***
Аято открыл свои глаза, тяжело дыша. По его вискам стекали капли холодного пота, руки охватила мелкая дрожь, пальцы казались ледяными, хотя всё это время находились под одеялом. Вампир кое-как приподнялся с постели, принимая сидячее положение. Диким взглядом пожирая своё тело, он схватился руками за голову и открыл губы, втайне надеясь, что теперь он может говорить: — Сон! — с болезненной хрипотцой молвил он. — Но почему именно такой? Не стоило мне спать на кровати, надо было снова лечь в гроб… Парень опустил свои руки на колени, сжимая их в кулаки и сдерживая неприятный ком в горле. Его самочувствие после такого сновидения ухудшилось. Сакамаки не был сильно суеверным человеком, но если к нему являлись такие чёткие образы, разум начинал задумываться сам по себе, доводя хозяина до немой паники. Он бы и сейчас начал сильно нервничать, если бы не уловил краем уха скрип. Он перевёл свой взгляд на источник этого звука — дверь, которая вдруг приоткрылась, и в её проёме показался Юма. Аято, взглянув на него, почувствовал тёплое успокоение. — О, ты уже встал? — равнодушно спросил Муками, приподняв брови. — Отчего-то братья решили, что именно я должен буду пойти разбудить тебя. — Он не знал, что ещё сказать, поэтому решил ничего не говорить. Аято заметил, что Муками собрался уйти, так как его «миссия» выполнилась автоматически. Зеленоглазого напугало то, что он снова будет один в комнате, наедине со своими тревожными мыслями, из-за чего обеспокоенно вскрикнул: — Можешь побыть со мной немного? Юма впал в ступор на пару секунд, обдумывая этот вопрос. Он неловко кивнул и подошёл к постели, на которой сидел Сакамаки. Тот сразу же обхватил талию полукровки, тем самым прижимаясь к нему. Муками отвёл взгляд, положив руки на плечи любовника. Нет, он не смутился, просто неожиданные объятья застали его врасплох и теперь заставляли ощущать себя неловко. — Что за прилив нежности с самого утра? — как можно мягче спросил он. — Сон приснился, в котором тебя не было. Вот и затосковал, — еле слышно прошептал Аято, уткнувшись лицом в торс Юмы, намекая, что отпускать его в ближайшие минуты не собирается. — Ох, вот как, — понимающе кивнул тот, хоть на самом деле не до конца осознавал чувства собеседника. Точно. Они ведь буквально несколько дней назад решили не расставаться и продолжать жить вместе, несмотря на то что всё ещё не привыкли друг к другу. Да, возможно, сильные чувства повлияли на их решение, но по большей части всё случилось из-за внезапной связи. После её свершения Аято стало намного сложнее переносить долгое расставание с Юмой, даже если он просто находился в соседней комнате — всё равно было тяжело на душе. Вампиру постоянно стало казаться, что эту боль испытывает он один, потому что Юма никаких признаков тоски или привязанности особо не показывал. Терпел? Скрывал? Или ему было стыдно открывать это? Сакамаки почти не задумывался над подобными вопросами — он просто предположил, что его любимый подобным не страдает. От этого становилось не по себе, хотелось большего, чем просто слов. — Поцелуй меня, — чуть ли не взмолился вампир, страшась ухода полукровки. Юма приблизил своё лицо к Аято. Тот без всяких промедлений обнял любовника за шею и вовлёк его в долгий поцелуй. Муками заметно хотел отстраниться, но Сакамаки крепко обнимал его, не давая этого сделать. Он ласкал губы первого, углублял поцелуй и даже попытался пробраться в рот любовника языком, что тот ему, на удивление, позволил, — видимо, понял, что сопротивляться бесполезно. Аято с любовным благоговением простонал в поцелуй, уже намереваясь утянуть парня на кровать. Как назло, тот разоблачил этот маленький план и довольно-таки решительно отцепил от себя руки вампира и выпрямился с лёгкой улыбкой на уже влажных губах: — Иногда ты слишком увлекаешься. Аято невольно облизнулся, вопросительно подняв глаза на Муками: — Тебе это не нравится? — Отчасти. Твоя настойчивость приносит хлопоты, но при этом сильно завораживает. — Просто признай, что если бы не эта настойчивость, мы бы не пришли к тому, что происходит сейчас. Юма пожал плечами, отчего было непонятно, согласен ли он с этим утверждением или нет, что, конечно же, не могло не остаться без внимания пронзительных зелёных глаз. Щёки Аято стали надуваться сами по себе, что полукровка нахально проигнорировал и затем развернулся к выходу: — Одевайся и дуй на кухню. Братья ждут. Сакамаки решил сделать последнюю попытку удержать своего любовника подольше и хитро улыбнулся, легонько потянув пальчиками за рукав его белой рубашки: — Не хочешь помочь мне переодеться? — Ты не ребёнок, сам справишься, — почти с такой же лукавой улыбочкой ответил Юма, несильно хлопнув по пальцам вампира, тем самым высвобождая ткань. Затем он вышел из комнаты, не обращая внимания на обиженный взгляд Сакамаки.***
