Первая половина дня ушла на то, чтобы найти Хайна. Вторая — поймать его. Мехвод скрывался, аки профессиональный ниндзя, но не стоит забывать, что Ягер тоже так умеет. Поэтому Клаус со спокойной душой и чистым сердцем вышел из-за угла, стоило ему услышать вблизи торопливые шаги и бормотание «Фух, отстал!», широко раскинув руки в стороны, будто для объятий, и довольно улыбаясь.
— Хайн! А я как раз тебя искал… — и сцапав взвизгнувшего от неожиданности мехвода, Клаус бодренько зашагал к себе в кабинет, насвистывая какую-то песенку и не обращая ни малейшего внимания на зарывающегося каблуками ботинок в пол и безудержно икающего подчинённого.
Отволочив тушку к себе в кабинет и плюхнув её на стул перед его рабочим столом, Ягер вернулся к двери и демонстративно широко распахнул её.
— Это, — он кивком указал на дверь. — Мои гарантии, что я тебя не трону и у тебя будет возможность уйти, если тебе покажется, что я тебя домогаюсь.
И пригвоздив Хайна к стулу своим тяжёлым взглядом, добавил:
— А сейчас, будь добр, послушай меня… Нам надо поговорить.
Хайн настороженно на него покосился, повернул голову к дверям, посмотрел минуту перед собой, очевидно, принимая решение, а потом медленно кивнул.
— Отлично, — буркнул Клаус и опустился в кресло, потирая виски.
Сняв фуражку, повертев её в руках и отложив её, наконец, в сторону, Ягер начал:
— Я не гей, — потирая шею и чувствуя, как против воли наливаются краской кончики ушей, Клаус глянул на застывшее лицо Хайна и поспешно добавил. — И Тилике тоже. Просто чтобы ты знал. А насчёт вчерашнего я тебе сейчас всё объясню!
— Ну ни… — громко начал Хайн слегка хрипловатым от напряжения голосом, за что тут же был награждён пинком под столом и истеричным шёпотом:
— Чё ты орёшь?!
— А я,… А я… — танкист судорожно
икал искал такой вариант ответа, чтобы и Ягер был не в обиде, и самому в живых остаться. — Так я… Ну… Того… От радости.
— Я надеюсь, ты понимаешь, зачем я… — Ещё одна из пафосных тирад Ягера была прервана неожиданным для обоих «Ик!».
Удивлённо приподняв брови и косо глянув на Хайна, Клаус продолжил:
- Затеял...
— ИК!
Клаус скрипнул зубами, но решил идти до конца:
-…Этот...
— ИК!!!
Доведённый до белого каления, Ягер закончил:
-…РАЗГОВОР?! — Хайн вздрогнул, но кивнул, судя по всему, пытаясь оторвать себе этим кивком голову. Клаус сделал глубокий выдох, как из той книги про техники медитации и успокоения, и принялся мерить комнату шагами, стараясь скинуть напряжение с рук в ноги, и продолжил, уже готовый к любой неожиданности:
— Ни об этом разговоре, ни о вчерашних событиях, увиденных тобой… Ты ведь
никому ещё не растрепал об этом?! — Брови штандартенфюрера вопросительно приподнялись, складывая морщинки на лбу в гармошку.
Хайн так отчаянно замотал головой, будто хотел помимо механика-водителя получить также специальность вентилятора, и после этого кратковременного проветривания мозгов в голове добавил:
— Господи, Клаус, зачем же так пугать? Я уж думал, что-то серьёзное, раз ты носился за мной по всему штабу с физиономией озверевшего фюрера. Мог бы хотя бы лицо попроще — Ик! — сделать.
— Боже, да ты достал… На! Выпей воды, успокойся! — Клаус лихорадочно заметался по кабинету в поисках графина с водой. Отыскав оный за шторой на подоконнике, Ягер налил в первую попавшуюся кружку воды до краёв и буквально впихнул в руки танкиста ёмкость с водой, борясь с желанием насильно влить эту воду в продолжительно икающего Хайна. На душе почему-то было неспокойно.
Поглядывая на дрожащие руки подчинённого, Ягер всё больше опасался, что подавленное желание снова пробудится и он всё-таки вольёт в Хайна, по меньшей мере, полграфина, и поэтому Клаус, подперев кулаком голову, вспоминал советы по избавлению от икоты.
Первый приходящий на ум совет был до ужаса прост — напугать «больного». Однако, вспоминая, что именно от страха мехвод и начал икать, такой вариант пришлось отбросить. Мало ли, как может отреагировать ослабленный поражениями и ударами последних дней организм на повторный испуг — в планах Ягера определённо не должно добавляться новых пунктов в виде трупа своего друга и, по совместительству, мехвода и поисков замены ему.
