Lady of Perfection

— Мои дети! Мои красавцы! Как же вы хороши! — причитала Ханна, переходя от одного стойла к другому. — Такие чистые и здоровые! Как же я соскучилась! Лукас, третий сын Марион, сиял, словно это ему Ханна делала комплименты. Он обожал лошадей и гордился тем, что работает в конюшнях самой мисс Мэрин. — Лукас, ты просто умница! — наконец вспомнила о нем Ханна и одарила сияющей улыбкой, от которой бедный парень покраснел до корней волос. — Непременно получишь премию! Она выпалила последнюю фразу не подумав, и только потом вспомнила, что даже жалованье Лукас теперь получит из чужих рук. Ханна повернулась к своим лошадям, и на глазах у нее выступили слезы. Она просто не может бросить их! Ей необходимо что-то придумать, чтобы они оказались в хороших руках. Пусть лошади больше не будут принадлежать ей, но Ханна поклялась, что ни за что не продаст их нерадивому хозяину. Если покупатель действительно окажется достойным, лошадей она отдаст ему за чисто символическую цену. Четыре красавца-жеребца и две кобылы смотрели на нее с любопытством, нетерпеливо перебирая ногами в своих стойлах. Чувствовали, что скоро один из них отправится на прогулку. — Стар приболел на прошлой неделе, — сказал Лукас, подходя к лошади черной масти с белым пятном в форме звезды на лбу. — Но все обошлось. Оказалось, что съел какую-то ядовитую травку. За ним глаз да глаз нужен. — Ты каждый день всех их объезжаешь? — спросила Ханна строго. — Конечно, — кивнул Лукас. — Мне помогает младший брат, ну вы знаете. Один бы я не справился. — Вы молодцы, — одобрительно проворковала Ханна. — Что бы я без тебя делала, Лукас? Парень покраснел. Обаяние хозяйки действовало на него, словно алкоголь: одурманивало и опьяняло. Ханна казалась ему верхом совершенства. Такая красивая, такая... недоступная. — Сколько тебе лет? — спросила Ханна, заметив его восхищенный взгляд. — Скоро будет двадцать. Совсем взрослый, усмехнулась она про себя, а вслух сказала: — Что думаешь делать? Я имею в виду — есть у тебя планы на будущее? Лукас кивнул. — Конечно. Буду работать у Вас в конюшнях. Ханна поморщилась. — Но ты и сейчас это делаешь. А что будет, если я раздумаю держать лошадей? На мгновение лицо Лукаса омрачилось, но вскоре он снова добродушно улыбнулся и произнес: — Не пропаду. Калеб Риверс говорил, что с удовольствием взял бы меня в помощники, если бы я не был так занят. Снова Риверс! Ханна постаралась не показать, как неприятно ей слышать это имя. Калеб ей всегда не нравился. Кроме того, что он имел наглость не обращать на нее внимания, этот мужчина также являлся владельцем превосходной конюшни. Риверс выращивал отличных скаковых лошадей и потом продавал их. Надо сказать, что он весьма преуспел в этом деле. Красавцы скакуны Калеба были предметом ее зависти. Что, если продать лошадей ему? По крайней мере, она будет твердо уверена в том, что с ее любимцами все в порядке. Как бы это ни было неприятно, Ханна понимала, что только ему она смогла бы доверить своих питомцев. — Как ты думаешь, Лукас, — медленно произнесла она, поглаживая Стара по холке, — Калеб Риверс согласился бы купить?.. Впрочем, не важно. Она открыла деревянную калитку и вошла в стойло к жеребцу. Лукас приоткрыл рот, соображая. Он совсем не был наивным дурачком, как думала Ханна. Недоговоренная ею фраза моментально оформилась в его голове. Хозяйка собралась продать лошадей? С чего бы это? Ведь насколько он знал, Ханна души в них не чаяла. — Я хочу оседлать Стара, — громко сказала она. — Помоги мне. Ну, ты уснул? Лукасу пришлось на время заставить