Саше явно становится очень неловко, когда, выйдя после тяжёлого учебного дня на крыльцо школы вместе со своими друзьями, видит там Ерохина, который, как только заметил младшего, начал улыбаться до боли ярко и обворожительно, явно довольный тем, что сумел застать омегу врасплох.
— Чего застыл? Домой идём или так и будем стоять, многоуважаемый Александр? — Антон явно издевается, на самом деле не понимая, почему слишком резко выражение лица парня стало каким-то непонятным, потерянным.
Головин только собирается произнести что-то членораздельное в своё оправдание, как понимает, что его сердце явно пропускает то и дело последующий удар, когда видит, что Ерохин направляется прямо к ним, к его компании, ни на секунду не спуская с лица эту белоснежную улыбку, которая, в свою очередь, сменяется наглой ухмылкой, как только тот подходит к омегам.
— Привет,
малыш, — специально подходит поближе к Саше, смотря на потерянного парня сверху вниз, искусно играя густыми бровями, — помнится, я задолжал тебе вкуснейший кофе?
Близнецы и Зобнин явно понимают не больше, чем сам Головин, но тем не менее адекватнее из всех них оказывается Рома, который достаточно увесисто пихает друга локтём, чтобы тот наконец произнёс хоть слово, а лучше предложение, с помощью которого они все смогли бы понять, что сейчас происходит.
Слишком грубый и сильный запах альфы, кажется, проникает под корку сознания, невольно заставляя каждого из парней подчиниться. Антону среди них всех приходится крайне тяжело, потому что его молодой человек никогда не использовал свои феромоны таким образом, да и в принципе аромат Марио был более нежным и привлекательным.
В голове у каждого из парней вспыхивает невероятная буря вопросов, начиная от банальных по типу того, кем вообще приходится этот незнакомец Саше, почему он называет его малышом, но главное – почему сам он не рассказал никому о, возможно, своих отношениях с этим альфой.
Головин сейчас даже не может найти в себе сил, чтобы посмотреть хоть кому-нибудь из них в глаза, потому что уже предвещает эти застывшие вопросы в их взгляде. Очи прикованы лишь к альфе, который, кажется, даже более чем удовлетворён своим эффектным появлением и реакцией всех из присутствующих омег.
— П-пошли, — выдавливает из себя единственное слово, сразу же подталкивая Ерохина в грудь, чтобы тот наконец начал идти, ведь сейчас единственное, чего хотелось омеге - испариться отсюда, будто ничего и не было. Отойдя от друзей примерно на метра полтора, разворачивается, чтобы прошептать им одними губами «потом» .
Конечно
потом.
Парни то ведь явно не оставят этот случай просто так, заставив лучшего друга поведать им всю правду.
Головин больше не может справляться с этим ураганом внутри себя, почему, когда они с Сашей отходят от школы на значительное расстояние, решает выведать ему всё то, о чём он сейчас думает.
— Что это, блять, было? — слова слишком активным потоком начинают растворяться, казалось бы, в воздухе, потому что Ерохин и глазом не ведёт, — ты не можешь вот так заявляться ко мне в школу, когда это тебе вздумается! Если я и планировал встретиться с тобой, то только когда-нибудь вечером, когда, в первую очередь, будет удобно мне, а не вот так, как получилось!
— Тебе разве не понравилось? Твои вот друзья чуть ли в обморок не попадали, стоило мне подойти к тебе, — усмехается, —
малыш, ну скажи же, что понравилось.
— Заткнись, — недовольно бурчит, стараясь не думать о том, что на самом деле такое обращение и вся эта ситуация оказывает на него достаточно странное влияние, которое он не может растрактовать самостоятельно, — ничего мне не понравилось.. Иди опробуй свои трюки на других наивных пареньках, к которым я даже близко не имею никакого отношения, потому что мы
разные.
