Мне нужен только Эл

      Электроник ожил, сделав Серёжу самым счастливым мальчиком на свете. И опять почувствовал себя бесполезным неудачником. Потому что, хоть он и стал, наконец, человеком, но при этом ничего, кроме как дышать не умел. Ну, глаза у него ещё двигались, так что Элек теперь имел возможность следить за объектом, находящимся в поле его зрения, и морганием отвечать «да» или «нет» на вопросы. И глотать мог (с жеванием были проблемы), а это важно, потому что теперь ему, как и любому живому существу, требовалась вода и пища.       Надежда и Павел Сыроежкины, понятное дело, восторгов своего сына по поводу внезапного преображения Электроника не разделяли, справедливо полагая, что уход за полностью парализованным гибридом теперь ляжет на них. Всё ж таки одно дело раз в день купать и переодевать куклу и совсем другое — регулярно кормить, поить, мыть, менять положение тела и следить за туалетом человека. Серёжу даже матери по дому помочь надо было десять раз просить, а школьные уроки он и вовсе из-под палки готовил. При такой недисциплинированности ждать, что девятилетний мальчик возьмёт на себя полноценный уход за гибридным ребёнком не приходилось.       Однако, Серёжа немало удивил своих родителей, когда выяснилось, что вот уже несколько недель прошло с момента, когда Элек сделал свой первый вдох и открыл глаза, а его маленький хозяин ни разу не пропустил ни одной важной для своего питомца процедуры. Серёжа кормил Эла четыре раза в день протёртой в блендере пищей и в перерывах поил водой, соком или чаем, таскал его за собой по всей квартире, выносил гулять, сажал на горшок и мыл. Притом, во всём остальном, что не касалось его гибридного ребёнка, Сыроежкин оставался таким же безалаберным разгильдяем — учился без интереса, за собой не убирал, ничем не увлекался (кроме разве что того же Электроника). В общем, ни умом, ни талантами не блистал.       Иногда к Серёже приходили приятели. Вернее, это он сам зазывал их домой под любыми предлогами, чтобы только Элу было не скучно и он мог «пообщаться» с другими людьми. И он общался, точнее, они с ним. Особенно Серёжин друг Макар и мелкий Чижиков. Они, как и Сыроежкин, садились рядом с Электроником и начинали рассказывать ему всякие важные с их точки зрения вещи. А Эл сидел и слушал «во все глаза», периодически усиленно моргая в нужных местах разговора.       В таком режиме прошёл ещё год, и к концу третьего класса Электроник преподнёс Серёже ещё один подарок — он стал улыбаться, крутить головой, научился жевать твёрдую пищу и даже мог чуть-чуть шевелить ступнями, пальцами и кистями рук.       — Эл, ты обязательно станешь полноценным человеком! — на радостях пообещал ему Серёжа. — И ты вырастешь, будешь большой и сильный, как… я! — он не удержался и, чтобы продемонстрировать свою мощь, подхватил Элека на руки и закружился с ним по комнате. Правда, несколько переоценил собственные физические возможности и упал вместе со своей ношей на пол.       — Ох, прости, прости меня Эл!.. — Серёжа так испугался, что повредил своему другу, что расплакался. — Тебе очень больно, Эл? — шмыгнув носом спросил Серёжа. Получил в ответ отрицательное мотание головой и осторожно переложил малыша на свою кровать. А потом лёг рядом и поцеловал его в щеку, чтобы как-то успокоить.       Как мог он быть таким неосмотрительным?! Корил себя Серёжа. В интернете писали, что гибридные дети не болеют как обычные люди, но они вполне могут получать травмы. А тут уж всё дело в серьезности повреждения. Мелкие регенерируются сами, а от крупных лечения нет. Кровь им не перельёшь, наркоз на них не действует. Человеческие препараты им вообще не подходят, разве только антибиотики. И починить как механизм, заменив поломанную деталь, тоже нельзя. И Серёжа дал себе слово, что впредь будет относиться к своему питомцу ещё бережнее.       А Эл целыми днями ломал себе голову, почему его развитие идёт так медленно — ведь хозяин в нём души не чает, это совершенно очевидно. Он изо всех сил старался научиться двигать руками и ногами, пытался сесть, но на то, чтобы обрести полноценную мимику и научиться немного сгибать руки и ноги, а также переворачиваться со спины на живот и обратно, Электронику понадобился ещё год.       