Carte blanche 3. Nightmare beginning

Я не знаю, что меня ждёт. Ни сейчас, ни после, если выживу. Для меня только одно в приоритете — это жизнь брата. И всех, кто меня окружает, разумеется. Наверно, я самой себе готова признаться, что не прочь умереть на какое-то время, чтобы восстановить нервные клетки. И в данный момент я на девяносто девять и девять уверена, что если Бог есть, то сейчас он просто поржал над моим желанием рядом с могилой моей нервной системы. Какие ещё у тебя на меня планы? Поднимаю голову к небу и набираю в лёгкие побольше воздуха. Там его хватит, кажется, на вечность. Ещё шаг, и мы в каком-то непонятном здании, немного напоминающем завод. Только старый, всеми брошенный. Не хотела бы я, чтобы меня в таком пристрелили. Обугленные местами стены, старый ламинат, на который ступать страшно, не то в преисподнюю провалиться можно. Мне сейчас хочется держать за руку Наташу, потому что сердце из груди вылетает каждый раз, стоит мне услышать скрип, пусть я и сама его создаю своими шагами. Но я держу в руках пистолет, а Наташу — за своей спиной. Эта девчонка выглядит сексуально до жути: физиономия злостью украшена, взгляд острый, хищный, в руках бита, спасибо Мироновскому багажнику. И при всём при этом на ней облегающий чёрный костюм, который буквально кричит о том, что она так-то собиралась на вечеринку в честь открытия клуба, а потом ей совершенно случайно пришлось взять в руки оружие, потому что кое-кто очень некстати спиздил её парня. То ли дело Оксана в спортивных штанах и чёрном худи Вишну. Она напоминает мне меня в начале наших с Сименсом отношений. В самом-самом начале. И сейчас, глядя на неё, мне кажется, что к этому самому началу я и возвращаюсь. Собственно, пожила немного спокойно, и хватит. Не для того меня жизнь с выпускного класса дрессировала, чтобы я нашла нормального мужика и просидела с ним всю оставшуюся жизнь в офисе. Снова глубокий вдох, прикрываю глаза напоследок. С глазу на глаз с судьбой, значит? Потому что я не чувствую тыла. Я знаю, что мы тут одни, и за моей спиной нет Миронова, который в любой момент подстрахует. Сейчас я сама себе броня, и на выдохе я снова начинаю движение, взмахом головы показывая Оксане, что нам нужно разделиться. Ведь если исходить из всего, то те, на кого мы напоролись, не знают, что у меня есть близнец. Ладно, поправочка... я напоролась. И весь тотальный пиздец снова по моей вине, признаю. Окс теперь прикрывает спиной Наташу вместо меня, пока я сворачиваю с пути и выруливаю в какой-то коридор, по которому никто, кажется, не ходил лет так двести. Паутина на потолке, пара брошенных стульев, покрытых вековой пылью. Зато потолочная лампа не перестаёт мне подмигивать, создавая тут диско-эффект. Чем больше шагов делаю, тем больше вопросов. В паре комнат стоит аппаратура, и она хоть и пыльная, но вид у неё вполне рабочий. Такое чувство, что эта фабрика когда-то горела, но пожар уничтожил не всё. Так что же тут случилось? Почему здание брошено? И почему я думаю об этом вместо плана действий? Ответ на ладони. Я элементарно не знаю, что ждёт меня за углом, в конце этого коридора. И я могу до мелочей просчитать свои движения, но как только я окажусь лицом к лицу с проблемой, то проебусь с вероятность в миллион процентов и забуду, с какой стороны пистолет стреляет. Потому что я Кескевич. Когда я прохожу ещё дальше, я вижу дверной проём. Без двери, что примечательно. И оттуда доносится голос. Мужской, низкий баритон. Он явно с кем-то говорит на повышенных тонах, и мне нужно подойти немного ближе, чтобы расслышать. И по мере того, как я подхожу, я вижу жуткую картину. Мой брат. Он подвешен за руки к какой-то непонятной херне, чтоб её трижды обернуло. Я не могу разглядеть, что это именно, зато я прекрасно вижу, как обмотаны его кисти толстой верёвкой. Как сочится из-под этой треклятой верёвки кровь, оставляя разводы рядом с уже засохшими полосками. Он сам практически без сознания, и от увиденного закричать хочется. То ли от страха, то ли от злости, то ли от всего сразу. И