привязанные друг к другу

Это конечно же просто шутка судьбы. Конечно. Не могли же все люди в этом автобусе специально рассесться так, чтобы последнее свободное место осталось рядом с Большуновым, правда?.. Йоханнес тихонько чертыхается вслух, когда сзади Рёте нетерпеливо подталкивает его в спину, не понимая видимо, почему товарищ встал как вкопанный, и проходит вперед по салону, оглядывая сидящих на своих местах спортсменов. Кто-то тихо переговаривается между собой, кто-то смеётся — Клэбо узнает в этом диком ржаче Иверсена, — на весь салон, кто-то уткнулся в телефон, не обращая внимания ни на что вокруг, кто-то с лёгким интересом глазел на него, а кто-то просто смотрел в окно, подперев голову ладонью. Йоханнес не останавливается около Саши на пару секунд, оглядывая пустое место и задумчивого русского, совсем нет, просто чуть спотыкается на ровном месте, когда автобус трогается с места, и хватается за спинку сидения, привлекая внимание всех вокруг, в том числе и Большунова. Это всё просто случайность. Болле смотрит на него чуточку удивленно, но совершенно спокойно, без лишних эмоций в яркой радужке глаз, блестящих острыми клинками во время гонок, смотрит и даже хлопает по соседнему свободному месту, приглашая присесть. Рядом с ним. Совсем близко. Йоханнес совсем немного краснеет и идёт дальше под весёлый смешок Шюра. Боже, он так чертовски сильно увяз во всём этом, просто уму непостижимо. — Неужели наш малыш покраснел? Не стоило даже думать, что Эмиль ничего не заметит. Друг удивительнейшим образом если не оказывался рядом в такие моменты, то всегда видел их с Болле… переглядки, и не уставал откровенно ржать над Клэбо, совсем не обидно и по-дружески подшучивая над «поведением влюблённой школьницы». И ничего он не влюблённая школьница, глупость какая. — Иди нахрен, Эмиль. Лучше уступи мне место, а? Пожалуйста. Иверсен улыбается, а в его светлых, максимально честных глазах пляшут бесенята. И да, Йоханнес прекрасно понимает, что это значит. Он оборачивается через плечо, смотрит умоляюще на Дидрика, но тот уткнулся в телефон и делает вид, будто не замечает Клэбо; Крюгер, сидящий рядом с ним, кажется уснул. — Если хочешь, можешь присесть ко мне на коленки, — он убирает с коленей куртку и призывно похлопывает по ним, гаденько ухмыляясь, а Скар давит смех в деликатном покашливании, но впрочем безуспешно. Да к черту их! Норвежец разворачивается и медленно идет обратно, к Большунову единственному свободному месту, мысленно обещая отомстить другу. Но это будет потом, а сейчас нужно просто успокоиться. Это всего лишь обычная поездка в автобусе, боже правый, чего он так разнервничался? Саша даже не поднимает взгляда, когда он останавливается рядом, только вздыхает и убирает с сидения снятую куртку, продолжая высматривать что-то за окном. Йоханнес нервно облизывает губы и садится рядом. Йоханнес старается не коситься постоянно на задумчивого Болле. Йоханнес пытается успокоиться, но получается откровенно хреново. Почему-то ему кажется, будто автобус едет слишком медленно, в салоне слишком жарко, а он сам слишком бурно реагирует на всё это. Слишком много этих пресловутых «слишком» для одного раза. Сидеть с ним рядом, честно, немного неловко. Дело в их принципиальном соперничестве друг с другом или в чём-то другом (на этом «другом» он старается не зацикливаться, как и всегда) — непонятно, но факт остаётся фактом: Клэбо как на иголках сидит, не зная куда деть взгляд и руки, в то время как Большунов рядом максимально спокоен. Йоханнесу как-то странно, что только его одного это всё так сильно волнует, каждый раз поднимая в душе целую бурю, накрывающую эмоциями с головой. Даже в какой-то степени обидно, что ли. Он-то думал, что их переглядки — не только часть яркой борьбы на трассе в каждой гонке, а что-то чуточку большее. Но, видимо, всё-таки ошибался… — Мне кажется, что если я прислушаюсь, то смогу услышать твои мысли. — Что? Резко поворачиваясь в сторону главного соперника, он сразу же попадает под внимательный взгляд серых глаз, видящих, кажется, его насквозь. Йоханнес нервно кусает губы и вытирает вспотевшие ладони о штаны, чувствуя себя крайне неловко под этим взглядом, а Большунов смотрит пристально, с интересом и лёгким удивлением замечая странную, но очень занимательную реакцию норвежца. — Расслабься, говорю. Ты сегодня слишком нервный, Йоханнес, — чуть наклоняется вперёд, к нему, не разрывая их гляделок; норвежец даже дыхание задерживает, боясь пошевелиться. — Успокойся, я тебя не съем. Болле по-доброму ухмыляется, хлопая его по плечу, и отворачивается обратно, возвращаясь к созерцанию мелькающего канадского пейзажа. Йоханнес глупо хлопает ресницами, пытаясь осознать произошедшее, и только чувствует, как горят щёки от смущения, да сердце в груди бьётся быстрее, будто бы он сейчас спринт пробежал на максимальной скорости. Но ведь ничего такого не случилось, так ведь? Так. А значит причин для волнений нет, и можно наконец-то спокойно выдохнуть и расслабиться. Вот только громкий взрыв хохота позади очень напрягает. Клэбо знает, что Эмиль видел это, и знает, что теперь от очередной порции глупых подколок ему никуда не деться. Что ж, ладно. Он просто не будет обращать на это никакого внимания, вот и всё. Тем более сегодня, когда Болле сидит рядом и с улыбкой косится на него. Сегодня можно немного расслабиться. Йоханнес ловит его взгляд и чуточку неуверенно, но искренне улыбается, устраиваясь удобнее на сидении. Всё-таки не ошибался.