Ты достаточная причина для создания целого мира

      Яркое солнце играет с каштановыми кудряшками парня, невольно делая золотистым каждый такой непослушный локон. Оно будто бы изнутри подсвечивает юношу, разливаясь тёплыми красками на его бежевых брюках и такого же оттенка худи, что уж там говорить, даже кроссовки были облачены в ярко-жёлтые цвета.       Антон в медленном темпе качался на качеле, крутя головой в разные стороны, в надежде поскорее заметить своего парня. Только вот тот всё никак не появлялся, заставляя младшего Миранчука хмурить густые брови, целиком и полностью выдающие его недовольство. — Тоша!       Приглушённый, такой до жути знакомый голос раздаётся где-то за спиной парня. А он ведь в буквальном смысле расцветает: уголки губ взлетают вверх, рисуясь на лице молодого человека будто бы полумесяцем, а на душе появляется ощущение какого-то спокойствия, ведь любимый человек находится рядом.       Антон оборачивается, сверля глазами Фернандеса, пока тот идёт до него. Останавливается он у качели, расположившись между разведённых ног своего парня, затем дарит тёплую улыбку и смотрит с нескрываемой нежностью во взгляде, что младший, невольно засмущавшись, тупит взгляд куда-то себе в ноги.       Марио ненадолго зарывается носом в волосы любимого, вдыхая такой родной, кажется, уже безупречно изученный мягкий, запах ванили, который теплом разливается где-то внутри альфы, который до одури любил своего маленького омежку.       Такой расклад Марио явно не устраивает, почему тот аккуратными, еле уловимыми касания оглаживает запястье любимого, поднимаясь по руке выше, очерчивая каждую более менее заметную вену, которые, в совокупности, разбредаются по телу парня вездесущими голубоватыми дорожками. Именно это множество тонких синих нитей Фернандес мог рассматривать, кажется, бесконечно. От его внимания никогда не могло скрыться, куда же в конечном итоге завернёт та или иная дорожка, ведь любая из них может сделать вираж, проходясь будто бы юркой лентой по всем участкам кожи, или же, наоборот, спрячется куда-то вглубь, так толком и не успев начавшись.       Аромат альфы был для Антона чем-то особенным. Лаванда. Казалось бы, просто приятный запах, не несущий в себе кроме этого ничего больше. Только вот для Миранчука всё было иначе. В некую философию запахов он был погружён с головой, детально изучая каждую малейшую деталь, мимолётное изменение. Порой приятный, но достаточно сильный запах становился таким терпким, и Антон находил каждой перемене логическое объяснение, попросту читая аромат своего парня, как и его самого.       Пальцы оставляют позади верхнюю подвижную конечность младшего, перемещаясь на ключицу, по которой те спешат пробежаться лёгкими прикосновениями, но надолго не задерживаясь, концентрируя своё внимание теперь уже на шее, по которой также скользят вверх, поднимаясь до самого подбородка. Теперь уже они очерчивают идеально гладкую кожу, поднимая как раз-таки за него, чтобы встретиться шоколадным глазам с идентичными напротив.       И абсолютно каждый раз Марио при взгляде в эти карие глаза, кажется, тонет в пучине их наполненности. Они, в свою очередь, сразу будто как-то темнели, становились практически чёрными, завораживая своим блеском ещё больше. Хотя, куда ещё больше? Фернандес, кажется, полностью пропал в них, не особо желая искать способ, который помог бы ему выбраться из этой пучины миндальных глаз. Такого он ещё никогда не находил в других. Да и ведь по сути даже не искал.. Что-то такое можно почувствовать сразу, будто бы на интуитивном уровне понять всё до мельчайших подробностей.       Марио не может больше ждать, почему легко накрывает губы парня своими. Он поочерёдно целует то верхнюю, то нижнюю губу, на которых чувствовалась клубничная гигиеническая помада, которой младший пользовался чуть ли не в буквальном смысле всегда, ведь привычка терзать зубами уста сохранилась и была практически на протяжении всей жизни неизменно рядом. Своеобразный вкус ягоды добавляет сладости, от чего оба парня немо тлеют, отдаваясь ощущениям с головой.       