Самый лучший расклад

Лучи утреннего солнца пробивались в комнату сквозь шторы, разливаясь по комнате теплым светом, и падали на кровать спящего в ней парня. Больше всего на свете он хотел провести этот день в постели за чтением книги или прослушиванием музыки, но, увы, скоро должен был прозвенеть будильник, оповещающий о начале нового рабочего дня. Конечно, парень любил свою работу, иначе бы не бился столько лет за место под солнцем, не вылезая из студии и тренировочных залов, работая над собой, музыкой, текстами, и завоевывая сердца фанатов, но все-таки иногда ему хотелось просто отдохнуть. Как и всем в группе. Поэтому, когда к нему залетел уже бодрый и почти собранный парень с криками: "Юнги-хён, ты не видел мои наушники? Я, кажется, оставил их в вашей комнате," ему хотелось убивать. — Пак Чимин, блять, почему ты думаешь, что можешь вторгаться в чужие комнаты, когда у их владельцев еще — Мин посмотрел на экран телефона — пятнадцать минут до звонка будильника! — Прости, хён. Но я все же не понимаю, что могут решить пятнадцать минут, когда нам нужно… — Ох, Юнги бы ему объяснил, очень доходчиво и подробно, в схемах бы расписал, но сил хватило лишь кинуть в лицо не замолкающего парня подушку. Голова, которая и без того раскалывалась от недосыпа, начала болеть сильнее — Ой, ну и пожалуйста, я ухожу. Но когда доспишь свои драгоценные пятнадцать минут, поищи, пожалуйста, наушники, мне они очень нужны сегодня. Господи, за что ему все это? Парню совершенно не хотелось вставать, потому что сегодня должна быть тренировка танца. А танцевать Мин очень не любил. Соглашаясь дебютировать в полноценной группе, Юнги думал, что это будет рэп группа без танцев и клишированного концепта. В итоге хореография все же была, и оказалось ее слишком много, даже за пределами сцены и репетиционной. Потому что дэнс-лайн умеет привлекать к себе в внимание не только на сцене, но и в жизни. Теперь частью его жизни был Чон Хосок, с которым можно было обсудить все что угодно, готовый на любую авантюру, вечное солнце и надежда группы, который танцами чуть ли не дышит. Был Чон Чонгук, макне, милый ребенок и талантливый парень, готовый выучить и станцевать все что угодно. Иногда они превращали и без того редкие посиделки у телевизора в сплошной фарс, из-за чего Юнги было приятнее в выходной вечер посидеть в студии за работой над треками. Он, конечно, любил проводить с ними время, но не за просмотром музыкальных каналов. И был Чимин. Милое, прекрасное существо, которое, тем не менее, могло вывести музыканта из себя за считанные минуты. И за те же считанные минуты успокоить, как бы парадоксально это не звучало. Чимин был человеком, который заставил его пересмотреть свое решение относительно танцев в своей работе. И в жизни. Когда он впервые увидел, что делает Пак своим телом, он вообще многое пересмотрел. Пересмотрел записи с его выступлений от академии, где он учился, записи на ютубе, выпросил у продюсеров записи с отборов в трейни, просто часто стал заходить в репетиционную и смотреть. Потому что это было потрясающе. Ему впервые казалось, что он нашел то, с чем можно сочетать музыку, не выбиваясь из своего стиля. Ему вообще многое нравилось в Чимине. Его мягкий смех, невероятный голос, завоевывающий сердца с первых секунд, обворожительная улыбка, сияющие глаза, темпераментность и грация в каждом, даже обычном, движении, его фигура… Но сейчас не об этом. Они сблизились, потому что с Паком можно и выпить, и поговорить, и чувства выплеснуть не только в музыку, и уютно помолчать. Его всегда можно было подколоть, вместе с ним можно было посмеяться. Пак умел выслушать и позаботиться о своём хёне, когда это необходимо. Иногда парню казалось, что они словно чувствуют друг друга: знают когда говорить, когда помолчать, когда прийти и успокоить, развеселить. Его как будто тянуло к младшему. Словом, Мин чувствовал себя очень комфортно, находясь в обществе этого ребенка. Но определенно не в данный момент. Бросая попытки уснуть, Юнги встает с постели и принимается за поиски чистой одежды. А заодно и наушников Пака, которые рано или поздно тот все равно