*****************************************************************
Нимфадоре недавно исполнилось десять, но главное, что соседский мальчишка Натан Томпсон подарил ей букет пионов с клумбы своей бабушки и поцеловал в щеку. Целоваться Доре не понравилось почти так же, как не нравилось собственное имя. Очень уж мокро и щекотно. Фу. Только Моргана знает, почему взрослым это нравится. Хотя, папа всегда выглядел довольным, если мама целовала его в щеку или брала под руку. Сегодня Тонкс очень повезло, к маме пришла миссис Томпсон, и они пили чай в саду. А значит, можно было попытаться узнать, что такого секретного хранит мама в деревянной шкатулке с воронами, которую прячет в шкафу и никогда не даёт в руки, не то чтобы посмотреть, даже просто подержать. Взглянув в окно, удостовериться, что взрослые заняты своими серьёзными разговорами, девочка крадучись добралась до спальни родителей и словно мышка юркнула внутрь. Первое что бросалось в глаза в родительской спальне, это туалетный столик матери. Точнее круглое зеркало в серебряной раме и с длинной ручкой, украшенное блестящими красивыми голубыми камушками. Сама Нимфадора всегда удивлялась наличию этой вещи в доме. Казалось, что это зеркало слишком дорогое, изящное для их простого и уютного домика. Но когда мама не видела, именно перед этим зеркалом юная метаморф тренировала свои навыки. Настоящая внешность Тонкс нравилась: серые глаза, чуть волнистые густые чёрные волосы, пушистые ресницы, но все портили пухлые щеки. Папа говорил, что это пройдёт и уверял что его Дора самая прекрасная девочка в мире. Мама почему-то всегда расстраивалась. Сосредоточившись, Тонкс улыбнулась своему, уже розоволосому отражению. Шкатулка была обнаружена и в который раз рассмотрена от и до. Деревянная и гладкая, она приятно грела руки. Два серебристых ворона на крышке соприкасались клювами и подмигивали девочке зелёными глазами — камушками. Замок был причудливым, в форме геральдической лилии, что значит геральдическая Тонкс не понимала, но папа говорил именно так. Стенки шкатулки украшала странная надпись: «самой звёздной от Воительницы и Цветочка». Нимфадора ожидала увидеть в шкатулке письма или колдофото. Все друзья родителей во время посиделок всегда говорили, что стоит ей, подрасти и она узнает романтическую историю знакомства родителей. Но в шкатулке нет ни писем, ни фото, ни даже открыток. Там очень красивые украшения, малышка Тонкс никогда не видела, чтобы мама их надевала. Тут и браслет из белого холодного металла с синими, словно море, камнями. И несколько пар серёжек, особенно Дору привлекли в форме гроздьев винограда и такие же фиолетовые. Колец девочка насчитала, пятнадцать и ни одно не напоминало предыдущие. Вздохнув, Дора убрала все обратно. Шансов, что мама разрешит поиграть с такой красотой, все равно не было.******************************************************************
Нимфадоре четырнадцать. И теперь она отзывается только на Тонкс, но переубедить маму невозможно. Эти каникулы на редкость чудесны, лето радует теплом, мама в хорошем расположении духа, а Чарли Уизли исправно пишет ей из Норы. И целуется он намного лучше, чем Натан Томпсон, так как нравится Тонкс. Историю знакомства своих родителей она уже знает, вот только ничего романтического в ней для Тонкс нет. Но многое стало понятно. И то почему мама в постоянном напряжении, когда к ним кто-то приходит, и откуда у неё красивые и дорогие вещи, а особенно кто такие Воительница и Цветочек. Подумать только, она племянница Леди Малфой и самой ярой сторонницы Того-Кого-Нельзя-Называть. Сегодня же появились ответы и на другие вопросы. Тонкс редко оставляли одну дома, с ее умением падать и разбивать себе что-то, это действительно было опасно. Но основной причиной был