Экко, любовь моя

Я проснулась раньше, чем прозвенел будильник: на удивление выспавшейся и бодрой, только нога немного затекла с непривычки. Заснула я, видимо, прижимаясь к Экко, но проснулась отдельно от нее. Она лежала рядом и, судя по всему, все еще спала. Мне не хотелось ее тревожить. Сначала я нащупала свои очки, которые из-за своей неловкости чуть не смахнула с подоконника — вот шуму-то было бы… Затем я переставила будильник на 7.10, надеясь, что Экко не расстроит эта десятиминутная разница: я просто хотела, чтобы она поспала как можно дольше. Слезть с кровати было не так уж и просто. Во-первых, нужно было сделать это, не разбудив Экко, но единственный способ выбраться — это перелезть через нее. Во-вторых, моя нога плохо меня слушалась, хотя по дому я вполне могла передвигаться и без костылей, и сейчас моя затея с ползанием по кровати показалась мне невыполнимой. Но я все-таки смогла подтянуться на руках к краю кровати, держась за железные спицы «бортика» (кровать у Экко, конечно, была доисторическая), и, тихо уговаривая ногу не предавать меня, поползла на четвереньках. Едва не свалилась, пока пыталась нормально встать, но у меня наконец все получилось. Я была уверена, что теперь-то Экко точно проснется, но она даже не вздрогнула от довольно громкого стука, когда мои ноги столкнулись с полом. Спала как убитая, надо же… Заснула ли она так же быстро, как я, или долго лежала без сна, прислушиваясь к моему дыханию и крикам над головой? Я подкралась к столу, и, найдя ключи, открыла входную дверь, а затем на несколько секунд зависла, понимая, что не должна закрывать ее снаружи, ведь тогда я запру Экко — и как ей тогда выходить?.. Взглянув на девушку, я вздохнула, быстро направилась к своей квартире, где нашла все необходимое и вернулась обратно. Я не знала, есть ли у Экко запасной ключ, но оставлять дверь открытой уж точно было бы не лучшей идеей. Приняв душ в ее ванной и переодевшись там же, я вернулась в общую комнату уже чистой и благоухающей. Экко сонно хлопала глазами, совсем как большая сова, и я улыбнулась ей, умиляясь этим зрелищем. Пока она пыталась спросонья понять, кто я такая и что здесь делаю (рука ее дернулась в направлении подушки, будто под ней было спрятано оружие — а может, и было), я пошла к холодильнику, предвкушая что-нибудь вкусненькое. — Время завтракать, соня, — заметила я, копаясь на полках. — Оу, сыр закончился. Какая жалость. Придется делать бутерброды с колбасой. Будешь? — Ты ко мне переезжаешь? — поинтересовалась она, и по голосу не было понятно, серьезно она спрашивает или нет. Я засунула хлеб в рот, что-то неразборчиво промычав, тем самым спасая себя от мгновенного ответа и принялась делать ей бутерброд, разрезая хлеб треугольниками. Она медленно потянулась и встала с кровати. На голове у нее был полный беспорядок, косметика смазалась, и я внутренне гордилась, что могла видеть ее такой — наверняка этот ее Ксандр никогда не наблюдал ее в домашней обстановке. И многое терял. — Держи, — пихнула я ей в руки внушительную конструкцию. — Завтрак — основная пища, так что кушать надо много. Могла бы подать и в постель, но ты уже встала. — Ты не опаздываешь? — она взяла в руки бутерброд, рассматривая его со всех сторон. Я бросила взгляд на наручные часы, которые, в отличие от очков, не стала снимать на ночь. — Будем считать, что еще нет, — пожала я плечами, прикидывая, что в запасе у меня еще минут пятнадцать, но стоит поторопиться. Чуть-чуть подкраситься, и можно будет идти на выход. — Слушай, ты же не против, что я вчера так нагло влезла? Мне показалось, что тогда это было просто необходимо, но сейчас понимаю, что это было бестактно. — Это было бестактно, — согласилась она и бросила на меня долгий пристальный взгляд. — Нам обеим было бы лучше, если бы ты так больше не делала. — Оу, — я смутилась, не зная, куда девать глаза. — Я… прости. Конечно, я больше так не буду. Я схватила свой бутерброд, вещи и пулей вылетела из квартиры. Как я могла все испортить… На