Следующая возникающая в голове мысль, к сожалению, подытоживающая его познания в борьбе с икотой, была вода. И вроде бы её надо пить много и сразу…
Пристально разглядывая графин, Клаус сообщил так и не отпившему пока Хайну:
— Вроде бы там воду надо залпом пить…
Пока Хайн маленькими глоточками набирает воду в рот, Ягер думал, думал… И додумался. Исходя кабинет вдоль и поперёк, меряя его широкими шагами, Клаус обвёл комнату задумчивым взглядом и, остановившись на злополучном графинчике, перевёл взор на Хайна с набитым водой ртом и напряжённо уточнил:
— А ты случайно не помнишь, переставлял ли я графин с цианидом для парочки доставучих сотрудников с подоконника куда-нибудь, и если куда,… ТО ГДЕ ОН?!)
В этот момент в кабинет вошёл довольный Тилике…
Глаза Хайна выпучились и фонтан неопознанной жидкости блестящим веером прилетел на вошедшего в комнату офицера…
Тилике, мокрый с головы до ног, с зажмуренными глазами и оставшейся, но уже неуклонно сползающей улыбкой стоял посреди кабинета. Не на шутку встревоженный Клаус рванулся к шкафу, распахнул его и через мгновение из его недр раздалось счастливое:
— Вот он, цианидик мой!!! Слава Богу, ты тут!
и в следующий миг из шкафа показался рыдающий от счастья Ягер с точно таким же графинчиком, что стоял на столе, и прижимая его к груди, как самую дорогую награду.
— Нашёлся, слава тебе Господи! Я уж думал, что Хайну капут!
Хайн, готовый вот-вот грохнуться в обморок вместе со стулом, облегчённо выдохнул. Внутри его одолевали смешанные чувства — с одной стороны хотелось обнять своего друга со школьной скамьи, с другой — надавать этому другу по шее. Наконец, первое победило, но обняться друзьям и поплакать на плече друг у друга им не позволил деликатный кашель. А после раздались тихие, но постепенно набирающие силу слова:
— Я, конечно, понимаю, что повторять за русскими не очень хорошо, но… АХ ТЫ ПАДЛА!!! — последнюю фразу Тилике буквально проревел и удалился, смачно грохнув дверью.
Тишину, повисшую в кабинете, разорвал звук соприкосновения с полом отвалившегося куска штукатурки. Ну что ж, зато от икоты Хайна избавились.
Помахав рукой перед лицом застывшего друга, Клаус вздохнул и полез в стол — за коньяком. Вылезая оттуда с двумя ещё неоткрытыми бутылками, Ягер нашёл в себе силы и чувство юмора заметить:
— Что-то мне подсказывает, что ты будешь не против, — заметив ещё более остекленевшие глаза мехвода, он поспешно добавил. — Спокойствие, только спокойствие! То, что я предлагаю, конечно, покрепче воды, но зато намного приятнее, чем цианид.
С этими словами он наполнил две и произнёс самый уместный здесь тост:
— За долгую и счастливую жизнь!
***
Спустя какое-то время активных вливаний…
Клаус встал и нетрезвой походкой направился к шкафу с графином цианида в обнимку. В том, что это цианид, у Ягера не возникало никаких сомнений — к ёмкости была намертво приклеена записка «Цыанид». Нет, ну знаете что, на пьяную голову у любого с орфографией начнутся проблемы! Доковыляв до пункта назначения, Ягер аккуратно — па-адумаешь, всего-то два раза чуть не уронил — водрузил графин на верхнюю полочку, полюбовался на плоды своих стараний, довольно икнул и направился по зигзагообразной траектории обратно к столу, где Хайн уже наливал новые порции.
После очередного вливания в голове мехвода что-то щёлкнуло (Наверняка какие-нибудь шестерёнки закатились за пружинки) и в опьянённом алкоголем мозгу внезапно возникла новая, блестящая идея, которую мозговые извилины в состоянии подшофе тут же потребовали привести в исполнение.
— Клаус… ИК!.. А давай поспорим?
— О-ой… А на что? — спросил уже в дымину пьяный Ягер.
— Да хотя бы на то, кто из нас больший… Мужик…
— Эт-то как? — Клаус чуть не рухнул обратно под стол, но удержался. — Кто кого перепьёт, что ли? Так мы это… Уже того… План даже перевыполнили…
— Не-е-е… — Пьяно улыбнулся Хайн и потянулся к уху своего начальника-друга-главного-в-танке-и-всём-лагере и прошептал заплетающимся языком несколько слов, продолжая придурочно улыбаться.
Ягер потихоньку растягивал губы в свою знаменитую улыбочку, а потом наполнив рюмки по-новой и, приговаривая «Это ты правильно придумал… Настоящий мужик должен уметь всё!», встал, пошатываясь, и с пафосным выражением лица заявил:
— Тост! За настоящих мужчин!
***
Где-то в районе пяти часов утра нового дня штандартенфюрер-танковый ас и его друг-помощник мехвод отправились в долгое и опасное (для двух-то пьяных в хламище мужиков!) путешествие к южному корпусу, смотреть, «Чтобы не сбежал!» и, завывая иногда какую-то тарабарщину на немецком, распугивать часовых.
