Самая настоящая ведьма

Город шумел, город говорил тысячами голосов, что жили в каждом его уголке. Здесь была и старуха-кухарка, которая голосила во все свое дюжее горло о том, что напекла свежих булок, тут же спеша их скорее продать на рынке. Был и молодой парнишка конюх, который дерзко кричал местной шпане о том, что бы те не трогали его лошадей. Тихий, почти незаметный шепот двух замужних девиц. Кажется кто-то спорил о размере чужого достоинства? Цокот копыт и звуки домашних животных. От такой какофонии звуков было легко потеряться. Путница растерянно замерла, совершенно не ожидая такого наплыва народу. Да и страшно было, если честно. Представить только, масса людей говорящих на непонятном языке. С ума сойти можно! Девушке остро вспомнился свой первый день в деревне. Небольшую сухонькую старушку, что хлопотала над ней, когда она только очнулась. Маленькую уютную печь, запах свежесрезанных трав и знакомый вкус козьего молока на кончике языка. Царство Небесное этой женщине, которая помогла новоприбывшей освоится. Старушка была милой женщиной, пусть и сварливой. Всегда надевала на себя серый, уже поеденные молью небольшой передник и косынку. Иногда девушке казалось, что она постоянно ходит в этих обносках и даже спит в них, однако такая небрежность хозяйки легко объяснялась ее бедностью. На проверку же женщина оказалась весьма чистоплотной и легкой на подъем. Изба всегда прибрана, живность накормлена, а вещи постираны. А чего уж стоит ее отборный мат и увесистая качалка?! Ух! И девушке искренне не хотелось думать о том, что было бы с ней, побоись эта старушка того, кто в тот день обладал точно такими же глазами, что взяты точно у змеи. — Кто? — спросила тогда девушка, указывая на бородатого мужчину, что сидел в углу ветхой избушки и точил клинки. Сосредоточенное лицо, где густые брови сошлись на переносице, а взгляд, словно бритва, сверлит сталь лезвия. — Кто это, кто? Ай, точно, девонька. Что-то я запамятовала. Не помнишь? Это он притащил тебя сюда, — старушка вытерла руки о передник, — Мастер ведьмак, извольте откушать с нами, — говорит женщина с улыбкой, обращаясь к незнакомцу. Молчание, в котором девушка пытается перевести для себя смысл сказанных слов. Кажется, подобную речь она слышала еще в далеком детстве, но став старше уже нигде не встречала. Вот только даже такое знание не принесло помощи, и девушка продолжала искать сравнение звукам, что издавали все это время беседовавшие. Шипят словно змеи и фыркают так, словно сейчас языки пооткусывают. Венгреский? Польский? Белорусский? Украинский? Что же это мог быть за язык? Все они сродни по звучанию, вот только этот был намного острее названных, ведь был хорошо приправлен шипящими звуками. Сталь тихо звякнула и со свистом влетела в ножны, заставив девушку невольно посмотреть на ножны. Ведьжмин*, как назвала его старушка, уложил меч на колени. — Я не голоден, — последовало в ответ безэмоциональное. — Вы подарили мне внучку, мастер ведьмак. Останьтесь еще немного, — девушка вопросительно смотрит на дряхлые руки, в которых трясутся несколько деревянных тарелок. Старость не пожалела даже их, испещрив глубокими складками и иссушив до самых косточек. Наверняка в молодости они были самыми умелыми во всей деревне. — Wnuczka? * — удивленно переспрашивает девушка, катая слово на языке. Такое знакомое, но с совершенно другим произношением. И опять эти резкие согласные, словно говоривший выплевывает их через трубочку, совершенно меняют слово. Резко спохватившись, путница вспомнила о крупе в печи. Кочергой девушка осторожно вытащила горшочек с кашей. Поднатужилась и переставила его на стол. Ловко выхватила у охнувшей старушки тарелки и расставила их за маленьким столом. — Она не знает языка? — вопрос звучал, как констатация факта. Звериные глаза равнодушно мазнули по рукам, что поставили перед ними тарелку с едой. — Знает, но плохо говорит, — согласилась старушка, присаживаясь на лавочку. — Садись уже, внучка! Хватит на ведьмака глазищами лупать! Разве не видывала таких еще? — Я не сюда, — попыталась сказать девушка, махая головой. Вышло плохо. Ведьмак нахмурился, старушка же напротив улыбнулась. — Что? — переспросили ее. — Я быть другим миром! ** — в отчаянии хлопнула она себя по ногам. Мужчина остановил поднесенную ложку ко рту и усмехнулся в усы. — Ты не мир. Ты балда! — буркнула бабулька от души насыпая себе каши. Чмакнула зубами, наблюдая, как приемная внучка округлила глаза. — Я Инна! — тут же нахохлилась девушка, садясь напротив ведьмака и наливая себе из крынки молока. — Юстына? — тут же перекроила имя бабулька. Девушка недобро прищурилась, показывая, что уже не в первый раз слышит от пожилой женщины такое. — Инна! — настойчиво повторила, сверля голубые выцветшие глаза пристальным взглядом. Старушка довольно улыбалась почти беззубым