Поцелуй выходит недолгим, но достаточно насыщенным. Антон, по его окончании, воровато оглядывается по сторонам, проверяя тем самым местность на наличие чужой пары глаз, обладатели которых невольно могли бы стать свидетелями проявления чувств этих парней друг к другу. — Ну кого ты там всё высматриваешь? — с усмешкой глядя на парня, спрашивает Марио. — Да не знаю.. Мне просто как-то не по себе, — младший снова прикусывает нижнюю губу, на которой и так живого места не осталось, тут же запуская пальцы в кудрявые волосы, — надоело гнездо на голове, поскорее бы состричь всё это. — Антон, ты не сделаешь этого, ведь так? — напористо говорит бразилец, на что получает вид закатывающихся глаз своего парня, — хочу напомнить тебе кое-какое правило: если ты вдруг решишь избавиться от мною любимых кудряшек, то то же самое я сделаю со своими. — Ну ты понимаешь, что это не честно? К тому же очень по-детски ставить такой ультиматум, — дуется парень, сразу же цокая, — твои кудряшки мне слишком сильно нравятся. — Ну, вот, а мне твои. Так что давай сделаем приятное друг другу и оставим волосы в покое. Да и вообще.. Друзья чуть ли не с первых дней наших отношений придумали нам прозвище, кого же они будут называть «спагетти», если один из нас избавится от этих непослушных завишутек? — улыбается Фернандес, чем заражает и Антона, вспоминая эти постоянные приветствия друзей, которые обращаются к паре исключительно по этому особенному названию одной из разновидностей пасты. — У тебя на всё железные аргументы, можно мне также? Когда уже научишь, м? — хмыкает парень, быстро-быстро при этом взмахивая чёрными ресницами. — Извини, но Марио Фернандес не раскрывает своих секретов, — смеясь, тараторит парень, как вдруг замечает, как его молодой человек чуть ли не мгновенно меняется в лице.       Медовые глаза будто бы гаснут, теряя в одно мгновение всю свою наполненность, становясь такими пустыми. Дыхание становится сбитым и достаточно быстрым, от чего создаётся впечатление, что Антон пыхтит, как ёж. Полноту картины дополняют надувшиеся щёки младшего, а вместе с тем и закрытое положение его рук, полностью показывающее его, казалось бы, отрешённость. Обиделся.       Старший, по обыкновению, ненавидел такие моменты, в которые его мальчик попросту терялся, пребывая в таком непонятном состоянии, которое явно его беспокоило.  По большей части переживания зарождались из-за, как кажется Марио, совсем непонятной причины такого поведения Миранчука. Мало того, что старший совершенно представить не может, что уже успел такого натворить, чем расстроил своего парня, так ещё вероятнее всего исход того, что ему самому придётся догадаться, чтобы снова не нарваться на разгневанные фразы Антона о том, что Фернандес совсем ни на что не обращает внимания, так ещё ничего и не замечает.       Марио, на свой страх и риск, в немного обеспокоенном состоянии всё же решает спросить своего парня о причине такой резкой смены настроения: — Тош, что-то случилось? Всё хорошо?.. — Конечно ничего не случилось! — повышает голос младший, — особенно если не принимать во внимание тот факт, что ты меня ни капельки не любишь, то да, всё прекрасно, — криво ухмыляется, — просто замечательно! Столько времени просто обманывать меня? — а с голосом уже что-то не то, он надрывается, хрипит, воплощая всю ту боль, что сейчас переживает парень, — не думал, что ты на такое способен, Фернандес.       Марио же непонятливо смотрит на него, не до конца убеждается, провоцирует ли его парень или же говорит это, вкладывая в слова всю серьёзность и намеренность разобраться с интересующей его темой.       Хотя, за такой длительный период их отношений старший давно должен был привыкнуть к таким маленьким, но иногда и большим, по мнению Марио, совсем ненужным и необоснованным обидам, которыми, кажется, Миранчук только забавлялся. Ох, было бы это на самом деле так.       