Понимает же, что уже начинает врать самому себе, загоняя тем самым себя в некое подобие клетки, которая по средствам железных решёток, ставней, не может выпустить человека наружу, оставляя внутри самое главное – нутро и чувства. Скрывает это так умело и естественно, что попросту даже невозможно это заметить и ощутить, потому что так называемый трюк был проделан уже не единожды, в свою очередь, в ловушку которого из раза в раз попадает новая жертва, тонущая во лжи.
После некого раунда в скейт парке Саша по-настоящему старается отодвинуть все мысли о Ерохине, которые, наоборот, только с новыми силами и возможностями проникают внутрь. По глупости, омега проводит целую ночь в этих размышлениях и стараниях принять ситуацию такой, какая она есть, только каждая из возможных попыток не увенчалась успехом.
По средствам выбора использует множество вариантов, которые, возможно, могли бы понять, разъяснить ему самому всё досконально, но этого не происходит.
Омега просто так не хочет сдаваться, почему старается убедить себя в том, что этот парень – просто очередной избалованный жизнью, родителями и вниманием мальчишка, который, по всей видимости, не замечает абсолютно ничего дальше собственного носа, концентрируясь лишь на себе.
Он такой же, как и все.
Идеантичная копия.
И Саша ведь это видит, верно?
Видит, знает, но не может заставить себя забыть о его дурманящем запахе, который, поначалу, может быть даже и обжигает дыхательные пути, но спустя какое-то ничтожное количество времени требует непрерывного пополнения.
Это всё не может быть просто так.
Снова.
Омега
снова отвлекается, затерявшись в мыслях глубоко внутри своего сознания, и совсем не замечает, как они оказываются в тёплом и уютном кафе, в котором царит настоящее буйство приятных запахов свежей выпечки и разных видов кофе, которые, даже перемешиваясь меж собой, продолжают благоухать, даря внутреннему ощущению некое спокойствие, хотя оба понимают, что сейчас им предстоит пройти через разговор, в котором, вероятнее всего, альфа хочет занять доминантную позицию.
На их глаз падает столик у окна, за который они оба охотно спешат. Яркие лучи солнца, беспрепятственно проникающие через некую прозрачную стену в виде стекла, находят приют у старшего в кудрявых волосах, переходя теперь уже на его лицо, утопая в небесных глазах, которые от свечения стали лишь ярче и таинственней. Саша подмечает сам про себя, что парень даже будто и не замечает ярких бликов, раскрываясь перед ним ещё больше, потому что, возможно, сейчас он более открыт и налажен на контакт?..
Наверное,
кажется.
На пару секунд серые облака заходят на эту звезду, свет которой тотчас меркнет, вновь возвращая Головина в реальность, потому что
снова перестаёт видеть в его глазах что-то подобное на читаемую искренность, которая сейчас кажется чем-то недосягаемым.
Подошедший официант омега дарит каждому из клиентов обворожительную улыбку, задерживаясь взглядом на альфе, который также не прочь одарить неким вниманием этого парня. Саша явно замечает, что те, вероятнее всего, знают друг друга, потому что стоит Александру искусно приподнять брови, кажется, в уже отработанном жесте, как молодой человек исчезает, спустя считанные минуты появляясь с двумя стаканами прекрасного кофе, которое дополняют лежащие рядом пирожные.
— Так и будешь на меня таращиться? — самодовольно замечает, застав тем самым парня врасплох.
— Да нужен ты мне больно, — хмыкает, старясь произносить слова более уверенно, — думаешь, разглядывать тебя буду? Ага, делать мне нечего совсем. Понять не могу, почему ты такого большого мнения о себе..
— Почему? — лестная улыбка вновь растягивается на его лице, — потому что я знаю, насколько хорош.
— Видимо не настолько хорош, раз я до сих пор сижу смирно и ровно на своём месте, не бросившись к твоим ногам, а, Саш? — Головин явно не собирается отступать, решая переменить исход этой игры в свою пользу, указав альфе на его место.