Серёжа закончил начальную школу и подумал, что раз уж его Эл медленно, но развивается, то неплохо было бы научить его читать. Он усадил его за стол, взял лист бумаги и стал рисовать на нём крупные буквы и говорить, как они называются. Серёжа рассчитывал, что процесс обучения будет долгим и сложным, как это и бывает, если речь идёт о действительно пятилетних детях. Но Электроник, прожив на этом свете не намного меньше самого Серёжи, не был ребёнком. Он очнулся в лаборатории профессора Громова, словно взрослый человек после тотальной потери памяти. Эл не помнил абсолютно ничего, был полностью парализован, но в детство от этого не впал — какие-то базовые представления о себе и мире у него явно имелись. Таким образом, обладая сильной волей, развитой концентрацией и интеллектом выше среднего, читать Электроник выучился за пару часов.       Чтобы проверять как идут дела, Серёжа писал на бумажке какое-нибудь простое задание, которое Эл был в состоянии выполнить. Например, «улыбнись» или «закрой глаза» или даже «согни левую руку». И Эл всё выполнял без заминки.       — Вот это да! — восхищался успехами своего подопечного Серёжа. — Интересно, всё гибридные дети такие умные или только мне так повезло? — Эл на это только пожимал плечами и смущённо улыбался — откуда ж ему знать…       Пока Серёжа был в школе, Электроник читал его учебники. Впрочем, от совсем детских книг он очень быстро перешёл к чуть более серьёзной учебной литературе — ради такого дела Серёжа ходил в библиотеку и брал учебники за шестой и седьмой класс, а Эл не только навострился быстро читать и усваивать материал, он ещё и письмо самостоятельно освоил, благо постепенно у него начинала работать мелкая моторика. Ну, и ноутбук ему Серёжа свой давал, Эл там тоже всякую полезную для себя информацию находил.       Итого, к концу Серёжиного пятого класса Электроник мог похвастаться блестящей эрудицией, научился общаться со своим хозяином, его родителями и друзьями письменно и жестами и уже хорошо владел своими руками. Однако, хвастался и гордился этими достижениями вовсе не Эл, а Серёжа, на все лады расписывая друзьям и знакомым успехи Электроника. Он вообще, по большому счету ни о чём другом, кроме как о своём гибридном ребёнке, говорить не мог. Впрочем, Серёжины друзья к этому давно привыкли — ну что поделать, если Сыроега с тех пор как личным гибридом обзавёлся, немного головой тронулся. А всем желающим острить над Серёжиной привязанностью Макар Гусев быстро объяснял, что смеяться над чужими чувствами не только нехорошо, но и вредно для здоровья.       А вот Электроник, надо сказать, энтузиазма хозяина по поводу умственного развития своей персоны не разделял. Потому что мало толку от знания, к примеру, физики и математики, если ты при этом не можешь даже сам в туалет сходить.       Сколько раз Серёжа, придя из школы домой, заставал Эла, на полу. Видно тот скатывался во время его отсутствия с кровати или кресла и пытался встать на свои ноги. Встать не получалось, и он просто ползал по комнате, подтягиваясь на руках. Пару раз его ловила в коридоре Серёжина мама, выясняла куда он направляется и помогала попасть упорному гибриду в кухню или туалет. А Серёжа каждый раз ругался — он строго настрого запрещал Элеку учиться ходить в его отсутствие. Все упражнения только с ним — а то не ровен час сломает ещё себе чего-нибудь.       Почти год они так препирались. Серёжа даже грозился привязывать Эла к кровати в своё отсутствие, но оба знали, что дальше угроз дело не пойдёт, и Эл день за днём продолжал упорно тренироваться (Серёжа, устав с ним бороться, перед уходом в школу сажал ребёнка в подушки на ковёр, клал рядом стопку учебников и тетрадь с ручкой, ставил миску с фруктами и воду, а под кровать прятал горшок).       — Э-эл!.. — больше Серёжа ничего вымолвить не мог, стоял как статуя на пороге собственной квартиры и боялся поверить своим глазам. Был последний день учебного года, завтра каникулы, и счастливый Серёжа Сыроежкин пришёл домой. Дверь ему открыла мама, а рядом с ней, держась за её руку, на своих двоих стоял Электроник и радостно улыбался своему хозяину.       Серёжа в свои тринадцать лет уже несколько перерос детские площадки, но в первый день каникул он пошёл гулять именно туда. Потому что он был не один, он вёл за ручку своего гибридного ребёнка. Эл, ещё не совсем твёрдой походкой, но уже практически не падая, шёл рядом с хозяином, крепко схватив его за руку, и с любопытством смотрел по сторонам. С такого ракурса двор он ещё не видел, да и сам процесс ходьбы доставлял ему огромное удовольствие. Сергей же был так горд, как будто он не синтетического полуробота-получеловека выгуливал, а собственного сына (которого сам же и родил вопреки всем законам биологии) за руку держал.       