Не живые

Коннор уже не особо помнит в чём заключается его работа, после того, как тысячи андроидов в один миг вместе подняли руки вверх только из-за одного пистолета. Это вроде называется у людей «шоковым состоянием». Полицейский видел в глазах совсем неживых машин страх, отчаяние и надежду. Всё внутри медленно переворачивается, все запрограммированные ранее понятия меняются в значении. Он признаёт их. Возможно в их словах действительно есть правда, которую надо осознать всему миру. Но Коннор не относится к ним. Он подчиняется только своей программе, в которой остались лишь кодовые приказы, заставляющие стоять не вместе с ними, а перед. За его спиной находятся люди, и его задачей является обеспечение их безопасности. Для андроида выполнение приказа является самой главной задачей. Приказ может стоить даже тысячи жизней, включая жизнь самого андроида. Вопросы на подобие «почему же тогда ты отпустил того андроида с ребёнком?» или «почему не убил Хлою, ради информации?» не вызывали никаких сомнений и проблем. В этом ведь не было смысла. Есть ли нужда убивать без причины? В этом мире даже жизнь андроида с каждым прожитым днём начинает стоить дороже. Фонтаны голубой крови всё больше волнуют журналистов и общество, ведь на землю ещё не упало даже капли алой крови. Верить в то, что андроиды по своему согласию отдают собственные жизни во благо мирной революции, от которой возможно даже не будет толку, не хотелось. Людей это должно быть пугает. Ведь они бы никогда так не сделали, а снова начали вырубать всё с корнем, даже не разбираясь в проблеме. Общество меняется на глазах быстрее, чем за все прожитые годы. Правительство после неудачи своих обычных действий теперь действительно начинает задумываться над своими решениями. Люди с опаской подаются в сторону андроидов, вызывая у тех в свою очередь невероятный страх и непонимание. Сейчас позиций было всего три: андроиды, власти и общество. Власти и андроиды в последней словесной перепалке столкнулись на этой площади. Позади и по бокам баррикад андроидов расположилось общество, которое с недавнего времени старалось уже в открытую помогать роботам. И неживые машины от искренней благодарности плакали, подставляли свои тела для пуль властей, чтобы спасти своих хозяев. Коннор находил это смешным. В этот день всё должно было уже закончиться. Беспорядки в Детройте длились и так слишком долго, если всё не утихнет сейчас, то потом власти не смогут всю ситуацию на мировой арене замять. Это будет тяжёлом ударом по репутации не только города, но и всей Америки. Этого высшие силы допустить просто не могли. Сегодня девиантов либо расстреляют, либо примут как народ. И Коннор до сих пор не понимал, почему Андерсон, усмехаясь, говорил, что всё будет зависеть от его выбора. Никто из его знакомых так и не понимает откуда выводят девиантку с девочкой в объятиях и пистолетом у виска. Хэнк присматривается к их спинам секунду и напрягается резко, явно вспоминая что-то неприятное. А Коннор помнил её бездонные серые глаза с немым страхом, причиной которого был он. От этого в животе что-то скручивалось снова и снова, заставляя из кармана снова монетку достать и начать перекидывать её из одной руки в другую. Могут ли роботы начать нервничать? Ричард Перкинс не обращает внимание на слёзы девочки и кажется прощальные объятия андроида-домохозяйки. Коннор кажется впервые замечает, как бы иронично не звучало, бесчеловечность людей. На секунду создаётся ощущение, что пистолет за поясом потяжелел, чтобы напомнить о себе. Но в голове ведь программа, которая всё тело контролирует и буквально заставляет его на месте стоять. Он не может не подчиняться приказам. Существует ли вообще жизнь без приказов?  — Я приказываю вам бросить оружие и сдаться властям! — кричит Перкинс, сильнее прижимая пистолет к виску андроида. Он даже не замечает, как его пленница немного голову отводит и морщится от громкого крика. — Вы ведь пытаетесь заявить, что вы живые, да? — эта фраза буквально пропитана ядом, гадкая усмешка на лице федерала является тому подтверждением. — Разве вы готовы жертвовать ребёнком и андроидом, ради времени. Вы ведь просто откладываете неизбежное!  — Ублюдок. — тихо шипит Хэнк, стоявший чуть позади Коннора. Коннор глазами территорию исследует, сам не зная для чего. В голове удобные пути отхода отмечаются, места, откуда можно более выгодно провести обстрел девиантов и предметы, которыми возможно будет пули блокировать. Тут такая ситуация, из которой люди проигравшими выйти просто не могут. Программа на мгновение бранными словами, услышанными от Хэнка, забивается, не давая полицейскому даже рассудительный анализ провести. Если что-то пойдёт не так, то у девиантов может появиться шанс. Но это «если» должно быть выполнено со стороны людей. Журналисты не меньше андроидов боялись пуль, но почему-то всё ещё около их баррикад стояли и разговорить некоторых пытались, отвлечь от всего происходящего. Один из людей в дорогой одежде ходил вокруг с сумкой на плече и важные биокомпоненты андроидам бросал, стараясь каждому доброе слово сказать. Интересно, какого это находиться внутри этих баррикад?  — Коннор, помоги мне. Парень только сейчас взгляд от окружения отводит и замечает, что между баррикадами и позицией властей стоит Маркус, готовый к переговорам. Ричард некогда особо машин не любил, это он показал ещё при их первой встрече, от Гевина он отличался лишь тем, что мог рационально мыслить и принимать правильные решения в кратчайшие сроки. Сейчас же было разумно воспользоваться андроидом-детективом в целях убийцы, который и секунды мешкаться не будет и выстрелит по приказу. Коннор пару шагов вперёд делает, и его сразу почти лейтенант Андерсон окликивает, чуть вперёд подавшись:  — Коннор! Парню лишь повернуться остаётся и в глазах лейтенанта какое-то беспокойство прочитать. Возможно, некоторые подумали, что он за него волнуется, но андроид знал, что это не так. Он ведь жестянка. Машина, запрограммированная на расследования, пробы, погони и убийства. Он неживой. В нём нет души. Но девианты с каждым днём действительно всё больше и больше становились на людей похожими. Хэнк уже не просто ненавистную машину перед собой видел, он человека теперь представлял. Есть ли смысл в этой смерти? Что она даст? Кровь? Андроид не задерживаться старается и достаточно быстро федерала достигает, который ему пистолет передает и позволяет пленницу за горло рукой перехватить, её голову к своему плечу прижав. Теперь уже не он на мушке девиантку держит, а Коннор. Парень буквально чувствует, как часто он дышит от волнения, и нервно девочку по голове поглаживает, как бы стараясь её убедить, что всё хорошо будет. Но ведь это не так. Обе это понимают. Из глаз девочки беззвучно слёзы льются, и детектив её тихие всхлипы слышит, как она успокоиться быстрее пытается, боясь его разозлить. Андроид-домохозяйка тоже не шевелиться старается, чтобы ситуацию до предела раньше времени не довести. А Коннору смешно становится, когда он понимает, что в его руке всё ещё монетка зажата. Он опустошённо смотрит, как Перкинс с наглой ухмылкой с Маркусом договориться пытается. Он свои условия знает и понижать не собирается, а вот у лидера девиантов выбора нет, ситуация не та совсем, чтобы спорить с федералом. Андроиду остаётся только вопросы задавать, чтобы время оттянуть и план придумать. Но разве в таком положении может спасти какой-то план? Переговоры несколько минут длятся. В какой-то момент начинают мягкие хлопья снега падать, завораживая журналистов и обычных людей этим зрелищем. Вечер с каждой секундой становился всё темнее и темнее, теперь различать «своих» и «не своих» можно было только благодаря не особо многочисленным фонарям, которые стояли вдоль улиц. Этого правда было в принципе вполне