себя забыть о возможной проблеме. Потом, когда хозяйка поскачет в поля, у него будет время обо всем поразмыслить. Спустя пятнадцать минут довольная Ханна с раскрасневшимися от предвкушения конной прогулки щеками оседлала Стара и пришпорила его. Жеребец тоже был рад возможности размяться. Он помчался так быстро, что у Ханны заложило уши от ветра. Она наслаждалась скоростью. Всадник и лошадь стали единым целым на время безумной скачки. Ханна ничего не боялась. Она никогда не падала с лошади и начисто была лишена подобного страха. Ее частенько называли лихачкой, даже когда она просто ездила на автомобиле. Ханна позволила Стару идти шагом, лишь когда на горизонте показался еще один всадник. Она прищурилась и приставила ладонь козырьком ко лбу, чтобы ярко светящее солнце не помешало рассмотреть, кто же скачет ей навстречу на лошади гнедой масти. Различив мужскую фигуру, Ханна приготовилась улыбаться. Она выпрямилась в седле, приняла картинную позу и чуть тронула шпорами бока Стара, чтобы тот неторопливо пустился всаднику навстречу. Мужчина был хорош собой. У Ханны был наметанный глаз, даже издалека она различила, что у него стройная фигура, широкие плечи и мускулистые ноги. Надеюсь, что он разговорчивее, чем Лукас, подумала она и широко улыбнулась. Мужчина был уже совсем близко, однако она все еще не могла различить лица всадника из-за его широкополой шляпы, надвинутой на глаза. На всякий случай Ханна похлопала ресницами и состроила незнакомцу глазки. — С каких это пор вы стали такой доброй? — спросил всадник и щелчком поправил шляпу. Ханна перестала улыбаться и поджала губы. Ну как она могла не узнать Калеба Риверса? — Не узнала Вас, иначе даже не остановилась бы, — произнесла она сердито. — Ну еще бы! — усмехнулся он и смерил ее оценивающим взглядом. — Объезжаете Стара? — Откуда Вы знаете, как его зовут? — неприятно удивилась Ханна, обиженная к тому же еще и тем, что оценивал он, оказывается, совсем не ее. Калеб удивленно поднял одну бровь. — Я вижу Ваших лошадей куда чаще, чем Вы. Ханна вспыхнула, хотя понимала, что совершенно не обязана отчитываться перед ним. — Мне, к сожалению, некогда носиться по полям. Я занятой человек. — Да-да, — зевнул он. — Мы все видели, как Вы заняты, когда на прошлой неделе листали журнал со светской хроникой. — Я думаю, моя частная жизнь Вас не касается, — вздернула подбородок Ханна, чувствуя, как нетерпеливо перебирает ногами Стар. Калеб холодно усмехнулся: — Ну разумеется. — Всего хорошего! — поспешила попрощаться она и пришпорила коня. Однако Калеб не отставал от нее. — Нам с Вами по пути, — насмешливо сказал он в ответ на ее сердитый взгляд. Он меня преследует сегодня, подумала Ханна, тяжело вздыхая. Как бы от него отделаться? — До меня дошел слух, — вдруг произнес Калеб, поравнявшись с ней, — что Вы собираетесь продавать своих лошадей. Ханна онемела от удивления. — Кто это Вам сказал? — спросила она, лихорадочно соображая, как Лукас мог успеть рассказать хоть кому-нибудь о произнесенных ей недавно словах. — Какая разница? — улыбнулся Калеб. — Важно то, что я хотел бы их купить, если этот слух правда. Ханна покосилась на него. — Сколько предложите? Он расхохотался. Лошадь Калеба повела ушами, явно не привычная к его смеху. — А у Вас есть деловая хватка! Впрочем, это и неудивительно. Вы, городские, все как один думаете, где бы побольше кусок отхватить. — Давайте уже от оскорблений перейдем к делу, — недовольно сказала Ханна. — Я вовсе не оскорбляю Вас. Это был комплимент, — возразил Калеб и посерьезнел. — У меня не очень много