Знакомые и соседи только диву давались — Серёжин гибридный ребёнок и впрямь ожил и совершенно ничем не отличался от обычного пятилетнего мальчика. Сам «пятилетний» мальчик особого восторга от лазанья по лесенкам, мостикам и катания с горок не испытывал, относясь к такому развлечению как к тренировке своих двигательных навыков. Ну, и потому что Серёжа так радовался, когда ловил его, съезжающего с горки, поднимал каждый раз на руки, прижимал к себе и целовал в щёчку. Ни дать ни взять, малолетний папаша или, что более правдоподобно — старший брат.       Ни отцом, ни братом Серёжа для Электроника, конечно, не был. Он был для Эла всем. Хозяином, повелителем, личным божеством, кумиром… Единственным существом, которое безоглядно любил и кому был абсолютно предан гибрид. Однако, при такой крайней степени обожания и привязанности никаких иллюзий относительно личных качеств хозяина, Электроник не питал. Практически пять лет непрерывно наблюдая Серёжину жизнь и его взаимоотношения с окружающими и отношение к своим обязанностям, Электроник не мог не сознавать, что трепетное отношение Серёжи к нему эксклюзивно. В остальном он довольно эгоистичный, ленивый и безалаберный человек, не обладающий особыми способностями. Таким людям довольно тяжело приходится в жизни, они, как правило, ни в чём не добиваются успеха. И Электроник решил, что постараться помочь стать Сергею действительно достойным и успешным человеком — это самое малое, чем он может отплатить ему за доброту. Надо только для этого вырасти и научиться говорить.       Почему, с лёгкостью ведя в своей голове диалоги, и даже будучи в состоянии составить там же в уме целый рассказ или аргументированно изложить свою точку зрения, Эл был не способен произнести и звука, было загадкой. Прежде всего для него самого. Серёжа радовался тем достижениям своего питомца, которые уже были и не парился из-за отсутствия других. Ну, не говорит его гибрид, и не говорит. Зато ходит за ним по пятам, а ночью так хорошо его тёпленького обнимать и тискать! Да и вообще, общаться и письменно можно.       А вот с ростом всё оказалось неожиданно легко. Вернувшиеся из лагерей, с дач и курортов Серёжины приятели все как один выстроились перед Серёжей и Электроником, открывши от изумления рты. Перед ребятами на лавочке во дворе сидели два абсолютно одинаковых Серёги. Лицо, фигура, волосы, даже одежда на парнях была одна и та же — зелёные водолазки и голубые джинсы.       — Ну, чего уставились? — с довольной ухмылкой сказал один из Серёг. — Сыроежкин — это я! — и ткнул себе в грудь большим пальцем.       Второй «Серёга», на плечах которого лежала рука его двойника, только смущённо улыбался, ибо на него тут же обратились взгляды всех присутствующих, — говорить он по-прежнему не мог.       — Эй-эй, руки! — Сергей тут же шлёпнул по рукам Гусеву и Королькову, которые принялись было ощупывать бывшего малыша-Эла. Потому что поверить в такое преображение было ещё сложнее, чем в ожившую куклу.       — Как ты это сделал, Сыроега? — всё не мог поверить своим глазам Гусев.       — Ты о чём, Гусь?       — Ну… сделал его как ТЫ?.. — Макар опять потянулся к лицу Элека и снова получил по пальцам от Сыроежкина.       — Гибридные дети растут, когда их любят, — серьёзно сказал Серёжа. — А почему на меня похож, я не знаю. Наверное, я всегда себе брата-близнеца хотел, — и теснее прижал Элека к себе.       Подросший и полностью овладевший своим телом гибрид меньше всего желал быть нахлебником в Серёжином доме. Ему, как и обычному человеку требовалась еда и одежда, и пусть вещи он теперь носил Серёжины, питание его всё равно стоило денег. Чтобы хоть как-то оправдать своё существование (прежде всего в собственных глазах, так как родители Сергея и не думали попрекать его куском хлеба, относясь как к ещё одной статье расходов на любимого сына), Электроник взял на себя полностью ведение домашнего хозяйства. Ходил в магазин, готовил на семью, убирался, стирал, гладил, шил при необходимости, занимался мелким ремонтом под руководством Сыроежкина-старшего и даже вёл домашнюю бухгалтерию. Серёжина мать не возражала — жизнь домохозяйки за последние четырнадцать лет ей надоела до чёртиков, от сына помощи всё равно не дождёшься, а тут такой подарок судьбы. И женщина пошла работать — и деньги не лишние, и дома скучать не приходится.       