Приручи ворона

Сон был жутким, но слишком нереальным, чтобы цепляться за него. В нем Бриан де Буагильбер дрался с каким-то бесовским зверем. У зверя была получеловеческая-полукрысиная лысая морда и вся в струпьях подгнивающей кожи то ли чешуя, то ли свалявшаяся шерсть по телу. И огромные драконьи лапы и хвост. В этом сне еще было кто-то, но его Бриан точно не помнил. Но это было неважно. Важным было, где это он умудрился так напиться, что с трудом вспомнил свое имя. Но если с именем он разобрался быстро, то вспомнить, где он и как тут оказался, стало непосильной задачей. Перво-наперво он осмотрелся. Ночлегом ему служила грошовая комнатушка, что уже было странно, так как прямо на столе лежала значительная горсть серебряных монет. Что еще подозрительней, то там же находился кувшин, с которого едва ли кружку отпили. Если Бриан занимался безудержным возлиянием, то почему этот сосуд оставил без внимания. Еще не ускользнуло от него, что эту ночь он провел с какой-то девицей. Только был настолько пьян, что если бы не следы на постели, то не понял бы даже и этого. Допрос хозяев гостиницы он начал с самого насущного вопроса: — Где я? — Вы в «Ушлом карпе», господин, — боязливо отозвался круглый, как бочонок на кривых ножках, содержатель таверны. Они говорили по-французски. Это уже было хоть какими-то сведениями, пусть и путало еще больше. Бриан смутно помнил, где он должен быть, но точно не во Франции. — Где я? — уже более грозно повторил он свой вопрос, даже не пытаясь уточнить, поскольку другие похожие вопросы сразу бы лишили его ведущей позиции. — В славном городе Париже, — хозяйка, подходящая формами мужу, но отличная от него высоким ростом, оказалась сообразительнее супруга. — Угу, — самоуверенно хмыкнул Бриан так, словно это он проверял потерявшуюся парочку, хотя ясности их ответ не принес. И главная незадача состояла в том, что он и в юности так не напивался, чтобы терять память. А иных признаков похмелья, кроме небольшой головной боли при попытках вспомнить, что же произошло, не было. Тело слушалось, желудок не бунтовал, голова варила. И, несмотря на некоторую потерянность, Бриан понимал, что меч, сила и серебро, которым он, видимо, щедро вчера сорил в этом клоповнике, делали его хозяином положения. — Где женщина? Хозяева «Ушлого карпа» переглянулись, видимо, поняв, о ком речь. — Ваша жена? — подал голос «мелкий бочонок». — Жена?! — Вы так назвали ее, господин, — снова жена вступилась за мужа, заслоняя его от гнева ненормального постояльца. Разыгрывать дальше допрос просто не имело смысла, слишком уж глупо все выглядело, и вовсе не добавляло Бриану де Буагильберу авторитета. — Как она выглядела? — уже более миролюбиво продолжил он. Супруги переглянулись, но промолчали. Пытаясь вспомнить хоть что-то, Бриан до боли растирал пальцами виски, и, сжалившись, или же решив, что после затишья последует буря, хозяин таверны робко заметил: — Я не увидел лица. Она была в накидку укутана. Я вроде заметил, что волосы у нее были белокурые. Ты ведь лучше ее рассмотрела, Тереза? — Я… — хозяйка замялась. — Мне кажется, я знаю эту даму… Это Симона дочь башмачника с Большого моста. — Башмачница с Большого моста? — у Бриана возникло смутное сомнение, может дело в вине, что разливали в этом заведении, а хозяйка тоже хлебнула лишнего. — Она была так богато одета, что я засомневалась, — отозвалась хозяйка, и Бриану она показалась искренней. — Но Симона и правда красавица из красавиц… Почему бы господину… — Достаточно! — Бриан снова окинул взглядом комнату: никаких следов насилия. Из этой безумно смеси известного он смог выудить хотя бы три: он сам, место, где