар слишком разомлел, чтобы возражать, да и понимал, что рано или поздно придется нанести визит.       Город, раскинувшийся вокруг широкой речной ленты, называли по-разному. В балладах, которые слагали менестрели, чаще всего упоминался Город Света за то, что даже освещались улицы по ночам. Или Колыбель ночных птиц, потому что они и вправду облюбовали городские крыши, кормились в храмовых садах и гадили на мостовых.       Горожане чаще называли столицей и Городом тысячи рынков, потому что именно здесь соединялись торговые пути, так что можно было приобрести что угодно по сходной цене.       На самом деле город назывался Дасилар.       Карета по узким улочкам не проходила, да и Арден настаивал на поездке верхом. Катхар заметил, что это прекрасная возможность для нападения, если кто еще не оставил мысли избавиться от наследного принца. Но Арден оставался спокоен, и позже Катхар понял причину.       Алые рыцари окружали принцев плотным строем, так что даже выпустить стрелу с темного чердака невозможно, попадешь в один из металлических шлемов или наплечников, укутанных алой тканью.       Катхар хотел в любом случае оставаться настороже, но город его очаровал. Шумный, чуточку пугающий. Катхар опасался, что такое количество народу после спокойной Башни будет оглушающим, но Арден выбирал более тихие улочки, где и брату было привычнее, и сами принцы не привлекали ненужного внимания. Они не стали надевать особых знаков их положения, ехали без масок, но даже если не заметить маленьких рожек и хвостов, Алые рыцари, личная гвардия короля, и без того были достаточно красноречивы.       Катхар мотал головой из стороны в сторону, иногда с восторгом выдавая «ух ты!». Арден улыбался, иногда касался хвостом спины брата:       — Я рад, что тебе нравится.       Дасилар был крупнейшим городом Экхадура. Как помнил Катхар, говорили, что много больше даже столиц других, не таких сильных королевств. Торговый центр, шумный и яркий. Каменные домики плотно лепились друг к другу, верхние этажи нависали над нижними, где в окнах располагались магазинчики с яркими выставленными товарами.       — На обратном пути можно заехать в аптеку Инабара, — сказал Арден. — Он недавно жаловался отцу, что стало меньше покупателей. Визит принцев неплохо их привлечет.       — Он еще торгует? — удивился Катхар. Он помнил старика и его светлую изысканную аптеку на главной площади. Помимо мазей и трав, Инабар сам составлял масляные ароматические композиции, а за его благовониями при дворе выстраивалась очередь. — Он был стар еще десять лет назад.       — Дела ведет его сын… или сын его сына, не знаю точно. А он до сих пор занимается ароматами. Можно подобрать для принцессы.       — Ты правда хочешь ей что-то подарить? — с невинным видом поинтересовался Катхар. — Или это политика? А на самом деле, ты хочешь красивый маленький флакончик для Иладейл, который будешь выбирать куда придирчивее?       Арден в ответ буркнул что-то неразборчивое, но доброжелательное, и Катхар расхохотался, слишком обескураженным выглядел брат.       Талисса держалась подчеркнуто вежливо с ними обоими, но больше не заводила личных разговоров и не оставалась с принцами наедине. Как сказал Арден, скорее всего, она написала отцу и просто выжидает. И позволяет подумать им самим.       Дом Меребаров находился в богатых городских кварталах. Красивая старинная усадьба с высоким забором и крепкими воротами. Проехав через увитую зеленью аркаду, процессия оказалась перед крепким зданием с красивыми барельефами, в основном изображавшими остролист, отличительный знак дома Меребаров.       Принцев тут же окружили слуги, Катхар лихо спрыгнул с лошади, кинув поводья конюху. Арден спешивался куда медленнее и аккуратнее, так что Катхар растерялся, когда оказался один на один с тётей Эар, вышедшей навстречу.       — Ах, наконец-то! — она радостно всплеснула руками. — Как ты вырос, Катхар! Добро пожаловать, ваши высочества.       Невысокая полноватая женщина с кожей чуть смуглее, чем у местных — ее род приехал из южных провинций. Но со светлыми волосами, как у подавляющего большинства знати. Она запомнилась Катхару… выше. Теперь же он возвышался над ней на голову.       