я прикрываю на всякий случай рот рукой, чтобы не спалиться. Той самой, кстати, рукой, в которой у меня пистолет. Главное — вовремя про него вспомнить. — Если тебе нужна я, то я здесь! Отпусти брата и давай уже рокировку! — поскольку я собственный рот зажала и практически не дышу, то слышу голос Оксаны. Кажется, она впервые за всё время назвала Артёма братом, пускай и вынужденно. — Как вы все друг другом дорожите, аж тошно! — отзывается тот, кто стоит спереди от Депо и переговаривается с моей сестрой. Я же тем временем подхожу ещё ближе и вижу, как Артём плавно склоняет голову направо. И, завидев меня, косо улыбается и подмигивает. Понял, видать. — Но тем лучше. Бросайте оружие и идите сюда, только без фокусов. Напряжение накрывает с головой и расплывается по этому пространству плавно и муторно. Я не знаю, что мне делать, и ещё буквально чуть-чуть, и меня паника с головой накроет. Потому что мой конёк — это решать проблему в самый последний момент, когда всё вокруг уже полыхает синим пламенем. Из своего так называемого укрытия за какими-то бочками я вижу, как Оксана с Наташей подходят ближе. Чувствую, как мерзко начинает улыбаться этот тип, который, судя по выражению лица Окс, ей знаком. — Макс будет здесь с минуты на минуту, — Макс? — думаю, он будет рад увидеть такую картину, — а, не наш Макс... — а ты, дорогуша, свою работу выполнила, так что больше от тебя пользы нет. Он обращается сейчас к той, которая стоит за спиной сестры. Передать не могу, что отражают её глаза, её взгляд, да и в принципе её искажённое гневом лицо, когда она неотрывно смотрит на Шатохина. Кажется, она этого типа не слышит вовсе. Всё, что она хочет — это поднять свою биту и хорошенечко пройтись ею по его наглой роже несколько раз. А ещё она в самый последний момент замечает, как этот урод наставляет на неё пистолет, продолжая по-ебанутому улыбаться. — Только попробуй, уёбок, — Депо хрипит тихо, и ему это, видимо, даётся сложно. Но гнев берёт верх, и его посыл всё же доходит до ушей адресата. — Извини, — грубо и неестественно он обращается к брату через плечо, выплёвывая каждое последующее слово вместе с желчью, — нехуй вам всем было вмешиваться, тогда бы пострадало гораздо меньше людей. — Заканчивая, он харкает на пол и снова разворачивается к Наташе, целясь стволом прямо на неё. Во мне всё кипит. Кипит до предела. И я готова поклясться, что какая-то невидимая сила словно выталкивает меня вперёд, и я, поджав губы, останавливаюсь практически рядом с братом. — Тебе же сказали, — злостно цежу каждое слово, наблюдая испуганное лицо повернувшегося ко мне утырка, — только попробуй... — за считанные секунды я наставляю на него ствол, упиваясь его выражением. Его испуганным, недоумевающим взглядом, когда он вертит головой из стороны в сторону, мечась глазами между мной и Оксаной. — Какого... — всё, что он успевает сказать перед тем, как я спускаю курок. Какое нелепое последнее слово. Но я даже толком разглядеть не успела, куда попала, потому что в самый ответственный момент зажмурила глаза. На моей памяти, мне ещё не приходилось стрелять в людей. Но никто и не смел бы при мне наставить на Натали ствол, поэтому мне ни капельки не стыдно за то, что я лишила кого-то жизни. А если бы он выстрелил первым? А потом что? Мой брат? Я? Нет, мне абсолютно поебать на этого выродка, он получил по заслугам. А ещё, меня сейчас стошнит. — Тёма! — истерично выкрикивая имя брата, Нэт бросается к нему, цепляясь пальцами за верёвки. — У него есть нож... — пытается прохрипеть Депо, кивая на того, кого я минутой ранее завалила. Меня всё ещё тошнит. Окс стоит, как вкопанная, даже не решаясь стряхнуть с себя капли попавшей на неё крови. Их не так уж и много, а это значит, что я попала точно не в голову, иначе мозги бы по всему периметру были. Наташа судорожно роется в карманах трупа, наконец извлекая то, что искала. А Оксана, наконец чуть оттаивая, спешит поднять свой пистолет, обращаясь ко мне. — Это было неплохо, — это вот она про что сейчас? И пока я туго, но пытаюсь