находился, и женщину, которая с ним была. Оставив хозяевам монету, Бриан отправился шататься по городу. Здесь все ему было знакомо: улицы, площади, мосты. Он помнил, когда последний раз был тут. Но как получилось, что часть жизни просто стерлась из памяти, будто никогда и не существовала. Возможно, некоторые ответы могла дать Симона с Большого моста. Вот туда он и решил отправиться, но… Судьба Бриана была прямой как рыцарский меч, не сломишь никакими фокусами. Чтобы все стало на свои пути, понадобились ни годы и ни дни, а всего лишь несколько сотен шагов. — Поберегись! За спиной слышался стук копыт. И хотя дорога была достаточно широкой, чтобы разминуться, Бриан, где-то в душе негодуя, все-таки поспешил посторониться. И естественно, обернулся, чтобы посмотреть, что за неумеха не может справиться с конем. Тут его ждал самый невероятный и счастливый сюрприз. Не в последнюю очередь Бриан задавался вопросом, куда делись его люди, его кони. Так вот! Самый верный боевой друг, вороной жеребец Замор каким-то чудом сам нашел его. Может, не совсем нашел, а просто узнал в толпе, но то, что он оказался здесь, в этом месте, в это самое время, было несомненным чудом. — Замор! Чертяка! — он готов был расцеловать лошадиную морду, но Замор не давал это делать. Довольный, он сам ласкался, ощутимо почесываясь головой о хозяйское плечо. Так что только и оставалось потрепать его по гриве, а еще — наконец-то взглянуть на наглого вора, посмевшего присвоить бесценного коня. — Морис де Браси! Вот не ожидал от тебя такой подлости, мошенник! — Бу… Бу… Буагильбер… — заикался бледный бывший друг. Одной рукой он сжимал ладанку на шее, а другую сомкнул так, словно собрался перекреститься. — Он самый! — возмутился Бриан. Вообще-то он ожидал от де Браси что угодно, кроме трусости. Выкрасть у друга имущество, конечно, не лучшее деяние, но совсем мерзко — так бояться ответа за содеянное. Бриан ждал оправданий, и тут де Браси выдал самое неожиданное из них: — Но ты же мертв! — Неужели? — прекратив ласкать Замора и перехватив его под уздцы левой, правой Бриан показал де Браси кулак. — Спускайся и сам убедись в силе удара мертвеца. — Но милорд,— раздался нерешительный голос еще одного всадника кавалькады, который Бриан узнал, и в ответ которому как преданный римский император готов был крикнуть: «И ты, Болдуин!», — я видел ваше тело. Я видел, как его предали земле. У меня не было сомнений, что вы мертвы, милорд. И я всего лишь исполнил вашу волю… Кое-что такое они с Морисом де Браси действительно в одном из очередных удачных приключений действительно друг другу обещали. Тот, кто останется в живых, наследует имущество покойного друга. Только вот что было взять с вечно нищего рыцаря-ионнита, кроме долгов и его испанских доспехов? Эта шутка понятна была всем, кроме, кажется, оруженосца Бриана, Болдуина де Ойлейна. За что ценил Бриан Болдуина, так это за скрупулезность в некоторых делах, больше присущую ростовщику, чем рыцарю, да за честность. Поэтому вместо того, чтобы спорить, Бриан поспешил согласиться: — Ты все правильно сделал, парень. Но теперь-то ты видишь? Можешь остаться при мне, если не боишься покойников, можешь довериться своему новому наставнику. — Я верен вам, милорд, — заверил Болдуин. — Ладно! — прервал клятвы верности де Браси. — Мертвецы не едят и не пьют. Готов доказать, что ты не мертвец? — С превеликим удовольствием! Для того чтобы добраться до харчевни, где, будучи в Париже Буагильбер и де Браси были частыми завсегдатаями, Бриану пришлось слегка подвинуть друга. Так что теперь они как никогда напоминали магистерскую печать родного ордена. При других обстоятельствах