"Нашей" — мысленно повторяю.
В последнее время у меня есть только всё общее. Наша машина. Наша квартира. Наша дача. Наш клуб. Наши выходные. Наши друзья. Наши интересы. Наш отдых. Наше свободное время. Наша жизнь. И "наше" — по итогу только её, за исключением одной из двух машин и половины квартиры с дачей. Но разве материальные ценности могут сравнится с личными границами? От ярлыка "наше" у меня рябит в глазах, ибо ничего в моей жизни не осталось только моего."Боюсь уже за свою зубную щётку" — думаю и непроизвольно хмыкаю, от чего ловлю на себе взгляд Яны.
— Довольна, — киваю ей наконец, — но, я хочу чего-то нового, понимаешь? — Чего-то? — начинает щуриться, — или кого-то?"Снова эта ревность? Снова этот допрос?"
— Яночка, маленькая, ну что за вопросы? — пытаюсь пересечь на корню зарождающуюся ссору мягким голосом, — я имела в виду, что хочу испытать себя в, некоторой степени, стрессовой ситуации. Моё прибывание там можно будет назвать ни чем иным, как обычным социальным экспериментом. Новое место жительства, новое окружение, которое к слову, будет отличаться от общепринятого и новые правила жизни. — Я думаю, Ксюш, что те девочки, что приедут на проект будут уж слишком сильно отличаться от тех, кого ты привыкла видеть рядом с собой. Только подумай: алкоголички, наркоманки, зечки. Это же ужас. Её "это же ужас" звучит презренно и брезгливо на столько на сколько это вообще возможно. — И ты, зная о том, что они тебе в подмётки не годятся, позволяешь себе заранее к ним ревновать меня? Думаешь, что мне понравится кто-то из тех ободранок? Я уж думала, ты более высокого мнения обо мне, Кош. Яна, поняв, что сказала глупость в своём предположении, обняла меня крепче, прижимаясь к моей груди. — Да, ты права. У тебя отличный вкус. Но я всё равно не понимаю, к чему уезжать так далеко? Ты же можешь найти похожие онлайн курсы или что-то подобное в этом духе. Зачем ехать не понятно куда? — Потому что хочу? — говорю, уже убирая ласковый тон. — Но там люди, которые с тобой даже рядом не должны стоять, понимаешь? Ты только представь, что тебе придется жить с ними в одной комнате и пользоваться одним туалетом и душем. Это же отвратительно. — А ты не подумала, что я тоже могу не понравится кому-нибудь? — Нет, не думала. Ты сразу впишешься в их компанию, — и поняв, что сказала глупость, Яна закрывает рот ладонью. — Вот значит как. Алкоголички, наркоманки, зечки. Отлично впишусь, да? Ты так считаешь? — Прости, медвежонок, я не подумала, перед тем как сказать, — на это я тяжело вздыхаю и взъерошиваю свои волосы, — прощаешь? — Ага, — чуть обнимаю её. Но Яна, изучив мой характер вдоль и поперек уже, наверное, сотню раз, понимает, что моё, и без того хмурое настроение улетело чёрт знает куда. — Ну прости-и-и. Просто твоя идея уехать немного выбила меня из строя. Наша жизнь может немного измениться после твоего приезда. И я не подумала, правда. — Как и всегда, — смотрю на неё в ответ. — Что? — Ты всегда не думаешь перед тем чтобы как и что сказать. Ты постоянно что-то говоришь не то, а потом извиняешься. Не проще учиться на своих ошибках? — Ксюш, успокойся..,— начинает. — Нет, — сразу же обрываю её, — ответь на вопрос: почему везде только "мы" да "наше"? У меня что, не может быть собственной жизни? В которой я сама решаю что мне делать? Я не могу постоянно находиться с тобой рядом, Ян. Есть отдельное ты и отдельное я. И эти два понимания лишь сходятся на половину друг с другом, образовывая "мы". Яна молчит, не зная что мне ответить на это. По глазам видя то, что она ничего не поняла, я огибаю её и подойдя к шкафу начинаю быстро складывать стопки вещей в чемодан.***
Ссора с любимой, произошедшая из-за недавнего диалога послужила для меня последней деталью для принятия окончательного решения для уезда на проект. По-началу, когда участие в проекте лишь было призрачным будущем, я неистово радовалась, с каждым днём всё больше и больше думая о том, что ещё один, уже заключительный, кастинг и я поеду в ещё не известное для меня место для испытания самой себя. Но сейчас, когда я шла по салону самолёта и знала, что буквально ещё пару часов и я буду в школе, меня согревала лишь мысль о моём возможном преображении и о том, что время, проведенное в разлуке с Яной пойдет нашим отношениям на пользу. Мы отдохнем от компании друг друга, оставив лишь звонки и сообщения мобильных телефонов."Это однозначно поможет. Это будет для нас спасением." — трепетно думаю, садясь в бежевое кресло.
