Мне нужен только Эл

      Теперь Электроник первостепенной задачей для себя видел помощь своему хозяину в освоении школьной программы и повышение общего уровня его дисциплины и ответственности. Все свои учебные хвосты к концу мая Серёжа ликвидировал. Под чутким руководством Электроника, разумеется. И даже в летние каникулы Эл с него «не слезал» — по некоторым предметам ребятам дали задания на лето.       Серёжа, конечно, не был доволен новым положением дел — он попал под тотальный контроль своего гибрида, причём, с полного одобрения родителей. Заниматься летом — что может быть отвратительней? Чтобы хоть как-то отвлечь Эла от своего учебного процесса, Серёжа при каждом удобном случае тащил его на улицу — никогда в жизни он ещё столько не гулял. Эл радовался — прогулки с Серёжей, а иногда и с его друзьями были ему по душе — они столько интересных мест посетили и, главное, Серёжа всё время рядом был.       Но стоило двойникам вернуться домой, настроение Эла резко менялось — он становился собранным, серьёзным и деловым. Серёжа ворчал, ругался и ныл, но под давлением Электроника садился заниматься. Через пень-колоду он подтянул точные науки, с которыми дела у него шли не особенно хорошо, и даже к концу августа осилил-таки программу дополнительного чтения по литературе. А Эл, чтобы как-то подсластить хозяину горькую пилюлю учения, навострился готовить всякие вкусности. Кулинария, можно сказать, стала его хобби, а кормить любимого хозяина было на удивление приятно.       Осенью Серёжа пошёл в девятый класс, Эл как и раньше занимался домашним хозяйством, усиленно следил за успеваемостью хозяина и вроде бы всё было отлично, но… Электроник начал быстро уставать. Иногда, вставая утром с постели, Эла так шатало, что он чуть не падал. Хорошо, Серёжа просыпался позже и не видел всего этого — Эл не хотел его волновать. Серёжиным родителям он тоже ничего не рассказывал, было неловко обременять людей, у которых он живёт фактически нахлебником, своими проблемами. К тому же, перерыв все немногочисленные серьёзные сайты, посвящённые гибридным детям, Электроник понял, что какова бы ни была причина его недомогания, она всё равно не лечится.       С наступлением холодов у Эла начали болеть суставы. В квартире было естественно тепло, но на улице Элек передвигался с трудом. Сил хватало только на то, чтобы не показывать Серёже, который при всяком удобном случае тащил его гулять, что ходить Электронику тяжело.       А к весне уже каждое движение причиняло гибриду боль. И ещё он всё время мёрз. «Они не лечатся и не чинятся, проще купить нового», — гласила въевшаяся в память Электроника фраза из какой-то научно-популярной статейки о гибридных детях. Интересно, подумалось тогда Элу, если чтобы вырастить гибрида требуется любви и заботы больше, чем для обычного человека, то кто же из хозяев так просто согласиться на замену, когда его гибрид умирает? Ведь, если гибридный ребёнок вырос, значит его действительно любят.       Со временем Эл смирился с тем, что жить ему осталось недолго. К чему себя обманывать? Уже на протяжении почти девяти месяцев ему постепенно становится хуже. Сначала была мысль обратиться к создателю, может он сможет хоть как-нибудь помочь? Но потом Эл вспомнил цены на гибридов, прикинул, что помощь, если бы и была возможна стоила бы Серёжиной семье огромных денег, и вовсе оставил эту затею.       Вечерами, когда бывало уже совсем поздно и Серёжа крепко спал, Эл, страдавший последнее время от бессонницы, вставал со своего диванчика, шёл к Серёжиной кровати, садился рядом на пол ближе к изголовью и смотрел. Смотрел на спящего хозяина, иногда легко дотрагивался до теплой руки, высунувшейся из-под одеяла, и даже, набравшись храбрости, позволял себе неслыханную дерзость — прикоснуться губами к тыльной стороне ладони.       