27-е ноября 1991 года
На улице было довольно холодно и ощутимо сыро. Погода не располагала к долгим прогулкам, но просидевшие целый день в четырех стенах Роджер, Брайан и Джон радовались возможности прогуляться по темному саду, разминая затекшие конечности. Холодный воздух разгонял остатки алкоголя, и казалось, что такими трезвыми, как сейчас, они не были уже очень давно. Деревья стояли почти голыми, зато, стоило сойти с узкой тропинки, как под ногами стелился рыжий ковер. Впрочем, желающих прогуляться по взмокшей от дождя листве не нашлось, потому шли плечом к плечу. Свет небольших садовых фонарей был резким и обнажающе-желтым. Вдали, если всмотреться, становились видны редкие светящиеся окна соседских домов. Было очень тихо. Ни ветра, ни дождя. Любой резкий звук, как выстрел, разносился на многие метры вокруг. Брайан шел, зябко кутаясь в пальто, ставшее вдруг непривычно легким. Или они просто слишком долго сидели в натопленной комнате? Холод проникал под одежду, и его слегка потряхивало, но возвращаться в дом не было никакого желания. Звенящая тишина усиливала чувство одиночества. Создавалось впечатление, будто они в самом деле остались одни. Только втроем на всем свете. Брайана преследовало зудящее желание позвонить Аните — просто чтобы убедиться, что она существует, и что жизнь где-то рядом еще продолжается. Хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте — теплом, шумном и веселом. Сбежать от ночного холода туда, где светит солнце и нет никаких проблем. А может, холод тут совсем не при чем?.. — Родж, а кто живет в тех домах? — Погоду они уже обсудили, и теперь Брайан лихорадочно искал еще повод для разговора. — Разные люди. Вон там, — Роджер указал взмахом руки куда-то влево, — те ебланы, которые прибежали контактировать с инопланетянами. Ну, помните, когда мой сорокет отмечали? До сих пор как вспомню, так на ржач пробивает! Они тут много лет живут и, конечно, посчитали, что падшая рок-звезда — не самое удачное соседство для таких благопристойных граждан. Все ждали повода вызвать полицию. Там — отсюда метров пятьсот — семья одного известного адвоката. В том доме — помнишь, Брай, я тебе говорил, его еще долго продать не могли? — поселился известный врач-терапевт. У него своя клиника. Мы с ним пару раз говорили — вроде, носа не воротил… А вон там такой кадр живет — закачаешься! Как-то раз около года назад мы устроили небольшое барбекю. Фред со свитой приезжал. Ну, сидим спокойно, мясо жарим, пьем вино. Вдруг приезжает пожарная машина. Говорят, ваши соседи заметили дым. Лето тогда жаркое было… Я и ответил, что мои соседи все время что-то решают и кого-то вызывают. В общем, уехали благополучно. Фред пошутил потом, что жить в окружении идиотов — это особая королевская честь. И знаете, парни… хоть бы одна падла за все это время пришла спокойно поговорить, если есть вопросы. Боятся они что ли, что я их спою или подсажу на кокаин прямо с порога? Или на оргию опасаются нарваться? Вот знал бы заранее, что кто-то заявится, — специально бы организовал. Прям как положено, с карликами и кучей наркоты. — Роджер фыркнул, в очередной раз припомнив журналистские россказни. — Ну и хер с ними! В целом мне тут нравится. Вот и Дэбби довольна — они с Руфусом часами гуляют. Надо будет к лету площадку сделать. Руфус как раз пойдет уже. С Дом мы в Суррее почти не жили, хотя я для нее покупал. Она же много работала, неудобно было постоянно мотаться. Да и потом, пока ремонт, пока то, пока се… Потом Феликс родился. Маленький, недоношенный... Сколько проблем с ним, крошечным, было, страшно вспомнить! Вот Дом и уехала в Лос-Анжелес, чтоб не в сырости.. — Наконец оборвав длинный монолог, Роджер поежился. Джон снова дымил вовсю. — Давно я у тебя не был. Теперь уже и не пойму, где что. — Он пристально всматривался в длинные пятна света на мокром