Но, как и раньше, тётя Эар хоть и радовалась встрече, но всегда держала дистанцию, не забывая, что перед ней принцы. И родня они ей только по мужу. Ей бы не пришло в голову обниматься, хотя торопливый поклон был обычным уважительным.       — Ваша бабушка отдыхает, надеюсь, пока вы не будете против составить мне и девочкам компанию? Я приказала накрыть на стол.       Дом был ровно таким, как помнил Катхар. Просторный, дорогой, но без лишней вычурности. Тётя Эар провела принцев в одну из гостиных, где уже стояли легкие закуски и прохладное вино. Встретили их две девочки: старшей было лет восемь, она чинно поклонилась, явно подражая взрослым, которых видела, а вот младшая, кажется, ходить-то научилась не так давно. И радостно поковыляла к братьям, но остановилась, ошарашенная.       — О! — только и сказала она, переводя взгляд с Ардена на Катхара. Она явно не очень поняла, почему привычного родственника целых две штуки, а не один.       Улыбаясь, Арден опустился на одно колено, помогая девочке, и тепло ее поприветствовал. Она тут же взвизгнула и кинулась ему на шею. Еще слишком маленькая, чтобы начать чинно кланяться.       Они были двоюродными сестрами принцев, но только по матери, так что никогда бы не имели претензий на престол, зато сами оставались завидными невестами.       Тётя Эар, правда, радостно рассказывала, что старшая дочь предпочла стать жрицей, что, правда, замужества не исключало. А младшая просто уселась на колени к Ардену и радостно обнимала его маленькими ручками. Потом, правда, пожелала потрогать ладошками лицо Катхара и пришла в полный восторг.       Тётя смущалась и просила извинить ребенка, но Арден отмахивался, Катхар тоже не видел ничего страшного. Наоборот, ему было приятно, когда в нем видят не только принца. А то он уже начинал уставать от официальных церемоний.       — Когда-то мне дали пророчество, что у меня будет две дочери, — с гордостью рассказывала тётя Эар. — Когда первый ребенок родился мертвым, еще и мальчик… я думала, могло ли так быть, что жрицы ошиблись? Или я чем-то прогневила богов? Но потом они даровали мне двух чудесных девочек, точно как в пророчестве!       Катхар видел, что выражение лица Ардена не изменилось, но он слишком хорошо чувствовал брата. Что-то едва уловимо мелькнуло в его глазах, а хвост свернулся за спиной. Большинство пророчеств были ужасно точны и сбывались — и это точно последнее, о чем сейчас стоило думать Ардену.       Катхар торопливо перевел тему, и тётя радостно начала рассказывать последние городские сплетни. Хотя беседу он вел крайне неуклюже. Арден справлялся с этим куда лучше: он непринужденно интересовался какими-то мелочами вроде больного колена дяди Айвера или жреческого обучения старшей дочери. При этом успевал сунуть младшей сладость со стола и отпить чаю. От вина и он, и Катхар отказались.       Когда слуги что-то доложили тёте, она кивнула и сказала принцам, что бабушка готова, и они могут к ней пройти.       — Я оставлю вас.       Как рассказывала Катхару мать, когда-то леди Бетана Меребар была одной из первых красавиц при дворе. Потом — властной дворянкой и женщиной, которую опасались остальные. После смерти мужа, она мудро управляла семьей. Катхар, конечно, ничего из этого не помнил, зато в памяти осталась статная бабушка с высокой прической, которую всегда украшали нити драгоценных камней. Ее сухие пальцы унизывали многочисленные кольца, и она так же любила держать на руках маленького Катхара, как сегодня Арден развлекал их двоюродную сестру.       Свет в комнате бабушки оказался приглушенным портьерами, закрывавшими часть окон. Среди старой массивной мебели бабушка и сама казалась ветхой. Теперь не такая статная, будто высохшая, растерявшая краски и силу. В тяжелом темном платье, но с простой прической.       Она читала книгу и подняла глаза на вошедших братьев, но в ее глазах, теперь по-старчески прозрачных, не отразилось узнавания.       — Время обеда? — спросила она.       Катхар помнил бабушку и такой, в последний год, но всё равно оказался потрясен. Он растерянно покачал головой, и леди Бетана тут же потеряла к нему интерес. Опустила голову и вернулась к книге.       