придет искать сам, а трогать свои вещи он не позволит никому. Даже Чимину. В дверь тактично постучали. И Мин, к сожалению, уже догадывался зачем. — Юнги, собирайся быстрее — спокойно, но достаточно громко сообщил Намджун — Звонил менеджер и попросил сегодня не задерживаться. — Вот черт — он пытался быстрее натянуть джинсы — Иду я, иду! Где-то за футболкой парень нашел наушники. В шкафу. Это было настолько абсурдно, что он готов был засмеяться, но его остановила мысль о том, что сейчас может не успеть банально поесть, ведь, по всей видимости, Намджун поднял всех на двадцать минут раньше из-за звонка менеджера. Поэтому он быстро спустился и начал искать, чем можно позавтракать. За столом уже сидел Пак и как-то глупо улыбался, смотря на него. — Да нашел я твои наушники, не сверли меня взглядом маньяка. — Спасибо, хм, но ты видел себя в зеркало вообще? — парень изо всех сил пытался сдержать смех. Ах, ну да. Вероятнее всего его пережжённые бесконечными покрасками волосы сейчас выглядят, как стог сена. Он же даже не успел в ванную зайти привести себя в порядок, потому что боялся опоздать. — А почему ты мне не сказал, что нас подняли раньше? — Вообще-то я пытался, пока ты не кинул в меня подушку! Это, знаешь ли, не самый приятный жест с утра — Чимин протянул парню расческу — Держи, только не над столом это делай, пожалуйста, я не хочу есть твои волосы. — Эм, спасибо. Он уже даже не удивлялся, откуда Пак знал о том, что расческа понадобится, просто взял ее и стал приводить волосы в более менее приличный вид. Со временем к таким странным совпадениям он привык. Хотя иногда они все же его удивляли.  — Ребята, все, выезжаем, нам еще нужно в студию, потом на съемки — и Мин уже понадеялся на лучшее, но… — А как же тренировка — спросил Гук. — И тренировка будет, поэтому мы и едем раньше, чтобы успеть все. Мне и самому это не по душе, но давайте ускоримся! У Юнги начал дергаться глаз. Чимин, наблюдая за его реакцией, начал тихонько хихикать. Он-то прекрасно бы осведомлен о том, как старший относиться к танцам. По итогу, танцы было решено перенести на вечер, чтобы было больше времени, а все остальное решили сделать как можно быстрее, чтобы уложиться в график. В какой-то степени это даже хорошо, можно провести фотосессию не с умирающим видом, какой был у парней после репетиции. Потому что всегда нужно все повторить по сто раз, кому-то всегда что-то непонятно. И, как правило, затягивается это на несколько часов, если не больше. Юнги танцы не особо любил, поэтому ему было проще все быстро выучить и сделать, чтобы не думать об этом после. Но, к сожалению, не все так могли работать. И поэтому… — Да когда ты уже запомнишь, наконец, в какую сторону нужно делать разворот?! Четыре раза уже эту хореографию прогоняем из-за тебя! — Кто бы говорил! Сам постоянно путаешься в ногах на припеве, а это одна из самых главных частей вообще-то! — Так, заткнитесь оба! — Ну правда, давайте уже работать, а то мы никогда отсюда не выйдем. …иногда в репетиционной происходили такие ситуации. Это еще одна причина нелюбви Мина к танцам. Несмотря на то, что он выглядел равнодушным, ему было неприятно и, в некотором смысле, грустно смотреть на ссоры одногруппников, поскольку со всеми был в близких отношениях. День сегодня выдался на редкость напряженным, да и камбэк уже скоро, каждое движение должно быть на высоте, поэтому все были очень уставшие и раздраженные. Юнги и сам еле держался на ногах, но конфликтов на пустом месте разводить из-за этого не хотел. Парни продолжали бессмысленную перепалку, когда остальные пытались или абстрагироваться, или разнять ссорившихся парней. И то, и другое выходило плохо. Чимин, который всегда старался быть рядом со своими хёнами и поддерживать их в любой ситуации, сейчас не имел ни малейшего представления о том, что делать. Было видно, что он в растерянности. Он метался то к одному, то к другому, пытался как-то вклиниться в диалог, но помогало это мало. Юнги искренне удивлялся его упорству; сам он сдался минут через десять и просто ждал, когда конфликт разрешится сам собой. Но младший был настроен с большей решительностью