Клуб пацифиста

- Что ты здесь забыл? Точнее не так. Как ты сюда проник? Рациональный вопрос, учитывая, что поместье находилось под постоянным присмотром отцовских стражей – Тени и Мрака, которые подняли бы тревогу при любом проникновении. Я вторые сутки сидел взаперти. Официально на больничном, в действительности - пережидая дипломатическое затишье. Отец приказал не выходить за территорию дома, пока не уляжется шумиха. Кроме того я выслушал длинную лекцию от разъяренной Немиры и скептическое поддакивание Розы. Лео воздержался от высказываний в мой адрес, но ему явно было неуютно со мной в одной комнате, и он сбежал при первой же возможности. - От тебя пахнет волками, - объяснила Роза и подвигала бровями, активно намекая на двойное дно. Ясно, психологическая травма. Чудно. Я как раз перебирал варианты, как вытрясти из Лео душещипательную историю несчастного детства. Лежал на диване, рядом валялась раскрытая и отложенная на потом книга «Свой среди волков» известного натуралиста – любопытная вещица. Вот только не заметил я что-то у знакомых оборотней моногамности, как и страсти к тисканью. Хотя иногда я сомневался так же и в моногамности вампиров, условной моногамности. В академии для детей вампиров я был очарован. Тогда мне казалось, что это – навсегда. Наверное, я был слишком мелким и наивным. - Есть разговор, – Флоренцо осмотрелся и привычным движением уселся в кресло. На нем была свободная синяя футболка и бриджи цвета хаки. Его гардероб никогда не блистал разнообразием. Он никогда не мерз зимой и не задыхался от жары летом. - Что случилось? Мик в порядке? - я не мог не спросить о медвежонке – в прошлую нашу встречу он выглядел не очень хорошо. - Мик в порядке, - Энцо замолчал и откинулся в кресле. – У него много нянек. Я старался изо всех сил не обращать внимания на заполняющий комнату аромат, и будто бы случайно уткнулся носом в подушку, обхватив ее руками. Пусть и глупый детский жест, но мне уже было все равно. Я устал, голова пухла, а в теле поселилась позабытая тяжесть – таких насыщенных недель давненько не попадалось. Так что все, о чем мечталось: встать, сесть к Флоренцо на колени, обнять и дышать им. Миссия невыполнима. По мрачному настрою можно было сделать вывод, что стоило ждать худшего. - На территорию леса забрели два кота. - Прогони их и все. Коты живучие, не пропадут. - Коты-оборотни, - Энцо понял, что я не серьезно и чуть улыбнулся. – Пума и пантера. Они сбежали из «Мира», напуганы и не отходят друг от друга ни на шаг. - Мне запрещено покидать дом, но завтра после школы могу заехать. - Буду ждать, - Флоренцо поднялся и остановился совсем рядом. Только руку протяни и можно коснуться бедра, обтянутого грубой тканью, выпустить когти, пропороть ткань и… Я мог бы заставить его. Мог бы. И он знал, что я никогда даже не попытаюсь этого сделать. Поэтому наклонился сам и провел широкой ладонью по моей шее, вдоль края волос, потер немного, отчего вдоль позвоночника пробежала судорога, и выпрыгнул в окно, похожий на неукротимый ветер, который кружит рядом, но в руки не дается. Они были бешеными. Так и записали в личные дела обоих: «психически неустойчивый, склонный к зависимости». Врачи назвали всю херню, которая с ними приключилась простым словом «зависимость» и выписали подавляющие препараты. Обычная болезнь, стандартное лечение. Лекарства. Но Лукас знал, что все это брехня. Их невозможно вылечить. Все считали, что причина в голове, и Лукас не смог убедить их, что виновато полностью тело, может даже большее, чем тело. Ему так и рисовалась в воображении картина, в которой его череп вскрыли, вытащили склизкий кусок плоти, а остатки продолжали тянуться к Мартину. Безмозглые остатки. На прозвучавший смешок Мартин вопросительно поднял брови, и они сложились в две ровные дуги. Его хвост дернулся и оплел ногу Лукаса, как бы предупреждая, а руки сжались в кулаки на коленях. Сеансы терапии они переносили с трудом. Их продолжали принимать по двое, несмотря на печальный