Антон лежит головой на коленях старшего брата, который, запустив пальцы в злосчастные кудряшки, аккуратно их оттягивает, что, в частности, помогало расслабиться им двоим.       С первого взгляда, они были идентичной копией друг друга, правда, некоторым людям хватало и нескольких минут, чтобы убедиться в их совершенном различии. Многие делали себе, так скажем, некие пометки, на которые стоило бы обратить внимание во внешнем виде каждого из братьев, которые, в свою очередь, могли бы с точностью разъяснить, какой из парней находится перед ними. — Тебе нравится кто-нибудь, Лёш? — как-то ни с того, ни с сего спрашивает младший, так хитро, с прищуром поглядывая на брата, который, по его выражению лица, знатно удивился. Хотя.. На самом деле тот уже давно привык, что Антон мог начать разговор на совершенно странные темы, порой даже неуместные, но тем не менее старшему ничего не оставалось, кроме как выслушивать близнеца и отвечать на его вопросы, иначе же тот начинал вести себя, будто ребенок, капризничая. — Да есть тут один человек.. — с горькой усмешкой говорит старший, как-то странно поглядывая на Антона, а после же склоняется к лицу брата, где выжидает, но спустя пару секунд практически в губы произносит, — ты, — комнату в одночасье разрывает громкий смех, который Лёша и не пытается скрыть. А эти заразительные звуки, разлетающиеся по квартире, кажется, с неземной скоростью, отчасти наполняют помещение такой особенной теплотой, но вместе с тем и не могут не доводить младшего.       Антон сразу же поднимается с колен старшего, принимая сидячее положение. Он пытается растянуть уста в прямую линию, только вот долго явно не может держать такую физиономию, почему уголки губ как-то слишком быстро ползут вверх, оголяя верхний ряд светлых зубов, одновременно озаряя лицо тёплой улыбкой, которую младший всеми силами старается скрыть, дабы сохранить перед братом, который откровенно над ним издевался, некий суровый и непринуждённый вид. — Да почему ты такой то? Я тебе всё всегда рассказываю, — с явной обидой говорит младший, тутже вытягивает ногу и немного подпинывает Лёшу к краю дивана, — вот спросишь ты у меня что-нибудь, особенно про Марио, я тебе ни за что ничего не расскажу, понял? — деловито заявляет, надеясь, что может быть хоть это как-то подействует на близнеца. — Да нужен ты мне больно вместе со своим Фернандесом, ей богу. Тем более знал бы ты, какой он на самом деле.. — А что с ним не так? — закусив губу, спрашивает младший с нескрываемым волнением в глазах, которое, кажется, вот-вот выплеснется наружу, причём прямо на старшего брата, который специально мучительно долго молчит, заставляя близнеца напрячься. — Ну.. Знаешь, я бы рассказал, только вот не хочу делать тебе больно. — Лёша! — неожиданно вскрикивает, — я конечно понимал, что ты тот ещё засранец, но не до такой же степени! — подползает к нему поближе, — я ему, значит, всё-всё рассказываю, а он скрывает от меня же что-то про моего парня. Ну ты нормальный вообще, нет? — вдруг резко кладёт свои руки тому на плечи, начиная потряхивать, — Миранчук! Ну скажи, — последнее слово особенно тянет. — А волшебное слово? — Ну ты и.. Ладно, пожалуйста. — Да не любит этот бразилец тебя.       Младший всегда был более раним и доверчив абсолютно ко всему, из-за чего обиды на брата, кажется, даже не переставали заканчиваться, ведь Лёша делал всё, что было в его силах, чтобы довести близнеца. Он упорно каждый раз придумывал что-то новое, доводя свой план до идеального состояния, не оставляя никому надежды на то, что это всё может быть простой выдумкой, шуткой, которую тот придумал, чтобы позабавиться, не более того.       Антон же с самого детства значительно отличался от старшего брата. В их характерах попросту отсутствовали какие-либо схожие черты, максимум, что объединяло их, указывая на то, что те друг другу приходятся братьями – это внешность. Он был всегда нежным и ранимым мальчиком, которым и остался по сей день.       