— Думаете, это хорошо, что мы отправили нянечку будить Аято? — осторожно спросил Канато, поглядывая на выход из кухни, словно ожидал чьего-то прихода. Несколько братьев сидели за небольшим, но вместительным и удобным столиком на кухне. Некоторые из них не спеша ели приготовленную Руки пищу (на этот раз была яичница с зеленью и приправами), а кое-кто просто сидел за компанию, попивая чай. Шу выкинул заварочный пакет в мусорку, после чего развернулся к присутствующим и занял своё место за столиком, попутно отвечая со слабой улыбкой на губах: — Пусть привыкает. Им нужно сближаться, чтобы не терять динамики в отношениях. — Какой же ты… свах, — пробурчал Руки, ложечкой размешивая сахар в стакане. Судя по его манере говорить, сейчас он был не в настроении обсуждать любовные похождения своих братьев. Где-то внутри души он всё ещё не мог понять, как у них с Шу удалось всех свести, ведь они прилагали к этому не так уж и много усилий. Шу лишь милостиво ухмыльнулся на реплику Муками: — Могу и тебя с кем-нибудь сосватать, Руки. Райто, возьмёшь его? Рыжеволосый поперхнулся, услышав такое, из-за чего даже сказать ничего толком не смог. За брата заступился Субару, попутно хлопая его по спине: — Шу, продолжай быть ленивой задницей. Такой весёленький ты мне не нравишься. — Тебе и не должен кто-либо нравится, кроме меня, Суба-тян, — встрял в разговор Коу. — И это говорит тот, кто готов бесцеремонно расцеловать всех своих фанаток, — нахмурился пепельноволосый, подавляя в себе желание отругать любовника за это «-тян». — Кстати, как у вас с Райто дела в группе? — Хм, неплохо… — А чего так неуверенно? — Просто Райто так быстро стал популярным, мне завидно, — надул губки Муками, поглядывая на среднего из тройняшек. — Хоть мы и в одной группе, но такое чувство, будто соперники. Всем на удивление, Райто продолжал хранить молчание, что было для него несвойственно. Он спокойно ел яичницу, глядя куда-то вперёд, будто бы в пустоту. Глаза его ничего не выражали, линии на лице были расслаблены. Одни только слегка поджатые губы могли говорить о его задумчивости. — С ним всё хорошо? — шепнул Канато Шу. — Сейчас проверим, — ответил старший и толкнул в бок рядом сидящего Руки, указывая взглядом на рыжеволосого брата. — Чего ты хочешь от меня? — проворчал Муками, явно не понимая намёков блондина. Тот снова стал коситься на Райто. Руки возмущенно поджал губы, но всё-таки обратился к своему «антагонисту»: — Ну что, Райто… Нравится тебе быть идолом? Зеленоглазый вдруг смирил Руки сумасшедшим взглядом, отчего тот даже на мгновение ощутил дрожь по спине. Но Сакамаки быстро пришёл в нормальное состояние и в привычной манере ответил: — А тебе, Руки, нравится зависать с Шу на чердаке? Все затихли. Райто поправил свою шляпу, выходя из-за стола и таинственно улыбаясь: — Будьте осторожнее. На этих словах парень удалился наверх в свою комнату. Руки шикнул на Шу, который лишь пожал плечами и весело подметил: — Ревнует он тебя, смирись. За эти слова старший Сакамаки получил подзатыльник. Некоторые даже рассмеялись, что позволило обстановке снова разрядиться. Разгорячённый от случившегося Руки тоже покинул кухню, оставляя за столом Шу, Канато, Субару и Коу. Парни переглянулись, сдерживая улыбки. Они хором подумали: «Какие-то мы с вами приподнятые с утра». Они бы так и просидели, лишь обмениваясь тёплыми взглядами, но тут спустился Юма и сел на своё место за столом, тем самым присоединившись к скромной компании и дав ребятам новую тему для обсуждения. — А чего так быстро? — спросил Коу, с любопытством посмотрев на пришедшего брата. — Хм? — Юма явно его не понял. — Ты пошёл к Аято за тем, чтобы только разбудить его? — А что ещё я должен был сделать? Коу хотел объяснить, но Субару тут же наступил ему на ногу под столом. При это лицо пепельноволосого было убийственно спокойным. А вот Муками болезненно и даже возмущённо охнул: — Суба-тян, ты жесток… — Если ты извращенец, то это не значит, что другие такие же, — не обратив внимания на возмущённый тон собеседника, холодно отрезал Субару. Юма вообще ничего не понимал, из-за чего молча начал трапезу. А вот парочка явно не хотела так просто успокаиваться, — Коу первый пошёл в словесную атаку, как маленький школьник, желающий переспорить учителя: — А ты, Суба-тян, разве не извращенец? — С чего бы? — Постоянно дразнишь меня. Субару прокашлялся. — Никого я не дразню, идиот! — чуть ли не визгом ответил пепельноволосый. — Когда ты так злишься, у меня крышу сносит… — В подтверждение своих слов Коу положил ладонь на коленку любовника под столом и аккуратно стал вести её по бёдрам парня, поглаживая. Реакция не заставила себя ждать: Субару перехватил руку