опыт - стоило врачу бросить скользкий взгляд на Лукаса, как Мартин срывался и расцарапывал в кровь лицо «похотливого извращенца». Из раза в раз, иногда отходя от привычного сценария, ломая пальцы или откусывая ухо. Задвиг по ревности принадлежал Мартину. У Лукаса были иные тараканы. Территориальные. Именно поэтому, в первые дни, когда их разделили и заперли в разных камерах, Лукас едва не сошел с ума, ободрав себе руки, ноги, выломав когти и набив синяки от ударов о дверь. Максимальная дистанция, которая не наносила удар по психике - пять метров пятнадцать сантиметров, после которых нечто внутри лопалось, и Лукас срывался с места, подвывал, шипел и мог убить, если кто-то встанет на пути. Все пошло не так с момента их встречи, а может и с рождения. Как же, Лукас – пума, и Мартин – черная пантера, они не встретились бы, не будь у их кланов граничащей территории. Кошачьи предпочитали держаться вместе. Прежде, чем их заперли в лечебницу заботливые родственники, они умудрились покалечить несколько человек в бесконтрольных приступах агрессии, забрели на территорию волков, вступили в схватку, отделавшись несколькими царапинами, но обеспечив противнику рану на боку и кровоточащее лицо. Их схватила подоспевшая стая, вырубила и приволокла в бессознательном состоянии домой. Третий месяц лечения без видимых результатов, и вот их семьи были готовы до конца жизни запереть их в центре. Мало того, обсуждался вопрос их усыпления. Усыпления, как безнадёжно больных животных. Паршивых членов стаи устраняли незаметно и без шумихи. Лукас пожевал губу, размышляя. Он хотел устроить побег, а для этого они с Мартином должны были стать лапочками, которые не сопротивляются, когда их колют седативным. Тогда есть шанс, что их выведут подышать свежим воздухом. Но с Мартином было бесполезно что-то обсуждать, пока они не остались наедине. Терапевт – пожилая женщина, простой человек из семьи, знающей про сверхъестественный мир – вошла, мягко прикрыв за собой дверь. Она проводила всего вторую беседу, смотрела только на Мартина, и потому тот не рвался никого калечить. Голос у нее был низкий и довольно приятный, хорошо поставленный. Лукас не был дураком и понимал, что им с Мартином невероятно повезло, что она не пыталась разобраться в сути их связи. Хватало камер в комнате без окон, где стояли две их сдвинутые койки, и любопытных надсмотрщиков, сующих нос не в свое дело и отпускающих сальные шуточки. Терапевт завела стандартный разговор, и Мартин начал стандартно отвечать. Лукас отмалчивался. - Мартин, осознаешь ли ты свои действия? - Да, - Мартин ссутулился. Для большинства – признак покорности, но для него – выжидательная поза. Одна ошибка, и женщине не поздоровилось бы. - Почему вы напали на тех людей в торговом центре? - она явно желала создать видимость дружеских отношений и отбросила рамки профессиональности. Немного. - Они сами виноваты, - ответил Мартин и отказался развивать тему. Женщина сочувственно улыбнулась, глядя на него. Наверняка до них ее пациентами были проблемные дети с несчастным детством. В ней было с избытком терпеливости и осторожности. От нее пахло искренностью, Лукас чувствовал себя в безопасности в ее присутствии, да и Мартин ощутимо расслаблялся. Она не пыталась лицемерить или намеренно лгать. Но это еще не причины записывать ее в союзники. Спустя некоторое время простой план увенчался успехом, и прогулки по огороженному парку стали реальностью. Их охраняли, но не так, как в здании, да и поведение Мартина выровнялось, и теперь никто не следил за ним двадцать четыре часа семь дней в неделю. Уговор действовал, оба выбирали момент. И дождались. У фавнов отсутствовало понятие постоянного партнера. У них в крови заложено бегать за нимфами, вести легкомысленный образ жизни и запугивать всех, кто угрожает лесу и его обитателям. Ни о какой любви речи не шло, это даже осуждалось – потому что примеров благополучного финала у таких историй попросту не было. То, как влип Флоренцо, было не