страх матери. Сегодня Звезды сошлись, Тонкс наслаждалась одиночеством и маминым гардеробом. Ей нравилось брать строгие элегантные вещи и добавлять в них хулиганскую нотку. Например, темно зелёное лёгкое платье с вырезом лодочкой отлично бы подошло к ее тяжёлым ботинкам, особенно если дополнить его широким кожаным поясом, напоминавшим корсет. Потянувшись за поясом, девушка скинула с полки обычную картонную коробку, в таких хранились несколько шляп мамы. Но из этой выпали записные книжки и конверты. Усевшись на пол, Тонкс принялась перебирать письма, руки, казалось, жгло от любопытства. Глаза сами выхватили несколько строк: » я не знаю, зачем пишу письмо, которое не наберусь смелости отправить.....» или «опять, чему удивляться опять она обошла меня и опять по праву рождения». Тонкс бросила письма на пол и закрыла глаза. Любопытство боролось в ней с совестью. Судя по всему это не письма папы и мамы друг другу. Выдохнув, она потянулась к записным книжкам. Две с кожаными обложками, одна с эмблемой слизерина, а вторая совершенно обычная чёрная. Открыв первую в середине и наткнувшись на строчки, написанные от руки и чуть посветлевшие от времени, Тонкс погрузилась в чтение. » Дебют Беллс состоялся, maman как обычно недовольна сестрой, впрочем, отец как всегда защищает свою любимицу. Белла получила изумрудный гарнитур, мне же отец подарил серьги в форме луны из белого золота, Нарцисса так и не сняла колечко с пауком которое папа надел ей лично. Мы с Цисси наблюдали за паркетом сидя на лестнице. Мне совсем не верится, что через два года это я буду открывать бал, танцуя с папой полонез. Белла же выглядела так, будто каждый вечер танцует с отцом, даже не покраснела для приличия. Самым забавным был танец с Басти. Он сильно подрос за каникулы и теперь на полголовы выше Беллы, но долговязый и худой. И Лаура его интересовала гораздо сильнее, но нужно отдать должное сестре, она самолично представила его этой выскочке из Италии. До конца вечера Нарцисса не дотерпела и уснула, пришлось просить Кричера отнести ее в постель. Этот гадкий эльф еще посмел мне грозить, что все расскажет maman. Пробраться на закрытый балкон было плохой идеей, во- первых прохладно, во-вторых испортила себе настроение. Там танцевали они, видимо сбежали с праздника. ОН сам напевал темп мелодии, а после на перилах появилась музыкальная шкатулка, что продолжила играть заданную мелодию. То и дело, смеясь Белла и правда, старалась выполнять фигуры пасадобля, но получалось у них странно. А я не могла выйти из своего укрытия и показаться им на глаза. В эту минуту мне так хотелось быть на ее месте. Я бы не дурачилась, танцевала как нужно. Сестра же окончательно сдалась после параллельной дорожки шагов. Под общий смех они остановились. Дальше танец был простым и обычным, разве что ОН обнимал ее сильнее, чем нужно, да и Белла не убрала руки с его шеи. Мне хотелось плакать, ненавижу себя за эти слезы. Радует, что Беллатрикс наслаждалась не долго, их нашли Вальбурга и Орион». Тонкс подняла глаза от дневника, теперь сомнений не осталось, она нашла личные дневники матери. Нужно убрать все обратно и прекратить, но любопытство сильнее. Пролистав пару страниц, девушка вновь погружается в чтение: » Вот интересно, Дамбладор, что наслаждается мучением преподавателей на сдвоенных парах Слизерин-Гриффиндор? А ОН мне сегодня помог, я опаздывала на пары Маккошки и налетела на него в подземельях. ОН возвращался с тренировки, так что я испачкалась о форму. ОН проводил меня до кабинета тайным проходом, о котором я и не знала, и вручил платок. Нужно вернуть, но я не могу». Тонкс все не могла ухватить ускользающую мысль, кто был этот ОН о котором писала мама, явно же не ее отец. В остальных записях вполне себе обычные переживания