***
Директор Фукузава был предсказуемым человеком — прекрасное качество для начальника. Каждый член детективного агентства знал, где его найти в случае нужды. Это единственное, что роднило их с Мори, в остальном они были абсолютно разными. Мори устроил из своего кабинета смертельную ловушку — Фукузава в своем не закрывал даже балконную дверь. Дазай считал последнее изрядной глупостью: никакие боевые искусства не спасут от снайперов. Подобную беспечность себе мог позволить только Чуя, с которого пули скатывались как засохшая грязь. Но Фукузава не спрашивал чужого мнения, а Дазай не любил делиться своим без необходимости. Они уживались. — Ты чего-то хотел? — Фукузава обернулся, но не отошел от окна. Солнце било ему в лицо, высвечивало глубокие морщины, закрашивало седину. Дазаю стало интересно, не скучает ли он порой по полю боя. Не тошно ли живому клинку быть запертым в светлой кладовке кабинета? Смог бы Чуя стать таким с годами? Кем он мог бы стать? — Пришел отчитаться о задании, — непринужденно улыбнулся Дазай, усаживаясь на стуле для посетителей. Фукузава кивнул и неторопливо вернулся к столу. Если роль символа и не приносила ему радости, он этого не показывал. Фукузава Юкичи никогда не уклонялся от исполнения своего долга. — Все прошло по плану, я знаю. Особый отдел выразил благодарность за твое невмешательство. — Я вмешался, но я не видел общей картины. Без него Чуя ни за что не нашел бы вовремя проклятый дом с мальчишкой. Особому отделу пришлось бы расхлебывать все самому. Дазай нашел дом, Дазай выбрал стратегию и отправил Чую в бой, как делал всегда. Потому что Фукузава Юкичи всегда был хорошим человеком и хорошим директором. Дазай не счел нужным усомниться в его словах и искать в этих убийствах что-то, помимо безумной вендетты мэра Йокогамы. У его паранойи были пределы. Взгляд Фукузавы был как вымытый начисто клинок. — Ты хочешь что-то узнать? Дазай хотел узнать целую кучу вещей. Почему агентство так легко пошло на сделку с правительством, почему они помогли выгородить Мори — и почему Фукузава так спокоен сейчас, когда Мори снова оказался под ударом. Но на эти вопросы он мог найти ответы и сам, пусть способ ему и не нравился. Вопрос, почему агентство, призванное защищать невинных, даже не попыталось спасти обреченного ребенка, он счел слишком смешным, чтобы рассматривать его всерьез. Оставалось одно. — О чем будет завтрашний доклад того перебежчика? — спросил он, почти не сомневаясь в ответе. — Это государственная тайна, — подтвердил его догадку Фукузава. — Никакого доклада не будет. Значит, Чую не казнят по крайней мере до завтра: он понадобится, чтобы обойти эспера Эрнеста и убрать доктора. США не простят убийства дипломата, но Чуя и так приговорен к смерти — настоящий камикадзе. Только на этот раз американцы будут настороже, вряд ли все пройдет так же просто. — Знаете, — улыбнулся Дазай. — У вас гораздо больше общего с моим бывшим начальником, чем мне казалось. — Знаю. — Фукузава прикрыл глаза в знак согласия. — Все начальники похожи друг на друга. Если ты захочешь покинуть агентство... — Ради чего? — удивление вышло совершенно естественным, Дазай мысленно себе поаплодировал. — Тот мафиози, которого казнят за убийство мальчика и дипломата. Вы, кажется, дружны. — Для человека, почти не покидающего собственный кабинет, Фукузава был поразительно хорошо осведомлен. Впрочем, ничего странного в этом не было, Рампо наверняка делился с ним своими наблюдениями, а Рампо был несомненным гением. Дазай почувствовал, как лицо затвердевает в брезгливо-удивленной гримасе. Спасительная вода равнодушия поднялась изнутри и затопила его с головой. — С этим злобным коротышкой? — холодно переспросил он, словно не веря своим ушам. — Какой бред. Да я напьюсь от радости, когда он наконец сдохнет.***