Ерохин лишь улыбается, глупо терзая младшего взглядом, проходясь светящимися очами по каждому участку его открытой кожи: лицу, шее, кистях рук.
— Так что там насчёт скейта? — альфа всё же решает вернуться к теме, по которой, собственно, и было сделано им некое предложение встретиться. По крайне мере тот не сомневается, что омега считал именно так, — если честно, то не встречал омег, которые катались бы
вот так.
— Конечно ты не встречал их. Да и не встретишь. Причём ни альф, ни омег, которые катались бы лучше меня по крайне мере в этом городе.
— И
ты ещё говоришь мне о завышенном самомнении?
— Ну, — делает глоток горячего кофе, — потому что я стою на доске далеко не первый год и знаю, о чём говорю. Я занимаюсь этим уже очень и очень давно, стараясь доводить до совершенства каждый элемент, — делает небольшую паузу, — принципиальное различие в том, что этого я добился собственным трудом и постоянными тренировками. Только пройдя через это, мне удалось достичь такого успеха. А ты.. Понимаешь, — вновь делает несколько глотков кофе, после чего начинает разминать пальцы на своих руках, — ты почему-то думаешь, что родился самым лучшим, — недовольно сводит брови, — думаешь, что весь мир упадёт к твоим ногам только потому, что ты так хочешь, только потому, что думаешь, что тебе всё дозволено, но нет. В тебе нет какой-то внутренней наполненности, душевных стремлений, именно поэтому
я говорю тебе о завышенном самомнении.
Альфа не может на такое заявление не обнажить ряд белоснежных зубов.
Саша, сам того не понимая, а может быть и прекрасно осознавая это, даёт заинтересованности им альфой некое подкрепление и силы на дальнейшее развитие.
Ни один парень не мог себе позволить разговаривать
так с Александром.
Ни один кроме
него.
— Немного безрассудно говорить о внутренней наполненности и стремлениях, совсем не зная меня, не думаешь?
— Хочешь сказать, что я не прав?
— Хочу, чтобы ты прочувствовал это сам, — усмехается, — собственно лично убедясь в истинности или ложности выдвинутых, не побоюсь этого слова, подозрений.
Омега вновь замолкает, тщательно обдумывая последующий план решений, который было бы необходимо предпринять в отношении альфы.
Лучшим вариантом он считает прекратить эти бессмысленные выяснения отношений, которые не дают даже мнимой ясности, лишь будто нарочно погружая умственные соображения в некое подобие туманно плёнки.
Встаёт, задвигая за собой стул, не сводя изумрудных глаз с чужих напротив, по которым читается некое удивление от решения парня. Не разрывая зрительный контакт, он начинает двигаться в сторону выхода из кафе, но, успев отойти примерно на метр, омега слышит, как его окликают по имени.
— Не сомневайся, что
я заинтересован в
тебе точно также, как и
ты во
мне.
***
Старший Миранчук то и дело зависает в телефоне при любой удобной возможности. Сегодняшний день не становится исключением, почему тот вальяжно располагается на кровати, совершенно не думая о домашнем задании на завтра, над выполнением которым, в свою очередь, его близнец работает прямо сейчас.
— Не хочешь уроки сделать? Мы скоро встречаемся с парнями, если ты помнишь, — подаёт голос младший, с беспокойством смотря на брата, потому что волнение за его жизнь, учёбу и успеваемость становится спутником Антона на протяжении всей его жизни.
Лёша даже и не думает отвечать, оставляя эту затею, потому что последнее, чего ему сейчас хочется – распинаться перед братом, в то время как у самого в жизни и в телефоне происходят дела гораздо важнее.
— Ты не понял тему?.. Братик, я же могу всегда объяснить, если у тебя какие-то проблемы с этим, — поправляет домашнюю футболку с множеством на ней лисят, встаёт из-за компьютерного стола, подходя к кровати брата, собственнически усаживаясь рядом со старшим, — пойдём?