И я засыпаю на том моменте, когда в голове мечутся непонятные образы будущих одноклассниц.***
Я ехала как мажор, которому на всех и всё похуй."Моё привычное состояние."
Подъезжая к пункту назначения я, минуя тощего парня, что стоял с подносом алкоголя на перевес, широкими шагами вхожу в большое светлое здание. И когда я вошла, в мгновение ока впала в небольшой шок: перед моими глазами был загон свиней. Грязных, потных и в усмерть пьяных. У одной бокал во рту служит оценкой диаметра губ, другая разложила весь свой жир по небольшому светлому креслу а третья, вообще, в полном отсутствии нормального состояния кое-как сидит в инвалидной коляске. Мои глаза останавливаются на девчонке в дурацкой шапке, что съехала на бок, показывая мне светлые, должно быть русые, волосы. В руках у неё наполовину то ли пустой то ли полный бокал шампанского, а в глазах черные, поглощающие своей темнотой огромные зрачки. После того, как её взгляд прошёлся по моей одежде и немного задержался на моём лице, она на секунду закрывает глаза ладонью. Она тут же встаёт с кресла, направляется ко мне и протягивает руку, что-то не громко говоря. Я, отвечая что-то совершенно на автомате, пожимаю протянутую мне ладонь. Тёплые, если не сказать что горячие пальцы чуть подрагивают, выдавая её натянутые нервы. Глаза у неё разбегаются то и дело пытаясь сфокусироваться на моём лице. И в это время я начинаю свой осмотр: Белая футболка, черная шапка, карие глаза с расширенными по максимуму зрачками, пухлые губы, сминаемые из-за переживания и тонкие, не смотря на по-странному резкие движения, женственные кисти рук."Ясно, — закатываю глаза, — наркоманка."
— Оууу, — она чуть щурится, подходя ко мне Останавливается, протягивает мне ладонь и смотрит прямо в глаза, пока я снимаю с себя солнцезащитные очки. — Воу-воу-воу, — тяну бессмысленное ей в ответ, быстро её осматривая. — Я что-то думала, что ты опе'ато', п'икинь, — картавым смехом из ассиметричных губ."О да, это очень смешно" — думаю с сарказмом.
— Меня Милас зовут. — Аня Го'а. — Погнали поку'им? — Ну погнали покурим, — киваю ей. И едва мы вышли на крыльцо дома, как ко мне подошла странного, если не сказать что ущербного, вида девушка. Она начала нести бессвязную чушь еле шевелящимся языком и тыкать в меня бокалом с шампанским. — Тш-ш, поставь, давай, — вынимаю из её рук стеклянный фужер, пытаясь не входить с ней в конфликт. И как только она начала переходить все грани дозволенного и касаться меня, в мою голову пришла идея выплеснуть жидкость из её же бокала ей в лицо. Но, из-за того, что Наташа отталкивала его от себя, я немного переборщила с силой и стекло с неприятным звуком податливо вошло в её кожу. Кровь сразу побежала по её носу, омывая губы и подбородок и я, не показывая того, что мне немного жаль нарвавшуюся на меня, отошла в сторону. Тут же начался рев белой белуги: она начала рыдать, громко завывая и Гора, что стояла всё это время неподалеку сразу подошла к ней, чтобы успокоить. Услышав то, что кровоточащая девушка думает что я парень, я в сотый раз за день усмехнулась. Через некоторое время мы с Аней, отошли от особняка, пристроились на заднем дворе под раскидистым деревом и курили, пуская дым в лёгкий ветер. — Зачем ты сюда п'иехала? Ты же хо'ошо выглядишь. По тебе не видно, что у тебя п'облемы есть."Зато по тебе их очень хорошо видно."