Коу и до хруста пальцев стиснул её. Идол на мгновение поморщился, но, постаравшись не упасть в грязь лицом, убрал свою руку и невинно улыбнулся. — Потому что ты единственный тут помышляешь о всяких грязных вещах со мной! Шу равнодушно поднял руку и в шутку добавил: — Не единственный. В кухне раздался сдержанный смешок присутствующих, заставив Субару залиться краской. — Субару у нас нарасхват, с этим не поспоришь, — подметил Канато. — Даже Кино когда-то прилипал к нему, как банный лист. — К слову, такое действительно было, — уже лениво отозвался Шу, встречаясь взглядом с Коу, который при упоминании о Кино заметно напрягся. — Кино всегда был таким же отстранённым и одиноким, как Субару, поэтому они неплохо ладили между собой когда-то. — Вы уже забудете об этом? — огрызнулся младший Сакамаки на братьев, будто упрекая их за эти воспоминания. Коу случайно подумал, что за такой пассивной агрессией кроется что-то такое, чем Субару открыто не хочет с ним делиться. — Пятьдесят лет прошло с тех пор. — Меньше, — предположил Канато, случайно задумавшись и спрашивая в пустоту: — А что с ним случилось после бала? — Кажется, он просто ушёл, — тоже каким-то отстранённым тоном ответил Шу. — И пусть не возвращается, — пытаясь сдержать внутреннее возмущение, произнёс Коу. «Да кто он вообще такой? Как он связан с Субару? И чего они так про него разговорились?» — негодуя, спрашивал он себя, словно надеялся самостоятельно найти ответы на эти вопросы. Уже по логике он догадался, что Кино — это ещё один родственник семьи Сакамаки. Мало того, он играет какую-то значительную роль в их истории, — такую роль, что не упомянуть о нём невозможно. Стоило ему лишь на полчаса объявиться на балу, как браться обратили на него своё внимание, а тот, в свою очередь, обратил внимание на Субару, что тоже немаловажно. Муками сжал руки в кулаки, пытаясь удержать себя от расспросов. Вместо этого он все мысли сложил в кучку и решил осведомиться лишь об одном — о том, что интересовало его больше всего: — Суба-тян, между вами с Кино ничего не было? Как он и ожидал, ответ собеседника был весьма грубым, но это не добавляло реплике уверенности, наоборот, ещё больше заставляло Коу нервничать. — Что за бред? Не было ничего, угомонись уже, — вот так сказал Субару. Да, так легко и громко, и от этого Коу стало не по себе. Будто бы его отшвырнули, чего-то важного не договорив. — А где Рейджи, Юи и Азуса? — вопросил Юма, тем самым влившись в разговор, но не отрываясь от пищи. — Кажется, они встали раньше и уже позавтракали, — отвечал Шу, одарив друг детства светлым взглядом. — По крайней мере, Рейджи с Азусой я уже видел. Непривычно было наблюдать их вдвоём. А Юи… Аято наверняка решил с ней поиграть перед завтраком. Юма никак на это не отреагировал, хотя многие от него ожидали хотя бы маленького комментария. — Канато, а что у вас там с Азусой? — как можно тише спросил Коу, несмотря на то, что неприязнь к Канато всё ещё не испарилась в нём. Вампир тоже пока ещё не был в ладах с полукровкой после того случая в школьном лазарете. Но волнения о брате пересиливали все эти пренебрегающие чувства к младшему из тройняшек. Сакамаки лишь устало выдохнул и встал из-за стола, показывая, что разговаривать на эту тему не хочет; Коу это сразу понял и еле заметно кивнул, отводя взгляд.***
Юи и Азуса сидели в саду на небольшой скромной скамейке и наблюдали за чарующим закатом. Небо за пару минут окрасилось в розовый цвет, прерываемый жёлтыми полосками утихающих лучей; облака заволокли розовый диск солнца, отчего свет от него был тусклым и поэтому никак не мог навредить вампирам и прочей нечисти. Девушка поглядела на бледное лицо её собеседника. После расставания с Канато ему было намного лучше в физическом плане. Но вот морально он пострадал. Он будто бы получил серьёзную психологическую травму. А когда узнал, что они не переедут с братьями и останутся в особняке у Сакамаки, то он чуть ли не лишился сознания — то ли от радости, то ли от горя. Комори нерешительно взяла парня за руку: — С тобой что-то происходит, Азуса-кун… Выговорись, пожалуйста, не держи в себе. — Я просто не хочу больше находиться с ним в одной комнате… Мне больно… Я люблю его слишком сильно… — отрывками отвечал Азуса, не спеша, будто насильно выдавливал из себя слова. Юи не стала предлагать парню пожить с ней, ведь он не был человеком. Как бы жаль его не было, а собственная жизнь и кровь для Юи сейчас были важнее. Это можно было бы принять за эгоизм, но ей и вправду надо было взять себя в руки и жить так, чтобы её крови хватило на десятерых кровопийцев. Именно сейчас, видя, в каком состоянии Азуса и сама обстановка рациона братьев Муками и Сакамаки, она вдруг резко решила: им нужна ещё одна жертвенная невеста.