работу я шла с отвратительным настроением, думая только о том, как теперь извиниться перед Экко за нарушение ее личного пространства. Наверное, сейчас самое лучшее — больше не навязываться, но на всякий случай я решила прикупить на обратной дороге побольше клубничного мороженого. Я не знала, каким мне еще способом попросить прощения. Охранник на входе в офис опять с трудом меня узнал, тщательно проверил пропуск, вопросительно посмотрел на костыли — а я не любила, когда кто-то пристально на них смотрел, как будто со мной что-то не так. Настроение падало все ниже и ниже. Охранник так долго все проверял, что я уже подумала, он меня никогда не впустит! Но наконец, что-то проворчав, он дал мне пройти. На моем рабочем месте словно ничего не изменилось. Забытая кружка с кофе, кипа документов и отсутствующая Моника, которая приходила только к десяти. Приглядевшись к бумагам, я поняла, что все они новые: Моника, скорее всего, накидала их в пятницу, зная, что в понедельник я уже выйду на работу. А вот кружка действительно простояла здесь месяц… Я пошла споласкивать ее на мини-кухню и встретилась с ребятами из соседнего отдела, которые столпились около кофемашины. Под глазами у них как обычно были здоровенные синяки, и я почувствовала облегчение от того, что существуют вещи, которые совершенно не меняются. Некоторые из парней курили, хотя было нельзя, но из начальства был только один человек, который сейчас дымил вместе со всеми. Они как обычно обсуждали дела — темы тоже никогда не менялись — и сейчас они снова спорили, уйдет один из наших клиентов к конкурентам или нет. — У меня знакомый работает в Готэм Электроник, он у них прослушку заказал. — Ну вот, видишь, не уйдет он к Уэйну. — Ага, уйдет в Готэм Электроник. — Да он небось у всех помаленьку заказывает под разными именами, не понимаю, куда он потом все это девает. — Это вообще не наше дело. Наша компания не тягалась с такими гигантами как Уэйн Энтерпрайзис и Готэм Электроник, однако мистер Уайльд, имя которого невозможно услышать без хотя бы одного упоминания имени Уэйна, по словам старожилов, делал у нас заказы уже сто лет. И хотя по идее мы не должны были обсуждать своих клиентов (он бы точно этого не хотел), мы все равно это делали. Вернувшись на свое место, я принялась за бумаги и сразу же увидела упомянутого К. Уайльда, который заказал у нас несколько камер. Но он ведь уже их заказывал, разве нет? Вроде бы большую партию у Уэйна. Наши глаза и уши есть везде, компания старается отслеживать всех клиентов в тайне от них, наш человек есть во многих конкурентных компаниях, что позволяет нам оставаться на плаву. Я нахмурилась. Уайльд заказывал не так уж и часто — всего раз-два в год, по сравнению с заказами от юридических лиц это ничто, но в последний раз он заказывал примерно три месяца назад, и дальше, по идее, должен был затихнуть. Что-то заставило меня задержаться на документе дольше необходимого. Почему я об этом думаю? Почему мой мозг сигналит мне о том, что это важно? Этот инициал, К. Как его зовут? Кан? Ксанф? Ксавьер? Ксеркс? Много ли имен на букву К?* Я открыла компьютер, пытаясь найти старые докладные — пришлось воспользоваться паролем Моники, потому что у меня не ко всему был доступ. Его полное имя я так и не нашла, зато обнаружила отметку, кто получил товар… Полномочным представителем мистера Уайльда была Экко. Я не знала, радоваться мне или начинать пугаться. Вся эта череда совпадений могла свести с ума. Наверняка было еще что-то, что я не заметила. С другой стороны, вспомнила я, моя мама в молодости сбежала с моим папой от своего жениха аж на другой континент, а значит, вляпываться во всякие приключения — это у меня в крови, благо пока что ничего особенного не произошло. Потом я вспомнила, чем закончилась история мамы и моя собственная, мои руки затряслись, и я заставила себя вычеркнуть из головы картины прошлого. — Это было давно, — прошептала я. — Я пережила это. Я все смогу пережить. Проговорив эту мантру несколько