денег, но цену я смогу предложить достойную. Так Вы все же продаете? — Да, — кивнула она, чуть натягивая поводья, чтобы Стар не убегал вперед лошади Калеба. — Я подыскиваю покупателя. Однако Вы должны понимать, что задаром я моих питомцев не отдам. — Питомцев... — повторил он и поморщился. — Вы говорите о лошадях так, словно это щенки или котята. — Не придирайтесь к словам, — фыркнула Ханна. — Если хотите их купить — называйте сумму. И нечего прибедняться. Все знают, что у Вас есть деньги. Вы хозяин самой большой в округе фермы. А за ваших жеребцов назначают такую цену, что... — Не лезьте ко мне в карман, — грубо оборвал ее Калеб. — Я заеду к Вам сегодня вечером, и мы все обсудим. Всего хорошего. Ханна даже не успела с ним попрощаться, потому что он, пришпорив коня, резко свернул в сторону. Неприятный тип, в который раз за день подумала она и помчалась к своей ферме. Первым, кого она увидела, оказался, разумеется, Лукас. Ханна соскочила со Стара и быстрым шагом направилась к конюху, раздраженно похлопывая себя по ноге хлыстиком. — Можно тебя на пару слов? — спросила она грозно. Парень удивленно округлил глаза и кивнул. — Что-то случилось? Она подошла к нему вплотную, и Лукас перестал дышать, совершенно обалдев оттого, что хозяйка, которой он восхищался, оказалась совсем рядом. — Скажи-ка мне, дорогой, — ядовито-нежным тоном произнесла она, — кому ты успел разболтать, что я собралась продавать лошадей? — Никому, — ошеломленно произнес он. — Подумай хорошенько. Я только что встретила Калеба Риверса, и тот спросил меня, не соглашусь ли я продать своих лошадей ему. Лукас открыл рот от удивления, и Ханне стало совершенно ясно, что юноша не лгал. Да и, если подумать, когда бы он мог успеть разболтать о ее планах, ведь она отсутствовала всего полчаса. — Я... я правда... никому... — заикаясь, произнес Лукас. — Ладно, верю, — мрачно сказала она. — Но откуда же тогда он мог узнать? — Может быть, Вы сказали кому-нибудь еще? — Вот уж нет! — хмыкнула она и указала на Стара. — Расседлай его. У меня пропало настроение кататься. Ханна вышла во двор и уселась на деревянную скамью, кинув рядом хлыст. Калеб точно знал, что она намерена продать лошадей. Откуда? Она была совершенно уверена, что ни одна живая душа не знала о ее намерениях. Кроме разве что Джордана Хобарта. Неужели эти двое знакомы? Вряд ли. Хотя... все может быть. Ханна давно научилась ничему не удивляться. Итак, если ее предположения верны, то скоро весь городок будет знать о ее разорении. Впрочем, какое теперь это может иметь значение? В ближайшем будущем весь штат окажется в курсе того, что великолепная Ханна Мэрин стала нищей! Ханна тихонько застонала, закрыв глаза. Ну почему она связалась с Хобартом? Почему интуиция, которая никогда раньше ее не подводила, не подсказала, что этот человек опасен? — Мисс Мэрин! — услышала она голос Марион. — Мисс Мэрин, вас к телефону! Ханна поднялась со скамьи и заставила себя улыбнуться. В любой ситуации, всегда и везде, она старалась быть жизнерадостной, даже если на душе скребли кошки. Она вошла в дом и увидела Марион с трубкой в руке. Телефонные звонки в этом доме были большой редкостью. Ханна подозревала, что экономка до сих пор относится к телефону с недоверием. Здешние жители предпочитали общаться лично. — Алло, — произнесла Ханна, прижимая трубку к уху. — Милая, это ты? Голос Джордана Хобарта она узнала бы из тысячи. Этот наглый, дерзкий, противный голос. Ханну передернуло от отвращения, и она поспешила скрыться от глаз и ушей Марион в гостиной. — Что тебе нужно, Джордан? Он