для двенадцатилетней девчонки коей и была ее мать. Второй блокнот был исписан не до конца. Последняя запись была сделана в день свадьбы родителей и Тонкс рыдала, пока читала эти строки. Они оставляли привкус горечи. Сказка о том, как родители любили друг друга, и пошли против семьи матери, разрушилась. Это мама решила сбежать к отцу, и начинали они семейную жизнь с продажи украшений матери. Как оказалось, младшая сестра Нарцисса знала о побеге. Только вот причина этого побега для Тонкс стала неприятной, после прочтения дневников складывалась картина, будто Андромеда Блэк бежала не столько от семьи или к любимому Эдварду Тонксу. Сколько от своих чувств к некому игроку команды слизерина по квиддичу и сокурснику по факультету. Родители вернулись через пятнадцать минут после того, как Тонкс убрала все на свои места.******************************************************************
Ирма Пинс, хоть и была строгой, но библиотеку держала в идеальном порядке. А заработать отработку и чистить кубки в зале наград оказалось проще простого. — Тонкс, я нашёл. Смотри, вот кубок слизеринской сборной 1966 года. Ловец — Норман Монтегю. Загонщики Дэниель Гойл и Филипп Крэб. Охотники Антонин Долохов, Эндрю Пьюси. Капитан команды Родольфус Лестрейндж, — Чарли закончил протирать стекло и позвал ее посмотреть поближе. Тонкс подошла, ее взгляд остановился на фото рядом с кубком. Судя по знакам отличия весь змеиный факультет, пытался уместиться на одном фото. Но взгляд остановился на девушке рядом с капитаном команды, со снимка на неё смотрела будто бы сестра, настолько схожи были их черты. Мысль о том, почему мама всегда поддерживала ее метаморфизм, лишь укоренилась в сердце и в голове, для того, что бы она, Тонкс, не напоминала своим видом Беллатрикс. Глядя на это фото совсем не верилось, что многие из этих молодых весело улыбающихся людей, предпочли скрыться за масками Пожирателей. В ту ночь, добравшись до своей спальни, Тонкс все не могла уснуть, прислушиваясь к сопению соседок по комнате. Закрыв полог, и наложив чары тишины, девушка вновь достала копию страницы из дневника мамы, которую делала в спешке и та получилась еле видимой. Описание парня, в которого была влюблена в юности Андромеда, не было, лишь отдельные факты. Но чем дальше вела свое расследование Тонкс, тем больше убеждалась, что основным кандидатом на место возлюбленного мамы был Рудольфус Лестрейндж. От этого понимания становилось жутко и грустно. Недели бежали друг за другом и вот уже впереди рождественские каникулы. Но сначала ее ждал Рождественский бал. Веселиться не хотелось, горечь душила девушку. Но портить настроение Чарли она не собиралась. Красота бального зала, смех друзей и танцы все-таки заставили розоволосую Тонкс улыбаться. Возможно все дело в огнеденском, смешанным со сливочным пивом. Хмель и сильные руки Чарли Уизли определённо делали вечер лучше. Закончились танцы в Выручай-комнате, где Чарли усадили ее к себе на колени и целовал. И все бы ничего, только его руки, пытающиеся расстегнуть платье, дрожали. На секунду в голове всплыли строки из дневника: «Папочка, как же ты ошибаешься, считая Беллу идеальной. Неужели только я и мама видим насколько она хитрая? Целовалась в конюшнях как какая-то служанка или деревенская девчонка. ОН тоже хорош, позволял ей все это. Но Белла потеряла остатки совести и приличных манер. Во-первых, брюки, во-вторых, если бы он был мороженым, она бы его съела. Самым болезненным было, что Ему было действительно приятно, когда она заплетала его волосы на скандинавский мотив и перевязывала шёлковой лентой. Поцелуй запястья может быть куда интимнее поцелуя в губы. Я так разозлилась, что навела чары на кобылу Беллы. Сестра отделалась сломанной ногой и вывихом руки. Лошадь