асфальте. — Да ничего особо тут не изменилось. Цветник вот новый разбили. Гараж там же, где и стоял. А еще теннисный корт… помню, несколько раз с Фредом играли, всего года три назад… Трекинг для картов тоже остался. Все, как и было. Хочу отремонтировать старую мельницу, по-моему, я тебе показывал? Я же с тех пор как сюда въехал прикупил еще земли. Сделаю там студию. Хотя не знаю, нужна ли она мне теперь вообще, эта студия… — У тебя же подвал есть, — удивился Брайан. — Есть. Но я подумал, что лучше вынести студию за пределы дома. Чуть что, ко мне бегут со всякой фигней. Да и места там мало. Я собрал коллекцию гитар, ну и… Ай, блядь, нахер все! Не хочу сейчас про это говорить. — Роджер обхватил себя руками. Даже в теплом свитере и в зимней куртке с капюшоном, в теплых перчатках и шарфе он все равно мерз. Только нос немного торчал из кучи одежек. «Как птенчик в гнезде, — улыбнулся Брайан. — Надо же, как его расколбасило…» Он сто лет знал Роджера, и за это время чего только не случалось. Но такого и близко не было. Весь сегодняшний день Брайан старался присматривать за Роджером, гоня прочь нарастающее беспокойство. Насколько мог, удерживал его в нормальном состоянии. Не позволял излишне жалеть себя, впадать в истерику и напиваться. Казалось, если они переживут этот длинный день, все встанет на свои места. Как раньше, конечно, уже не будет, но обязательно полегчает. Надо было по-настоящему похоронить Фредди. Осознать потерю, принять ее. Разумом Брайан это прекрасно понимал, но сердце по-прежнему не давало смириться. Раз за разом он ловил себя на том, что теснее прижимается к парням, освобождая место для четвертого, и озирается по сторонам в ожидании, когда Фред выйдет из-за какого-нибудь куста со словами: «Ну, бля, что за парк? Отлить спокойно нельзя — все как на ладони. Родж, я тебе там гортензию немного полил... или это была жимолость?» Фредди не хватало физически. Свербело чувство, что он обязан быть тут — только тогда они успокоятся и найдут ответы на вопросы, озвучить которые пока не решался никто. На самом деле Брайан отчетливо сознавал, о чем они должны сейчас говорить. О том, что каждый из них так долго и настойчиво засовывал в самый темный угол сознания. О том же, что сейчас не дает покоя Мэри. Виноваты они в случившемся или все же нет? Могли ли сделать что-то, чтобы все было иначе? Именно эти вопросы Брайан задавал себе бессчетное количество раз, но всегда приходил к одному и тому же выводу — нет, не могли. Роковая болезнь Фредди — результат его собственных решений и поступков. Думать иначе причины не было. Но все равно Брай постоянно возвращался к мысли, что он упускает что-то важное. — Потом, да… потом решишь. Не будем пока. Ты прав… — бормотал он себе под нос, раздумывая, в какую бы сторону перевести разговор. Паузы все затягивались, обостряя ощущение, что они ходят вокруг да около. Рассказ Джона потряс Брайана до глубины души. Раньше он не вдавался в подробности взаимоотношений Фредди с их менеджером. Да, на вечеринках они часто тусили вместе, болтали, обнимались, смеялись чему-то. Со стороны казались самыми лучшими приятелями. И та история с увольнением Рида стала громом среди ясного неба. Решение, принятое осенью семьдесят седьмого, оказалось определяющим в дальнейшей судьбе группы. Встав на ноги и минимизировав налоги, они не просто стали финансово самостоятельными — постепенно у них появилась возможность инвестировать средства в собственное развитие. Скоро они даже купили небольшую студию… Джон контролировал эту сферу. Он тратил много времени на совещания и консультации со специалистами. И раньше-то его все бесконечно любили и уважали, теперь же, по словам Фредди, Джон и вовсе был самым крутым в них. В одном из интервью Фред заявил: «Если бы Бог покинул нас, остальные члены группы не стали бы делать ничего без одобрения