Carte blanche 3. Nightmare beginning

На беду ребят, парень оказался не таким уж и разговорчивым, как оказался на первый взгляд. Точнее, он показался тем, кто родную мать продаст, лишь бы собственную шкуру защитить. А тут и кулаки Славы пользы не дали, и острые когти Леры на причинном месте разве что вызвали недовольное шипение и парочку фраз о том, что он не в курсе, даже как выглядит заказчик. И вообще, он всего лишь простой исполнитель, зарабатывает, дескать, таким вот образом. — Тебе с ней жить не страшно? — обращаясь к Михайлову, Макс медленно приподнимает бровь, в очередной раз наблюдая, как Лера впивается взломщику коготками в то самое место, которое мужчиной его обозначает. — Не, с моими она ласковее, — тут же весело отзывается Морт, натягивая свою глупую улыбку. Не проходит и минуты, как на телефон Лазина поступает звонок, и брюнет реагирует незамедлительно, оставляя парня на растерзание Михайловской семейке, а сам на кухню отходит. Правда, уже спустя некоторое время к себе Славу зовёт, и по глазам его прочесть можно, что звонок был далеко не с прекрасными новостями. — У Сименса проблемы, — выдыхает он, едва не покушаясь достать из кармана сигареты и закурить прямо в этой кухне. Но Кескевич ведь прибьёт. — Нину опять спиздили? — снова лыбится Морт, но Максим спешит отмахнуться, мол, не до этих шуточек сейчас. Хотя, учитывая везение упомянутой особы, шуточками это и назвать-то сложно. — Им кто-то помешал сюда добраться, и сейчас они остались без машины. Задержатся немного, — Михайлов поджимает губы и бегло что-то отвечает в своём стиле. Кажется, это была какая-то пошлая шуточка, но Максу не до этого сейчас. Он лишь опускает глаза на мобильный и спешит перебить Славу, сводя к переносице густые брови. — Слушай, ты не будешь против, если я вас вдвоём тут с этим типом оставлю? А то мне как-то не по себе оттого, что я Килиан одну оставил. Уж если пошла такая пляска, то одних девушек сейчас оставлять вообще опасно. Ага, особенно это касается Оксаны, которая сейчас, по их мнению, находится в самой цитадели зла. Но тон серьёзен слишком, и глаза горят, поэтому Морт и не перечит даже, просто кивает и бросает уверенное: — Конечно, брат. Делай, как знаешь. Максим усмехается и благодарит, пожимает руку, обещает позвонить и что-то там ещё. Кидает напоследок взгляд на дверь, за которой сейчас Лера находится, и где-то глубоко внутри от Михайловского "брат" предательски щемит. Губы поджимаются в тонкую полоску, жутко хочется курить. А ещё хочется выплеснуть всё, что на душе. Всё рассказать, сбросить наконец тот груз, что на плечах лежит и дышать полной грудью мешает. Но всё, что он делает — это поспешно удаляется, потому что язык за зубами держать надо. Едва успевает дойти до подъездной двери. Ещё где-то на лестнице перед ней он достаёт из кармана пачку Бонда, чиркает зажигалкой пару раз, и уже на первой затяжке точно знает, что одной сигареты ему не хватит. А улица встретит прохладой и накрапывающим дождём, что заставит брюнета накинуть капюшон. Совсем немного, и он скроется в наступающем тумане в известном только ему направлении. *** — Ты как всегда великолепен, — улыбается в трубку Мефедов, подходя к дому с парочкой пакетов в руках. — А с кем он был? — Не знаю, не получилось рассмотреть, — отвечает с того конца провода Таир, — я знатно их подрезал, этот белобрысый лишился колёс под жопой на какое-то время. — И на том спасибо, — Меф берётся за ручку подъездной двери, тянет на себя, — ладно, я немного позже тебе перезвоню. Нина сейчас у меня. — Принято, — отзывается Тай, клацая по экрану отбой. Та самая "Нина", кстати, впервые за всю свою жизнь так и не нашла достойного повода ускользнуть от парня. Из его квартиры, если быть точнее. Потому что каждый вариант, который не приходил бы в светлую голову, был провальным. И к каждому можно было придраться хотя бы за то, что он выглядел, как нелепая отмазка. Что-то вроде: "Меня сбила машина, я потеряла ключи, сижу вот вся перебитая, но у подруги умер хомячок и мне срочно нужно бежать к ней, посему — прощай". Поэтому было принято решение: действовать по ситуации. Как масть пойдёт. Но чем дальше это заходило, тем больше мысли путались, ибо Тимур своим поведением заставлял задуматься: всё ли она знает про их отношения с Ниной? Так ли себя ведёт? Потому что в её планы ни разу не входило ночевать у этого типа, улыбаться ему, и тем более отвечать взаимностью. Особенно, если дело до поцелуя дойдёт. И от этого мурашки по