ртом. — Ынна? — переспросил уже ведьмак, видимо желавший принять участие в нежданном развлечении. Желтые глаза хитро заблестели, стоило девушке сморщить курносый нос. — Инна, — медленно повторила, указывая себе на грудь. Она Инна, и зваться иначе не желает. — Балда ты! Вот когда будешь нормально разговаривать, тогда и поговорим! — припечатала, саданув по столу. Девушка зависла и от натуги прикусила губу, стараясь перевести сказанное. Ведьмак вообще выпал в осадок и наигранно удивленно покосился на соседку. Вот так бабуля! И сейчас, стоя посреди базара, где каждый так и норовил толкнуть в спину, крича в след о дерьме насущном… Да, вспомнилась эта веселая и самая радушная женщина, в чьей компании она провела целый счастливый месяц своей жизни. Вспомнился и спасший ее ведьмак, что остался с ними вплоть до конца второй недели. Почему? Ну, возможно у него были свои планы. Все же общество из двух людей не тяготило его. И девушка так привыкла к нему, что однажды забылась и машинально назвала его папой. Удивительно? Ведьмак вот тоже удивился. Но, черт, это были самые счастливые деньки в этом мире. Разжав кулаки на ткани, она вздохнула полной грудью пыльный воздух. Смысл слов зазывал в лавках стал постепенно доходить до сбитого с толку сознания. Мир перестал казаться набором звуков и превратился во вполне осознанную речь. Для не носителя языка, коей являлась девушка, было очень сложно вернуться в реальность и машинально подбирать перевод к словам. И пусть ей это давалось совсем легко, но не при таком же количестве народа! Даже в селе было не так людно, как здесь. Вот и цель достигнута, порадовалась она. Попала куда хотела — в большой город, где была совершенно никому не нужна. Может было лучше согласиться на предложение старосты? Нет-нет, даже думать о таком полнейший бред. Но червячок сомнений продолжал грызть истощенное нутро. Гордость фраера сгубила, так бы сказала она когда-то. Все же эту черту она старалась искоренить всеми силами. Видимо не вышло. Задумчиво окинув базарную площадь взглядом, пигалица прикинула у кого бы из торговцев спросить о трактире. Все же те намного лучше знают город, чем сами их покупатели. Ночевать же где-то нужно. В конце концов, во время путешествия она уже достаточно насмотрелась на звезды. Романтика, аж закачаешься. Угу, с василиском или как эту тварь обозвал тот ведьмак? — Покупайте! Только сегодня самые лучшие украшения из земноморья! Редкие коллекции самоцветов, реки бархатистых шелков! Дамочка, эй, я к вам обращаюсь! — путница удивленно закрутила головой, поймав на себе взгляд пухлого торговца. Подошла ближе, с интересом разглядывая товар. Купец льстиво подсунул ей под нос ожерелье с фиолетовыми бусинами и заискивающе расшаркался о неземной красоте девчонки. — Что это за камень? — деловито уточнила она, ткнув пальчиком в красные бусы чтобы хоть как-то завязать разговор. — Милсдарыня ведьма, вамо ли не знать что это?! — удивленно воскликнул торговец. В этот момент он как нельзя кстати напомнил ей обиженного продавца цыганской национальности. Девушка чуть повернула голову в бок, убеждаясь, что с этого ракурса было прекрасно видно, кто ее подвез до города. Ведьма? — Я не ведьма, — прошептала себе под нос нахмурив брови. Знала она, как с такими обходились. На костер прямая дорога или на вилы, или в подвал к инквизиции. Чего уж там? В темные времена, бывало, и муж мог заколоть свою жену только за то, что она косо посмотрела. И не важно, что у нее от рождения косоглазие. Видите ли в щах муха плавала, которая ознаменовала порчу. Ведьма и все тут. Видимо мысли путницы отразились на ее лице, раз торговец осенил себя святым знаком, подумав, что та читает проклятие. Как раз в этот момент в свертке трелькнул в последний раз мобильный телефон, прощально издав мелодию сдыхания. — Стража! — тут же завопил торгаш. Девушка открыла рот от удивления, не решаясь сдвинуться с места. В голове резко образовалась пустота. Мужичок тем временем заголосил еще громче, однако сцапать за руку злую ведьму не спешил. Все же госпожа ведьма показалась весьма опасной. Вон как сверкает своими карими глазищами. Ух! Сейчас его задница воспламениться! Ох, он уже чувствует, как тело начало чесаться. Прокляла, стерва, прокляла! Чует жопа, что настал его смертный час. — Что же это делается, среди белого дня! — торговец простер руки к небу. Девушка заметила, как двое отделились от ворот и быстро засеменили в их сторону. — Что ты несе?!..