Дикона», чем изрядно позлил Брая и посмешил самого Джона. «Queen», и до того выделявшаяся среди многих концертных рок-групп подчеркнутым перфекционизмом, стала делать лучшие шоу в мире — это признавали все, но самое главное, многотысячные толпы на стадионах. Уже к концу семидесятых у них были лучшие звукоинженеры, команда техников, светоустановки на заказ, компьютерное управление, инструменты. Вот на что уходила большая часть средств. Все работало, как отложенный механизм, и они гордились этим. Гордился ли Фредди? — Парни, мы же где-то тут снимали клипы? Родж, ты должен знать. Помню, я тогда зверски замерз. Потом, когда посмотрел готовое видео, был в шоке от своего красного носа. — Джон загасил окурок, но выкинуть его в идеально ухоженном и очень красивом саду было некуда. — Тут поблизости нет урны? Роджер сконфузился. — Да как-то… наверное, нет. Давай мне — потом выброшу. — Он забрал у Джона окурок и сунул себе в карман. — Куртка домашняя, запачкается, так и фиг с ней. Вон, видишь ту ель? Там и снимали. Ну и холодина же тогда была! А я в резиновых сапогах. Потом неделю болел… — Ну да, провести четыре часа на улице зимой в резиновых сапогах мог только ты, — хмыкнул Джон. — Чего я-то? Фред вообще приперся в белых штанах и без перчаток. В кофте до пупа. Как только у него потом яйца не звенели и жопа нафиг не отмерзла! Ему бренди помог. Кстати, неплохая идея. У меня есть хороший бренди. Что-то холодно стало… — Роджер потер руки. — Утром, вроде, тепло было, а сейчас по ощущениям градусов пять, не больше. А тогда и вовсе около ноля… — Тебе бренди тоже помог, иначе точно стал бы снеговиком. А еще Фред приехал на новой машине, помните? — Джон вопросительно посмотрел на друзей, и, хотя было темно, обоим вдруг показалось, что его глаза странно сверкнули.***
Январь, 1978 год
Выпавший за ночь снег хаотично припорошил заиндевевшую траву. Казалось, что по небольшому парку проехал огромный грузовик, рассыпав где попало кучи соли. Подтаивая, снег поднимал легкую дымку. Было холодно. — Вот нахуй мы сюда приперлись, а? Часа два на этой холодюге — и гарантировано отморозим себе яйца. — Сердитый Брайан решил немного поныть. Он, Роджер и Джон вместе с оператором и режиссером Роком Фликсом (единственным, кто понимал, что несколько часов натурных съемок в январе — это пиздец, потому надел собачью шубу) выбирали, куда поставить барабанную установку. Искали как можно более живописное местечко, чтобы отделаться минимальными декорациям. — Парни, давайте быстрее! День короткий, надо успеть записать два видео. — Бюджет будущей нетленки позволял Фликсу не очень-то миндальничать с подопечными. — И где ваша сраная Главная Королева? Какого хрена он задерживается?***
Планируя съемки, экономили, на чем могли. Забили на аренду студии и, решив снимать на натуре, приехали сюда, в новоприобретенное поместье Роджера Тейлора, эсквайра — барабанщика, мировой рок-звезды и почти миллионера. Еще год назад скажи кому-нибудь, что Родж обзаведется собственным поместьем, он ржал бы до колик. Представить задиристого и вредного взлохмаченного мальчишку в качестве степенного британского землевладельца мог разве что писатель-фантаст, да и то не особо талантливый и наверняка сидящий на наркоте. А вот поди ж ты, оказалось, инстинкт гнездования не чужд даже таким вот перелетным пташкам. Заявив, что в гробу он видал этого пидора Рида с его требованиями, Родж выскреб все деньги, что у него были, залез в очередной кредит и купил эту усадьбу. Не только для того, чтобы поразить всех новым роскошным домом — впервые Роджеру Тейлору по-настоящему хотелось обзавестись детьми. Полгода с Доминик и пережитое в Италии происшествие заставили его, дотоле равнодушного к этой стороне человеческой жизни, пересмотреть свои взгляды. Что он будет делать дальше, женится ли на Доминик, согласится ли она — подобными