Бриан никогда бы не позволил так использовать своего Замора, но теперь ему приходилось только слушать и помалкивать. Эта харчевня была куда богаче несчастного «Ушлого карпа». Здесь было достойное для питья вино и сытная еда. А еще наконец-то Бриан восстановил исходную точку пропавшего времени — он был в Англии, направлялся в Эшби на турнир. То, что произошло позже, не поддавалось здравому смыслу. «Небольшое предприятие» затеянное Брианом, Морисом и ныне покойным другом Реджинальдом Фрон де Бефом закончилось грандиозной катастрофой. Как оказалось, инкогнито все это время рядом бродил король Ричард, которому нужен был только повод кого-нибудь ограбить для своих будущих походов. Из-за шалости Бриана с какой-то еврейкой под раздачу попали храмовники. В итоге король конфисковал несколько замков ордена, а братья Мальвуазены были казнены. Альберта не спасло даже заступничество Великого Магистра. — Так что, если бы ты тогда даже был бы жив, то уже был бы мертв, — закончил рассказ де Браси. — И лучше для своих тебе действительно пока оставаться таковым. — Да уж, — после всего услышанного, у Бриана чуть волосы дыбом не стали. Кто бы ни был тот чудесный благодетель, который перенес его во Францию, но он действительно спас его. За это Бриан готов был ему простить даже неудобство с потерей памяти. И опять же единственной зацепкой, что же произошло на самом деле, была Симона Башмачница с Большого моста.Что-то останавливало Бриана, чтобы тут же броситься на поиски девушки, поэтому в тот вечер он предпочел действительно напиться, а следующий день посвятил возврату своего потерянного имущества. Мало что осталось из того богатства, что Бриан взял в Англию. Но Болдуина не было смысла в этом винить. Он и так чудом сумел увезти коня и доспехи. Да еще сундук с одеждой «покойного» хозяина. Вот как раз на дне этого сундука Бриан нашел нечто странное — женский золотой браслет. — Что это? — поинтересовался Бриан. — Видимо талисман от той самой роковой еврейки, — прояснил де Браси. — оставил памятью, как опасны бывают женщины. Забыл спросить, ты смог покорить свою Ревекку? Крепость пала или все старания оказались напрасными? — Ревекка, — как-то мимо воли повторил Бриан и притронулся к украшению. И тут его словно молния ударила. Лица и события замелькали в его голове с невероятной быстротой — турнир, девушка в оконном проеме, штурм замка, пожар, поединок. Он же словно неумелый всадник, которого впервые понесла лошадь, не мог дать этому контроля, оставалось только держаться, чтобы не упасть — глиняный истукан, руки любимой, подающие чашу, колышущаяся занавеска, чудовищный зверь, она в его объятьях, ее обнаженное тело. — Эй! Что с тобой! — де Браси толкнул его за плечо, и, видимо, вывел из ступора. — Я опять стал сомневаться, не покойник ли передо мной. — Что ты спросил? — обернулся Бриан. — Твоя еврейка, — повторил немного обиженно де Браси. — Крепость пала или все старания оказались напрасными? — Крепость пока не капитулировала, но брешь пробита, — спокойно ответил Бриан, аккуратно возвращая браслет на дно сундука. Все стало на свои места. А этот талисман Бриан, как влюбленный мальчишка, украл у Ревекки, когда та томилась в Темплстоу. И, честно говоря, повторись все снова, он бы поступил также. Де Браси хмыкнул, а потом смачно расхохотался, понимая скрытую суть ответа друга: — Кто бы сомневался! Бриан только пожал плечами: а разве могло быть иначе? — И что теперь? — поинтересовался де Браси, когда наконец-то успокоился. — Глупо трубить об отступлении, если противник бежит. Согласен? — как можно равнодушнее проговорил Бриан. — Тебе лучше знать, — согласился друг.