жалко до слез, я правда не знала, что папа убьёт ее ночью». Нимфадора думала долю секунды, но все же встала и сама расстегнула платье, а заодно потушила свет. Голубые глаза Чарли светились в темноте, и ей хотелось смеяться. Она отдалённо слышала шёпот и отвечала на поцелуи. Собственные руки уверенно стянули парадную мантию и рубашку с парня, и даже потянулись к ремню брюк, но тот остановил ее. Наверное, со стороны казалось, что она смущена, на самом деле перед закрытыми глазами всплывали дракловы строчки, каллиграфическим почерком: »…Белла привезла из Италии нам подарки, настоящее взрослое белье и духи. Наверняка леди Вал надоумила. Но все и правда очень тонкой, изысканной работы. Без скандала не обошлось, на вечерние посиделки перед камином maman ворвалась с проклятьями и швырнула на колени Беллы кожаный корсет и что-то чёрное кружевное и прозрачное. Как же она кричала, Цисси кинулась за отцом, а я думала, что же мне делать. Я могла, одним словом уничтожить репутацию сестры в глазах матери. — Ты, малолетняя дрянь. Что это такое, а? Совсем стыд потеряла? — мама замахнулась для пощёчины, но сестра перехватила руку. — Я Беллатрикс Блэк. И это моё личное дело, что надевать под платья. Вас это не должно касаться леди Друэлла, — тон издевательски спокойный, карие глаза смотрят прямо, и стыда в них нет ни на йоту. — Вот именно Белла, я все еще леди Блэк. Поэтому ты будешь меня слушаться. Чтоб я не видела этого больше, — мама со всей силы выдернула запястье из крепкого захвата Беллы. — Так не смотри…- фразу Беллы прервало появление папы. И только когда отец увидел из-за чего скандал, покраснела, но взгляд так и не опустила. — Белла забери свои вещи и проводи сестер в музыкальную комнату, через десять минут я к вам присоединяюсь, — о чем говорили родители, я не знаю, только коллекция белья Беллатрикс лишь увеличивалась». Именно прочитав этот отрывок, Нимфадора впервые спустила деньги на дорогое кружевное белье и Мерлин, чулки, мама лишь посмеивалась и говорила, что можно было и подождать, пока вырастет то, что должно поддерживать такое шикарное бюстье. Но сейчас она похвалила себя, реакция Чарли стоила всех потраченных галеонов. Он рассматривал ее, словно произведение искусства и, опустив глаза, честно пытался снять с неё кружевной лифчик, и Тонкс улыбнувшись, пришла ему на помощь. Дальнейшее она помнила на уровне ощущений. В целом было хорошо, для первого раза. Спасибо Моргане, чувство юмора у них обоих было хорошее, поэтому, когда в процессе они упали с кровати, и все закончилось неожиданно быстро, они хохотали как сумасшедшие. Чарли помог ей одеться и проводил до спальни. Стоя под душем, Тонкс чувствовала себя какой-то другой, новой. Перед зеркалом расчёсывая волосы, она все никак не могла перестать улыбаться. Она не жалела, именно этого она боялась больше всего. В записях матери сквозит сожаление. »… чем я думала? Романы врут, или со мной что-то не то. Эди бедняга, сам перенервничал и много выпил. А я так и не поняла в чем прелесть спать с мужчиной. Только засосы теперь сводить, да и самочувствие паршивое...... Утром стало только хуже. Малышка Цисси предложила сходить к мадам Помфри. Глупость же. Меня разбудила Белла, предварительно выгнав моих соседок. Она конечно гадина, но выбила мне больничный на два дня и притащила несколько склянок с зельем. Наш разговор до сих пор в памяти. — Меда, вот эти два зелья обязательно выпей и лучше прямо сейчас. Ты абсолютно уверена, что не нуждаешься в помощи колдомедика? Тебя никто не обидел? — я впервые видела как сестре неудобно о чем-то говорить. Рука сжимала палочку, так, что я боялась, будто она сломается. — Спасибо, за зелья. Все нормально, через пару дней мне станет лучше. Только, пожалуйста, не пиши домой, — просить