весело рассмеялся. Ему всегда было хорошо, когда у других начинались проблемы из-за него. — Ты, наверное, шутишь, дорогая? Как это что мне от тебя нужно? Разве ты забыла, что я собираюсь сегодня заглянуть к тебе? — Как сегодня?! — ахнула она и опустилась на диван, чувствуя слабость в ногах. — А чего тянуть? — беззаботным тоном произнес он. — Ты же сама говорила, что хочешь рассчитаться со мной как можно скорее. Ханна скрипнула зубами. Она не ожидала, что Джордан решит так скоро потребовать вернуть долг. Ханна была уверена, что в запасе у нее есть хотя бы пара дней, и только тогда Хобарт начнет надоедать ей. Тогда она бы продала лошадей и, возможно, нашла недостающую сумму, чтобы расплатиться с этим типом. — А что насчет завтрашнего дня? — предложила она, взглянув на часы. — Пока ты доедешь, будет уже поздний вечер. — А я никуда не тороплюсь! — усмехнулся он. — У меня как раз выдалась свободная неделя. К тому же я обожаю коротать вечера в деревне. В общем, жди меня к ужину. В трубке раздались гудки отбоя, и Ханна нажала на кнопку, чтобы отключить телефон. Несколько секунд она неподвижно сидела на диване, размышляя, что ей делать дальше, однако, так и не придя ни к какому решению, Ханна поднялась и вышла в холл. — Марион! Ты где? Ханна критически осмотрела холл. Дому было всего пять лет. Ремонт делали в прошлом году, мебель в отличном состоянии. Ферма сама по себе небольшая, однако расположена близко от городка. Чудное местечко. Найти бы покупателя побогаче. Если бы только Джордан Хобарт согласился выкупить ферму... Марион вышла из столовой и застыла в дверном проеме, ожидая приказаний. — Вечером у нас будет гость, — сказала Ханна. — Какая радость! — всплеснула руками Марион и довольно улыбнулась. — Я так люблю гостей! Чем больше, тем лучше. Ханна скривила губы. — Честно говоря, это не такой гость, которому можно хотя бы симпатизировать. Кстати, скорее всего, он приедет со своей... дамой сердца. Подготовь для них комнату. — Все будет сделано по высшему разряду! — заверила ее Марион. — Я приготовлю великолепный ужин, перестелю постели в комнате для гостей и... — И все, — прервала ее Ханна. — Не суетись. Гости приезжают по делу. Я собираюсь продать ферму. Марион ахнула и схватилась за сердце. На ее лице отразился такой ужас, что Ханна сама испугалась, не прихватило ли у ее экономки сердце. — Как продаете? — выдохнула Марион, тяжело дыша и сползая по стенке вниз. — Да что же это такое?! — бормотала Ханна, хватая экономку под руку и буквально заволакивая в гостиную. — Марион, Вам плохо? Где лекарства? — Все... все нормально. Это... шок. Я и подумать не могла... Да как же так? Ханна неожиданно разозлилась. У нее хватает своих забот, а тут приходилось успокаивать домработницу. И чего только Марион разнервничалась? Из-за денег, которые получала? Ну что ж поделать, многие люди теряют работу. Не она первая, не она последняя. — Так что же случилось? — снова повторила Марион несчастным голосом. — Вы ведь так любили это место. — Я и сейчас люблю, — сказала Ханна. — И что с того? Иногда нужно чем-то жертвовать... Марион удивленно взглянула на нее: — У Вас какие-то проблемы? Ханна вдруг поняла, как сильно она устала. Ей пришлось стоически принять известие о своем разорении. Она понимала, что, если будет думать об этом постоянно, то просто сойдет с ума. Все, чего она с таким трудом добилась, чем так дорожила, исчезнет. И произойдет это только по ее вине. Ханна сморгнула навернувшиеся слезы и села рядом с Марион. Не было смысла лгать, юлить и делать вид, что все в порядке. Зачем? Перед