мелочами он интересовался мало. Как-нибудь само решится. Даже если ничего не получится, этот дом будет хорошим вложением его пока еще не особо жирных финансов. Доминик как-то рассказывала, что выгодней всего вкладываться в недвижимость и произведения искусства — как бы ни вел себя рынок, земля рядом с Лондоном или рисунки Рубенса никогда не упадут в цене. Намотав информацию на ус, Родж позвонил агенту, который до этого помог ему выбрать квартиру, и попросил подыскать приличный дом недалеко от города. В это место Роджер влюбился сразу: огромный дом, сад, участок земли, на котором можно делать, что хочешь, приличный гараж, и до Лондона и впрямь всего ничего. Решение было принято в момент.***
И вот, гордый владелец поместья с парком, прудом, домом и оранжереей расхаживал по своим владениям, хлюпая сопливым носом. — Пиздец как холодно! — Роджер кутался в короткую модную дубленку, в глубине души отчаянно коря себя за то, что не забил на всех и вся и не приехал в старой шубе. — Ты бы еще в балетках Фреда приперся. То в 20 градусов тепла шубу напялишь, то по морозу чуть не босиком... Прогноз что ли не видел? Ты зачем сапоги резиновые надел? Тебе мама не говорила, что их только в теплую и сырую погоду можно носить, и то недолго? Резина же не держит тепла. Если ты в этих ботах протопчешься весь день на улице, тебе, придурку, воспаление легких обеспечено. — Джон, готовившийся вот-вот стать папашей во второй раз, решил на правах опытного отца разрастающегося семейства вправить Тейлору мозги. — Ты хоть перчатки-то взял? — Блядь, Дикки, выключись! Нашлась мама родная. У меня дома одни кеды оказались. Я себе ботинки теплые купить не успел. Мне что по-твоему, в кедах надо было ехать? Я носки под низ надел вязаные. А перчатки… — Родж рассеянно пошарил по карманам. — Черт! Куда-то сунул… — Ой, бля... держи! — Джон снял свои вязаные перчатки и отдал Роджеру. — А ты сам что же? — У меня с собой в машине рукавицы есть. И потом, если я в кадре буду в перчатках, наши клипы можно будет показывать только в «Шоу Бенни Хилла». — Спасибо. — Вопреки своему обыкновению Роджер ни слова поперек не сказал. Замерз он знатно. И хотя форс мороза не боится, об этом все модники Британии знают, сегодня ему стало совсем не до форса. Запрыгнув утром в машину в неизменных кедах, Роджер понял, что погорячился. Вернувшись домой и перевернув вверх дном все шкафы, он так и не обнаружил ничего теплее вязаных носков и резиновых сапог. С тех пор как основным средством передвижения Роджера стала личная машина, он не очень-то обременялся зимним гардеробом. Потому от «пожертвования» благородного Дикки отказываться не стал, и теперь шел, понурив голову и периодически потирая красный нос его перчаткой. — Мда… ты, Роджер Тейлор, у нас международный человек-загадка. Теплые ботинки он купить не успел, зато купил поместье с садом. Правда, ключей у него пока нет, так что ничего не поделаешь, придется нам поморозить жопы. Трейлер-то напрокат взять дорого. Поссать побежим под куст, зато гордые миллионеры на крутых тачках! — Благодетель и воспитатель в одном лице не унимался. Не иначе как мороз на него подействовал. — О, а вот и наша главная звезда! Явился не запылился. Родж, признавайся, это ты Фреда покусал? Смотрю, он тоже охуел на почве машинок… На подъездную площадку въехал огромный, как корабль, серебристый «Роллс-Ройс». Новенький, сверкающий хромированными деталями даже на тусклом зимнем солнце. Появившийся из салона Фредди, мать его, Меркьюри напоминал модель, отлепившуюся от обложки глянцевого журнала: белоснежные брюки, ботинки на высоком каблуке, белый шарф, короткая кожаная куртка. Очки с тонированными стеклами в форме звезд довершали образ «Умри все живое, пред вами Королева». Стараясь на навернуться на мерзлой траве, кумир миллионов направился к расписной компании, стоящей