Электронику хотелось близости. Всем же влюблённым хочется этого с предметом своей страсти, а у Эла ещё и возраст биологический был такой, что хотеться должно сильно, часто и всех подряд. Всех подряд Эл не очень хотел, разве что Серёжины друзья внушали ему подобные чувства. Но больше всех Электроник хотел, естественно, своего хозяина. Как происходит близость между мужчинами, Эл узнал благодаря интернету. И понял, что в своём нынешнем состоянии просто её не осилит. Это при условии, что ему бы удалось уговорить на это Серёжу. Который, кстати, никакого интереса к Элу как к объекту полового влечения не проявлял. Как ни крути, всё, что оставалось Электронику — это молча любоваться любимым хозяином, лишь изредка позволяя себе едва ощутимые прикосновения и поцелуи. И то, после таких «сеансов» созерцания спящего Серёжи тело от долгого неподвижного сидения в неудобной позе болело так, что обратно к себе Эл полз на четвереньках, стиснув зубы, чтобы не захныкать от боли.       Гораздо больше, чем от невозможности удовлетворить свои эротические желания, Электроник страдал от страха оставить Серёжу одного. Конечно, в буквальном смысле один он не будет, у него родители есть. Но они уже давно считают Сергея взрослым и даже не думают его воспитывать. У них свои дела, работа. Учёба — Серёжина зона ответственности. В общем-то, такое отношение было бы разумно в случае с другим человеком, но не с Серёжей. Он, хоть ему уже исполнилось шестнадцать лет, во многом остался ребёнком, которому гулять и развлекаться надо. С Элом Сергей ещё ничего, держался. Долгов больших с учёбой не имел, знания какие-то в голове откладывались, да и в остальном Сыроежкин не распускался — с кем попало дружбу не водил, с друзьями-одноклассниками был надёжным товарищем, с незнакомцами был осторожен, со знакомыми вежлив и даже какой-никакой минимум помощи по дому родителям оказывал. Но это всё под бдительным контролем Электроника. Стоило же Элу где-то дать слабину — и всё, неприятности не заставляли себя ждать. В школе копились хвосты, с друзьями возникали ссоры на пустом месте, на улице цеплялись какие-то мошенники или извращенцы, соседи жаловались на несоблюдение тишины, а мать начинала ругаться за вечный бардак в комнате и горы немытой посуды в раковине. И как Серёжа без Эла будет?

***

      «Ну вот, скоро ОГЭ. К нему я Серёжу наверное успею подготовить, а дальше, боюсь, уже нет. Его выпуск из одиннадцатого я точно не застану. Дотянуть бы до осени…» — с грустью думал Элек, вытаскивая из духовки очередную партию печенья, которое его сегодня упросил испечь хозяин. Голова была тяжёлая, уши заложило, не иначе как давление поднялось. И ноги с трудом двигаются. Да, до осени он точно не доживёт.       Конец мая выдался жарким, Серёжа сидел напротив открытого окна в расстёгнутой летней рубашке и трусах, делал вид, что занимается. А Эл нацепил на себя самую плотную водолазку с высоким горлом, которую нашёл у Серёжи. Ему было зябко.       Закончив возиться на кухне, Электроник пошёл проверять Серёжины занятия. Два часа уже прошло, хоть что-то он должен был сделать! Какое там… Этот раздолбай крошил печеньем на тетрадку, чиркал в ней картинки не по теме и даже и не думал приступать к задачам. Эл его отчитал за нерадивость, проверил прошлые задания, нашёл кучу ошибок и совсем расстроился. Скоро его не станет, а любимый хозяин так ни на йоту не продвинулся по пути становления серьёзным и ответственным человеком. Как он дальше будет?       А Серёжа даже и не думал раскаиваться — спокойно признавался в своей лени и безалаберности, ныл и жаловался на жару и к занятиям не приступал.       — Эл, а чего ты в такую жарень врядился как на Северный полюс? — Серёжа смерил своего гибрида оценивающим взглядом. — Всё время кутаешься, на тебя даже смотреть жарко!       — Мне не жарко, — смутился Электроник. Говорить о причинах своей мерзлявости не хотелось.       — Почему? — настойчиво полюбопытствовал Серёжа.       — Ну… так организм реагирует. Я ж не человек всё-таки, — «Я и правды не скажу, да и врать не стану», как пелось в одной старой песне.       — Не человек! — фыркнул Серёжа. — А кто ты, чайник что ли? Тебе ведь наверняка жарко, просто ты боишься оголиться, — поддразнил Элека Сергей.       — Мне, правда, не жарко, — стоял на своем Эл. — Вот потрогай, — он протянул Серёже руку.       Серёжа тут же схватился за предложенную ладонь, взял её в свои и… поднес к лицу.       — Мм… холод! — Сергей потёрся о кисть руки Электроника щекой, потом приложился губами, прильнул другой щекой. — Так приятно!..       В эти минуты Эл уже не чувствовал ставшего привычным озноба. Его моментально бросило в жар, сердце забилось с удвоенной силой, а сам он с трудом сдерживался, чтобы не броситься в объятия хозяину.       — Раздевайся! — Серёжа наконец выпустил руку Эла и теперь смотрел на своего гибрида, коварно улыбаясь. — Раздевайся! Давай, полностью! — и, не дождавшись от опешевшего от такой резкой перемены в настроении своего хозяина Эла никакой реакции, Серёжа сам бросился к гибриду и стал стаскивать с него водолазку.       — Серёжа! Стой! Что ты делаешь?! — Эл пытался придать своему голосу строгий тон, но физически сопротивляться хозяину не мог.       Водолазка в итоге оказалась на полу, да и сам Электроник — там же. Сергей повалил его на пол, устроился на груди своего гибрида, обхватил его руками и с блаженным видом прижался своим разгорячённым телом к голой коже Эла.       — Как же хорошо! — чуть ли не урчал от удовольствия Серёжа. — Ты такой прохладненький!.. И как это я раньше не догадался? Вот теперь можно жить!.. — Серёжа, прикрыв глаза, с наслаждением потирался лицом о грудь гибрида, то и дело задевая чувствительные соски, отчего Элека буквально прошивало током.       Лежать на полу было больно, суставы всё так же ломило, только вместо холода чувствовался жар, который, впрочем, на температуре тела Электроника ничуть не сказывался. Серёжа прижимался к прохладной коже, а Эл несмотря на услившееся недомогание обнимал его руками и ногами, стараясь крепче прижать к себе. По уму, конечно, надо было прекратить это дурака валяние и засадить Сыроежкина обратно за занятия, но Эл был просто не в силах этого сделать. Он хотел своего хозяина, понимал, что по-настоящему заняться любовью у него в этой жизни не получится, и этот интимный контакт — максимум того, на что он может рассчитывать. Едва заметным движением Эл плотнее прижался своим стояком к животу Серёжи. Даже попробовал потереться, гася тихий стон закушенной губой. Серёжа никак не отреагировал, он… спал.       — Ну, что ты будешь делать… — тихо посетовал на жизнь Эл и легко прикоснулся губами к макушке двойника.       Видать и вправду Серёжа перегрелся, раз его так разморило средь бела дня. Какая уж тут учёба? Элу хотелось бы ещё так полежать под своим спящим хозяином, но тело болело и ныло, к тому же, как ни приятно было чувствовать Серёжино тепло, его было мало. Возбуждение немного спало и Электроника опять начало знобить. Нужно было одеться. Он осторожно выполз из-под спящего, натянул обратно водолазку и поднял Серёжу на руки. Несмотря на болевые ощущения и общее недомогание, гибрид всё ещё был физически сильнее обычного человека — мог позволить себе постоять лишнюю минуту со своим драгоценным грузом на руках, прежде, чем положить его в кровать.       — Всё-таки я его разбаловал, — сказал себе Эл. — Хотя как же иначе? Он ведь столько для меня сделал, я так его люблю… — Электроник вспомнил как маленький Серёжа нашёл его на помойке, как каждый раз на упрёки родителей решительно заявлял «Мне нужен только Эл!», как возился с ним столько лет, почти не спуская с рук… Сердце защемило, на глаза навернулись слёзы: — Ну как его оставить?       В последнее время Электроник особенно сильно переживал за своего хозяина. На нервной почве у него болела голова и поднималось давление. Хотя может, причина была в другом — жизнь гибрида подходила к концу.       Эл вытер глаза, потом сел на кровать рядом с Серёжей, наклонился и осторожно поцеловал его в губы.       — Поспи пока, сейчас действительно слишком жарко, — прошептал Элек и собрался уже выходить из комнаты. И естественно, в этот самый момент в кровати началось шевеление, и сонный голос, зевая произнёс:       — Нн… Какой мне сон хороший приснился! — Серёжа лежал и сладко потягивался.       — И что же тебе снилось? — со вздохом спросил Эл, не особо интересуясь ответом — потому что раз сон закончился, в любом случае надо вставать.       — Лёд!.. Океан льда, — мечтательно протянул Серёжа. — Я в нём плавал и даже ощущал мелкие льдинки своей кожей, — захихикал Сергей.       — Так, — строго сказал Электроник, — я вижу, ты уже бодр и весел — иди занимайся! — всё же надо было призвать хозяина к порядку.       — Ну, Эл! Я ещё не выспался, мне надо полежать, а то умру сейчас! — ныл Серёжа.       — Нет уж! Никаких отговорок, вставай давай, — Эл сдернул с Сыроежкина одеяло. — Хватить дурака валять! — прикрикнул на Серёжу гибрид.       — Элек, успокойся, — примирительно сказал Сергей, — ты в последнее время совсем нервный стал. Голова ещё заболит или давление подскочит.       — И из-за кого же я нервничаю, ты случайно не знаешь? — съязвил Эл. Он и вправду последнее время реагировал на Серёжу чересчур эмоционально. Даже задыхаться иногда начинал от волнения — времени у него всё меньше, а Серёжа и не думает браться за ум.       — Ой, не бухти, — заворчал Серёжа, паралельно как гусеница окукливаясь в одеяле — теперь-то его не так-то просто вытряхнуть из любимой постельки!       — Да что ж ты за человек такой!.. — Эл хотел ещё много всего высказать ленивому хозяину, но от возмущения все слова забыл.       А потом мир перед глазами Электроника внезапно покачнулся, пошёл трещинами и… погас. Звуки стихли и все остальные чувства разом выключились.       Очнулся Эл на Серёжиной кровати. Он лежал на подушках, заботливо укрытый одеялом, с мокрой тряпкой на лбу. Рядом сидел Серёжа, что-то быстро печатая на своём ноутбуке и одновременно разговаривая по телефону.       — Да, он пришёл в себя, — возбуждённо говорил в трубку Сергей, параллельно снимая с Эла бесполезную тряпку. — Да есть у меня документы! Я приеду через час, да… До свидания, — уже с раздражением буркнул неизвестному собеседнику Сыроежкин, сбросил вызов и стал набирать следующий номер. — Такси?       Электроник ещё плохо соображал, тяжело двигал конечностями и еле говорил, поэтому никакого сопротивления Серёже, практически на себе тащившего его к машине, не оказал. Только когда они выехали за пределы третьего транспортного кольца, Эл более менее пришёл в себя.       — Куда мы едем, Серёжа? — Эл рассеянно смотрел по сторонам, никаких догадок ему на ум не приходило.       — К твоему создателю, — Серёжа явно злился, но на кого именно Эл не понимал.       — Зачем? — удивился Электроник. — Ты… хочешь меня ему вернуть? — Эл и сам не верил в свои слова, но других версий у него не было.       — Ты совсем сдурел?! — Сыроежкин аж взвился от такого абсурдного предположения. — Сказать такое! Это ж надо придумать!.. — потом утихомирив своё возмущение, уже мягче добавил: — Пусть скажет, что с тобой, и поможет.       На это Эл только тяжело вздохнул — помочь ему нельзя, и Серёжа это прекрасно знает. Что ж, возможно, услышать это от профессора лично хозяину и впрямь нужно самому. Так уж точно дойдёт.       Тем временем такси въехало на территорию коттеджного посёлка, сбавило скорость и, петляя между заборами частного сектора, направлялось по искомому адресу. Нельзя сказать, что их не ждали — ворота открылись сразу, стоило Сергею назвать своё имя. Отпустив такси, Сыроежкин крепко взял уже уверенно держащегося на ногах Эла за руку и повел в сторону, куда указал им охранник.       Приусадебная территория профессорского жилища была большая — близнецы несколько минут шли до особняка Громова. По пути даже встретили других людей (Громов, по-видимому, жил с семьёй) маленькую худенькую женщину лет сорока на вид с большими круглыми очками на носу (жена или дочка (?) профессора, а может быть садовница, поливала клумбу). В отдалении в беседке сидела пара мужчин, они играли в шахматы. К ним-то и направились ребята       — Здравствуйте, вы — Виктор Иванович Громов? — громко спросил Сергей. Элек тут же шепнул ему на ухо, что это не он. Но раз уж вопрос задан, невежливо было уходить без ответа.       — Нет, молодые люди, я не Виктор Иванович, он сейчас в лаборатории, — немолодой мужчина с длинным носом и грустными глазами оторвался от доски и внимательно рассматривал Элека и Серёжу.       — Ну и парень! — второй мужчина, молодой человек лет двадцати пяти, спортивного телосложения и с широким открытым лицом аж присвистнул от восхищения, глядя на двойников. Но к кому относилось его высказывание было непонятно — выглядели мальчики совершенно одинаково, только одежда разная.       — Ты чем вообще занимаешься, Мик? — повернулся к нему пожилой. — Флиртуешь с мальчиками у меня на глазах! За такое можно и ремня получить, малыш, — игриво, как показалось Серёже, сделал замечание «не профессор». — А вам, молодые люди, во-он в то здание, — махнул рукой мужчина в сторону отдельно стоящего одноэтажного домика. — Тебе шах, Мик, — обратился он уже к молодому, сверкнув золотым зубом в коварной улыбке, и Мик, тут же посерьёзнев, уставился на доску.       — А ты знаешь, что они тоже гибриды? — Эл выглядел озадаченным.       — Кто? Те два мужика? Откуда ты знаешь? — удивился Серёжа.       — Только молодой, — уточнил Эл, — и ещё женщина с клумбой. Я их чувствую. То есть мы чувствуем друг друга, — Эл впервые за долгое время улыбнулся. — Просто я никогда раньше с другими гибридными детьми не встречался.       — А, так это ты «что за парень», — засмеялся Сергей.       — Не знаю, — задумался Электроник, — может он тебя имел в виду — это ж ты меня близнецом сделал.       В переговорное устройство их даже не спросили, кто они и зачем — дверь сразу же открылась. Первый стресс от поездки прошёл, и Электроник опять стал чувствовать себя плохо. Он двумя руками схватился за хозяина и лбом упёрся в Серёжино плечо. Его шатало, идти было больно. Медленно ребята стали проходить внутрь, пока не оказались в просторном помещении, очевидно, мастерской. У окна спиной к вошедшим стоял высокий седой человек и что-то мастерил. Вся комната была уставлена заготовками по виду фарфоровых кукол метровой длины. Примерно таких, как Эл, когда Серёжа впервые нашёл его на помойке рядом со своим домом.       — Здравствуйте! Вы — Виктор Иванович Громов? — громко обратился к мужчине Сыроежкин.       Мужчина, однако, не ответил, даже головы в их сторону не повернул. Серёжа, одновременно и возмущённый, и обескураженный этим невежливым отношением, несколько секунд помолчал, переваривая такую реакцию, вернее, её полное отсутствие, и повторил, тоже не очень любезно:       — Виктор Иванович? Я ведь к вам обращаюсь. Вы слышите меня?       «Может, он глухой? — подумал Серёжа. — А кто тогда со мной по телефону говорил?»       — Это ведь вы создатель гибридных детей? Пожалуйста, осмотрите его. Он внезапно упал в обморок. Может, он где-нибудь сломался или заболел? — на всякий случай Серёжа сразу изложил суть проблемы. Громов по-прежнему не реагировал и занимался своими делами.       Наконец профессор соизволил повернуться, внимательно посмотрел на вошедших, особенно на Серёжу, и с сомнением сказал:       — Где ты его достал? Это не то, что такой мальчик, как ты, может легко приобрести. Ты его украл?       Серёжа от возмущения даже воздухом подавился — подумать только, этот человек, который его совершенно не знает, обвиняет его в воровстве!       — Как вы можете так говорить?! Я же уже объяснял вам по телефону, что я законный владелец, и у меня есть свидетельство о собственности! И неважно сколько мне лет и какой доход у нашей семьи! — возмущению Сыроежкина не было предела. Сначала он хотел достать документ, но потом подумал — незачем, ещё услышит очередные глупые обвинения, например, в подделке.       Профессор всё также изучающе смотрел на близнецов. Никаких эмоций, кроме исследовательского интереса на его лице не было.       Электроник, которому вся идея с поездкой к Громову в принципе казалась неправильной, тем не менее решил высказаться, исключительно с целью заступиться за хозяина и опровергнуть несправедливые обвинения.       — Профессор, — сказал спокойно Элек, — Серёжа меня не украл. Это правда. Он нашёл меня на помойке и принёс к себе домой.       — Знаешь что, Эл, — Серёжа взял Электроника за руку и потянул к двери, — мы уходим. Видно же — этот человек шарлатан и никакого отношения к созданию гибридов не имеет. Но Эл с места не сдвинулся, продолжая всё также смотреть на профессора.       — Серёжа, постой. Это он. Понимаешь, я никогда не смогу забыть человека, создавшего меня.