Where the wild rose grow.

Месяц назад Лязг цепей и демонический рык сотрясал колодец.Кредо и Агнус стояли поодаль от бьющегося в цепях демона. Главнокомандующий с непроницаемым видом наблюдал за муками пленника. Ученый что-то писал в тетради -Как он? – Санктус осторожно спустился в люк -Ваше святейшество, уже почти целый день бьется в цепях,- ответил Кредо. -Его надо усмирить, - произнес проповедник. Агнус делающий записи в тетради, перевел свой взгляд на Главу Ордена: -Этот вопрос надо изучить детальнее. Внезапно все затихло, послышался стон. Вергилий обессилено повис на цепях. -Это много времени займет? -Это ускорится, если вы позволите делать мне с ним все, что я считаю нужным. -Можешь отдохнуть. Я с ним поговорю,- сказал проповедник Кредо. Глава Ордена внимательно осмотрел полудемона. Его тело покрывали многочисленные раны, которые он нанес себя сам, пытаясь освободиться. Они очень медленно регенерировали. Бледная кожа стала землистого цвета. Пересохшие губы потрескались. -Приятная глазу картина! – Санктус улыбнулся. -Сними цепи и она станет еще более приятной,- хриплым и сорванным голосом произнес Вергилий. Сын Спарды и сам не мог до конца, как попал в такое положение. Уже пришло осознание, что ему освободиться, однако, остатки гордости не позволяли так просто сдаться. Тот, кто смог победить Мундуса, был пленен людьми. Горькая ирония. -Тебе уже не выбраться,- старик каждым словом смаковал свою победу,- всего лишь дикий зверь, попавшийся в клетку. Рассказать, что произошло тогда с Сильвией? Вижу, ты хочешь узнать, что случилось. Так вот, демоница, что нас терроризировала, даже на меня напала. Знаешь, как оказалось, с ней можно договориться. Особенно, когда я сказал, что у сына Спарды есть возлюбленная и пообещал привести вас к ней. Полукровка рванулся к врагу, всего несколько шагов, но цепи сдержали его. С новых ран потекли капельки крови. -Тише, тише,- Санктус заговорила притворно-ласковым голосом,- а, знаешь, что Сильвия носила ребенка от тебя? -Лжешь! – полудемон почти рычал. -Зачем мне это? Помнишь, сколько было крови в камере Сильвии? Может, пора уже смириться? Я давно хотел получить твою силу, с тех самых пор, когда увидел, как ты сражаешься с демонами. Меня так потрясла эта мощь, что захотелось обладать ею, но я был никем, лишь жалким прислужником в храме твоего отца. -Сумасшедший. -Это мне говорит тот, кто всю жизнь гонялся за могуществом?! Твои страдания только начинаются. -Думаешь, я тебя боюсь? – с презрением произнес Вергилий. -Зверь, запертый в клетке со временем становится покорным. -Я не обычный зверь, - прошептал полукровка. Если все-таки ему посчастливиться отсюда выбраться, сколько он будет регенерировать? -Посмотрим. Интересно, если пронзить тебя Ямато, отделится ли человек от демона? -Не посмеешь. -Кто мне помешает? Я тебя поймал, поэтому теперь вправе распоряжаться твоей жизнью. -Знаешь, что я сделаю с тобой, когда выберусь? -Ты и вправду думаешь, что еще представляешь угрозу? Мне даже интересно, сколько в таком состоянии тебе придется регенерировать. Самостоятельно не выберешься, никто тебя не спасет. -Мы можем это выяснить! – сказал доселе молчавший Агнус. Дела Ордена его и интересовали до тех пор, пока в его руках были демоны для изучения, все остальное его не касалось. -Он твой. Агнус с детским восторгом посмотрел на полудемона. -З-здес-сь не очень удобно буд-дет и мне надо несколько человек. Сам не справлюсь. -Все будет. Вергилий склонил голову набок, когда ученый подошел к нему. Он проиграл. И, ему действительно было страшно от мысли, что с ним еще могут сделать. -Приступим, - нетерпеливо произнес Агнус, ощупывая его плечи. – Великолепный материал. С чего бы нам начать? -Не смей меня трогать! -Хм. Наверное, надо с-снач-чала кое-кого успокоить, - произнес он, вгоняя шприц с какой-то жидкостью в шейный позвонок.