у импровизированного подиума. Роуди уже приволокли инструменты. Техники выставляли свет и налаживали барабанную установку. Брай наотрез отказался портить свою драгоценную «Red Special» в этой сырой холодине и теперь тихонько ругался, пытаясь выбрать приличную хотя бы на вид гитару из предложенного ему барахла. — Привет хозяину сего поместья и всем гостям, дорогие! Вот он я! — С этими словами Меркьюри поскользнулся и только чудом удержался на ногах. Похоже, с обувкой он сегодня тоже прогадал. — Добро пожаловать! — отозвался Родж в такой же пафосной манере. — Фред, когда в следующий раз пойдешь по траве, предупреди, ладно? — Совершенно серьезный Брай сунул руки поглубже в карманы курточки. — А в чем дело, дорогой? — Фредди поправил чудное сооружение на носу. — Хочу желание загадать. Говорят, если загадать желание, когда падает звезда, оно обязательно сбудется. Все, кто слышал шутку, звучно заржали, и Фред громче остальных. — Для тебя, дорогой, ничего не жалко, даже белых штанов. Пиздец холодно! Вы еще не задубели? — Да уж, не жарко. Где ты оттопырил такие очки? Прям издалека видно, что сама Звезда к нам пожаловала. Солнце-то в глаза не сильно бьет? — Джон охотно поддержал Брайана в его настроении как следует простебать Фреда. — Ах, очки… — Фредди довольно хихикнул. — Подарок Элтона. Еще с лета. Подумал, что прикольно будут в кадре смотреться. — Машинку тоже Элтон подарил? Балсара, откуда у тебя такие деньжищи? — Роджер вовсю пялился на припаркованное поодаль авто, которое наверняка обошлось в целое состояние, и слегка подпрыгивал на месте, чтобы разогнать кровь. Ноги у него давно задубели. — Из той же тумбочки, что и на твое поместье, дорогой! — усмехнулся Фредди в ответ. — Дом-то покажи. — Не покажу. Эти бляди не пускают внутрь. Сказали, что отдадут ключи только после подписания всех документов. И не раньше, чем свои вещи вывезут. Погреться и поссать, и то не дадут. Я ходил спрашивать, так мне дальше прихожей пройти не позволили. — Роджеру было обидно до слез. Он не мог не то что продемонстрировать свое новое приобретение парням, но даже просто погреться в собственном доме (на что, честно говоря, очень рассчитывал). Фредди подмигнул ему. — Не пускают, и черт с ними! Я Дереку велел в машине кондиционер на обогрев включить, так что добро пожаловать ко мне, дорогие, греть ваши замерзшие жопы. Я бутылку бренди захватил и сандвичи.***
Хотя на первый взгляд работы было не особо много — всего-то и требовалось, что немного покривляться на камеру, — процесс затянулся. Снимали по нескольку дублей с разных точек. На ходу придумывали, что и как лучше сделать. В целом создавалось странное ощущение. Как будто рок-музыканты зимой приволоклись в лес играть концерт для бригады лесорубов. Вконец околевший Фредди выпросил у Рэтти... тьфу ты, то есть у Питера его грязные и рваные рабочие перчатки. Единственное, чему стоило порадоваться, так это тому, что он сообразил взять бутылку. Между дублями, пока техники колготились с освещением, главная звезда скрывалась в теплом салоне «Ройса», чтобы «погреться», прихватывая с собой Роджера. Джон и Брай отказались пить — им надо было за руль, но не отказывались посидеть немного в заведенной машине и угоститься кофе из термоса, который выдала Джону предусмотрительная Вероника. Парни вовсю хохотали над поднабравшимися засранцами. Кристал согласился доставить Роджера домой, сев за руль его «Альфочки». Это было истинным актом милосердия! Еще в самом начале съемок Тейлор выглядел слегка «тепленьким», зато после пары глотков из заветной бутылки Фреда он начинал чувствовать себя человеком и готов был поверить, что они находятся не на Северном полюсе. В салоне Родж снимал стоявшие колом понтовые белые резиновые сапоги и хорошенько растирал ноги, не забывая заправлять замерзший организм изрядным количеством, к слову, очень