Он начал в ближайшем баре. Правда, без свидетелей бурного праздника не получилось — за час Дазай едва уговорил две порции виски со льдом. Возможно, ему следовало сменить обстановку. Возможно, дело действительно было в баре, а не в вязком холоде, который никак не отступал из груди и который не могло растопить никакое спиртное. Он как раз собирался расплатиться, когда телефон пискнул входящим сообщением. «Предают все, но не это гложет нас долгими зимними вечерами, а упущенные возможности». Это могло быть просто спамом, началом рекламной компании или посланием очередной отвергнутой поклонницы, но сгустившееся вокруг чувство опасности никогда его не обманывало. Дазай залпом допил остатки виски и нажал кнопку вызова. — Когда и где?***
Мафия хорошо умела прятаться от чужих глаз. Даже сейчас, когда за небоскребами «Мори инкорпорейшн» в городе следили все, от журналистов до иностранных спецслужб, Дазаю не пришлось ползать по канализации и воздуховодам, чтобы попасть внутрь. Его привезли на встречу по удобному тоннелю, соединенному с подземным гаражом. Мори Огай справедливо считал, что комфорт не менее важен, чем функциональность: он располагает визитеров к сотрудничеству и снижает изнашиваемость человеческого материала внутри организации. Детали машины смерти под руководством Мори работали дольше, чем в руках других руководителей. Он сам решал, когда следует заменить их новыми. Дазай глубоко вздохнул, успокаиваясь. Начинать разговор с жалоб и обвинений — слабая позиция. Он взглянул на стальные стенки лифта, вслушиваясь в еле ощутимое гудение механизма. Внешние лифты нравились ему больше, но несколько минут красивого вида не стоили риска попасть в объектив какому-то удачливому репортеру. Дазай совсем не жаждал разделить завтрашние передовицы газет с Чуей. Мори как всегда сидел в любимом кресле и смотрел на залив, словно не насмотрелся за все прошедшие годы. Он почти не изменился с их последней встречи: само время, казалось, замирало перед порогом этого кабинета и терпеливо ждало, когда его позовут, — Рад тебя видеть, Дазай-кун. Садись, ты наверняка устал. — Босс. — Дазай сел в предложенное кресло. Он не ответил на мягкую провокацию. Разумеется, Мори за ним следил, но это не имело особого значения: при желании Дазай мог избавиться от слежки в любой момент. — Извини за ожидание, но назначить встречу раньше не получилось. Мне нужно было закончить с делами в Токио, а ты не представляешь, какие там пробки. — Мори улыбался с тем самым выражением вежливого раскаяния, которое можно было без труда принять за насмешку. Дазай в точности отзеркалил эту снисходительную вежливость, высчитывая момент для нападения. Позволять Мори вести беседу было очень плохой идеей. — Ничего страшного, я все равно собирался заехать домой за плащом. Вечера уже становятся прохладными. Надеюсь, ваши дела завершились благополучно? — Абсолютно, — подтвердил Мори. — Ты же знаешь наше правительство: сначала они надеются на то, что крестьяне убьют спящего дракона вилами, а как только на горизонте показывается вражеская конница, то приходят к пещере и просят этого дракона сотворить для них чудо. — Боюсь, я не поспеваю за аллегорией, — солгал Дазай. Мори не слишком любил говорить о себе, но иногда делал исключения, особенно если хотел посвятить собеседника в детали удачных операций. — Очень мило с твоей стороны. — Мори бросил на него проницательный взгляд. — Но я бы все равно тебе рассказал. В конце концов, это твой выпускной экзамен. — Я больше на вас не работаю, — напомнил Дазай, с трудом удерживая улыбку. Мори неодобрительно поморщился и пожал плечами. — Человеку в твоем возрасте пора перестать мыслить такими узкими категориями. Мы вернемся к этому позднее. Когда, по-твоему, началась история с Исикавой? Это был простой вопрос. — После выборов мэра. До этого он сидел тихо, но как только получил контроль над городской полицией, немедленно начал копать под мафию и лично под вас. — Было очень мило. Как будто щеночек хочет зарыть лапками залив Йокогамы, думая, что