и все пытался успокоить остальных. — Ребят, давайте мы просто еще раз прогоним эти связки еще раз, все запомнят, перестанут путаться, и мы пойдем в общежитие, а? — Да если бы не он, то мы бы уже давно там сидели! Каждый раз одно и то же! — И я это слышу от человека, который… Ох, за что ему все это. Мин устало потер глаза и присел. Этот вечер обещает быть долгим. Пак бросил на него пару многозначительных взглядов, призывающие к вмешательству в ситуацию. Парень вопросительно глянул в ответ, мол, а что я могу-то? Чимин тут же кинул ответный взгляд, по которому парень понял, что нужно хотя бы попытаться. С каких пор они понимают взгляды друг друга? Юнги старался об этом не думать. — Парни, давайте просто забьем. Мы все косячим, и косячим много, и убить мы друг друга все хотим, но давайте не будем распускать сопли, когда это не нужно, окей? А то мы больше времени потратим на выяснение отношений, чем на саму тренировку, которую и так проводить сегодня никому не хочется. — Только если этот пообещает, что будет… — Да будет он все, будет, вот тот же Чимин с ним потом прогонит еще раз и покажет, как нужно, да? — он посмотрел в сторону Пака и тот утвердительно кивнул — Вот и договорились, так что все, хватит воздух сотрясать и закончим уже. Это на удивление помогло. Чимин еще долго благодарно на него смотрел, чем очень смущал, но от этого старший чувствовал себя героем. Героем сегодняшнего дня по крайней мере. Это было здорово. Здорово, что его подвешенный язык иногда на что-то годился и мог кого-то так порадовать. Пускай до Гонконга он его не довел, но и это уже что-то. Хотя, стоп, откуда такие мысли вообще? У Чимина где-то есть своя родственная душа, которая сможет довести младшего до чего угодно. Когда он об этом задумывался, становилось не по себе. Трудно осознавать, что когда-нибудь у Пака будет кто-то…более близкий. У него будут отношения, любовь, семья и все это с каким-то неизвестным человеком, а все из-за глупого родства душ. У Юнги все просто — он никого не ищет, потому что не считает необходимым. Нужно будет, его родственная душа сама его найдет, на то она и родственная. Да еще и эти запреты любых отношений из-за группы отбивали любое желание кого-то искать. Музыка все же была для него важнее человека, которого он еще даже не видел. Да еще и Чим-Чим… Правда он не знает, как к этому всему относится Чимин. Остальные парни с ним уже на эту тему поговорили. Кто-то уже нашел свою родственную душу и сейчас они просто стараются этот факт общественности не придавать, кто-то все еще периодически пишет на руке всякие фразы вроде «привет» или «ты здесь?», а вот на счет Пака он ничего не знает. Не спрашивал. Ему просто страшно. Может он уже нашел, но решил не разглашать это? Или пишет, но пока не получает ответа? Или он тоже в первую очередь думает о карьере? Или… — А-а-ай, больно — Чимин, кажется, подвернул ногу. Юнги еще даже не посмотрел в сторону парня, просто услышал пронзительный крик пострадавшего и…боль. Он почувствовал сильную боль в ноге. Но как это возможно? — Эй, ты как? — Сильно болит? — Вдруг это перелом или растяжение? Давай в больницу поедем! — Ребят, да все нормально, просто неудачно повернулся, мне просто нужно какое-то время на отдых, и я буду в норме. — А ты уверен? Может все-таки перестрахуемся? Мин Юнги просто стоял и смотрел на парня. Ему было его очень жаль. Искаженное болью лицо с натянутой улыбкой, чтобы ребята не сильно переживали, вызывало сочувствие. Но больше сейчас волновало то, что этот парень мог оказаться его родственной душой. Он все еще не был уверен, ведь есть фантомные боли и все такое. А что, если дело не в них? Что если они и правда родственные души? Реальность стала восприниматься будто через толщу воды, а звуки смешались в одну кучу. В его голове крутилось много вопросов. Догадывается ли Пак? Как отреагирует, если узнает? Почему он сам раньше этого не замечал? Как вообще так вышло? Что теперь с этим делать? Из раздумий его вывел Джун, который мягко коснулся плеча и обеспокоенно спросил: — Все хорошо? — Да все в норме, я просто немного перепугался за Чимина, вот и все. — С ним