Катхар обернулся на оставшегося у прикрытых дверей Ардена, ища поддержки. Тот оставался серьезен и напряжен, но тут же подошел и положил руку на плечо близнеца. Хвост Катхара обвил ногу Ардена: позорно и трусливо, но он знал, что брат не осудит.       — Бабушка, — негромко позвал Арден. — Ты не помнишь нас? Твои внуки снова вдвоем.       Она подняла голову. Ее пальцы по-прежнему унизывали кольца, но теперь как будто болтались между иссохших суставов.       — Бабушка? — леди Бетана нахмурилась. Вскинула брови. — Вы пришли поговорить о пророчестве?       Катхар плотнее обхватил брата за ногу хвостом, ощущая, что тот удивлен. Может, он тоже вспомнил, что когда-то в молодости бабушка была жрицей. Говорили, у нее есть определенные способности, ей предлагали стать танцовщицей-пророчицей, но она предпочла выйти замуж и покинуть Храм.       Она легко улыбнулась:       — Пророчества всегда верны. Но когда говорят о сложных вещах, могут звучать путано.       Катхар чувствовал, как сжалась рука Ардена у него на плече:       — Ты тоже получала пророчество, бабушка?       — О, множество! О том, как мои сыновья будут ровно там, где они хотели бы быть. О дочери, которая никогда не станет счастливой. О внуках, которые будут обладать великой силой и способностью спасать друг друга. А еще о том, что я намного переживу мужа, но меня не будет это волновать, потому что однажды я всё забуду.       Она пожала плечами, как будто не видела смысла вдаваться в подробности. Даже в старости и болезни леди Бетана сохраняла достоинство. Она вернулась к книге, и Катхар с трудом отпустил хвостом брата, следуя за ним на выход.       Катхар чувствовал себя абсолютно разбитым, когда они вернулись в гостиную.       К счастью, тут никого не было, но после комнаты бабушки светлое пространство казалось давящим. Катхар уселся на низкий диван, немного подумав, скинул сапоги и забрался с ногами, обхватив колени руками и хвостом.       Арден казался спокойным, но его хвост ходил из стороны в сторону. Налив полный бокал вина, брат почти залпом его выпил. После этого уселся на вычурный резной стул.       — Я помнил, что она такая, — сказал Катхар. — Но надеялся, вдруг… если мы вдвоем…       На столе еще оставались закуски и появилась глубокая ваза со спелыми желтыми фруктами с юга. Сезон только начался, в столице они едва появились, зато уже весь дворец был в курсе, как их обожает Арден, и как ненавидит Катхар — он об этом громко заявил на днях, когда слуги принесли и ему, раз «второму принцу нравится».       Тётя Эар явно помнила вкусы племянников. Арден взял один из фруктов, покрутил в руках, прежде чем попробовать.       — Это же не магия, Кат. Не проклятие. Это… просто старость.       Катхар кивнул и долго молчал, наблюдая, как брат ест. Неожиданно для самого себя сказал:       — Ты всегда был старшим.       Арден вскинул брови и положил на стол косточку.       — Я родился на полчаса раньше, — пояснил Катхар. — Но именно ты среди нас двоих всегда был головой. Умел действовать разумно. Рассчитывать. Брать ответственность.       — Просто я более спокойный.       — Я рад этому.       Катхар не говорил, но на днях он побывал в архиве. Поискал записи о всех королях, у которых были близнецы. Не то чтобы их было много, но такое случалось. С тех пор и пошло, что король сам выбирает среди близнецов наследника, и минутное старшинство тут роли не играет. Катхар был рад этому, потому что ему совершенно не хотелось запаковывать себя в камзол и золото масок, чтобы вести за собой всё королевство. Ему больше нравилось быть рядом… и не бояться собственных эмоций.       В летописях Катхар узнал, все ли близнецы умирали, как произошло у их отца, и угрожало пророчество им самим. Оказалось, вовсе нет. У кого-то близнец уезжал на дарованную землю, становился герцогом, как другие младшие сыновья. Поэтому среди знати иногда встречались рожки и хвосты.       Другие близнецы умудрялись даже переживать королей. Неизменно только их объединенная сила была больше, чем у других королевских детей. Жаль, летописи не сохранили сведений о том, как они обучались.       Но не было никакой обреченности или предопределенности.       