раз, я попыталась вернуться к работе, но поняла, что не могу успокоиться, пока пометка с именем «Экко» стоит самой первой в списке моих задач. Оглядевшись, я поняла, что Моника придет с минуты на минуту, и если я хотела что-то сделать, надо было действовать в ту же секунду. Я вернулась на мини-кухню, делая вид, что забыла на столе что-то свое. На мое счастье, там остался всего один парень, который неторопливо докуривал сигарету. Я вечно забывала, как его зовут — то ли Кайл, то ли Карл, а может, вообще Квентин. Поэтому решила заговорить проверенным способом: — Прости меня, пожалуйста… не мог бы ты мне помочь? Он недоуменно посмотрел на меня и пожал плечами. Наверное, он вообще впервые видел, как я заговорила. — Ты не мог бы узнать у… наших, — я выделила последнее слово, намекая на людей из других компаний, — не заказывал ли кто-нибудь товары на имя Экко. — Ну, мог бы. А что мне-то будет с этого? — А то, — я заговорщески понизила голос, — что есть все основания предполагать, что она заказывала что-то для Уэйна… Уайльда, я хотела сказать, Уайльда. Я удивляюсь, почему вы сами еще не проверили, ее имя везде числится во вручении. Теперь вам будет как разнообразить спор. — Хм… — он явно заинтересовался. — Мы предполагали, что Уайльд заказывал под именами Кристал и Лимпид, потому что они слишком палевные, но не догадались посмотреть что попроще. — Ну так, посмотрите? — Почему нет, — он пожал плечами. — Но это займет время. И следить за заказами этого чокнутого, Нигмы, куда интереснее. Его сложно отследить. Определенно, этим ребятам не хватало работы. Что ж, теперь у меня был мобильный Экко на всякий случай, хотя я боялась, что он мне уже не понадобится. Но сдаваться я не собиралась. Оставшийся рабочий день прошел как обычно. Моника опоздала, царственно вошла в отдел и уселась на свое место с таким видом, будто всегда здесь была. — Помощь нужна? — поинтересовалась она без приветствий, вопросительно глядя на меня. — Нет, все в порядке, — я улыбнулась. — Я пока справляюсь. Под конец глаза ужасно болели от компьютера и от нереального количества бумаг, которые пришлось просмотреть, проверить или составить, но я даже была рада, что хоть ненамного смогла отвлечься от своих чувств. Погружение в работу обычно бывает очень полезным, она не дает сосредоточиться ни на чем ином. Но вот, пришло время уходить. Несколько документов пришлось оставить на следующий день: я конечно не любила оставлять что-то на потом, но и до победного конца не сидела. А все потому, что света и людей постепенно становилось все меньше, и хотя я больше любила темноту, ее наступление вне стен моей квартирки означало, что, я становилась все менее защищенной, и это напрягало. К тому же, сильно лучше не задерживаться: улицы Готэма не прощали припозднившихся граждан. По пути домой я, как и хотела, зашла в магазин, и взяла мороженое не только Экко, но и себе. Если она решит со мной больше не общаться, я сама съем ее порцию. «Ты свободна, — повторила я. — Все хорошо». Вернувшись в пустую квартиру, я вошла в свою комнату, и, не включая свет, легла на кровать. Сколько раз я вот так возвращалась, ложилась и смотрела в пустоту — и это меня совершенно не расстраивало. Дома я чувствовала себя в безопасности, никто, кроме Экко, не заходил на мою территорию. Чуть-чуть полежав, я направлялась к телевизору или к книге, потом ложилась спать, и на следующий день все начиналось сначала. Никаких знакомств, никаких вылазок. Но теперь мне этого недостаточно. Я целый месяц просидела дома, и мне это приелось. По телевизору не показывали ничего интересного, от книг я устала, а еще мне очень хотелось говорить — неважно, о чем, и плевать мне, какое у меня произношение. Некоторые люди говорили с таким ужасным акцентом, но над ними ведь никто не смеялся. Экко вообще понимала все, что я говорила, и ни разу не показала, что я произношу как-то не так. Внезапно прозвенел звонок, и я даже подскочила от неожиданности и страха. Звонком пользовались редко, сначала