кем притворяться? Она не могла посоветоваться с подругами, понимая, что, узнав о ее финансовых проблемах, те сразу отвернутся. Однако излить душу было необходимо. Она глубоко вдохнула, потом выдохнула и наконец сказала: — Я банкрот. Марион сразу же перестала охать. Чужое горе заставляло эту отзывчивую женщину забывать о своих проблемах. — Милая моя... как же так вышло? Ханна развела руками и уставилась в пол. — Может быть, я могу чем-то помочь? Если Вы влезли в долги, то совершенно не обязательно продавать ферму, — быстро заговорила Марион, поглаживая хозяйку по плечу. — Куда проще, к примеру, уехать из города и пожить немного здесь, пока Ваши дела не наладятся. У нас все стоит недорого, сможете сэкономить. Поднакопите немного денег да и вернетесь. Ханна насмешливо взглянула на нее. — Да с чего мне копить? У меня ни работы, ни бизнеса, который приносил бы хоть какую-то прибыль. — Но ведь Вы откуда-то брали деньги до сих пор. — Это были семейные сбережения. И они закончились, — тусклым голосом произнесла Ханна и откинулась на спинку дивана. — Мои родители были очень богатыми людьми и оставили мне большое наследство. Я жила на проценты, и мне хватало с лихвой. Лишь изредка я снимала небольшую сумму. А недавно обнаружила, что за годы моей самостоятельной жизни потратила слишком много. За курсами акций я не следила, делами бирж не интересовалась. В итоге много потеряла. Но это меня не слишком испугало. У меня все еще оставалась приличная сумма денег. И вот тут... Она замолчала, чтобы перевести дух. Сейчас, рассказывая постороннему человеку о своих трудностях, Ханна начала отчетливо понимать, какой легкомысленной дурой была. Ведь она, никогда не считавшая себя наивной, должна понимать, что не бывает волшебных сундуков, всегда полных драгоценностей и денег. Любое богатство можно потерять, если не уметь им распоряжаться. А Ханна жила на широкую ногу, почему-то твердо уверенная в том, что такие понятия, как «банкротство» и «разорение», никогда не будут иметь к ней отношения. — Я проигралась в пух и прах, — продолжила она. — В казино? Ханна мягко улыбнулась и чуть ли не с нежностью взглянула на Марион. — Потерять деньги можно не только в казино. Да и не люблю я азартные игры. Нет, все гораздо тривиальнее. Я захотела легкой наживы. Заняла кучу денег под проценты и вложила все свое состояние в одно, как мне тогда казалось, очень прибыльное дело. И через неделю потеряла все. Меня обманули, и я осталась без гроша в кармане, да еще и с долгами. — Но если Вы попали в лапы мошенников, то деньги можно вернуть, — горячо принялась убеждать ее Марион. — Нужно заявить в полицию. В конце концов, зря, что ли, они свой хлеб с маслом едят? Ханна покачала головой. Ох уж эта провинциальная наивность. — Полиция не поможет. С точки зрения закона преступления не было. Я по собственной воле вложила деньги в провальное предприятие. Ну и что с того? Меня ведь никто не заставлял, не принуждал. Я и только я виновата в том, что все потеряла. А теперь мне придется научиться жить скромно. — И что же Вы теперь будете делать? — прошептала пораженная ее рассказом Марион. Ханна скривила губы в подобии улыбки. — Я продам ферму и отдам долг. Уверена, кое-какие средства после продажи останутся. На первое время мне хватит. Сниму квартиру, найду работу... Да проживу как-нибудь! Марион отлично видела отчаяние хозяйки. В глубине души экономка прекрасно ее понимала. Каково человеку, привыкшему жить в роскоши, оказаться на улице и без денег? Есть от чего потерять голову. — Мисс Мэрин, — Марион положила ладонь