Электроник же, несмотря на несколько крайне неприятных эпизодов в самом начале общения с Серёжиными родителями, зла на них не держал. В конце концов, тогда они и не подозревали о его истинной природе, а в том, что Серёжина мать хотела избавиться от неподходящей по её мнению куклы для своего ребёнка, винить её глупо. Тем более, что как только она поняла, что гибридный ребёнок — это живое существо, её отношение к Электронику в корне изменилось. Таким образом, немой Серёжин двойник пришёлся во всех смыслах ко двору.       Попытки научиться разговаривать Элек не прекращал. Результатом, правда, похвастаться не мог и совершенно не представлял, что же ему мешает. Он прекрасно понимал чужую речь и даже выучил английский на уровне Серёжиной школьной программы. Но вот когда пытался произнести слова сам, из его горла вырывалось только слабое сипение вперемешку с писками и мычанием. Обидно было до слёз, ведь Элу так много всего хотелось сказать Серёже. Можно, конечно написать, но это не совсем то.       А произошло всё в итоге на удивление легко и просто. Где-то перед самым Новым годом, когда Серёжа был уже в восьмом классе, Эл встретил своего хозяина, вернувшегося после школьной дискотеки с целой кучей цветных пакетов.       — Эл! Смотри сколько всего мне надарили! — он плюхнулся прямо на пол в своей комнате вместе с пакетами и коробочками, разбирать подарки. В принципе, это была такая традиция в их школе. Каждый Новый год ученики получали подарки от родительского комитета, плюс ко всему обменивались подарками сами. Чаще это были дешёвые безделушки, ведь своих денег у школьников не водилось, но иногда друзья и приятели обменивались чем-нибудь посущественнее. Серёжа вручил подарки Гусеву, Королькову и ещё паре приятелей и соответственно получил ответные презенты от них.       Элек смотрел с какой неподдельной радостью Серёжа рассматривает новый чехол на телефон со спортивным байком на принте, напульсники из чёрной кожи, нож для ношения на шее и прочую дребедень, и вздыхал.       — Как бы я хотел тоже тебе что-нибудь подарить…       Серёжа выронил из рук ножик и, раскрыв рот и вытаращив глаза, уставился на Эла:       — Что?!.       — Хотел бы тебе тоже что-нибудь подарить, — также задумчиво повторил Эл.       — Ты говоришь! — Серёжа побросал все свои подарки и бросился обнимать своего гибрида. — Говоришь, Эл! Ты разговариваешь! — Эл и сам не понял, как это получилось. Он просто как обычно думал про себя, и вот оказалось, что свои мысли он произносит вслух. А Сергей на радостях повалил его на пол и тискал, периодически радостно вопя: — Эл заговорил! Эл заговорил!       — Серёжа!.. Ты меня… так раз-давишь!.. — прокряхтел Элек из-под хозяина, который в порыве чувств чуть ли не прыгал на нём.       Сыроежкин тут же среагировал, мысленно поругал себя за неосторожное обращение с таким хрупким (в этом он был свято уверен) существом, перекатился с ним по полу и, оказавшись снизу, обхватил Электроника руками и ногами, мол, никуда тебя не отпущу.       — Я тебя обожаю, Эл! — и смачно поцеловал Элека в щёку. А Эл вдруг почувствовал, что сердце у него в груди бьётся так, словно готово покинуть его тело, выпрыгнув через горло. Стало жарко, Серёжино тело сквозь одежду словно обжигало его, запах хозяина кружил голову, хотелось прижаться к нему ещё сильнее, врасти, вплавиться…       — Серёжа… — Эл уронил голову ему на плечо. — Серёжа…       — Чего, Эл? — забеспокоился Серёжа.       Вся эта их возня здорово его возбудила, ведь они давно уже не позволяли себе такого тесного контакта. Эл вырос и больше не помещался в односпальной Серёжиной кровати, спал теперь на диванчике рядом. Но Сыроежкину сейчас было не до физиологической реакции — он был весь в эйфории от того, что Эл заговорил, а теперь ещё и опасался, что тот от волнения в обморок хлопнется. Вид у него, по крайней мере, был именно такой.       — Всё хорошо, Эл, — Сергей выбрался из-под Эла и стал внимательно изучать его лицо на предмет первых признаков грядущей потери сознания. — Ты только не волнуйся, я сейчас тебе воды принесу, — он встал, усадил всё ещё с трудом переводящего дыхание Эла на кровать и убежал на кухню за водой.       А Эл и не думал вырубаться, его захлестнули совсем другие чувства, которые перекрывали даже радость от внезапно появившейся способности говорить. Он вдруг понял про себя одну очень важную вещь — он не просто любит своего хозяина в общечеловеческом смысле этого слова. Он в него по уши влюблён.