о чем-то Беллу не хотелось, но и выхода не было. Так уж повелось, что она как старшая оповещала родителей о наших с Цисси болячках, а потом как аврор ходила и следила за приёмом лекарств. Поправлялись мы всегда быстро и лечились по инструкции, Беллатрикс могла достать до печенок своим контролем. — Андромеда, послушай я знаю, что ты лучше ладишь с Нарциссой. Я спрошу тебя один раз и хочу услышать честный ответ на свои вопросы. Вчера ты была с парнем, так? — мне осталось только кивнуть. — Вы. ты. Мерлин, как сложно. Меда тебя изнасиловали? — я отрицательно качала головой, голос не слушался, а Беллс выдохнула. — Нет, все было хорошо, я сама этого хотела. Просто сегодня лёгкая слабость. Ты же наверняка знаешь как это. Имя я тебе не скажу, даже не спрашивай, — я оказалась себе такой опытной и взрослой. –Учту на будущее. Отдыхай и не забудь про зелья. Меда если, Элла узнает… Впрочем, у тебя отношения с матерью лучше. Решай сама. Но если вдруг тебе понадобиться помощь, обращайся, — я села в кровати, когда поняла, что именно сказала сестра. На будущее, то есть они не. , Моргана какая же я дура. — Баш на баш, Белла. Ты хочешь сказать, что хранишь невинность для будущего мужа? , — внезапно мне захотелось уколоть сестрицу побольнее, вся благодарность испарилась. — Рано или поздно это случится. Храню для себя, и знаешь, понимаю тебя. Если так случиться, что моим мужем станет, тот, кто мне не нравится… я решу проблему с невинностью до похода к алтарю, как и ты. Главное, чтоб тебе самой все понравилось. Отдыхай, — Белла вышла, аккуратно прикрыв дверь. А я рыдала несколько часов, потому, что самостоятельно уничтожила свой шанс, поторопившись…»******************************************************************
Рождество дома, это всегда глинтвейн из белого вина, и папино коронное блюда. Толпа гостей, и песни до самого утра. Подарок Чарли, сова доставила утром и Тонкс не знала смеяться или плакать. В коробке был свитер от Молли, ярко розовый с жёлтой. Т, угощения и отдельно завёрнутый в бумагу с кроликами комплект белья, фиолетово розовый из тонкого кружева. «С Рождеством, Тонкс. Пусть все твои мечты исполняться! p.s. У тебя должно быть белье в цвет твоих волос. На нем чары, оно отлично подчеркнёт все твои достоинства. p.p.s. после Рождества, я готов продемонстрировать тебе свои улучшенные навыки по расстегиванию крючков. Целую, Чарли» Вечером, посидев немного с родителями, Тонкс поднялась к себе в комнату и достала вторую часть копии дневника матери. Хотелось дочитать все до нового года и оставить знания в прошлом. Все больше погружаясь в текст, девушка теряла счет времени. Эмоции сменяли друг друга, от умиления, до злости. Нимфадора никогда не просила у родителей ни брата, ни сестру и читая дневник матери, все больше убеждалась в своей правоте. Совершенно непонятно как в одной семье выросли три такие разные девочки. Как одна превратилась в монстра, вторая сбежала то ли от семьи, а может от самой себя, и третья — идеальная аристократка. Не понимала Тонкс и отношения родителей мамы. Пусть даже взгляд был только со стороны юной Андромеды, но как будто Блэки разделили детей. Во всяком случае, Друэлла уделяла внимание только Меде и Нарциссе. Усталость, переживания и немного эля сделали свое дело и Тонкс уснула. Ей снилась чёрная кобыла, которую Сигнус Блэк убил, после того как та скинула Беллатрикс.******************************************************************