- хотело было воскликнуть она, быстро краснея от злости словно наливной помидор на солнце. Рука взметнулась вверх, что бы заткнуть нерадивого торгаша. — Че встала? Бежим! — ее пихнули под зад. Сзади послышались недовольные возгласы той самой женщины, что напекла свежих булочек сегодня, обещая все кары небесные мелкому воришке. Маленькая мальчишечья рука уцепилась за запястье и шустро потащила вглубь толпы. — Бесовщина! Тьху-тьху! — неслось уже в ее спину. Мелькали лица и переулки, сменяясь каждый раз новой картинкой в считанные секунды. И вот, когда бесполезная беготня по городу ей надоела, пигалица действительно уперлась как коза. Злость быстро испарилась в суматошном забеге, оставив после себя лишь досадливое раздражение. Пару секунд на то, что бы отдышаться и услышать в свой адрес: — Спасибо, госпожа ведьма! — дурашливо кланяется ей пацаненок, высовывая свой розовый язык. Светлый мальчуган окинул пигалицу оценивающим взглядом, едва повернув голову в ее сторону. Секунда, и на его лице расцветает озорная усмешка, сродни собачьему оскалу. — Дура! — кричит он ей, удирая со всех ног. Что?! — Стой, сволочь! — мигом сориентировалась девушка, заметив край своей сумки в его руках. Воришка победно заржал, быстро скрываясь за поворотом. Нужно было срочно догнать! Не важно как! В этой сумке были последние пожитки, которые остались после вандализма ведьмака. Припустив со всех ног, девушка со всех сил гналась вслед за оборванцем, едва успевая уворачиваться от встречных предметов. Бежала так, словно за ней гналось целое стадо чертей, но толку от этой беготни было мало. Светловолосый пацан словно испарился в толпе, оставив незадачливую путешественницу с носом. Остановившись посередине площади, она растерянно закрутилась по сторонам, расхаживая из стороны в сторону. Всматривалась в прохожих, ища похожую одежду среди серых костюмов, но глазами так и не находила. Все же мальчишка был слишком хитер, чтобы возвращаться на место преступление. А вот она была не слишком умна, чтобы не задерживаться на площади вместе со стражей. Особенно сейчас, когда от хранителей правопорядка не было чем откупиться. Пришлось покидать рыночную площадь и думать, думать, что будет делать дальше без денег. Ноги привели ее к одинокой лавочке, сделанной из поваленного бревна. Именно здесь она и остановилась отдохнуть, забравшись на деревяшку босыми ногами. Резко спохватилась и схватила свои сапоги, что бы и их никто не утянул. Слишком много здесь ушлых бродяг. От злости девушка скрипнула зубами, досадуя на свою глупость. Стерла злую слезу, которой позволила сорваться с ресниц. Посидела немного, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем позволила себе и вовсе разрыдаться. Под ее стенания выла даже собака за забором, настолько душевно девушка их затягивала. Ладно, тряпка — решила она спустя немного времени: пора взять себя в руки и попробовать найти работу. Без денег здесь ей делать нечего. А у вора пусть руки отсохнут за наглость! Натянув на лицо улыбку, Инна просто шла по дороге, спрашивая в любой попавшейся лавке о работе для нее. Знала, что если сегодня не найдет работу, то рискует переночевать на улице и провести весь следующий день в голодных поисках. И сколько такое скитание продлится? Жители едва не крутили пальцем у виска, а некоторые не стеснялись в выражениях и посылали ее на три веселых буквы. Ну конечно? Кто ее возьмет такую? Опухшие красные глаза, что светились безумной надеждой к каждому открывшему дверь, натянутая на лицо улыбка и усталое посеревшее лицо. Инна с ужасом отдернулась от своего отражения в воде. Вновь провал. На этот раз ее обозвали ведьмой и, облив чем-то дурно пахнущим, выставили за порог. Улыбка погасла, став подобием сжатой в тонкую полосу линии. Удар и пощечина, от чего от нее шарахается даже подвыпивший мужчина. Еще удар, для профилактики. Вот так-то, за то щеки стали румяными! Теперь она не похожа на только что свежеиспеченное зомби. Проходя мимо нищих кварталов, пигалица равнодушно кинула взгляд на попрошаек, стараясь не встречаться с ними глазами. Иначе что? Правильно, начнет сравнивать себя с ними же. Побитые жизнью люди, худые и оборванные. В их молитвенных позах явно читалась обреченность, в протянутых трясущихся руках безразличие прохожих. Девушка тяжело вздохнула. Кажется, она присматривала себе место среди них. Вот тот камень? Или лучше уже на землю? Нет! Огонек затухающей надежды вспыхнул вновь, раздуваемый ветром гордости. — Ну ты и тряпка, — презрительно прошипела себе под нос, стараясь скорее убраться с этого переулка. Брови свела на переносице, одаривая каждого из попавшихся на пути колючим злым взглядом. Кто-то из краснолюдов даже засвистел ей вслед. Итак, первая дверь гостиницы под названием Лакрица, претерпела тотального штурма. Хрупкая женщина едва не спряталась за лавку, настолько испугал ее вид гостьи. — Мне. Нужна. Работа, — четко выделила она, подходя ближе. Взметнулись черно-белые локоны, делая путницу схожей с бестией. Карие глаза опасно сверкнули. Молодая женщина едва не схватилась за сердце. — Б-будет р-работа, госпожа ведьма! — послышался тихий придушенный визг. И все же хозяйка свалилась в обморок. Да, с улыбкой Инна, конечно, перегнула.