Алтын

“Эту войну выиграл я!” Великолепный век Он считал свой поступок мерзким, но дурманящее чувство превосходства опьяняло и доводы здравого рассудка уходили на задний план. Крики этих бесстыжих девиц заставляли губы растягиваться в самой широкой улыбке, а каждый брызг их крови вынуждал сердце замирать в приятном предвкушении наступающей кончины. Какой-то маниакальный восторг, который юноша испытывал, наблюдая за всем процессом, пугал его. Но разве это его вина? Это всего лишь отплата за совершенное. Ничто не остается безнаказанным. *** “Позволь мне сделать это” Тецуй недоверчиво посмотрел на Султана, но все же протянул баночку с заживляющей мазью. Ему было велено ухаживать за Алтыном и сейчас самое время для растираний. Блондин с готовностью ожидал своей участи и нужные лекарства были принесены слугами, но внезапное появление Повелителя заставило их прерваться. Голубоволосому парню было интересно посмотреть за действиями падишаха. Тот смотрелся довольно нелепо, когда пытался аккуратно втереть травяную смесь в плечи наложника. Чувствуя общее напряжение, Тецуй в свойственной ему манере предпочел удалиться. И только его уход заставил влюбленных расслабиться. Аоман нежно целовал каждый сантиметр изувеченной кожи любовника, а тот, истосковавшись по ласкам, сжимал челюсти, чтобы не издать болезненный стон. Как бы ему не было приятно ощущать родные губы, но раны все еще не зажили и казалось, что одно неловкое движение заставит испытать всю ту гамму боли и страданий вновь. Но он был бы абсолютным дураком, если бы думал, что Господин не заметил этого. “Прости, Алтын, я забываюсь” “Нет, Повелитель, не останавливайтесь. Если мне и суждено умереть, то пусть это будет смерть от Ваших прикосновений” Аоман усмехнулся подобному ребячеству. Даже в такой ситуации его мальчик был на удивление непосредственным и невинным. “Ты столько пережил, а остался всё таким же дураком. Тебе нужно больше отдыхать и даже я не смею мешать этому” “Прошу Вас, не уходите!” “А разве бы я мог? Спи, а я буду рядом, охраняя твой сон” “Обещаете?” “Обещаю. И на этот раз я сдержу свое обещание” Блондин повернулся и неловко прижался к груди Повелителя. А тот в свою очередь обнял наложника в ответ. “Ваше сердце… Оно так стучит” “Ты тому виной” Блондин на минуту замолк, и Султан подумал было, что тот уснул, но голос любовника раздался вновь “А что будет с теми, кто сделал... это?” Если бы Аоман мог видеть сейчас золотые глаза, то заметил бы их хитрый прищур. Но так, он только натянулся, как струна, и сдавленно прошипел куда-то поверх головы Алтына, что это была самая большая ошибка в жизни этих ведьм. “А ошибки, как известно, надо признавать… Как ты думаешь?” “Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью!” Ах, куда девалась эта невинность и детство? Слова оскорбленного и разбитого юноши насквозь были пропитаны ядом. Но, что может Аоман сказать против? Только согласно кивнул и запустил пальцы в, некогда длинные белокурые локоны, а сейчас бледные и торчащие ёжиком волосы. Они по-прежнему были удивительно мягкими. “Как скажешь. А сейчас, спи” “Можно попросить Вас еще о кое-чем?” “О чем пожелаешь, душа моя” “Прочтите те стихи” “Ты - моя жизнь, бытие и все сущее. Ты - мой райский эликсир и рай весь целиком. Ты моя радость, моя весна. Ты мой день, моя роза! Ты моя радость, веселье, мой шум и гам. Ты лучина, свеча и целое солнце. Ты мой апельсин и гранат. Опочивальни моей свеча. Ты властителин моих мыслей, мой господин, моя тайна и явь, мой благоразумный совет, Ты властелин, правитель и повелитель. Ты - душа этой Мировой Империи! Глаза твои - испытание мне, мысли мои о тебе. И если я умру, то вина тому - ты. Сжалься, помилуй, уж если в сердце у тебя живет вера в Аллаха. Я пред тобой, я твой шут и актер, я буду вечно воспевать тебя в своих одах. Сердце мое полно тоски, глаза мои полны слез. Я Мухибби, я пьян от счастья!” *** Тайган с тоской наблюдал за метаниями брата. Тот, то бегал по дворцу с проклятиями, то лежал в постели, будто сваленный чудовищной хворью. Он правда не знал как помочь Султану. Новость, что это был поступок Валиде, просто убьет его. Молчание подвергнет опасности почти переступившего порог смерти Алтына, и остальных, кто встал на его защиту. “Аоман, сможешь ли ты простить мне мои следующие слова?” “Если