Родители после их рождения, конечно же, понимали, что каждый ребёнок будет индивидуален, что у Антона, что у Лёши будут какие-то свои привычки, взгляды на жизнь, которые, кстати, с различием характеров парней, опять же, неимоверно отличались. — Он сам тебе сказал? — Антон переминает на своих пальцах костяшки, которые из-за неправильного смещения косточек в другое положение издают громкий хруст, звучание которого только ещё больше начинает угнетать младшего. — Нет, но это же видно, — пытается говорить серьёзно, что выходит довольно-таки неплохо, — ну, вот смотри, во-первых, вы в этом месяце толком не гуляли. — Вообще-то у Мари с его семьёй была запланирована поездка на пару недель к родственникам. Я же тебе рассказывал.. Вот значит, как ты меня слушаешь? — старается перевести тему, тем самым опровергая все возможно выдвинутые Лёшей некие обвинения в сторону его парня, а сам при этом с недовольной ухмылкой смотрит на брата. — Ну, как же, конечно. Уехал он со своей семьёй.. И ты ему, хочешь сказать, поверил? Фернандес просто устал от тебя и твоего вечного нытья, вот, решил как раз расслабиться, отдохнуть, чтобы мой братик не лез к нему это время. Ты, порой, такая истеричка, что и я хочу поскорее выпнуть тебя из нашей общей комнаты, потому что только ты, наверное, так один умеешь давить на мозги. Он, наверное, был очень рад тому, что отдохнул от этого, — в убеждении своим словам активно кивает головой, при этом еле сдерживается, чтобы вдруг не засмеяться, — во-вторых, Фернандес постоянно в телефоне, не замечал? Вот говорю тебе, точно с каким-нибудь омежкой переписывается за твоей спиной, пока ты не видишь и даже ничего не подразумеваешь! — а в уголках глаз Антона уже начинают скапливаться ненужная влага, только вот старший тем не менее продолжает, ведь преследует определённую цель, которой точно добьётся, — в-третьих, я уже давным-давно заметил, что он толком на тебя и не смотрит. Конечно, уже ведь поди давно потерял к моему Тошке интерес, — горько хмыкает, — братик, неужели все эти мелкие детали не доказывают тот факт, что он тебя ни капельки не любит? Пф, да конечно.. Так ведь и есть! Использует просто как игрушку, а для большего ты ему и даром не сдался. Прости, Тох, но я должен был тебе это сказать. Кто же раскроет тебе глаза, как не старший брат?       А у младшего, кажется, пол мира внутри перевернулось. Парень смотрит перед собой в одну точку, а в голове будто заела пластинка со словами брата, которая не упускает каждого сказанного им слова, каждой, казалось бы, мелочи, из-за которой Антон начинает всё больше и больше себя накручивать.       Смотрит сейчас ведь в когда-то такие родные глаза (ведь сейчас это уже не так?) и не понимает, как мог допустить такого. Всё это сейчас.. Неужели правда, реальность?       Да не может такого быть!       Неужели всё на самом деле могло так печально обернуться? Когда он упустил тот момент своей жизни, их отношений, когда всё в один миг рухнуло, разбиваясь на множество осколков, да попросту пошло под откос. — Антон, скажи честно, тебе что-то Лёша сказал?       Фернандес за это продолжительное время их с Антоном отношений уже успел проникнуться особыми взаимоотношениями между братьями, почему сразу же заподозрил близнеца в чём-то неладном. И ведь практически как обычно оказался прав.       Антон рассказывает ему всё, со слезами на глазах пытается объяснить Марио каждую мелочь, называя с каждой репликой всё новые и новые причины того, почему, якобы, парень его совсем не любит.       Фернандес лишь улыбается, смотря на своего маленького, ещё такого глупого и наивного омежку, который каждый раз, как в первый, верит любому слову брата, который, в свою очередь, бессовестно над ним уже не сосчитать в какой раз подшучивает, заставляя того переживать. — Антош, вот знаешь, я скажу тебе только одно, на остальное даже времени тратить не буду.. Я безумно люблю тебя, слышишь? В этой ситуации даже я должен обижаться, потому что ты тем самым показываешь, что совсем не веришь в мою искренность, глупый. — Честно-честно любишь? — Честно-честно. А вот с Лёшей определённо стоит поговорить.