— Нужно было что-то менять в жизни. — То есть? — То есть, есть у меня проблемы. Не смотри на внешность, она часто обманчива, — и желая прекратить допрос, интересуюсь, — ты мне лучше расскажи, что до моего приезда было. — Ооо, была г'язь вообще, — тянет. — Ну ка. — Пухлую девочку видела? Маленькую в высоту и большую в ши'ину? Аня смеётся и под её смех я начинаю смеяться сама. — У нас с За'иной стычка п'оизошла. Она меня на д'аку сп'овоци'овала. Она мне начала глаза выкалывать, как на джойстике, прикинь, — жестикулирует во время своего монолога, шевеля большими пальцами, — ха, жёстко это было. Представив картину меня одновременно одолело отвращение и смех. Должно быть, это выглядело более чем забавно. — Из-за чего драка-то была? — Да она вела себя так, словно я обязана ей чем-то. Ну надо было сразу понять кто сильнее, чтобы не лезла ко мне больше, понимаешь? Я делаю тягу, чуть держу дым ниже кадыка и выспускаю его вверх, выгибая бровь. — Это ты сильная что ли? — выходит непроизвольно насмешливо. Горохова щурит карие глаза, в которых сейчас отражается солнце и задирает подбородок. — А ты сомневаешься что ли?***
И когда Мурмуа, она же Наташа, перешла на личные оскорбления и получила по заслугам, я ушла подальше от опухшей девушки. Пусть ей теперь занимаются врачи. Мне на неё похуй. Она заходит в комнату неожиданно. Поправляет забавную, если не сказать, что смешную, шапку, осматривается, говорит что позиция Наташи ей понятна и начинает сыпать определениями слова "человек". Я на это улыбаюсь, чуть смеясь. — Ты так бесишься из-за того, что объюзанная или из-за того, что тебя уже ломает без наркоты? — Иди в пизду, Милас. Я в возмущении поднимаю брови. Она импульсивная, агрессивная и вспыльчивая."А ещё смекалиста, не дурна умом и остроумна. Словом, достойный соперник." — отзывается внутреннее Я.
Она словно граната из которой вынута чека. Стоит тронуть - мгновенно взорвётся. И что я, собственно говоря и делаю: пару слов в её адрес приправленные сарказмом и усмешкой и вот она уже зло смотрит на меня, еле сдерживаясь. — А ты приглашаешь? — последней её каплей. Довольная тем, что попала в самое больное, я кидаю ещё пару метких ухмылок и начинаю считать до трёх. Раз. Два. Три. И Аня срывается. Она сжимая кулаки и скулы кидается на меня. Один удар и после случайного касания моей руки её шапки моим глазам открывается вид на её рыжие, почти огненные, волосы."Какая рыжуха."
И моё отличное зрение сыграло со мной сейчас злую шутку: отвлечённая на неожиданный для меня цвет её волос, я пропускаю хук в челюсть острыми костяшками. Мы бьём друг друга, оставляя ссадины на лицах. Мы бьём друг друга, сыпя оскорбления в адрес друг друга. Мы бьём друг друга, не желая останавливаться. Мы бьём друг, словно мы не будем жить вместе ещё как минимум неделю. Мы бьём друг друга, будто являемся главными врагами друг друга. И именно в эту секунду, в это мгновение ненависть кипит в нас ярче любого чувства на свете. — Такая ты сука, — сплёвывает на пол. На это ухмыляюсь и языком убираю кровь с верхней губы. Горохова закатывает на это глаза и отворачивается, а я же трусцой сбегаю вниз по лестнице и иду на задний двор."Чтобы успокоиться, нужно позвонить Яне" — мысль в висках.
***
Настроение, что после драки с рыжей пошло на дно, сейчас немного всплыло, показывая злую и оскаленную морду перед моими глазами. Поднимаясь по лестнице, чуть ли не врезаюсь в ту, с кем недавно вела бой. — Гора отойди с прохода, — чуть трогаю её плечо. Она резко оборачивается и смотрит на меня исподлобья. — А я тебе чё, мешаю что ли? — горячий взгляд в мои глаза. — А ты что, разве не видишь этого? — смотрю на неё, находясь в шоке от того, насколько цвет её лица сейчас белый. — Да знаешь, сейчас мне как-то похуй. Чуть не задев ее, прохожу мимо неё и вслед бросаю: — Аналогично, мелкая. — Да иди ты... Она почти не слышно что-то шепчет себе под нос и я поворачиваюсь к ней, желая переспросить. И вижу то, как её лицо стало не просто белым, а грязно-серым. — Что с тобой? Горохова смотрит на меня пару секунд, снова говорит что-то неразборчивое и разворачиваясь, чтобы уйти, спотыкается о шнурок собственных ботинок. Рыжая падает, цепляя полку и пара книг с неё падает ей на ноги."Должно быть больно." — морщусь.