- У н-нас впереди очень много времени, Вергилий. Вергилий спал. Измученное, истерзанное экспериментами тело нуждалось в отдыхе. Кто-то медленно подошел к сыну Спарды и что-то плеснул прямо в закрытые веки из флакона. Раздался вопль. Вергилий очнулся от резкой боли. Глаза невыносимо пекли, кожу лица обожгло до кости. -Кто здесь? - закричал он от боли. В ответ тишина. Попробовал открыть обожженные веки и осмотреться, чем вызвал жуткую резь в глазах. Стало жечь еще больше. В следующее мгновение острая игла вонзилась в позвоночник. -Эт-то неудобно,- произнес Агнус, доставая шприц,- снимите с него цепи и одежду, чтобы не мешала. С него срывали и срезали одежду. В вены втыкали иглы, чтобы выкачивать кровь. Впервые за все время с Вергилия сняли оковы. Отчаянно сопротивляющегося полудемона уложили на живот и опять воткнули шприц, Агнус брал спинномозговую жидкость. Полукровка впервые закричал, громко с надрывом от невыносимой боли. -М-может нам эту попробовать. Или луч-ч-ше вот эту. В-вот это точно будет ид-деально,- Агнус рассматривал длинные толстые иглы, озабоченно теребя и поправляю свой монокль.- Чт-то такое? Нет-нет, не шевелись. Вергилий, как, оказывается, боялся боли. Признаваться себе в этом было постыдно. Впрочем, за неделю он много узнал о том, что такое боль, что-такое быть втоптанным в грязь и, что такое быть объектом для исследования. Он кричит, когда иглу вгоняют в спину, горизонтально, прокалывая позвонок между лопаток. Несколько капелек крови стекает по лопатке. Здесь в этом колодце очень холодно. Кажется, его колени примерзли к полу и если неосторожно дернется, то обмороженная кожа, наверное, сдерется с колен и останется на земле. На нем уже не осталось одежды, только бедра прикрывает кусок ткани. Тело пробивает озноб. Следующий болезненный прокол иглой и полудемон опять не может сдержать крик, он дергается, когда слышит по звуку шагов, как входит Санктус. Он ничего не видит, но другие чувства обострены до предела, что приносит еще больше дискомфорта. -Ваше святейшество, я нашел способ, как замедлить регенерацию,- с гордостью заявил ученый.- Я брал пункцию спинномозговой жидкости, и это дало ответы на многие вопросы. Это именно от нее зависит регенерация. Мы ему каждое утро ноги ломаем, так сегодня после некоторых процедур, они восстановились только к вечеру. Пусть еще немного залечит раны, и мы еще возьмем для исследования. Оказывается, позвонки – это его слабое место. Он становится послушным, да. Рефлексы, знаете ли. Агнус так увлекся, что едва не прозевал момент, когда полукровка бросился на него. -Ой-ой, это нехорошо,-произнёс он едва увернувшись,- я только начал тебя хвалить, а ты характер показываешь. Проповедник с каким-то мрачным торжеством смотрел, как продолжают втыкать иглы в спину полудемона, пока он не начинает дергаться в судорогах. -Вот так. Мы же будем слушаться, правда? –интересуется Агнус. – Пора бы нам отдохнуть. Ночь, как-никак. Куда же я его дел? Ах, вот оно. Санктус злобно, но удовлетворенно ухмыляется, присаживается на корточки, поглаживая серебристые волосы пленника и колет шприцем с жидкостью в сердце. -Все хорошо. Только не ломайся так быстро. Ты же сын Спарды! Мышцы Вергилия напряжены. Ему внутривенно что-то вводят. -Он завтра и пальцем не пошевелит, - говорит ученый. Санктус и Агнус молча уходят. Оставив извивающееся, истекающее кровью, задыхающееся существо биться в жутких судорогах, страдая от агонии. Наутро, он действительно с трудом может пошевелиться, сворачиваясь в позу эмбриона, когда заходит Агнус. -Хва-тит,- едва шепчет он. -У нас впереди еще много времени. Вергилий знает, что сейчас выглядит жалко. Кажется, в болевом бреду он зовет Данте, мать и отца. С ужасом приходит осознание, что его тело начинает меняться.