***

      В комнате Феди сейчас творилась настоящая катастрофа, в принципе наличие и масштаб которой даже нельзя было вообразить, уже не говоря о том, чтобы представить всё это в реальности. Кровать была заложена самыми разными вещами, которые парень комбинировал между собой, дабы найти для сегодняшнего дня подходящий аутфит, в котором, в свою очередь, парень собирался отправиться на прогулку.       После долгих примерок перед зеркалом, парень не нашёл лучшего решения, как остановиться на чём-то классическом, почему и выбрал базовую белую футболку и чёрные скини, не забыв и про молочную ветроку, в чём чувствовал себя максимально комфортно, что стало решающим фактором.       Младший даже хотел привлечь Головина к помощи подбора одежды, но тот, сразу заподозрив что-то неладное, решил поскорее ретироваться из дома, сказав перед выходом лишь что-то на подобии «Ты всегда красивый», пытаясь тем самым задобрить Федю.       Чалов даже не понял, как время успело так быстро пролететь, когда, глянув на часы, осознал, что до прихода Кости остались считанные минуты. К назначенному времени Кучаев был уже у дома младшего, держа при этом в руках два скейтборда. — Привет, — старший улыбается так лучезарно, — готов покорять скейтпарк? Ну и заодно весь тот путь, пока мы будем до него идти, а точнее ехать, м?       С порога Федю очаровал его запах. Такой сильный, даже, наверное, неподвластный описанию. По телу младшего пробежали мурашки, а вместе с тем и некий холодок, который взбудоражил каждую клеточку парня с изумрудными глазами. Мята. Чалов отдаёт себе отчёт в том, что ему попросту не доводилось чувствовать что-то приятнее.       Каждый альфа, как и омега, имеет особенный запах, который, порой, может сразу оттолкнуть обладателя противоположного пола, или же, наоборот, завлечь к себе своей в меру нежностью, некой теплотой, уютом. Именно последнее и чувствовал младший, вдыхая, кажется, ещё с большой силой этот приятный аромат.       От Феди же веяло ромашкой. Обычный полевой цветок имел очень нежный запах, такой, что появлялось ощущение какого-то царящего спокойствия, простоты. С достоверностью можно сказать, что этот аромат определённо был создан для Чалова, ведь описывал своего обладателя идентично. — Привет, — слишком смущённо произносит, закусив губу, ведь сейчас разговаривает с человеком, к которому испытывал симпатию уже продолжительное время, — ой, ты не говорил, что мы пойдём туда, — говорит с долькой испуга, — я ведь совсем не умею кататься. — Ну, знаешь, это ничего. Хотел немного удивить тебя, — легко вскидывает брови, — не бойся, Федь, я научу тебя. Ну, по крайне мере буду стараться. — Я тоже буду стараться, правда, — и тут, неожиданно для самого парня, Кучаев без особых раздумий прикасается своими пальцами к чужим, сплетая их руки, после чего выводит, наконец, Федю из дома.       Чалов даже не успевает сообразить, что вообще произошло, но отчётливо понимает, что совсем не хочет, чтобы эти, так называемые, прикосновения заканчивались. Лишь смотрит куда-то себе под ноги, мягко улыбаясь, а щёки выдают его стеснение целиком и полностью, когда на нежной коже появляются алые вспышки смущения.       Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Для Феди это случилось даже слишком быстро, потому что, казалось бы, их сплетённые воедино руки как-то слишком стремительно разомкнулись, как только парни ступили на тротуар.       Дорога до скейтпарка оказывается, по мнению младшего, очень даже приемлемой, потому что у того неплохо получается, чему всю дорогу глупо улыбается. Ехать просто по прямой траектории, конечно же, не сложно, но для Феди это реальный успех, ведь стоит на доске впервые в жизни. — Сейчас пойдём вон туда, — указывает на камел хамп*, с которого чаще всего именно новички начинают свой путь в исследовании своего же скейта, ведь именно эта, так называя попростому «выпуклая горка», даёт как бы прочувствовать обладателю доску, стать с ней единым целым. — Кость?.. — зовёт аккуратно, — я боюсь упасть. — Боже, я, конечно, всё понимаю, но просто так тебя на него одного не пущу. Сначала покажу, как съеду сам, а потом то же самое проделаю вместе с тобой, — Федя вот-вот что-то хочет спросить, только вот Кучаев опережает его, добавляя, — я буду держать тебя, всё будет хорошо. Костя, отойдя чуть подальше, начал