сообразить, девчонка спешит помочь Натали разобраться с верёвками. Вдвоём у них это выходит лучше, и вскоре Депо валится на землю, потому что должным образом мы отреагировать успеваем не сразу. На подкошенных ногах подлетаю к брату, закидывая его руку себе на плечо. Нэт делает то же самое, и только мы хотим сдвинуться с мёртвой точки, как приближающиеся шаги заставляют навострить уши. — Какого хрена? — кажется, прошло всего мгновение, но я слышу голос Мефедова. Поднимаю глаза, и теперь ещё и вижу его, вдобавок ко всему. Он стоит выше этажом, пялясь на всю эту картину свысока. Рядом с ним тип, которого я, готова поклясться, как-то раз видела рядом с ним. Нерусский парень с густыми волосами и выдающимися внешними данными. Кажется, его зовут Таир. Сейчас мы смотрим на них во все восемь глаз, видя в ответ неподдельное удивление. — Что за хуйня? — и это удивление объяснимо, когда он хмурит брови и пытается понять, не подводит ли его зрение. Очевидно, Наташа с Депо его сейчас волнуют мало, он рассматривает нас с Оксаной, как картины в Лувре. — Династия Кескевич, — только и успевает сказать Окс, резво поднимая руку и стреляя в сторону появившихся парней. Да так, что те успевают разве что кинуться врассыпную. — Сам ты хуйня. Моя девочка. Не думала, что когда-либо это скажу, но если мы выживем, то я обниму её крепко-крепко и скажу о том, как сильно, блять, люблю. Она выигрывает нам пару минут форы, и мы кидаемся туда, откуда я прокладывала свой путь. Самое худшее, что может быть — это неизвестность. Потому что в ушах звенит, сердце молотит так, что этот шум едва не заглушает, и я не имею сейчас никакого понятия, кинулись ли они за нами, или же убежали в обход навстречу, потому что явно знают эти коридоры лучше нашего. Откуда сейчас привета ждать? И как назло ещё настигает самая ужасная мысль: ну выберемся мы, а дальше что? У нас ведь элементарно даже транспорта нет, так и что нам остаётся? Перестрелять всех к чёртовой матери и постараться не умереть самим? Мы ведь не знаем, взял Меф с собой только этого парня, или на улице нас поджидает целая армия? — Хвоста вроде нет! — слышу голос Оксаны, прикрывающей тыл. Теперь она быстрым шагом идёт впереди нас с выставленным перед собой стволом, пока мы плетёмся позади, стараясь тащить Депо как можно быстрее. Я не знаю, и особо сейчас знать не хочу, что с ним делали, чтобы довести до такого. Но я знаю точно: те, кто за это в ответе, своё получат. Нам удаётся выбежать из коридора в холл без последствий, но что-то мне подсказывает, что беда поджидает впереди. Ну почему шестое чувство меня не подводит только в тех случаях, когда чуйка срабатывает на полный пиздец? — Оксана! — кричу во всё горло, когда из-за стоящей впереди колонны вылетает Таир, выбивая из рук Оксаны ствол. Но на этом его работа не заканчивается, и он наотмашь бьёт девчонку по лицу раз, затем второй, а на третий она уже попросту валится на землю, не успевая кровь с разбитой губы сплюнуть. — Они тут! — он кричит Тимуру, видимо. Или, блять, Максиму, я уже не в силах над этим думать. И тот появляется на лестнице, ведущей на второй этаж. — Тебе ведь Нина нужна? — всё ещё кричит Мефедову, кидая на него мимолётный взгляд. — Тогда ты будешь не против, если я эту суку пристрелю? — у меня даже сердце на это мгновение останавливается, когда он наставляет пушку на лежащую на земле Оксану. Она пытается встать, но быстро бросает свои попытки и замирает, покуда видит наставленный на неё пистолет. Замирает и каждый из нас, пока в моей голове не выстреливает мысль о том, что у меня у самой ствол за поясом. Но едва я успеваю затаить дыхание и потянуться к нему рукой, как чуткий в этот момент слух успевает уловить его короткий смешок. А за ним я слышу оглушительный выстрел, последствия которого явно могут свести меня с ума, потому что к такому возвращению в прошлое я готова явно не была. Зажмуриваюсь автоматом на несколько секунд. А что будет тогда, когда открою глаза, известно одному Богу. Который, видимо, решил свести меня в могилу авансом.