ей на плечо, — возможно, все не так уж плохо, как Вам кажется. Продайте свой дом в городе. Я слышала, что у Вас отличный дом... — Да я уже продала все, что можно, — простонала Ханна, — даже одежду. Вещи, которые были в моем чемодане, это практически все, что у меня осталось. Я, конечно, приберегла свои лучшие наряды в надежде, что они мне понадобятся когда-нибудь, однако их тоже не так уж и много. — А драгоценности? — Как правило, красивые и дорогие безделушки я брала напрокат. Так делают почти все богатые женщины. Это журналисты только болтают, что знаменитости купаются в деньгах и драгоценностях. На самом деле это не так. Слишком уж дорого покупать настоящие побрякушки. — А взять взаймы у кого-нибудь недостающую сумму нельзя? Ханна покачала головой. — А чем я буду расплачиваться? — Она вдруг расхохоталась. — Разве что собственным телом! А что, многие женщины заводят себе любовников, которые их обеспечивают. Марион поджала губы. — Вот еще. Вы же не из таких! — Да, — с сожалением подтвердила Ханна, — не из таких. Слишком уж гордая. Марион замолчала, не зная, что бы еще предложить. Проблема казалась неразрешимой. Экономка по себе знала, что такое быть в долгах. Ее покойный муж слишком часто играл в карты. Иногда, получив жалованье, он спускал все за раз. Другая бы позлорадствовала, узнав о беде Ханны, а Марион лишь сочувствовала. — Не представляю вас работающей в какой-нибудь фирме, мисс Мэрин. Если только кто-нибудь из вашего круга возьмет к себе на работу? Щеки Ханны вспыхнули, и она с негодованием взглянула на сидящую рядом с ней женщину. — Никогда! Слышите? Никогда Ханна Мэрин не будет просить помощи у неблагодарных богачей! Марион широко открыла глаза от удивления. Слышать такую патетическую фразу из уст мисс Мэрин было, по меньшей мере, странно. — Вы думаете, — заметив ее изумление, произнесла Ханна, — что в мире, в котором я жила все это время, есть место дружбе и взаимовыручке? Как бы не так! Никто и пальцем не шевельнет, чтобы прийти Вам на помощь. Напротив, только рады будут, когда увидят, что кто-то идет ко дну. У меня нет ни одной подруги, которой можно было бы довериться. Так что и думать нечего о том, чтобы просить денег в долг. Ханна не стала рассказывать Марион, как ходила к своему бывшему любовнику банкиру, чтобы взять ссуду. Однако тот встретил ее настолько холодно, что стало сразу ясно: до него уже дошли слухи о ее разорении. Так грубо с ней еще никогда не разговаривали. Все приятели и друзья стали обходить ее дом стороной, а при встрече старались как можно скорее распрощаться. Ханна в одночасье стала изгоем. Вот почему она спешно удрала к себе на ферму — в единственное место, где можно было скрыться от насмешливых взглядов и презрительных ухмылок. Ханна не удивилась, когда от нее все отвернулись. Она никогда не была столь наивной, чтобы думать, что с ней общаются исключительно из-за ее человеческих качеств. Мисс Мэрин и сама была такой же: дружила лишь с теми, кто был ей ровней, отвергая всех остальных, ниже ее по статусу. — Не понимаю, зачем вообще жить, когда вокруг тебя сплошь неискренние и лживые люди, — пробормотала Марион. Ханна сделала вид, что не расслышала. Она вскочила на ноги и с преувеличенным энтузиазмом хлопнула в ладоши. — Некогда сидеть! Мы должны продать этот дом как можно дороже. Примем дорогих гостей так, чтобы они остались в полном восторге. Марион тяжело поднялась с дивана, у нее пропало все желание работать. Она понимала, что, скорее всего, после того как ферма окажется в руках другого человека, места ей здесь не будет.