В шаг оказываясь возле неё и наклоняясь, убираю волосы с её лица. — Ты чего? Она смотрит на меня рассеянным взглядом, ухмыляется и неожиданно произносит: — Я здесь 'ади тебя, — улыбается, закрывая глаза, — 'ади тебя, Сабин. Понимая, что ей плохо сейчас, поднимаю её почти невесомое тело на руки и переношу на кровать. — Отдыхай, малышка. Она продолжает что-то тихо говорить но я, уже заходя в свою комнату ничего не слышу. Немного постояв возле своей кровати я быстро иду на кухню и взяв кувшин с водой со стаканом, возвращаюсь в общую спальню. Аня лежит в той же позе, в которую я её положила несколько минут назад. Синяки под её глазами жёлтым цветом оттеняют серый цвет лица, делая её похожей на мертвеца."Что-то ж ты собой делаешь, мелкая?" — качаю головой.
Коснувшись случайно её кожи, чувствую что она неестественно горячая. Сняв с запястья свою хлопковую повязку, я пропитывают её водой и кладу на её лоб. — Да у тебя же жар, чертёнок, — от чего-то растерянно произношу. И снова ухожу в свою комнату. На этот раз за аптечкой. Найдя таблетки против жара и противовоспалительное я, в надежде что они ей помогут, снова иду к рыжей. Хлопая ладонью по бледным и впалыми щекам одноклассницы, я поднимаю её в сидячее положения и дождавшись пока она откроет свои глаза, давлю на её челюсть, чтобы вложить в её рот таблетку. Добившись наконец того, чтобы она запила её, я делаю от неё шаг назад, ибо слышу как по лестнице поднимаются другие девочки. Быстро вернув Горохову в прежнее положение я, шепнув тихое "выздоравливай", ухожу в свою комнату. Не проходит и минуты, как ко мне врывается Конор с Зариной. — Ты что с ней сделала? — горящие голубые глаза Костиной. — Что я сделала? И сбавь свой тон, не на базаре стоишь. — Мы пришли, а Гора на кровати валяется никакая, — делает шаг вперёд Зарина, — вы тут вдвоём были вообще-то. Что между вами произошло? — Во-первых, я тут не причём. Во-вторых, ей просто стало плохо, когда я проходила в её комнату. А в-третьих, я помогла ей когда она упала. Девочки, что секунду назад до того, как я стала говорить раздражённо дышали, растеряли весь свой пыл и сейчас стояли с абсолютно потерянным взглядом. — Хорошо, спасибо тебе, — Зарина кивает, — у тебя лекарства какие-нибудь есть? Усмехаясь, я отвечаю: — Аня их уже выпила. Конор на меня странно смотрит, жуёт губы и, видимо придя к какому-то умозаключению, тоже вторит Зарине и кивает мне.***
После недолго диалога с Гороховой на балконе у меня пропало желание спать и я, пару часов пролежав с книгой у глаз, пошла на кухню, чтобы попить воды. И выйдя из своей комнаты, понимаю, что Аня тоже не может заснуть. Она ворочается, что-то бормочет и громко вздыхает."Ей так и не стало лучше." — говорю себе в мыслях.
И я, решив немного помочь ей преодолеть тягу к кислому прошлому, придя к месту назначения, набираю на поднос кучу бутербродов, половину пирога и графин с соком. Отнеся его в комнату, я возвращаюсь к рыжей. С трудом её уговорив зайти к себе, получив во время этого "иди отсюда", сейчас я придерживаю для неё светлую дверь. И видя Егорову, она резко останавливается. Она смотрит на меня словно на больную, хотя из больных здесь она сама, и ведёт с Диной короткий диалог. И после, вопреки своему положению неприязни ко мне, садится мешком на мою постель. Матрас тут же проминается под нею и я от чего-то расслабляюсь. — Ну и зачем я здесь? Улыбаясь ей как можно естественнее, пожимаю плечами и лукавлю: — Мне скучно."Ты здесь чтобы спастись от ломки. Вот верный ответ.
Горохова осматривает тумбочку, на которой стоит множество еды и после нескольких секунд кивает мне на мой оголённым живот: — Я думала, ты за фигу'ой следишь. — Не в таких ситуациях, — от чего-то виновато качаю головой, поджимая губы. Неожиданно кровать под мною возвращается в прежнее состояние от того, что Аня с неё встала и я, словно копируя её движения, тоже встаю на ноги."Она же только пришла. Куда уже собралась?" — мыслью в голове.