это обычная лужа. — Мори негромко засмеялся и тут же посерьезнел. — К сожалению, этот щеночек умудрился связаться со стаей заокеанских волков, которые только и ждали приглашения порезвиться в нашей овчарне. Американские службы вышли на него в середине лета, как раз перед тем, как он объявил о будущем конгрессе докторов. Возможно, сначала они просто хотели прощупать почву, но тут наш впечатлительный мэр выболтал им подробную историю наших с ним отношений, и их аналитики придумали, как ее использовать. Все любят детей, серия жестоких убийств малюток должна была привести население — а за ним и власти — в настоящий ужас. Дело казалось взаимовыгодным, как любая хорошая ловушка. Исикава получал не связанного с ним врача, готового совершить несколько убийств, имитируя мой почерк — а в перспективе и мою голову на блюде. Американцы получали лояльного мэра и свободу действий в городе с особым статусом: через три года Исикаву могли бы перевыбрать, но у них было бы вполне достаточно времени, чтобы надежно закрепиться. Хаос в порту после ослабления портовой мафии был бы им только на руку. Даже правительство оставалось в выигрыше. После такого громкого скандала они бы совершенно законно отозвали нашу лицензию на эсперов, население даже требовало бы этого. — Мне уже хочется пожелать им удачи, — совершенно искренне признался Дазай. Мори улыбнулся с тем проблеском настоящего удовольствия, которое появлялось у него только в моменты торжества над действительно сильным противником. — Ты можешь лучше. Где они допустили ошибку? На этот раз Дазаю пришлось ненадолго задуматься. — Дипломатический статус. Если правительство действительно получало от этой операции только выгоду, то они бы просто не подключили к расследованию детективное агентство. Врачу ничего не угрожало, не было смысла его дополнительно прикрывать. — Именно так, — кивнул Мори. — Когда особый отдел прогнал новоиспеченного дипломата через базу, у них зашевелились волосы даже в ушах, но было поздно. Они проморгали у себя под носом заряженную бомбу, но карусель уже раскрутилась, и остановить ее без моей скромной помощи у них бы не вышло. — Зачем везти сюда живого доктора, если можно записать несколько роликов? Мори мечтательно прикрыл глаза. — Ты не представляешь, что может сделать с видео любимая программа особого отдела. Их «Глаза бога» были хороши, но новый проект обошел их по всем параметрам. С ним можно доказать, что абсолютно любое видео является подделкой. Нет. Для того, чтобы правильно разыграть карту с нашими экспериментами, нужен живой и разговорчивый свидетель. — Особый отдел мог устроить доктору несчастный случай. — Не мог. Доктор живет, ест и спит в американском посольстве. Он почти не покидает Токио, ждет своего большого выхода. В любом случае убить его на конференции было бы непросто, ваше агентство просто отлично справляется с мерами безопасности в «Йокогама пасифико». Тот парень с блокнотом и мальчик в очках — просто находки. Как думаешь, мне удастся их сманить в нашу организацию? У мафии прекрасные условия и коллектив. Спросишь их при случае? Дазай молча уставился в темные глаза бывшего наставника, отказываясь поддержать шутку. Мори не стал настаивать. — Ну, попытаться стоило. В любом случае, у правительства было две возможности. Первый — отдать прямой приказ на устранение вашему начальнику. Даже не будь он директором детективного агентства, Юкичи прошел бы через любую защиту, даже не вспотев. Но есть оружие, которое очень трудно запечатать снова, после того, как неосторожно сорвал печать с ножен. Никто не вышел с войны невредимым, Фукузава Юкичи не является счастливым исключением. И, в отличие от вас с Чуей, у него нет напарника, способного его остановить. Он всегда был одиночкой. Даже правительство не рискнуло вернуть его в дело — и даже я считаю это мудрым решением. К тому же полезным для моей организации. Второй вариант — обычный