потому, что ко мне никто не приходил, а потом от того, что я дневала и ночевала у дверей в ожидании Экко и успевала открыть ей раньше, чем она позвонит. Кто мог ко мне прийти? Неужели она? Да нет, это невозможно, не так же быстро… Я осторожно заглянула в звонок и рассмеялась от облегчения. Это действительно была Экко, да еще и с бутылкой чего-то алкогольного в руке. — Одно условие, — начала она с порога, вешая свою куртку на давно облюбованный ею крючок. — Я смотрю вечерние новости, и ты у меня ничего по поводу них не спрашиваешь. — Мм… — растерялась я, глядя, как она проходит на кухню. — Хорошо. Так я прощена? — А ты что-то сделала не так? — в излюбленной манере ответила она вопросом на вопрос, поморщившись, когда пробка громко хлопнула. Я никогда еще не видела, чтобы девушка так легко открывала бутылку голыми руками. — Не люблю шампанское. — Ну, я же утром… и вчера… — Так ты поэтому переживаешь? — она фыркнула, и, найдя бокал, налила его до краев. — Держи. — Что празднуем? — сдалась я, понимая, что вразумительного ответа я все равно не получу. — Босс сказал от него избавиться, — Экко указала на бутылку. — Он такое тоже не пьет. Понятия не имею, откуда оно у нас вообще оказалось. Кто-то из клиентов прислал, наверное. — И ты понесла его ко мне? — я сделала глоток. — Вкусное. Наверное, дорогое. — Она выжидательно смотрела на меня, не наливая себе тоже. — Экко, что-то не так? — осторожно спросила я. — Кажется, не отравлено, — констатировала она, и, подхватив бутылку, пошла в комнату, где сразу же бесцеремонно включила телевизор и села на кровать. — Экко! — возмущенно проговорила я, следуя за ней. — Ты что, только что пыталась меня отравить? — Я взяла с собой антидоты от большинства известных в мире ядов. Обычно я пробую все на себе, но я не люблю шампанское, — она уставилась в экран, протягивая мне бутылку. — Думала, тебе может понравиться. — Если ты ездишь на переговоры, я не представляю, как ты договариваешься, — покачала головой я, все еще стоя в дверях и скрестив руки на груди. Такое поведение подруги очень меня обижало. — Силой, шантажом, обманом и обаянием, — ответила она. Посмотрев на меня, Экко добавила: — Тебе нужно узнать обо мне больше прежде, чем спать со мной в одной кровати. Ты слишком доверчива. — Я не доверяю всем подряд! — заметила я. — Только тебе. Меня смутило, как неубедительно это звучало, однако это была правда. — А если в следующий раз в шампанском действительно будет яд? Я нахмурилась. Это что, проверка? Экко отвернулась от экрана и теперь внимательно смотрела на меня. Я подошла к ней, взяв бутылку. — Я выпью его, — проговорила я, глядя ей в глаза, а затем сделала внушительный глоток прямо из горла. — У тебя ведь с собой будет противоядие. Она заметно расслабилась и улыбнулась. — Хорошо, — сказала она и повернулась к экрану. Я же пошла в коридор, где у меня на полу лежал пакет из магазина, достала мороженое, сходила за ложками и вернулась к Экко. Вручив ей ее порцию, я прижалась к ней сбоку, уже не обижаясь. — Как день прошел? — Ничего. — У меня тоже ничего, — я решила не говорить ей, что теперь знаю ее номер и фамилию человека, на которого она работает. Вместо этого поведала о горе документов, забытой кружке, парнях-курильщиках и о компьютере, который все время вис. — Рутина, — заключила я. — Но я даже скучала по всему этому... — "Наверное", — добавила я про себя, потому что уже не была так в этом уверена. Бутылка постепенно опустела. Я выпила ее полностью сама, ибо Экко не просто не любила шампанское, она категорично отказывалась его пить. Вечерние новости закончились, и она в них, очевидно, не нашла, чего искала. Я переключила на какую-то комедию и громко, до колик смеялась над каждым словом, и, что самое приятное, Экко тоже, пусть и не была так пьяна, как я. Мы снова стали одной командой. Я не чувствовала никакого подвоха. ______________________ *Xander начинается на букву «Х», а не «К», соответственно, героиня перебирает имена Xan, Xanth, Xavier, Xerxes.