Хотя Катхар запомнил одну историю. В ней брат-близнец короля возглавил морское вторжение в соседнее королевство — и погиб в волнах. Король тогда «потерял половину себя», как было записано, и быстро сошел с ума. Он отошел от дел, оставив престол единственному сыну-магу. Он прожил еще долго, но стал тенью себя самого.       — Ой!       Катхар ощутил будто укол и вскинул глаза на Ардена, мгновенно понимая, что это его ощущения. Выронив очередной фрукт, за которым потянулся, Арден отдернул руку, с изумлением смотря на маленького черного паучка с ярко-желтыми отметинами на спинке.       — Вот поганец!       Катхар резко взметнул свою силу, вдавливая паучка в поверхность стола, так что только лапки дернулись и затихли между размазанным желтоватым пятном.       — Ты в порядке?       — Укусил, — почти обиженно сказал Арден, рассматривая палец. — Вроде должны же проверять все прибывающие фрукты на наличие таких вот гостей.       — Позвать лекаря? Что это за паук?       — Понятия не имею. Но даже укуса не видно, успокойся. Хотя от фруктов откажусь.       Вместо этого Арден налил себе еще вина и жестом предложил Катхару. Тот помотал головой и торопливо натянул сапоги:       — Приведу лекаря.       — Кат…       — Нет уж! Пусть посмотрит и скажет, что всё в порядке.       Арден не стал его останавливать, видимо, поняв, что для Катхара это важно. Тот же ощущал себя… на месте. Это дело Ардена, вести светские беседы и раскланиваться, сверкая золотом маски. Он управляет другими. Катхар же может защищать и с решительностью оберегать, даже когда сам Арден не понимает, что это нужно.       Катхар всегда плохо справлялся с обширным, но легко решал конкретные задачи, связанные с чем-то одним.       Слуги пугались, но говорили, что собственного лекаря в доме нет, и они сбегают за городским, что живет в нескольких улицах отсюда… но сначала стоит предупредить леди Эар.       Катхар распорядился узнать, кто принес вазу с фруктами. Как принц, он имел право приказывать всем в королевстве, и здесь не замедлил этим воспользоваться. Недолго думая, поднял и Алых рыцарей, рявкнув на всякий случай перекрыть выходы из усадьбы. За этим его и застала тётя Эар.       — Что случилось?       Катхар на миг почувствовал себя глупо. Он развел панику и поднял всех на уши из-за укуса паука, от которого у Ардена даже ладонь не чесалась. Но тут же взял себя в руки: пусть лучше тревога окажется ложной.       Но, возвращаясь в комнату с тётей, Катхар чувствовал: с братом что-то не так. Арден и правда свернулся на стуле, баюкая руку, которая начала болеть.       — Дени! — Катхар тут же кинулся к брату.       — Больно, Кат…       Ардена слегка потряхивало, а дышал он тяжело и поверхностно, хотя взгляд оставался ясным. Тётя Эар ахнула, когда увидела раздавленного паука.       — Это бахадур. Они на юге встречаются.       — Он опасен?       — Очень ядовит. Лекарь тут не поможет, нужно противоядие.       — Где оно?       — Сезон только начался… у лекарей во дворце, в городе еще нет.       — Значит, нам нужно быстрее во дворец. Отыщи того, кто принес фрукты. Иначе я здесь лично со всеми слугами сделаю то же, что с этим пауком!       Тётя Эар кивнула, не отнимая ладоней ото рта, а испуганного взгляда от братьев.       Проклятье! Арден еще вчера вечером распорядился приготовить лошадей и Алых рыцарей на утро. Кому-то не составило труда быть в курсе планов близнецов и подсунуть паука в усадьбе Меребаров, где охрана меньше, чем усиленная во дворце.       Катхар помог Ардену подняться и торопливо повел его прочь из усадьбы. Они уже подходили к спешно оседланным лошадям, когда Арден ахнул и буквально сложился от боли.       — Дени, потерпи немного, — торопливо сказал Катхар, проходя хвостом по спине брата, взмокшей от пота, по его сейчас волочащемуся хвосту. — Нам надо добраться до дворца и побыстрее.       — Нет…       — Что?       — Не смогу ехать верхом.       Катхар вспомнил, что Арден и в лучшие-то времена не был хорошим наездником, а уж теперь точно не сможет удержаться в седле. Катхар думал всего мгновение, потом подозвал пару Алых рыцарей. Почти взлетел на спину собственного коня. Рыцари помогли и посадили Ардена перед ним. Катхар обнял Ардена руками и хвостом, намотав поводья на кисти рук и тронув конские бока пятками. Вокруг тут же замелькало алое из тех, кто не остался перекрывать усадьбу.       — Я держу тебя, Дени. Не дам упасть.       Он не был уверен, что Арден его слышал. Сначала тот еще цеплялся за переднюю луку седла, но потом боль явно стала сильнее. Катхар ощущал ее как отдаленные волны, знал, что спазмы корежат тело брата, судороги прошивают болью мышцы живота и грудь. Арден тяжело, с трудом дышал. Сначала бессвязно шептал имя брата, явно не очень понимая, где он, потом только стонал, стиснув зубы.       — Кат… не могу больше…       Катхар очень хотел забрать хотя бы часть боли брата. Он жаждал этого всеми силами, но понятия не имел, как сделать. С отчаяньем подумал, что его собственная сила, видимо, может только разрушать, но никак не помогать.       Катхару оставалось только подгонять лошадь на узких улочках да крепко держать брата, когда тот совсем ложился на шею лошади, скручиваемый болью.       — Держись, Дени, я с тобой.       Видимо, тётя Эар послала какого-то шустрого посыльного во дворец, потому что их уже встретили лекари, прямо во дворе замка, куда рыцари аккуратно опустили Ардена с лошади. Катхар не был уверен, но, кажется, мельком видел и отца с матерью. Но его заботил только брат.       Его потное, искаженное гримасой боли лицо.       Лекари что-то ввели Ардену прямо в кровь, Катхар не обратил внимания, потому что другой в этот момент пытался напоить Ардена из склянки, но тот сопротивлялся.       Катхар перехватил флакон и поднес к губам брата.       — Дени, ты меня слышишь? Пожалуйста, выпей это.       — Н-н-н-нет, не могу.       — Давай, — мягко уговаривал Катхар. — Тебе станет легче.       Арден ему верил.       Катхар ощущал себя уставшим, но знал, что сейчас всё равно не уснет. Он устроился рядом с близнецом в комнате Ардена, куда его перенесли. Лекари заверили, что теперь всё в порядке, просто принцам нужно отдохнуть.       В дверь постучали, и Катхар хрипло позволил войти. С удивлением увидел Аэля. Тот переминался с ноги на ногу, потом подошел ближе.       — Задержали служанку. Ну, или она выдавала себя за служанку.       — Хорошо, — Катхар рассеянно гладил Ардена по спутанным волосам. Того накачали обезболивающими зельями, так что он не спал, но смотрел из-под полуприкрытых век и выглядел так, будто выпил несколько бутылок вина.       — Всё в порядке? — уточнил Аэль, подходя ближе к кровати. — Лекари рядом, если что-то понадобится. Я… не знаю, хотел сам убедиться.       — Аэ-э-эль, — сказал Арден, улыбаясь и растягивая имя. — Я же знаю, тебе нравится мой брат. Иди сюда!       Он рывком схватил Аэля за рубашку и потянул на себя, так что тот неловко завалился на кровать и на обоих близнецов. Аэль тут же поднялся, отстранился, а Катхар снова мягко погладил брата по голове между рожками. Арден прикрыл глаза и как будто тут же забыл об Аэле.       — Это нормально? — не пытаясь скрыть беспокойства, спросил Катхар. — Лекари сказали, из-за зелья…       — Да, им пришлось дать ему самое сильное обезболивающее, — Аэль отступил. — Плохо, что в составе много похожего с успокаивающей настойкой. К утру принц Арден придет в себя, останется только слабость на какое-то время. Но… лучше останься с ним.       Катхар с изумлением посмотрел на Аэля. Как он мог подумать, что Катхар оставит брата?       — Аэль… и ты, мог бы сегодня остаться в соседней комнате? Там я спал.       — Конечно. Но я не лекарь, от меня мало толку.       — Знаю. Но ты знаком и со жреческими инструментами, и с магическими… если понадобится лекарь, сможешь им объяснить, что нужно.       — Как пожелаешь, принц Катхар.       Он смутно помнил, что вроде бы отец что-то говорил о том, что лекари остались чуть ли не в коридоре, готовые оказать помощь, хотя этого не должно потребоваться. Катхар не помнил точно. Он устало попросил всех уйти и дать брату отдохнуть.       Аэль тоже не собирался оставаться. Он двинулся к выходу, но Катхару хотелось поделиться хоть с кем-то — и рядом оказался Аэль.       — Я не смог, — с горечью сказал Катхар. — Он забирал мою боль, спас тогда, а я не смог сделать для него того же.       Аэль остановился и посмотрел, кажется, с изумлением:       — Ты разве не понял? Ты и сделал нечто подобное. Иначе Арден попросту не дожил бы до дворца. Умер от боли еще на полпути.