рукам пробегали, ещё и образ Гоши дополнял картину. Ведь в самые нелепые моменты он возникал в памяти и мысленно одарял шлепком по самому неусидчивому месту. — Надеюсь, размер подойдёт, — она машинально принимает из его рук пакет и выдавливает из себя лёгкую улыбку. А саму мысли не покидают: будет ли она смотреться максимальной дурочкой, если сейчас просто встанет и ринется к двери на всех парах? — Тебе что-нибудь ещё нужно? — услужливо интересуется Тим, даже не подозревая, что всё, что нужно этой девчонке — как можно быстрее покинуть его общество. — Нет, спасибо, — Окс старается выглядеть не такой напряжённой, но выходит не очень. Благо, такое поведение есть, чем объяснить. Не каждый день ведь тебя "машина сбивает". — Тогда я в душ. Он достаёт из шкафа полотенце и говорит ещё что-то про то, что она может чувствовать себя, как дома. Да и холодильник полностью в её распоряжении. Но её это отнюдь не волнует. Она даже забывает про пакет в руках, как и про то, что следовало бы переодеться. Казалось бы... вот она, дверь заветная. Встань да беги. Близка ведь, как локоть. Который, чёрт возьми, нельзя укусить. Признаться, в этом плане Оксана была на удивление удачливой, потому что в моменты, когда казалось, что выхода нет, судьба продолжала шоу за неё. Из ванной доносился шум, означающий, что душ ещё льёт полным напором, а та самая входная дверь вдруг привлекла к себе всё внимание, потому что по ней барабанить истерично начали. К слову, недолго. Едва блондинка успела глаза выкатить, как дверь с грохотом отворилась, и вошедший начал громко взывать к хозяину квартиры по имени. Сердце, казалось, вот-вот вылетит, и Окс, собирая остатки сил, всё же решается встать с дивана и выйти на источник шума. — Ты?! — стараясь держаться на ногах и не уступать страху, она скрипит зубами, не желая верить глазам. И как бы горько не было, времени на панику не остаётся от слова совсем, и блондинка, пользуясь замешательством внезапного гостя, что есть мочи толкает того в грудь и пускается наутёк, только бы ноги несли, только бы подальше отсюда, только бы было всё не так, как уже рисовалось в голове. Бежать, не оглядываясь. Одышка позже. Срочно набрать Вишну, и сквозь уже подступившие слёзы услышать, что абонент недоступен... *** — Кажется, нам всем нужны уроки по вытягиванию из людей информации, а то весь опыт растеряли, — Богданов трёт глаза, слушая по телефону Михайлова, пока тот увлечённо рассказывает про неразговорчивого пойманного взломщика. — Лучше бы мы его пропили, так хотя бы веселее было, — не теряющий позитивный настрой Морт треплется, облокотившись на дверной проём и наблюдая, как Лера в который раз выпускает коготки, пытаясь вытянуть из недо-вора ещё хоть что-нибудь, но всё тщетно. — Ладно, я Миронову позвоню. Спрошу, когда их ждать. Слава скидывает вызов не попрощавшись, просто в трубку кивает, как будто Гоша увидит. А Гоше это всё не упало сейчас, ему бы разобраться с тем, кто его девушку преследовал. Да и понять, как это связано с тем, кого они поймали у квартиры Нины. И ещё, чёрт возьми, что сейчас происходит в квартире этого Мефедова, будь он трижды неладен. — Давай же, возьми трубку... — поджигая во рту сигарету, он пытается дозвониться Миронову, но вместо голоса товарища слышит над ухом свист. — Ах ты чёрт! Телефон летит на пол, как и сигарета, когда непонятно каким образом освободившийся тип подкрадывается со спины, ударяя Богданова по лицу. Уворачиваясь от второго удара, Вишну со всей силы прикладывается костяшками к рёбрам оппонента, швыряя в того одно матерное слово за другим. Чуть позже он увидит, что на треснутом экране лежащего на земле мобильника вызов не завершён, и не покидает надежда, что Миронов всё же соизволит взять трубку. А где-то там, за несколько десятков километров этот вызов будет услышан. Услышан, но не принят всерьёз. — Тебе звонят, — прошепчет Кескевич томно, а сама запрокинет голову назад, подставляя шею под жаркое дыхание. — Перезвонят, — и Миронов сейчас не громче, он лишь сильнее сожмёт её бедро и отодвинет в сторону, чтобы оказаться глубже. — Блять! — потому что забыла уже, что размер слишком большой. И непонятно, то ли это трёхлетнее отсутствие близости так разум помутило, то ли весь этот переполох, что успел произойти в её жизни за столь короткое время так разогрел кровь. — Возьми ёбаную трубу! — Богданов шипит, едва ли уворачиваясь от ударов и недоумевая, откуда в этом избитом чуть ли не до полусмерти психе столько сил осталось. Уступать