снайпер. Дорога от Токио и обратно, а особенно моменты между машиной и входом в здание просто созданы для стрелков. Увы, так считаю не только я, но и наши американские коллеги, которые прислали специального человека на этот случай. Ты уже встречал мистера Хемингуэя. Его способность «Прощай, оружие!» входит в перечень разрешенных международной конвенцией к повсеместному использованию. Он просто ходячая зона безопасности, любая попытка обвинить его в нелицензионном использовании способности породит такой международный скандал, что на это не пойдет даже Северная Корея. — Тогда зачем особый отдел прислал снайпера для мальчишки? — не понял Дазай. Мори улыбнулся шире. — Потому что мистер Хемингуэй не был включен в список официальных гостей, хотя с визой у него все в порядке. Он приплыл в Йокогаму инкогнито. Но не втайне от мафии, разумеется, мы все-таки хозяева этого порта. Я бы поделился с коллегами из правительства этой ценной информацией, но был немного занят. Все эти обвинения, аресты, подготовка к казни — так отвлекает от повседневных дел. — Но Чую вы вызвать не забыли. — Дазай не сдержал скользнувшей в вопрос горечи, но Мори тактично не обратил на нее внимания. Плохо, значит, он планирует нанести удар в другое место — и Дазай пока не видел куда. — Гравитационный манипулятор может сделать оружие из чего угодно. Чуя — прекрасный соперник мистеру Хэмингуэю. Не могу дождаться второго раунда их противостояния, это должно быть интересно. — Два раунда противостояния с мирным эспером за жизнь главаря мафии? Вы не продешевили, Мори-сан? — Дазай подобрался: похоже, разговор переходил от вводной части к чему-то важному. Мори наклонился к стоящему у кресла столику и налил себе вина. Он не предложил выпить Дазаю, да и сам не стал — просто полюбовался игрой мягкого света в пурпурной жидкости. Чуя тоже обожал так делать. — Считается, что Япония третья в мире страна по количеству эсперов на тысячу населения, — сказал он вместо ответа. Это большая сила. Не все готовы оставить ее в наших руках. — Что за доклад собирается сделать этот доктор? — повторил Дазай вопрос, на который не ответил другой его начальник. У Мори не было причин беречь государственные тайны — в конце концов, он позвал Дазая именно для того, чтобы сложить в него несколько секретов на будущее, как в банковскую ячейку. Хотя это наверняка было лишь одним из нескольких мотивов. — Он хочет рассказать об отделе изучения эсперов, который возглавлял во время войны. — Мори недрогнувшей рукой поставил бокал на подлокотник и повернул к Дазаю мертвое лицо, лишенное обычных масок. — Этот человек был моим начальником. Мы делали много такого, от чего даже у тебя прибавилось бы кошмаров, Дазай-кун. Лучшие из своих методов допросов я принес в мафию со старой работы. Как думаешь, чего потребует население Японии, разогретое недавними убийствами, если узнает, что правительство выдает лицензии людям с моим прошлым? Это было очевидно. — Но лицензию выдали не только вам, у детективного агентства она тоже есть. — У Дазая начала кружиться голова. Худшие моменты его жизни упрямо закручивались вокруг этих лицензий. Возможно, их полное исчезновение не будет такой уж катастрофой. — И посмотри, кого они принимают в свои ряды, — почти ласково намекнул Мори. — Ты в каком-то смысле тоже дитя того отдела, хотя даже не знал о нем до сегодняшнего дня. Но, чтобы замазать ваше агентство, не понадобится копать так глубоко. Фукузава Юкичи во время войны возглавлял отряд по поимке диких эсперов и привозил нам материал для исследования. Он, разумеется, не знал, что мы с ними делаем — режим секретности работал до самого конца войны — но мы оба понимаем, что Юкичи не станет оправдываться, даже если ему прикажут. Боюсь, он все-таки немного винит себя в судьбе тех несчастных, которых отправил в наши руки. Это все упрощало. Если правительство Японии выдавало лицензии заведомым преступникам, то