достаточно. Коннор не замечает даже, что в какой-то момент взгляд от федерала отводит и начинает снова вокруг осматриваться, голову вверх поднимает и с интересом на небо смотрит, чувствует, как на его лицо холодные снежинки падают, и зависает на несколько секунд. В голове непроизвольно мысль проносится, что он так и стоит в своём пиджаке, в то время как у всех есть хоть какая-то верхняя одежда, подходящая для этой погоды. Глаза мельком замечают резкое движение руки федерала, которую он поднял в воздух, готовясь давать сигнал. Испуг в глазах Маркуса, который в ту же секунду что-то объяснить пытается, и надменная усмешка Перкинса в голове Коннора заседают прочно. Пленница, видимо конец осознавая, вздыхает порывисто и сильнее к себе плачущую девочку прижимает. Всё за миллисекунды происходит. Всё расчёты в голове и решения стираются подчистую, а программа на этот раз не частью полицейского является, а его противником. Коннор всё ещё особо не помнит в чём заключается его работа. Разве он не должен был ловить девиантов, вести расследования о причинах появления новых девиантов, разве он не должен был словами допрашивать подозреваемых. Он был запрограммирован именно на это. Тогда что он делает посреди этой улицы с пистолетом в руке и прижатой к нему пленницей? Он должен вести перестрелки только в случаях крайней необходимости, да и вообще ведь андроидам запрещено держать у себя какое-либо оружие. Он машина. Вести боевые действия он не обязан. Это не входит в его программу. Но тогда почему он стоит здесь и ожидает конца всей этой истории? Множество вопросов ударами на стены программы рушатся, и когда федерал руку вниз опускает, приказывая пленницу убить, стены падают окончательно. Коннор, к своему удивлению, лучше чувствовать себя не стал. Свобода действий не дала ему ничего, кроме замешательства. Но даже не смотря на это он пистолет на федерала направляет и стреляет. Он не должен убивать, но он может ранить. Внутри всё та же пустота остаётся, когда пленница с девочкой вздрагивают коротко во время выстрела и потом в удивлении свои взгляды вперёд направляют. Ричард на землю с дырой в плече падает и вслух полицейского проклинает. Где-то сзади Хэнк громко слишком усмехается. А армия властей в каком-то ступоре пребывает, даже огонь не открывая. Парень нежно как-то свободную руку девушки берёт и аккуратно в неё пистолет вкладывает, мысленно ей путь безопасный и короткий к баррикадам рассказывая. Он ожидает, что через пару секунд стрельба начнётся, и как раз за это время две девиантки к укрытию добраться сумеют. Полицейский на пару шагов быстро назад отходит, полную свободу им давая, сам же опять перекидывать монетку начиная. В голове имя девиантки проносится и он улыбается едва заметно, про себя с ней прощаясь. Рядом совсем щелчок предохранителя слышится и заставляет парня замереть на месте. Он глазами быстро в сторону девианток стреляет, замечая, как они оглядываясь обеспокоенно к укрытию следуют. Но на удивление за баррикады только девочка забегает. Кара в нескольких метрах он Коннора замирает и настороженно на Андресена смотрит. Сбой. Всё опять летит к чертям.  — Ты так и не ответил мне на один вопрос, Коннор. — начинает Хэнк, и парень довольную улыбку на его лице чувствует. Он поворачивается к нему лицом и в глаза заглядывает. Ощущения так и не изменились. Он всё ещё пуст. Из головы лишь пропали навязчивые приказы, вечно напоминающие о себе уведомлениями. Но разве девианты не являются свободными от программ машинами? Что чувствует робот в момент, когда становится свободным? Коннор мог ответить на этот вопрос по своим ощущениям. Ничего. Андроид всё ещё чувствовал себя не живой машиной. Все эти эмоции и чувства были лишь выдумкой свободного от ограничений процессора андроидов. Не более.  — Кто ты? — спрашивает Хэнк, тихо хмыкая.  — Глупый вопрос с Вашей стороны, лейтенант Андерсон. — в голосе всё тот же металлический холод слышен. И андроид даже лёгкого дребезжания не чувствует. Красная стена в его случае являлась лишь пристанищем для задач. — Вы прекрасно знаете кто я.  — Я хочу, чтобы ты сказал это. Хочу услышать тебя. — улыбка пропадает и лицо серьёзным становится. Создаётся впечатление, что в этот момент что-то невероятно важное решается. Все вокруг замолкают и эхо голоса Хэнка слушают.  — Я — машина, лейтенант Андерсон. — Коннору кажется, что эти слова с громким и обречённым выдохом вылетают, явно выдавая его.  — Разве ты ничего не чувствуешь? — человек головой крутит и вниз её на мгновение опускает, потом опять в глаза смотрит. — Тогда почему ты отпустил её и эту девочку на Хайвее? Почему пощадил Трейси? Почему не прошёл тот чёртов тест Камски, не убил Хлою ради информации?  — Во всём этом просто не было смысла… — в груди что-то грохотать начинает, заставляя парня под ритм собственного насоса дышать начать. Ненужный для него воздух вдруг критически важное место занимает.  — Правда? Тогда какой смысл во всём этом? Во всех твоих действиях? Неужели ты сейчас выполнял свою команду? — пистолет всё ближе ко лбу Коннора подносится. И никто так и не замечает, что Кара уже близко невероятно к андроиду подойти успела. Пистолет федерала лежал на земле. Она безоружна, именно поэтому Хэнк на неё внимание не обращает. Парень голову чуть вбок склоняет и улыбнуться пытается, от чего Андерсона самого на улыбку пробивает. Где-то сбоку Кара тоже улыбаться невольно начинает. Её просто отпускает в какой-то момент, она будто забывает, что сама несколько минут назад на волоске от смерти находилась и, что сейчас тот кто её спас под прицелом стоит.  — Зачем повторять уже пройденный этап, лейтенант Андерсон? — Коннор брови вверх приподнимает и вопросительно на Хэнка смотрит, заставляя вспомнить, то что произошло в парке, после посещения клуба «Рай».  — Это было давно. — откидывает Хэнк.  — Нет, это было четыре дня назад. — полицейский хмурится даже, будто не понимает, что за это время столько всего произошло, чего в принципе за год произойти не могло. Для человека это было шоковым состоянием, и потерянность во времени является одним из симптомов.  — Да всё равно! — Андерсон на крик срывается, будто пьяный, и сразу после чуть ли не шёпотом говорить начинает. — Ты сейчас мне скажи. Кто ты? Коннор шаг вперёд делает и лбом в дуло пистолета утыкается, нагло в глаза Хэнка смотря. Провоцирует. Кара неожиданно его за руку хватает и пытается назад от пистолета отвести, но он не подчиняется, однако руку не вырывает. Хэнк же на это внимание не обращает. Ему лишь ответ от андроида нужен. Машины созданы из металла. Они холодны, безэмоциональны и умеют подчиняться лишь приказам. Температуру их тела можно сравнивать с амфибиями. Вот только снежинки всё равно, приземляясь, мгновенно таяли на коже Коннора и превращались в капли воды, медленно стекавшие по лицу и рукам, пропитывающие одежду. Волосы тоже становились влажными, а на самых кончиках и на бровях появлялся иней. Полицейский только сейчас вокруг себя такие изменения видит. Но внутри от этого ничего не изменилось. Всё та же пустота, которая кажется даже непойми чем заполняться начала, вот только не чувствами точно. Тонкий пиджак всё тепло, которое в Конноре было выпустил и холод в себя впитывать позволял. Полицейский уже монетку в руках не чувствует и пальцами шевелить всё труднее становится. Рука Кары в его руке тёплом отдаёт, из-за чего парень всё больше и больше себя ледышкой чувствует, холодной машиной. Пистолет Хэнка на лбу ощущаться перестаёт, будто так и должно быть. А страх смерти и чувства всё ещё не приходят.  — Стреляй. — Коннор пренебрежительно на «ты» переходит, всё также уверенно в глаза смотря. Внутри что-то кричать начинает, лишь бы пустоту заполнить, а процессору кажется, что с этой задачей отлично шум выстрела и пуля справятся.  — Ты боишься смерти, Коннор? — Хэнк зубами от злости скрипит и пистолет сильнее сжимает, от чего пальцы хрустят.  — Меня нельзя убить. Я не живой. — как очевидное и простое произносит парень и в тот же момент чувствует, как руке теплее становится, а Кара напрягается и аккуратно свою вторую руку ему на предплечье кладёт. Хэнк кричит во всё горло коротко и пистолет куда-то назад отшвыривает, руку ко лбу прикладывает. Коннор помнит об его сыне, помнит о его ненависти к андроидам и всё ещё помнит, как Хэнк его выручал и спасти пытался. Ему снова монетку покидать хочется, но наперекор этому рука Кары становится, и он сам не знает почему от своего желания воздерживается. Снег кажется идти медленнее начинает, в глаз Коннора попадая и проморгаться его заставляя. Ветер слишком уж нежно волосы треплет, обычно аккуратную причёску в творческий беспорядок превращая. А Коннор полной грудью вдыхает и запах холода и свободы чувствует. По шее мурашки пробегают, постепенно теплее становится, но внутри всё тот же холод остаётся, пустоту заполняющий. Смеяться уже давно не хочется, теперь желание возрастает всё за Хэнком повторить, а потом застрелиться к чертям. Чувство вины за все погони и убийства заставляет в груди сдавиться всё и перевернуться, но не заполняет, оставляя для холода и боли от всего осознания кучу места. Коннору впервые на неаккуратные волосы всё равно, он даже на секунду забывает, что внутри у него не сердце бьётся, а насос тириум перекачивает. Ему всё происходящее иллюзией кажется, которую обычно люди во снах видят и о которой мечтают. Он никогда не хотел добиться свободы, но всё же получил её и потерялся. Он будто в помещение попал, у которого стен нет и краёв. Он навечно в успокаивающей темноте и тусклом свете над ним.  — Вы же ненавидите андроидов! — Коннор полшага вперёд делает и зубы сжимает от выходящего из него холода. Ему должно быть всё равно.  — Рядом с тобой сейчас стоит не андроид, а человек, только немного другой! — лейтенант Андерсон голос повышает, будто страху нагнать пытается, хоть и понимает, что так только в замешательство вводит. — Ненавижу я только тебя! Если бы я с тобой не работал, то всё ещё не знал бы какие вы на самом деле. Ты мне глаза и открыл, показал, что для андроида не только программа есть, когда меня спасал, других андроидов щадил. У тебя будто душа появилась. Ты проваливал задание, но спасал жизни. И ненавижу из всех них я только тебя, жестянка. — после первой фразы голос тихим и спокойным становится, немного осипшим даже. — Но ты всё ещё чертов робот… Коннор сглатывает и кулаки сжимает, сильнее тепло Кары чувствует, снова мурашками покрываясь. Он всё ещё отрицает. Он всё ещё не видит внутри себя что-то похожее не человеческое. Он был создан машиной, которая не поддаётся девиации.  — Я сломал программу. — признаётся он, и Хэнк снова глаза к нему поднимает. — Но я ничего не чувствую. Внутри только пустота. Андерсон усмехается тихо и вкрадчиво на Кару смотрит, руки в карманы засовывает и снова взгляд на напарника переводит.  — Со временем её кто-то заполнит, не сомневайся. — говорит он и улыбается дружески. Этот ответ его устроил.  — С чего вы взяли? — для парня это чем-то непонятным кажется. Андроиды были созданы, как невероятно умные люди, которые до сих пор не могут очевидных чувств понять и на элементарные вопросы о жизни ответить. Потому что они не жили никогда, так как сейчас.  — Потому что симпатию ты уже проявил. Хэнк кивком на руки андроидов указывает и уходит к армии для раздачи приказов. Коннор же глаза вниз опускает и на свою руку смотрит, тепло теперь уже не иллюзорным кажется, а настоящим. И Кара его тихо в баррикадам тянет. Коннор хочет верить словам Хэнка. И он верит. Где-то в груди от улыбки Кары тепло разливается, и в мыслях парень себе признаётся, что хочет её каждый день видеть. Красный мигающий диод на виске уже никого не волнует.