вздумал сказать, что случай с Алтыном твоих рук дело - убирайся прочь, иначе отдам голову под отсечение” “Иди к Иблису, чертов шутник! Мог бы постыдиться говорить такое брату” “Тогда, что? Что может быть хуже этого?” Красноволосый мужчина отвернулся, избегая взгляда старшего брата. Было кое-что похуже. И он намерен рассказать об этом. “Я знаю, кто обезобразил твоего наложника” “Правда? И кто же? Не тяни!” “Та, кто способна пойти на это “чтобы сделать тебя счастливым”. Та, кто “знает всё лучше всех”. Та, которая верит “что может вершить судьбы других” Султан в ярости уставился на Тайгана. Он из последних сил старался не разгневаться и не выбить из наглеца опровержение этих слов. “Ты лжешь! Это не может быть она! Это наговор! Вранье! Вздор!” “Я бы хотел, чтобы это было так…” “Пошел вон! Прочь! Непонятно? Видеть тебя не хочу! Прочь! Прочь! Прочь!” Визирь скрепя сердцем поклонился и покинул покои. Он не уверен, что должен был оставлять брата одного. Но и не был уверен, что должен остаться. Как говорят в народе? Пять стадий принятия горя? Отрицание, агрессия, торги, депрессия, принятие? Но разве горе можно принять? Разве можно смириться с тем, что любимый человек был на волоске от смерти? И в этом была виновна родная мать. Разве с таким можно согласиться и можно такое пережить? Аоман увидел как захлопнулась дверь за младшим братом и обессиленно опустился на пол. Ноги не держали, тело казалось таким тяжелым. Лёжа здесь, посреди палаты, он мечтал лишь об одном, чтобы время остановилось, проблемы ушли, а явь оказалась дурным сном. “Умереть хочу. Хочу броситься в море, чтобы волны его поглотили меня и унесли навсегда. Хочу броситься в пламя, чтобы его языки сожгли меня до пепла.Хочу броситься на встречу потоку ветра, чтобы он подхватил меня и закружил в своем вечном танце. Мне незачем больше жить - единственный человек, которому я беспрекословно верил, предал меня, мое доверие. О, Аллах, объясни мне за какие грехи ты так терзаешь мое сердце? Почему дав счастье, ты забираешь в замен что-то не менее важное?” *** Султан не был уверен зачем он идет к ней, точнее он был настолько в своих мыслях, что не заметил как пришел к ее покоям. А это значит, что обратного пути нет. В ее спальнях, как обычно, было темно. Наверное единственное место в дворце, где царил сумрак в любое время суток. Возможно, поэтому отец никогда не заходил к ней (хотя позволял себе это с матерью Тайгана). “Я рада видеть тебя, Аоман. Прости, что не вышла встречать. Прихворала чуток” “Вас, Валиде, Аллах наказывает” “Что за чушь ты говоришь? За, что меня наказывать?” “За причинение боли мне и Алтыну?За жестокость? За лицемерие? Список можно продолжать” “Я не понимаю…” “Все Вы понимаете! Я знаю, что это Вы искалечили Алтына! Просто объясните за что?! Чем он Вам так помешал?” “Ничем. Просто он мне не нравится” “Вы думаете, что это достаточный предлог для покушения на жизнь?!” “Вполне” “Вы жестокая, омерзительная,гадкая женщина!!” “Я не ослышалась? Это все сказал мой сын? Моя кровь и плоть? О, нет! Это не мог быть он! Кто передо мной? Этот надменный голос, эти глаза… чьи они? Ты — не мой сын! Ты больше не тот Аоман которого я растила. Я знаю: мой сын понимает, что, чтобы я не делала, это всё ради него” “Я не смогу простить это” “И что же ты сделаешь? Казнишь меня? Родную мать? Ты смешон, Аоман” “Мне это ни к чему. Но отныне я запрещаю Вам появляться во дворце до скончания Ваших дней” *** Алтын с наслаждением наблюдал за удаляющейся каретой. Будто бы всё зло миро разом в лице этой женщины покинуло Топкапы. Валиде уехала глухой ночью и среди слуг стали ходить слухи, по какой именно причине мать Господина так быстро удалилась. Только приближенные знали правду. И вместе с ними умрёт тайна деяний Эдже Султан, боли её сына и наличия глубоких шрамов на теле наложника. От Автора: Дорогие читатели! Спасибо за ваше терпение! Спасибо, что не разбежались от меня и вошли в ситуацию. Для начала хочу объяснить свое долгое отсутствие: я уже упоминала, что пишу научную работу, так вот, я защитила её и еду на следующий этап конкурса. Но у меня есть неделька отдыха, которую я хочу использовать по максимум и усиленно поработать. Примите в качестве моих извинений главу, немного больше обычной, которая писалась в перерывах между сном и наукой. Безумно люблю вас!