Жажда чужой теплоты: Heavenly paradise.

Блондинка быстро расправилась с ненужной мокрой тканью в виде трусиков и сразу припала к возбуждённым сосочкам губами. Такого в их массаже не было. Нежно посасывала, давно поняв, что Кери любила нежность в сексе. Дебнем не сдерживала свои стоны. Массаж в салоне от этой девушку её полностью раскрепостил, и её руки приносили привычное расслабление и успокоение, когда ладони касались её обнажённого тела. — Алисия... В тебе есть бездна, которую ты отчаянно пытаешься заполнить бесконечными желаниями. Всё, что тебе нужно, так это бросить в неё саму себя. Тейлор прошептала и опустилась к той части, которую давно хотела зацеловать, что и сделала, оставляя короткие поцелуи на верхних и нижних губках, клиторе, всех складках... А затем собрала языком мокроту́, распределяя её по всей розовой вульве. Алисия просто не знала, куда себя деть, движения были настолько мягкими, и она извивалась на каждое касание, собирая простынь под собой в кучу. Она отчаянно прыгнула в эту бездну, о которой недавно вещала блонди. Неожиданно зеленоглазая чувствует резкую боль, искры летят из глаз, приостанавливая наслаждение и оргазм, который должен был последовать. Вскрикивая, девушка не понимает, что произошло. — Прости, Ал... прости меня... Я забыла... прости... — чуть ли не со слезами говорила Элиза. Она проткнула её «насквозь», забывая о невинности. — Шшш... Эл... Продолжай... — дала разрешение девушка, привыкая к боли и понимая, что произошло. Она больше не девочка, а настоящая женщина. — Я... я... — Эл, я хотела, чтобы это была ты. Продолжай, пожалуйста, — попросила актриса, правда, ощущение от страха новой боли не проходило. Смиряясь, Элайза продолжила и начала медленно входить глубже и глубже... Кери хмурилась и болезненно постанывала. — Малышка, потерпи чуть-чуть... — умоляла блондинка, опускаясь своим лицом к промежности и лаская язычком клитор... Режущая боль сменилась возбуждением. Ощущение лавины тепла разливалось толчками по всему телу: от пальцев ног до макушки головы. Постепенно всё успокаивалось и наступил розовый закат... Этот новый, многогранный оргазм, который почувствовала девушка, не был похож на те, другие, предыдущие. Новый всплеск эмоций. Кери как будто находилась под кайфом, ничего не замечая больше и не чувствуя. Только спустя несколько минут она почувствовала чужое тепло, в котором так давно нуждалась. Её обнимала Элиза, нашёптывая разные милости на ухо. — Что значит, «ты этого и добивалась»? — спросила брюнетка, вспоминая их разговор до секса. Элайза задумалась, пытаясь вспомнить, что она там возбуждённая вещала. — Ну ты разве не заметила все эти афродизиаки, расслабляющие мелодии природы? Вообще в салоне разрешена только классическая музыка. Девушки уже давно накрылись шёлковой простынёй, скрывая свою наготу, но также прижимались друг к другу. Услышав ответ, Дебнем нахмурилась. В её тёмной головке вихрем полетели плохие мысли... Массажистка свела её с ума ради денег? Увидела имя её и дальше придумала свой план... Зеленоглазая приподнялась, придерживая ткань на своей груди и не веря, что её так наивно обманули. — Что-то не так, Алиша? — взволнованно спросила блондинка. — Не называй меня так! Ты мной решила воспользоваться? — Что? — возмутилась Элиза. Ал резко развернулась к голубоглазой. — Ты сказала, что этого добивалась... Увидела моё имя в первый день и придумала свой план. А что, быть в отношениях со знаменитой актрисой лучше? Больше денег, чем трахать её за деньги?! — Кери было очень больно. Опять ошиблась... — Ты — идиотка, а не знаменитая актриса! — Коттер не собиралась убегать и бояться истерик взбалмошной девушки, а села в кровать, кидая