— Не ухожу я, не ссы, — мелкая посмеивается и следом поясняет, — я за соком. — А, хорошо. В мыслях бью себя ладонью, понимая, что выгляжу сейчас крайне глупо. — Тебе же тоже сложно здесь, ве'но? Слыша этот неожиданный вопрос, я немного хмурюсь."Не скажу я тебе правды, рыжая. Даже не надейся на неё."
— Да. Но явно, не так, как тебе. — В плане? — В плане того, что я могу отличить обычную бессонницу от ломки. Горохова смотрит на меня, потом отводит свой взгляд и присасывается, на удивление быстро и намертво, к стакану с апельсиновым соком. — Тоже п'инимала что-то до п'ибытия сюда? — она слизывает капли сладкой жидкости с губ. И меня мигом передёргивает. — Я не наркоманка, Гора, — и после поднимаю руки вверх, якобы сдаваясь ей, — без обид, ладно? — Да ладно, чё уж там. Я на п'авду не обижаюсь. — Даже если она тебя задела? — Типа того, да. — А сейчас как?"А сейчас моя правда тебя задела?"
Рыжая поднимает вверх свои брови то ли от возмущения, то ли из-за злости. — Что "как", Милас? Что за воп'осы идиотские? — Тише-тише, — сквозь смех ей, — не паникуй так сильно, малыш. — Я не "малыш" тебе. Понятно? — А как тогда? Аня? Горохова? Гора? Горо-о-ошка? — Ты меня бесишь, знаешь? — Знаю. Но не думай, что меня это как-то тревожит. — И как это? Разве нарцисс любит, когда к нему негативно относятся? — Я люблю любое внимание, но причина не в этом, чертёнок. Из-за моего обращения к ней её корёжит, в напряжении сжимая автоматически острую линию челюсти. А я же улыбаюсь, наслаждаясь тем, что могу выводить её на эмоции."Со мной ты забудешь о своей ломке, мелкая."
— Ну давай, 'асскажи мне о своей истинной, — вздыхает, — п'ичине. — Сейчас я тебя раздражаю, не спорю. Но дай себе немного времени, Анечка, и ты удивишься, как изменится твоё мнение обо мне. Вернее сказать, твоё отношение ко мне. Аня психует, Аня негодует, Аня не знает, что мне ответить."Невыносимо забавная."
— Бесишь пиздец как сильно. — Повторяешься, рыжая. Она прожигает меня своим карим взглядом, словно оставляя на моей коже горящие клейма. Моргнув, она задирает вверх подбородка и рычит мне. — Не сладких снов тебе, Ксюшка. — А тебе сладких, — говорю, улыбаясь на её раздражение. Дверь захлопнулась и я села поперёк кровати, облокотившись о стену. — Зачем она тебе? — раздаётся голос Дина. — Мне её жалко, — признаюсь, — только ей так не говори. Бесится будет. — Больно нужно мне что-то доносить, — качает головой. — Я на всякий случай, — тяну, прикрывая глаза. На этом наш диалог заканчивается, тушится свет в комнате и спустя пару минут я слышу размеренное сопение сожительница."Мне бы так быстро засыпать." — думаю, вздыхая.
***
На следующую ночь я снова услышала то, как Аня то и дело ворочается, скрипя кроватью и ходит по комнатам, слоняясь по школе словно приведение. Послушав её топот минут сорок, я не выдерживаю и открываю дверь, когда слышу, что она в очередной раз встаёт с постели и ровняется с моей комнатой. Девушка испуганно на меня смотрит, замерев всем телом. — Ты чего? — ошарашенным шёпотом спрашивает. — Сколько ты ещё ходить будешь, Гора? Если хочешь сбросить пару килограмм, то тебе это явно не поможет. — Не до твоих коммента'иев сейчас, Милас. Закрывай изнут'и две'ь и иди спать. — Да с тобой уснёшь, ага. — Я се'ёзно, Ксюх. Я сама спать соби'аюсь уже. — Не поздно ты? Уже почти три часа, — поднимаю руку, в которой была книга и смотрю на часы на запястье. Горохова следит за моим движением и щурясь в темноте, кивает острым подбородком на книгу. — Это книга? — видя моё кивание, спрашивает, — что читаешь? — Толстого. — О-о-о, я люблю его. И видя то, как она мнётся, я вздыхаю и принимаю одно из, возможно самых худших за всю мою жизнь, решение: — Почитать тебе? — О-о-о, не-е-т, — делает шаг назад и чуть усмехается, — точно нет. — Ты уверена? После нескольких секунд размышления она отводит взгляд. — Ммм, неа, — говорит, при этом виновато лыбясь. — Давай, заходи, Ань, — тороплю её, боясь того, что кто-то может проснуться, — не бойся, я тебя не покусаю. Рыжая делает шаг ко мне, от чего её лицо мне становится более видно."Ты опять бело-жёлтая, детка."