— В следующий раз, — произносит сквозь зубы, ставя телефон на блокировку, — задай себе в голове тысячу вопросов о том, стоит ли что-то подобное спрашивать у меня, — чуть ли не рычит, вымещая накопившуюся обиду и зло на младшем брате, который совершенно ни в чем не виноват, — если надо будет – спрошу, а теперь иди и делай свои уроки, только, пожалуйста, отстань уже от меня с этой ничтожной опекой, в которой я не нуждаюсь.
Антон моментально сжимается, горбит спину, кладёт ладони на колени, скрещивая свои кисти, стараясь тем самым сделаться меньше, врасти в эту кровать, лишь бы не видеть брата.
Не понимает ведь, почему тот может позволять себе безнаказанно выплёскивать на парня агрессию и неприязнь, становясь чем-то вроде бесчувственной груши, которая лишь может бесповоротно принимать удар на себя, даже и не подразумевая о своих способностях ответить.
Безусловно, в отношениях братьев были и тёплые, прекрасные моменты, наполненные безграничны счастьем, радостью и заботой друг о друге. Только вот для Антона всё это разом перечёркивалось, стоило близнецу начать вести себя подобным образом.
Тоска, грусть, печаль и обида расползаются по каждой клеточке его тела, которые охотно выделяют для всего этого некое пристанище.
— Не забудь пожаловаться папе с отцом, ты это любишь, — усмехается, — да, Тошенька?
— Уходи отсюда и вываливай всё это на тех, с кем ты постоянно переписываешься в телефоне, — младший старательно пытается выровнять голос и дыхание, чтобы в очередной раз не показать слабость перед братом.
— Знаешь что? Уйду.
Старший на самом деле неторопливо встаёт, направляясь сразу к порогу, даже не думая о том, чтобы переодеться.
Только спустя какие-то время, ходя по уже избитым и до боли знакомым улочкам, до сознания парня доходит элементарное – своими словами он вновь нещадно задел брата.
Если бы он только мог всё ему рассказать.
Наверное, когда-нибудь точно сможет.
Наберётся храбрости и сможет.
Или всё-таки нет?
Вероятнее всего ему просто сложно это сделать, мысленно прийти к тому, что лучше всего в этой ситуации будет открыться родному брату. Весомая проблема заключается в том, что тот не хочет показаться слабее.
Парень спустя какое-то время добирается на теперь уже излюбленное им место, находящееся на территории прошлой школы, в которой они раньше учились. Эту округу знали многие, потому что она отличалась от многих других подобных уголков наличием большой площадки для различных спортивных игр, правда, конкретно здесь всегда играли в баскетбол.
Лёша никогда бы и не подумал, что может заинтересоваться этим видом спорта. По сути он всё же приходил смотреть на одного альфу, по которому сходил с ума уже очень и очень давно. Обворожительное сильное тело, татуированные руки и грудь, которые были скрыты под тёплой кофтой, Миранчук уже выучил наизусть, зная о расположении каждой родинки и возможно появившейся царапинки. Всё было бы просто идеально, если бы этот самый альфа замечал бы хоть изредка стремления младшего в элементарном человеческом общении, в котором тот, в свою очередь, вряд ли был заинтересован.
Именно поэтому он и не может рассказать об этом близнецу. У младшего брата были прекрасные и уже достаточно длительные отношения, о которых Лёша просто мечтал, грезил именно этим, желая ощутить всё это на себе.
Но что он получил по итогу? Грязные поцелуи, которые перемешиваются с отвратительными словечками, находя дополнение в занятии сексом, в чём Смолов никогда ему не отказывал, лишь довольно предлагал
больше, ещё.
Он не скажет брату, потому что не хочет быть
хуже.
Но разве это сто́ит того?