грозный взгляд, продолжила: — Если что... все у нас записываются под псевдонимами, и в первый раз я в душе не знала, кто такая Мэри Сью. Сука, Колман! Догадалась брюнетка. — Это позже ты начала записываться по своему настоящему имени. И как ты до сих пор не поймёшь: мне твои деньги не нужны! И никогда не были нужны! Когда я тебя увидела впервые, да ещё и не на экране... Я как будто бы влюбилась сразу в тебя... Меня прошибло таким сильным зарядом электрического тока, как будто я побывала на лаботомии... Я забыла всё и всех. Я влюбилась поначалу в твоё смуглое обнажённое тело, в каждую его нежную клеточку, в твою холодность, замкнутость, в твою испуганность и маску безразличия для всех... Не зная твоего характера и манеры поведения, я предполагала, что и это со временем полюблю, как только узнаю тебя лучше. Я задалась целью раскрыть тебя, не зная, происходит это только со мной или со всеми... Ты была закрытой, испуганной маленькой девочкой... Я не могла просто взять и попросить сходить со мной на балет, прогуляться или ещё куда-то... Ты бы отказалась. Тем более кто я и кто ты... Ты сама намекаешь на это то и дело. Потом я влюбилась в твой звонкий голосок — он напрочь отличается от моего... Такой детский... Я заметила, что у меня всё получается, когда ты пригласила меня на свидание, ты раскрылась чуть-чуть... Хоть и решила сказать, что это всего лишь дружеский поход. Но я чувствовала, что ты ощущаешь то же самое, что и я к тебе. Не знаю... Это на уровне интуиции, что ли... Пусть к этому мы шли очень долго, но ты раскрепостилась... Я просто уверена в этом, — объясняла блондинка, а Кери сглотнула, вспоминая свой неудачный опыт в самолете. — И если ты до сих пор думаешь, что я делала это ради денег, люблю тебя за деньги, то мне... больше нечего делать в этой квартире. Молчание напряжённо повисло в воздухе, Элайза, прикрывая глаза и глубоко вздыхая, спустила ноги с кровати, собираясь уходить. Если уж это признание не проймёт ту, то всё — конец всему. Её резко схватили за запястье. Дебнем даже не давали переварить полученную информацию. — Как ты узнала, что это я? В первый день я лежала спиной к тебе и лица не было видно, но ты уже включила природный звук и аромат афродизиака... — пыталась найти та подвох. Потому что не могла поверить, что всё так прекрасно и хорошо. Так не бывает, тем более со знаменитостями. — Дурочка, — хихикнула блондинка, забираясь вновь на кровать и потянувшись рукой к смуглой шее, с обратной стороны дотрагиваясь пальчиками до кожи. — Твоя татуировка. Символ бесконечности. Ты её сделала, когда была подростком... Внесла туда дорогих тебе людей, имея в виду, живы они или умерли — они всегда рядом. Имя отца, матери: Джефф, Леоне и своё, но второе — Жасмин. Бесконечность так и осталась незамкнутой. Ты пообещала, что это место займёт... Брюнетка перебила девушку, продолжая за неё: — ...мой любимый человек. Это самое первое моё интервью... Я тогда была ещё подростком, и этой записи нет нигде, даже в интернете, — офигевала актриса. — Да. Мне тогда было восемнадцать. Я впервые увидела тебя на экране, тебе, если мне не изменяет память, было шестнадцать. Тогда я впервые что-то почувствовала, правда, не разобралась в этом... — пожала обнажёнными плечиками голубоглазая, слегка улыбаясь. — Элиза! — счастливо воскликнула брюнетка, откидывая Тейлор на кровать и ложась сверху, начиная целовать массажистку. — Ты будешь моей девушкой? И прости меня. Блондинка залилась смехом, чувствуя, как кожу её лица щекочут пухлые губы. — Да, Алиша. И ты будешь прощена после того, как... — Оу... Девушки, извините... — произнёс растерянный голос Доминго. — У тебя, Ал, была открыта дверь, и я заволновался...