— Да ты клыки отпусти для начала, Ксюх, чтобы тебя боялись. Не став на её реплику ничего отвечать, я отхожу в сторону, впуская её к себе. Осмотрев комнату и не найдя в ней Егорову, Гора молчаливо спрашивает у меня, где она. — Дина во дворе. Для неё здесь слишком жарко. — И где она спит там? — в глазах недоумение. — Я помогла ей матрас туда спустить. Аня посмотрела на пустую кровать и только потом кивнула головой. Сняв с себя футболку и оставшись лишь в спортивном топе, я легла на кровать, освобождая место для гостьи с краю. — Ты может, вообще до гола 'азденешься? — грубым сарказмом в голосе. — Ну, обычно да, я не сплю в одежде, — тяну губы в улыбке, — спасибо, что сказала, Гора. А то я думала, ты против будешь. И видя то, как она сразу округляет глаза, начинаю улыбаться шире и берусь за край топа. — Мила-а-а-а-с, — тянет вовсе отворачиваясь. И я, заливаясь смехом, откидываюсь на подушку. — Да шучу я, успокойся. Она поворачивается, кидает взгляд на мой торс и чуть заметно выдыхая, хмурит брови."Неужели ты не рада, что я одета?"
— Тоже мне, шутник года. — Ты зашла ко мне оценивать мой юмор или всё-таки для того, чтобы разделить со мной книгу? — Мы чё, её на пополам 'азо'вём что ли? — хмыкает. — Ой-ой, — качаю головой, — какая хорошая шутка. Аня на это усмехается, подходит к кровати и садится на самый её край, словно боясь того, что я и правда покусаю её. — И где твоя книга? — Рядом со мной. Открою её лишь тогда, когда ляжешь ко мне. — Условия мне выставляешь, значит? — на её лице появляется зловещая улыбка и мне становится немного не по себе."Что ты задумала, мелкая? В этой игре лишь я имею право ставить правила."
— А ты думала, посидишь, я тебе почитаю и ты обратно пойдёшь? — ухмыляясь откидываю одеяло рядом со мной. — А я 'азве думала о таком ва'ианте 'азвития событий? Ты меня недооцениваешь, Милас. И п'и чём очень сильно. — Тогда прыгай ко мне, малышка. Буду тебе сказку на ночь рассказывать. — Сказку ты под'ужке своей 'ассказывать будешь, когда в оче'едной 'аз позвонишь ей, чтобы сказать, что скучаешь. А мне классику, пожалуйста. — Ого, вот даже как? — удивлённая её меткой фразой больше не знаю, что сказать. Пару секунд наших взглядов, которые длились словно часы и Аня, тоже снимая с себя футболку, остаётся в черной топе, почти как у меня. Ещё секунда и она укрывается моим одеялом. Ещё пару и она уже не боится того, что наши тела из-за недостатка места соприкасаются. И ещё половина часа чтива и я чувствую, как её голова плавно опускается на моё плечо."Она заснула" — думаю, немного паникуя из-за того, что утром она не успеет уйти до того момента, как все проснутся.
Аккуратно кладя её голову на подушку, я тихо перегибаюсь через неё, отключаю светильник на тумбе и вскоре ложусь рядом. Подождав четверть часа, я, убедившись в том, что Аня точно заснула, кладу раскрытую ладонь на её волосы. Ведя по ним, удивляюсь тому, какие же они мягкие и шелковистые на ощупь. И в тоже время автоматически ловлю себя на мысли о том, что у моей Яны не такие. Она вся по сравнению с Яной не такая: по-хорошему другая. Вспыльчивая, но не злая. Дерзкая, но не грубая. Молчаливая, но не глупая. Нежный рыжий чертёнок.***
И зря я беспокоилась о том, что нас утром могут найти в одной постели: когда я проснулась, я уже была одна.