даже приличного бренди. Фредди ехидно предлагал перепеть его знаменитую песенку: «Я люблю машину Фреда, в ней, конечно, есть бухло. Заливаю в себя бренди — мне становится тепло». Тактика согревания помогала безотказно, хотя порядком мешала работе — быстро повеселевшие барабанщик и вокалист ржали, как нашкодившие дети, и тормозили процесс. К началу съемок «Spread Your Wings» оба уже любили весь мир, друг друга, роуди, осветителей, обожали оператора, сильно гордились режиссером и желали немедленно обнять Брайана и Дикки. Под конец Фредди выволок бутылку на площадку и торжественно допил остатки бренди, мотая микрофоном прямо перед камерой. — Наши клипы точно станут хитами «Шоу Бенни Хилла», — уверенно заключил Джон.***
Только к сумеркам балаган завершился. Сам хозяин поместья был не только навеселе, но и с повышенной температурой. Проверив лоб Роджера, Фредди констатировал, что об него можно греться, и тут же наглядно продемонстрировал, как использовать тейлоровский организм в обогревательных целях, стиснув в объятиях уже мало что соображающего товарища и охотно предлагая всем последовать его примеру по принципу «не пропадать же добру». Подоспевший Крис спас однофамильца из наглых лап Меркьюри и с трудом эвакуировал в родную «Альфочку», чтобы сдать с рук на руки Доминик. Брайан и Джон тихонько собрали вещи и рванули назад, к семьям. Джон мечтал о горячей ванне, вкусном ужине и вечерних играх с Робби. У Брая дела дома обстояли немного сложнее — беременная Крисси, хотя срок был еще совсем невелик, капризничала и закатывала такие истерики, будто готовилась вот-вот родить. Не стоило портить ей настроение. И потом, он и сам хотел поскорее под теплый бок хоть и вредной, но уютной и любящей женушки. Фредди, на долю которого выпала большая часть выпивки, все же умудрился проехаться задницей в белоснежных штанах по ледяной траве, после чего долго смеялся сам над собой, сердечно прощался со всей съемочной группой, навсегда оставил себе перчатки Рэтти, еще раз прошелся по парку с целью отлить... а потом долго сидел, почти протрезвев, в своем «Ройсе», охваченный тягостными раздумьями, пока Дерек, который, между прочим, тоже мечтал наконец оказаться дома, не напомнил ему, который час. Совсем не хотелось покидать это место. Хотя все давно разъехались, и постепенно парк погружался в темноту, почему-то здесь было все же лучше, чем в огромной пустой квартире. На душе царил холод не менее сильный, чем там, за окном, — и ни шуба, ни бренди не помогали. Его одного не ждал никто.***
27-е ноября 1991 года
— До сих про не пойму, кому и зачем Фред вдруг решил пускать пыль в глаза. На кой черт ему понадобился этот «Ройс»? — Родж повел плечами. — Как кому? Тебе, конечно. Кому ж еще? У тебя свое поместье — у него шикарная тачка. — Джон был искренне удивлен, как Роджер до сих пор этого не понял. — Фред у нас вообще любил такие эскапады. Помню, еще в семидесятом меня поразило, что он постоянно катался на такси, хотя денег на еду не всегда хватало. Я его спросил, не лучше ли на метро или автобусе, а он ответил: «Звезды на метро не ездят!» На мой взгляд, это было как-то… странно. И глупо. Но я подумал, его дело. Хочет шиковать — пусть шикует. — Нет! — Роджер резко остановился. — Чего «нет»? — не понял Джон. — Эту хуйню про «звездный статус» Фред озвучивал всем, кто соглашался слушать. У виска пальцем крутили, но считали крутой привычкой. Только… все это — красивая отмаза, не больше. Но вы-то, парни, не дураки-журналисты! Блядь... — поджав губы, Роджер зло сверкал глазами. — Вы что, и правда не понимаете? На другой планете жили в начале семидесятых? Боялся он ездить один в метро и в автобусах! Тупо боялся. Никогда бы не признался в этом, чтоб его трусом не посчитали. Лучше уж прослыть эксцентрическим персонажем, чем... Блядь! Джон и Брайан изумленно вытаращились.