разгоняться, после чего резво проехал по камел хампу, эффектно остановившись прямо перед младшим, глядя в изумрудные глаза. — Теперь твоя очередь, — снова сплетает их руки воедино, ведя парня к этой выпуклой горке, — смотри, сейчас самое главное, что тебе нужно сделать - это постараться разогнаться, потому что иначе ничего может не получиться и ты съедешь вниз. Даже если так случится, не переживай, в этом нет ничего страшного, — смотрит с какой-то нежностью во взгляде, а Федя, смотря в эти небесного цвета глаза, как-то успокаивается, ведь уверенности ко всему прочему добавляет запах альфы, который, кажется, невидимой дымкой окутал парня, заставляя полностью ему довериться, — Но в любом случае я буду держать тебя за руку, ладно?       Федя лишь кивает, отходя чуть поодаль от рампы. Снова поднимает взгляд на Костю, а тот скорее берёт его за руку, помогая преодолеть препятствие. Чалов счастливо улыбается, ведь у того получилось! А старший сдержал своё общение, потому что на самом деле был рядом, крепко сжимая чужие пальцы, перебирая кончиками своих костяшки другого, успокаивая. Федя из-за избытка эмоций очень резво обнимает Костю, заключая его шею в кольцо из своих подвижных верхних конечностей, а сам утыкается носом ему куда-то в шею.       Старший стискивает тело омежки в своих руках, только сейчас обращая внимание на его запах, который значительно усилился, видимо, из-за ярких эмоций, от чего Костя чуть закусывает нижнюю губу, также продолжая перемещать шершавые ладони по талии и спине Чалова, не желая отпускать его.       Сначала Костя постоянно носится с Федей, переживая о том, чтобы тот не упал, но младший, чуть погодя, решает показать всю свою самостоятельность в полной красе, съезжая с достаточно с большой рампы. Как уже можно понять, попытка была совсем неудачной, потому что он с грохотом свалился на асфальт, больно ударяясь всем телом, так в придачу получил ещё и пару дырок на коленях и стёртые в некоторых местах штаны. О состоянии нежной кожи на ладонях и говорить не стоит, ведь те были все в ссадинах, которые так неприятно жгли, отдаваясь тягучей болью.       Правда, Федя старался выносить всё стойко, решив показаться перед альфой совсем нетипичным омегой, который постоянно распускает нюни.       В парке они проводят очень много времени, задерживаясь там до позднего вечера. Костя успевает показать младшему все свои умения и то, как он преуспел в езде на скейте, а омега, в свою очередь, не может свести с него глаз. — Кость, а ты давно катаешься? — спрашивает, когда уже направляются к дому Чалова. — Года три есть, — легко отвечает, — тебе понравилось сегодня? — Знаешь, я порвал штаны на коленях, сам весь грязный от падений, но таким счастливым я не ощущал себя уже давно, — смотрит прямо на альфу, — спасибо, что подарил мне именно такой вечер. — Если ты захочешь, то мы можем хоть каждый день ходить туда. — Ну, не прям каждый день.. Но было бы здорово. У меня, кстати, родной брат очень хорошо катается, — хмыкает, — всё хотел меня научить, но, как видишь, до этого дело так и не дошло. — У тебя же брат Саша? — спрашивает, на что получает утвердительный кивок головой со стороны Чалова, — я часто вижу его в скейтпарке, он правда круто чувствует доску. Хотелось бы снова с ним покататься, ещё и в одной компании желательно. — На что же ты намекаешь? — улыбается, с прищуром поглядывая на альфу. — Ну, звать его одного получится как-то неправильно, потому что большую часть времени именно по своему желанию я буду проводить с тобой, малой, поэтому вполне можно было бы ещё позвать моего очень хорошего друга, альфу. Мне кажется, неплохая идея выбраться вчетвером покататься, что думаешь? — Может наконец-то появится возможность сбагрить Саню какому-нибудь альфе, давно пора, — смеётся, на самом деле надеясь на то, что тот парень, про которого говорит Кучаев, может стать для его брата хотя бы другом, ну а если он ему понравится, такой исход событий будет просто идеальным по мнению Феди. — Ну, тогда, напиши, если он захочет, — кладёт свою горячую ладонь на щеку младшего, большим пальцем оглаживая контур скулы, из-за чего омега, кажется, замирает. — Спасибо ещё раз этот день, — аккуратно мажет губами по щеке альфы, быстро скрываясь за дверью своего дома. Было бы здорово, если бы тот альфа понравился Саше.