family

— Куда мы идем? — Минсок озадачено смотрит на Юнги, крепко держа его за руку. Когда он проснулся, Чонгука уже не было дома, хотя сегодня выходной, а они всегда проводят его втроем. — В кафе, — аккуратно убирая волосы со лба сына, отвечает Юнги. В его голосе проскальзывает что-то трудноуловимое для мальчика, но нечто очень важное. Он чувствует, что упускает это, и от этого становится тревожно. — А где папа? — тревога в его голос перерастает в истерику, он останавливается, резко выдирая руку и одним детским, но достаточно суровым взглядом требует объяснений. — Вы поругались? Юнги садится на корточки, ласково поглаживая его по плечам. Он отрицательно качает головой, но Минсок капризно отворачивается, не веря ему. Юнги пытается его обнять, взять на руки, но он уворачивается, скрещивает руки, воротит нос и почти убегает. — Папа занят, но сразу же придет к нам, как только освободится, — успокаивающим тоном произносит Юнги. Он знает, что толку от криков не будет, поэтому никогда не повышает голос на Минсока, даже если он внезапно начинает капризничать. Минсок смотрит с недоверием, но все же успокаивается и снова берет Юнги за руку, с легкой обидой за недосказанность. Они идут в тишине, но мальчику это быстро наскучивает, и уже подходя к кафе, они снова болтают. — Мне сегодня опять снилась собака, представляешь, папа? — глаза Минсока загораются, стоит ему начать говорить про любимое животное. Он выпрашивает маленького песика уже очень долго, но родители почему-то все время откладывают желанную покупку, придумывая самые разнообразные причины, которые малыш уже выучил наизусть. — Обманываешь же, — Юнги пытается подловить юного манипулятора, улыбаясь такой чистой, искренней детской наивности. Минсок серьезно отрицательно качает головой, дуя пухлые губы. — Ну, и какая же она была? — мальчик задумчиво смотрит вверх, подняв указательный палец, пытаясь придумать в этот раз что-то другое. — Далматинец! — выкрикивает Минсок. — Такой высокий, большой, игривый. Я кидал ему мячик, и он о-очень быстро приносил мне его обратно, — в нем столько энтузиазма и вдохновения, он готов говорить об этом вечно, а Юнги его не перебивает, слушает внимательно и вдумчиво. Они садятся в кафе, взяв по три шарика мороженого в большой красивой креманке. Минсок уныло ковыряет клубничный шарик, откладывает ложку и надоедливо начинает дергать размеренно уплетающего свою порцию Юнги. — Что случилось? Без Чонгука ему скучно даже есть мороженое. Обычно он дурачится с ним, включая своего внутреннего ребенка, и Минсок это просто обожает. С Юнги интересно разговаривать, познавать мир, но, когда дело доходит до бессмысленных гляделок и смешных рожиц, Чонгук здесь абсолютный профессионал, и им обоим сейчас его не хватает. — Давай позвоним папе, — просит Минсок, неторопливо отправляя ложку в рот. Юнги набирает Чонгука по видеосвязи, недолго ожидая ответа. Он берет трубку через несколько гудков. На экране светящийся от собственной улыбки, радостный Чонгук, сидящий на скамейке в парке. Он подмигивает Юнги, показывая жестом «ок», и Юнги отдает телефон Минсоку, тотчас же бросившему уже подтаявшее мороженое. — Папа! Ты где? — с претензией спрашивает Минсок, жестикуляцией неспециально подражая Юнги. — Я в парке, солнышко, — машет рукой Чонгук. — После того как покушаете, придете ко мне, хорошо? — Минсок послушно кивает и заливается громким хохотом, когда Чонгук показывает ему уморительную рожицу и сам начинает от этого смеяться. — Только все скушай и не капризничай, я вас жду. Минсок прощается с Чонгуком, молча, невозмутимо отдает телефон Юнги и начинает есть мороженое с крайне серьезным выражением лица, выполняя поставленную задачу. Юнги незаметно фотографирует его и отправляет Чонгуку, и они вместе умиляются тому, как ответственно он подошел к поеданию мороженого. Когда они выходят из кафе, Минсок бежит впереди, он торопливо подгоняет Юнги, ища взглядом Чонгука. Ему не терпится всем вместе пойти на качели, возможно, сходить в кино или магазин игрушек, но главное, чтобы все вместе, ведь так значительно веселее и теплее на душе. Заметив спину Чонгука, Минсок срывается и бежит к нему, окликая, но он резко останавливается и впадает в ступор, когда Чонгук разворачивается, а на его руках покоится пушистый комочек. Ступор сменяется дичайшим восторгом, Минсок практически визжит на всю аллею и тянется к нему, чтобы погладить, взять на руки. — Это ведь мне? — Чонгук аккуратно передает щенка Минсоку, сам чувствуя счастье от нескрываемой радости сына, который не может в это поверить. — Я же не сплю? — родители одновременно качают головой. — Какой он мягкий и… тяжеленький, — подмечает Минсок, беря его в руки. — Спасибо! — Пожалуйста, малыш, — Чонгук треплет его по макушке, пока сам Минсок с предельной аккуратностью, внимательно изучая, гладит собаку. Юнги подходит сзади и нежно обнимает Чонгука, застывшего в наблюдении за сыном. Он оставляет легкий поцелуй на шее, встав на цыпочки, и прижавшись своим трепещущим сердцем к его. Чонгук находит его руку и переплетает с ней пальцы, все еще не отводя взгляда от Минсока, улюлюкающего нового питомца. Рядом стоит Минсок, растущий и развивающийся хорошим человеком. Сзади Юнги мягко целует в шею, обнимая со всей любовью, что у него есть. И, к счастью, это не сон.