сердце — грохочущий барабан

— Я заебался, Мэнни, — глухо ворчит Гэвин в подушку. — Господи Иисусе и Дева Мария, как же я заебался. Засранец звонко чирикает ему прямо в ухо и тянет за волосы; Гэвин дергает головой, и тот, чирикнув снова, соскакивает на подушку. — Заебался! — заявляет он с характерными гэвинскими нотками. — Пидор, засранец, заебался! Где-то над головой низко смеется Мэнни, а затем на тумбочку с глухим стуком опускается стакан с водой. — Гэвин Рид — единственный в мире хозяин попугая с синдромом Туретта. — Не смешно, — Гэвин закрывает глаза. — Убери эту птицу куда-нибудь подальше, или мы ей поужинаем. — Тебе бы его поймать для начала, — Мэнни хмыкает, но все-таки снимает Засранца с подушки — Гэвин видит мелькнувшие перед лицом широкие ладони, сильные пальцы, мягко обхватившие маленькое пернатое тело. — Ладно, шутки в сторону. Рассказывай. Гэвин вздыхает. В доме тихо, так тихо; слышно, как на стене тикают старые, еще не электронные часы. — Завал, — говорит он кратко. — Завал и девианты. А еще Киберлайф прислали к нам своего ебаного андроида. Мэнни присвистывает. — Совсем охуели, — говорит он со знакомой смесью неодобрения и восхищения. — Не к тебе хоть прикрепили? — Не, — Гэвин мотает головой, как может, — К Андерсону. Не знаю, чем Фаулер думал — он же вот-вот остатки мозгов пропьет и на первом же задании сунет жестянку под пули, если не сам пристрелит... а потом скажет, что так и было. Где-то над головой раздается тяжелый вздох, и на плечо ложится рука. Чужие пальцы очерчивают лопатку, медленно поднимаются к шее, проходятся вдоль позвонков — раз, другой; Гэвин зарывается лицом в подушку. Кто-то другой, знающий их с Андерсоном ситуацию, сейчас бы спросил какую-нибудь хуйню, вроде "вы все еще не разговариваете?" или "ты что, ему сочувствуешь?", но сейчас с ним Мэнни, а не кто-то другой, и Мэнни бы в жизни такой херни не спорол. — Совсем охуели, — повторяет он вместо этого. — Не знаю, на что они рассчитывают... недавно на мое дело андроида прислали. Переговорщика. Это заставляет Гэвина встряхнуться. — Серьезно? — Ты тогда работал над тем двойным убийством, — судя по шуршанию, Мэнни пожимает плечами, а судя по счастливому писку Засранца — принимается чесать тому шею, — Может, помнишь — девиант, крыша небоскреба, заложница... — И счастливый конец. Помню, помню, — Гэвин снова поворачивает голову — лежать в подушку лицом оказывается адски неудобно. — И что, это консерву благодарить надо? Мэнни сдержанно угукает. Засранец прямо-таки заливается от счастья. Часы тикают. Идиллия. Или нет. — В общем, нам пизда, — говорит Гэвин наконец. — Ранняя пенсия, безработица, робокопы. Жестянки ловят жестянок. В удивительно хуевом мире мы живем, Аллен. Уже решил, под каким мостом будешь жить? Мэнни не отвечает — только крепче сжимает плечо.