самым логичным было бы отобрать у него такое право. Случись это сразу после войны или во время оккупации, США пришлось бы делиться контролем с другими участниками мирного договора, но сейчас обстановка в мире изменилась. Они практически не встретили бы сопротивления, забирая контроль над эсперами Японии. Даже внутри страны все могло пройти гладко, если правильно раскачать общественное мнение. Дазай вспомнил некоторые цитаты из сегодняшних газет: семена недоверия к действиям правительства пока что сыпали осторожно, но после скандала с военными преступлениями против эсперов из них легко могли взойти пренеприятные ростки народных протестов. Дазай потер лоб, скрывая замешательство. Сидеть в этом кабинете и обсуждать с Мори планы — это пробуждало в нем такие чувства, которые он предпочел бы никогда больше не испытывать. И было все еще неясно, зачем Мори вообще устроил эту встречу — он любил хвастаться победами, но не настолько. — Зачем вы меня позвали? Я уже сыграл свою роль в этой истории, больше я вам не нужен. «Вы достаточно меня использовали», — повисло в воздухе неозвученное обвинение. Мори улыбнулся, возвращая на лицо теплое, почти отеческое выражение, которое как никакое другое будило в Дазае жажду крови. — Я позвал тебя обсудить твой гонорар. Ты справедливо заметил, что больше не работаешь на мафию, но ты оказал нам помощь в трудный момент, а я не люблю быть должным. Я мог бы заплатить деньгами, но подумал, что, возможно, ты хочешь в награду что-то другое? Дазай прикрыл ладонью рот и засмеялся неприятным рассыпчатым смехом, звучащим слишком похоже на поражение. — Вам нечего мне предложить, вы умеете только забирать. Надеюсь, Чуя завтра облажается и у вас тоже заберут эти проклятые лицензии, которые вы оплачиваете жизнями моих... Он прикусил палец, чтобы заставить себя замолчать. Слабость — не то, что могло пробить броню Мори Огая. Мори выждал немного, словно проверял, не скажет ли Дазай еще что-нибудь, и спокойно кивнул. — Об этом я тоже хотел поговорить. Мне не нравится, что ты уходишь от ответственности и перекладываешь ее на меня. Поверь, мне хватает своих мертвецов, будь любезен нести своих сам. — О чем вы? — По спине Дазая пополз ледяной холод, подбираясь к шее. Какая-то часть его уже поняла, куда свернул разговор и подавала сигналы бежать, пока катастрофа еще не разразилась. Мори не дал ему ни шанса. — Я говорю о том, что ты до сих пор винишь меня в смерти Оды Сакуноске — и, видимо, в будущем собираешься винить в смерти Накахары Чуи. Несмотря на то, что у тебя были и есть все возможности и ресурсы, чтобы спасти их самому. Я что, похож на доброго дядюшку, который будет делать за тебя неприятные дела, Осаму? Он уставился на Дазая тем тяжелым неодобрительным взглядом, который до паники пугал его в детстве. На долю секунды Дазай снова стал ребенком и с ужасом ждал наказания за то, что сделал ошибку. Отогнать наваждение оказалось нелегко. — Вам не следует произносить этого имени. — Голос остался ровным, словно он действительно сдавал экзамен и должен был вести себя подобающе. Мори сидел с невозмутимым видом, будто это не он указал на разрытую могилу посреди жизни Дазая. Дазай не признавался в существовании этой могилы даже себе, но Мори не просто ткнул его лицом в зияющую холодную дыру, а вытащил оттуда неразложившегося мертвеца, посадил между ними и предложил провести вскрытие. Угрозу в голосе собеседника он полностью проигнорировал. — Ода Сакуноске был моим подчиненным. Я имею полное право требовать отчета о действиях, которые привели к его смерти, у своего заместителя. — Я не ваш заместитель. — Дазай встал и на негнущихся ногах двинулся к лифту. У него было много дел, и все они начинались в американском посольстве. Плевать на баланс сил, плевать на город, плевать на все. Он собирался уничтожить Мори, даже если для этого придется отдать американцам всю Японию. Лифт не открылся. Дазай ввел