все хорошо вроде, не волнуйся. Пока ты был в прострации, мы решили репетицию закончить на сегодня и понесли его к машине. Пошли уже, я очень устал, да и ты, похоже, тоже. — Ага. Всю дорогу до общежития он думал о том, что все это очень неоднозначно. У них и без этого весьма непонятные отношения, но сейчас все в край усложнилось. Чрезмерная опека и желание никому не давать трогать Чимина выглядели довольно странно. Юнги и сам это понимал. Даже Намджун подшучивал над их «отношениями». Но парень не мог ничего с собой сделать. Так или иначе, эти действия никогда не обременяли на что-то большее, он просто был хорошим хёном. А сейчас все резко приобрело другой характер и нужно было придумывать какой-нибудь план действий. Для начала нужно было удостовериться в том, что они действительно родственные души. Но как? Биться об углы и ждать криков в ответ? Нет, точно не вариант. Но что же тогда делать? Все это время Пак сидел где-то в начале минивэна, лежа головой на плече Хосока и рассказывая о чем-то, вроде о новом альбоме какой-то группы. Обычно они так ехали с Мином. Он всегда слушал несвязную и часто теряющую начало нить повествования парня, который от усталости почти засыпал на плече старшего. Почти, потому что как-то Юнги пригрозил ему если тот запачкает своими слюнями его одежду, то ему придется отдавать свою. Тогда парень сказал это в шутку, но с тех пор Чимин всегда досиживает до конца поездки, в каком бы состоянии тот не был. Мин был бы рад поехать с парнем и сегодня, но ему нужно было основательно переварить неожиданную информацию, да и сел он, когда все уже заняли места и было бы странно выгонять Хоби или утаскивать Чимина с больной ногой к себе. Юнги все еще чувствовал ощутимую боль младшего, когда тот двигался и тихонько шипел. Это побудило его сделать кое-что, что может подтвердить его догадки. Удостоверившись, что до Мина никому нет сейчас дела, он опустил руку к ноге и легонько погладил ту часть, которая периодически пульсировала от боли и стал наблюдать за реакцией Пака. Тот, кажется, ничего не заметил. Тогда парень стал искать в сумке что-нибудь охлаждающее. Бинго! Он нашел бутылку с водой. Это точно должно сработать! Он приложил ее к тому же месту и снова стал наблюдать за реакцией младшего. На этот раз он, кажется, начал расслабляться, даже откинул голову назад, видимо так сильно его мучили боли до этого. А потом его лицо изменилось. Он широко распахнул глаза и уставился в одну точку. Все-таки он что-то понял. Понял, что его родственная душа помогла ему сейчас. Он осторожно коснулся этого места, и Мин почувствовал его осторожное прикосновение. Потрясающе. Пак уткнулся в плечо Хоупа, видимо, в смущении. От этой картины Юнги улыбнулся. Но это означало, что его догадки подтвердились. Похоже, это все же не так плохо. Наверное, он решит, что с этим делать. Позже. Мин решил не убирать бутылку и до конца поездки сидел с ней. Таким образом он сам избежал лишней боли и облегчил страдания младшему. Вполне удобно. Только сидеть в полусогнутом положении было совсем неудобно. "Хотя,— думал Юнги, — сегодня можно потерпеть." Джин даже кинул на него пару взглядов, но Мин оправдался завязыванием шнурков. Трижды. Старшему в какой-то момент надоело и он переключился на музыку в наушниках, а парень со спокойной совестью продолжал свое благородное дело. Когда вода сильно нагревалась, он переворачивал бутылку на другую сторону. Юнги подумал, что все это странно. И глупо. Почему он сидит сейчас в полусогнутом состоянии и вертит бутылку у ноги? Выглядел он, как полный идиот и взгляды Джина тому доказательство. Да и как остальные еще не поймали его за этим занятием? Но, видимо, все настолько вымотались, что силы остались только на то, чтобы растекаться по автобусному креслу в состоянии амебы. А у Мина тут, понимаешь ли, всплеск непонятно откуда взявшихся гормонов и желание заботиться. Может это и не сильно помогало, но он слышал что-то вроде облегченного вздоха со стороны Чима каждый раз, когда переворачивал бутылку на другую сторону, и это мотивировало держать ее до конца поездки. И глупо улыбаться, смотря младшему в спину.