он не собирался, выкладываясь по полной и добивая, когда возможность предоставится, или когда тот откроется, удар пропустит. Но и взгляд периодически падал на телефон, на котором всё ещё шёл вызов. — Блять! — снова мат, но уже более громче и отчётливей. Ещё и этот чёртов подоконник такой маленький... Но даже здесь она умудряется извиваться так, что Глебу приходится усилия прилагать, чтобы удержать её на месте. — Тише... — кидает он в пустоту, а сам ещё крепче прижимает к себе за талию, насаживая на перевозбуждённый член с нечеловеческой силой. Острые ногти царапают сейчас спину так, что он невольно хватает её руки, с лёгкостью умещая в один обхват обе тонкие кисти и с грохотом прижимая их к пластиковому окну. — Сименс, блять! — истошно вопит Богданов, понимая, что в этой схватке он уже навряд ли выйдет победителем. И надежда только на одно. На одно белобрысое создание, которое так не вовремя решило положить огромный хрен на свой сотовый. Прижимая её разгорячённое тело к своему, он всё же стаскивает девушку с подоконника, делая в сторону кровати ровно три шага. Без особой осторожности бросает на матрас, прижимая к нему всем своим весом и продолжая вдалбливать в эту несчастную кровать так, что остаётся молиться, чтобы скрипящие ножки остались целы. Это грубо. Это грязно. Это громко. И это, кажется, нереально. Ещё недавно он, казалось бы, сидел на бордюре рядом с Депо и думал, что раз и навсегда отрезает себе возможность ещё когда-либо к ней прикоснуться. Почувствовать её тепло, жар её тела. И уж тем более вновь испытать то ощущение, когда она обеими ногами обхватывает его торс и старается чуть ли не вжать себя, несмотря на наверняка немалый дискомфорт, когда изнутри разрывают далеко не нежно. Его глаза открыты, он видит каждую эмоцию, ловит каждый вздох, закрепляя в памяти. Отстраняется, но только на секунду, а затем вновь примыкает к приоткрытым губам, сливаясь воедино и продолжая этот насильственный, как выглядит со стороны, акт. Только в этом акте жертва абсолютно не против быть жертвой... — Сучий ты потрох, — сплёвывая сгусток крови на землю, Гоша уже не соображает, чью материт сторону. Миронова, который усиленно не хочет отвечать тогда, когда нужно, или этого скалящегося типа, из которого хочется выбить всю дурь, да только кастета под рукой нет. Точнее — на руке. — Нехуй переходить мне дорогу! — рычит противник прежде, чем отправить в нокаут. Один удар, но в нём вся злоба, с которой он прикладывается к голове Богданова. И этот удар становится последним для Вишну. Последним, который он почувствует прежде, чем упасть на землю, отключившись. — Может... Что-то... Срочное...? — ей едва удаётся произносить слова, когда она краем глаза косится на Мироновский мобильник. — Сейчас ничего важнее нет, — не рассчитав силу, Сименс дёргает её за подбородок весьма не обходительно, заставляя смотреть себе в глаза. Его движения не прекращаются, он продолжает исследовать руками её тело так, будто изучает заново, останавливаясь на каждом изгибе и сжимая пальцами до сорванного с её губ стона. Эта ночь принадлежит только им, и никакой мобильный не смеет им сегодня помешать. *** Это напоминало какую-то очень своеобразную семейку, почти как в комедиях про киллеров. Об этом, наверное, обстановка говорила. Потому что семейство Михайловых мирно попивало чай на кухне, когда связанный парень сейчас сидел на стуле в зале за закрытой дверью, не понимая, за что ему такая участь — быть заткнутым Мортовским носком. Уж лучше кляп, ей Богу. И помешать этой трапезе не могли даже его мычания, которыми он изредка пытался к себе внимание привлечь. Отвлекло разве что бешеное царапанье входной двери, заставляющее Славу с Лерой настороженно друг с другом переглянуться. Михайлов встал не сразу, да и также неспешно к двери пошёл, покуда скрежет не перешёл на частый стук. А когда открыл наконец, то едва успел подхватить свалившуюся на него впопыхах Оксану, глаз которой практически видно не было за пеленой слёз. — Боже! — выбежавшая из кухни Лера прикрикнула от удивления, а после замерла в ожидании. Но ожидание не долгим было. Да и Оксана, судя по всему, на внятную долгую речь готова не была. Ноги подкосились, всхлипы мешали говорить, и всё, что она сумела произнести до того, как от бессилия и нервов полностью свалилась на руки Морту, было короткое: — Макс! Это Макс... Беглый взгляд пары друг на друга, за которым еле слышно, как кто-то из них тревожно сглотнул. Комнату накрывает тишиной.