После очередного заброшенного в корзину мяча, альфа, заметив Миранчука, уж как-то слишком резво бежит к нему, сразу же набрасываясь с грубым поцелуем. Нещадно сминает чужие губы, специально кусая до кровоподтёков, на что получает полное согласие омеги в этом действии, потому что знает, что он
не откажет.
— Думал, что ты сегодня уже не придёшь.
— Просто было много дел, не обращай внимания..
— Да я и не обращаю, — довольно хмыкает, — пойдём ко мне? — единственный вопрос, на который он на самом деле хочет услышать ответ, который, по идее, должен быть уже запрограммирован в чужой голове, как один из двух возможных вариантов.
— С-сегодня у меня встреча с друзьями, поэтому не получится, — осекается, закусив губу, — давай завтра? Можно сразу после школы..
— Я хочу сейчас, — произносит грубо, чётко, обозначая тем самым свою позицию и намерения на сегодняшний вечер.
— Федь, пожалуйста.. Я пришёл сюда буквально на десять минут, лишь бы увидеть тебя, мне правда нужно идти, — говорит, опустив голову и глаза, чувствуя всем телом и сознанием напряжённый запах альфы, который давит на него, как неподъёмная стена.
— Мне всё равно, что там у тебя, — рычит, — значит, найду другого, знаешь же, что проблемы для меня это не составит, наоборот, лишь внесу разнообразие в свою половую жизнь.
Он снова пребывает будто в страшном сне.
— П-пойдём к тебе.
***
Уже постоянным местом встречи друзей стала квартира семьи Ромы. Родители были только рады уже таким знакомым, изученным до каждой мелочи лицам, понимая, что эти люди имеют непосредственное отношение к сыну, как к лучшему другу.
Правда, даже они спрашивают у омег о том, где же затерялся Алексей, на что младший брат пожимает плечами, опустив голову, из чего родители понимают, что им явно не стоит вмешиваться в это дело, почему оставляют парней, уходя.
Антону и объяснять парням ничего не приходится, потому что те и сами всё знают и понимают, ведь этот случай был один из множества подобных, которые происходили ранее.
И они
знают, почему старший близнец опаздывает.
Ему даже не нужно говорить об этом, потому что они уже догадались.
Омеги хотят как можно скорее отойти от этой темы, переключая внимание на другую, на ту, по которой в принципе они собрались. Антон и Рома заставляют Головина рассказать всё от и до, стараясь не упускать из виду и самую мельчайшую деталь.
— А у Сашеньки появился ухажёр, — Тоша, как обычно, дразнит, впервые улыбаясь за совместное их вечернее времяпровождение.
— Да бросьте вы..
— Я вижу по твоим глазам, что он тебе нравится, — Зобнин уже тоже не выдерживает, желая, чтобы лучший друг всё-таки признался в этом.
— Ну чего заладили то? Ничего он мне не нравится, знаете же, что я в этих отношениях не заинтересован.
— Ром, — обращается к нему близнец, — мы-то знаем, что он просто боится начинать отношения, — произнося это, как бы кивает сам себе, после чего видит, что и Зобнин делает то же самое движение головой, поддерживая.
— Да потому что он странный какой-то, — Саша очень шумно выдыхает, — я не знаю.. Если и начинать что-то серьёзное.. Хотя он совсем не похож на альфу, у которого есть подобные намерения уж на мой-то счёт.
Омеги очень долго обсуждают возможное развитие личной жизни Головина, потому что искренне переживают за друга и уж точно хотят самого лучшего для него, почему и расходятся только к позднему вечеру.
***
Очередная сигарета вновь сопровождает Сашу по пути к дому, только вот подходя к входной двери, уже ощущает что-то неладное.
Давится этим внутренним ощущением, когда оказывается внутри, ощущая безумно усилившийся запах собственного брата и такой же яркий и пылкий, знакомый аромат альфы. Ему хочется просто завыть от бессилия, когда эта смесь вдогонку начинает сопровождаться ещё и стонами.