на панели управления все четыре аварийных комбинации, вшитые в программу, но ни одна не сработала. — Очень грубо уходить посреди разговора, — упрекнул его в спину голос Мори. — Я не позволю тебе выйти отсюда, пока ты не начнешь работать головой. Меня изрядно утомило прибирать за мстителями, которые считают за труд продумать ситуацию хоть немного наперед. Сядь, я расскажу тебе, почему умер Ода Сакуноске. — Я прекрасно знаю, почему он умер. — Дазай даже не повернул голову, отказываясь подчиниться приказу, но смолчать было выше его сил. — Потому что вы посчитали его удобной пешкой в очередной игре. — Это моя работа. — В голосе Мори не было ни капли сожаления. — Я управляю пешками и фигурами, чтобы удержать контроль над доской. — Это все? — Дазай сжал кулак, удерживая себя на месте. Он не был настолько хорош в рукопашной, чтобы тягаться с Мори. Даже в переговорах и планировании Дазай все еще не был ему соперником. — Нет. Ты слишком надолго застрял в своей зоне комфорта, это вредит развитию. — Голос Мори отдалился, переместившись в заднюю часть комнаты, ближе к письменному столу. Послышался шелест бумаг. — Вскоре после того, как я поручил Оде заняться розысками пропавшего Анго, ты запросил огневую поддержку в западном районе порта. Почему? Дазай не поверил своим ушам. — Это было восемь лет назад, — обернулся он к Мори. — И с тех пор ты ни разу не вспоминал эти события, пытаясь найти способ спасти своего лучшего друга? Неужели? — Голос Мори похолодел. — Давай я тебе помогу. В тот день ты запросил подкрепление, чтобы спасти Оду Сакуноске, которого едва не пристрелила группа обычных наемников. Они даже не были эсперами. Понимаешь, к чему я веду? Способность Оды была очень хороша, но не всемогуща, как и любая другая. Толково подготовленная засада без проблем позволила бы загнать и убить его — или мсье Жида, который обладал полностью аналогичной способностью. И знаешь, меня вполне бы устроил такой результат, потому что Ода был весьма полезным сотрудником и я не собирался размениваться им без нужды. — Это не помешало вам раскрыть Жиду местонахождение детей. — Дазай не удержал ярости, просочившейся в его ответ. Мори легко кивнул. — Помогло надавить на колеблющееся правительство. Люди страшно паникуют, когда на них падает дождь из кусочков сироток. А паникующее население — плохой помощник на следующих выборах, его нужно успокоить любой ценой. Даже ценой сделки с мафией. Но это не имеет отношения к твоему другу. — Он умер из-за этих детей. — Слова плохо слушались, царапали горло. Дазай никогда не говорил этого вслух и меньше всего собирался делать это перед этим человеком, но не мог больше молчать. — Он умер потому, что ты больше думал о себе, чем о сохранности его жизни, — хладнокровно поправил Мори. — Вы были друзьями, он доверял тебе. Ты легко мог уложить Оду в больницу или запереть в надежном подвале, пока не разобрался бы с Жидом и его сворой, но не стал рисковать вашими отношениями. Ты не был готов к тому, что Ода не простит тебе предательства, как ты не простил его Анго. Вместо этого ты спрятался за моей злобной спиной, пока не стало слишком поздно, а потом разыграл обманутую жертву. Меня это не обременяло, а твой опыт работы в агентстве я вообще считаю исключительно полезным для твоего будущего. Но, как я вижу, в случае с Чуей ты собираешься повторить ту же ошибку, а это уже никуда не годится. Человеку нужно развиваться — и если ты не хочешь расти сам, я тебя заставлю. — Как? — Дазай пытался не слушать, но слова Мори били слишком сильно, чтобы оставаться глухим. Мори был кривым зеркалом, выворачивающим правду в любую выгодную ложь, но самым худшим было то, что в глубине души Дазай был с ним согласен. У него была возможность спасти Одасаку, но он струсил и упустил момент. Мори улыбнулся. Его глаза сверкали в полумраке комнаты как злые лиловые угли. — Я дам тебе выбор, от которого ты не сможешь улизнуть.