Утро началось с крика, крика матери. — Дора, как же ты посмела. Я тебя учила совать свой нос, куда не следует? Этому я тебя учила? — такой злой Тонкс маму ещё видела. В эту секунду перед ней стояла не Андромеда Тонкс, а будто призрак Беллатрикс Лестрейндж, той, какую она видела в подшивках старых газет, с фото из Азкабана. Стало очень страшно. — Мам, прости. Я хотела только понять… прости пожалуйста, я должна была спросить…ма…- звонкая пощёчина прервала словесный поток и в комнате стало абсолютно тихо. Мать и дочь смотрели друг на друга, не мигая. Одна в шоке от того, что её впервые ударил самый родной человек, вторая же от того, что перед ней казалось, сидит призрак из прошлого, та кого одновременно любила и ненавидела, та, что приходила в кошмарах, та что не предала, пока не предала. По мановению руки все копии, сделанные Нимфадорой, оказались у Андромеды, еще через секунду они рассыпались пеплом у ног. Саму женщину трясло. Окна в комнате задрожали, и девушка кинулась по лестнице вниз. Что делать дальше было не ясно, отца дома не было, а значит и помощи просить не у кого. Пробегая мимо зеркала, Тонкс наконец-то заметила, что во сне приняла свой настоящий облик. Через минуту отражение вновь, стало принадлежать той, что была дочерью. До самой ночи, Тонкс просидела в саду, боясь зайти в дом. Эльф приносил еду и одеяла, чтобы согреться. Она почти задремала, когда увидела женскую фигуру перед собой. Страшно стало не от ремня, который держала материнская рука, а от пустых холодных глаз на материнском лице. Будто это не она Тонкс, а какой-то слизняк. В тишине они вернулись в дом. — Знаешь, Нимфадора ты меня разочаровала. Но ты все еще моя дочь. Пять ударов, и домашний арест без права переписки, — мама кажется совсем чужой, но ведь она Тонкс и правда предательница. Слезы текут по щекам еще до первого удара, не от предстоящей боли, от унижения. Голая и худая спина дочери выглядит настолько беззащитно, что Андромеде тошно. Один — ремень рассекает воздух со свистом и оставляет красный след под острыми лопатками. Два — ремень дрожит в руках и вторая полоса намного слабее. Три — замах меньше, а перед глазами Белла голая по пояс и прикрывающая грудь волосами, потому-что руки по швам, таковы условия порки о Друэллы Блэк. По правую руку от Андромеды, беззвучно рыдает Нарцисса, сама Меда сжимает кулаки, и лишь Белла улыбается и держит спину прямо. Четыре — ремень взлетает под нужной траекторией. Андромеда четко помнит, как свист прервался, леди Вал перехватывает руку матери и отталкивает в кресло. Следом появляется отец и заслоняет собой Беллатрикс. В тот раз ужин подали в комнаты, Белла отбыла на Гриммо. В полночь, спустившись в гостиную, Меда в первый и единственный раз увидела, как отец поднял руку на мать. За Беллу, за любимую дочь. В тот вечер отец для Андромеды умер. Пять — ремень падает из ослабевшей руки. В комнате рыдают, обнявшись двое. Через всхлипы слышится"прости» и «прощаю». Утро наступает незаметно, Андромеда аккуратно перекладывает дочь, с собственных коленей. Пока та спит, она сжигает свой последний, третий дневник, до которого юный следователь так и не добралась. Белое сухое помогает смириться с тем, что было вчера. Холодное вино остужает горло и голову и плевать, что только семь утра. Вместе с дневниками, горит и ремень. Единственное, что не поднялась кинуть в огонь рука это несколько колдофото. Тринадцатилетняя Меда, косится на НЕГО, с другой стороны стоит Люциус и из всех своих павлиньих сил, старается казаться серьёзным. В тот раз они стали лучшими по чарам, каждый в своей группе. Но главное даже не то, кто на фото, а надпись на обратной стороне, размашистым почерком «самой прилежной из сестер Блэк. Б.Д.Б. p.s. Меда носи фиолетовый чаще, тебе идет.» Встречая вечером мужа и отца ни одна из женщин с фамилией Тонкс, не посвятят главу семейства во вчерашний конфликт. Только Нимфадора никогда не забудет свои четыре удара и перестанет появляться перед матерью в настоящем обличье. Андромеда еще неделю будет выпивать бокал белого сухого, салютуя колдофото матери.