описать словами, учитывая, что связался он даже не с человеком, а с вампиром. И он держался в стороне, как умел, отрицая саму возможность быть вместе. Но какая-то большая часть, подавляющая часть, желала быть с ним, требовала его себе. Эта неестественная для фавна привязанность пугала до дрожи в руках. Если бы Флоренцо не знал, что не мог попасть под гипноз, он бы подумал, что его очаровали. Границы заповедника сомкнулись за спиной Флоренцо, и лес приветственно загудел тысячей голосов. Нимфы шелестели между собой, невидимые и любопытные, заблудшие оборотни пришлись им по душе. У Зефира всегда было такое выражение на лице, будто он заранее прощал миру любую гадость. Потому он даже не дрогнул от вида двух переплетшихся конечностями полуобратившихся котов. Только слегка наклонил голову на бок, всматриваясь, а после оскалился, выпуская волну агрессии. Коты подскочили на месте, причем Мартин мгновенно занял оборонительную позицию. - Расстановка ясна, - вынес резюме Зефир и примирительно поднял руки. Отойдя на безопасное расстояние, он занял место за столом, Мартин же опустился на диван к сонно моргающему Лукасу. - Ребята, меня позвали помочь, - Зефир облокотился о стол. – Вам лучше со мной дружить. У меня было немного времени после школы, пока Тень или Мрак не подняли тревогу, и я не собирался тратить его впустую. Флоренцо обратился ко мне в поисках убежища для двух идиотов, которые додумались сбежать из лечебницы, и, раз он не отправил их обратно, у него были основания им помочь. Наверняка угроза жизни. Из них двоих, мне больше симпатизировал Лукас. Едва взглянув на него, сразу можно было сказать – зачинщик. Умный, расчётливый идиот. Я и сам ушел недалеко, начав вспоминать свободные лачуги подальше от границ клановых владений. Ради прекрасных, хм, глаз Флоренцо я был готов и на большее. На объемный пакет перед глазами коты отреагировали недоумением. - Одежда. Переодевайтесь, хвосты прячьте в колготки. - Колготки? – неподдельное возмущение в голосе Мартина меня позабавило бы, будь мы друзьями. - Колготки. Ваши хвосты слишком активны и просто в штанах будут дергаться, - медленно объяснил я, вкладывая в слова как можно больше яда. Не со зла. Я приближался к периоду созревания, и эго требовало ставить на место зарвавшихся малявок, околачивающихся в доме Энцо. Тот серьезной статуей стоял у окна, предоставив мне свободу действий. Я сохранял мрачную мину на лице, но когда Мартин стал натягивать плотные эластичные колготки и заправлять в них хвост, я все же не удержался и прыснул от смеха. Даже Флоренцо улыбнулся, а Лукас фыркнул – у него с хвостом проблем не возникло, словно он был рожден для балета и лосин. Полная экипировка включала также длинные плащи, шапочки и солнечные очки. Примитивно, но действенно. - Мы как киношные шпионы, - улыбнулся Лукас, потираясь плечом о плечо Мартина, тот повернулся и провел носом по его шее, что-то согласно промычав. Флоренцо сопровождал нас, потому как мог укрыть, если бы случилось нечто непредвиденное. Я до сих пор не имел ни малейшего представления о полных силах фавна, так что просто доверился и шел впереди, ныряя в узкие проулки, пробираясь между многочисленных торговых лавок и обходя лежащих по обочинам бездомных. Этот район я недолюбливал, но он полностью соответствовал моим представлениям об убежище. Территория оставалась нейтральной, сюда заселялись как различные беженцы и изгнанники, так и обычные одиночки. Безопасность, конечно, сомнительная, зато всем друг на друга было плевать. Тут могли зарезать среди бела дня и оттащить труп в мусорный контейнер под равнодушными взглядами прохожих. Абсолютно безнаказанно. Когда мы с Ганимедом исследовали город, я назвал этот район болотом, и он согласился. Черная дыра, пожирающая сама себя. Лукас с Мартином брезгливо морщились, иногда зажимали носы. Запах тухлятины и испражнений сбивал с ног новичков, они еще хорошо держались. - Кошачьи не объявят нам войну, Энцо? – спросил я вполголоса. - Если наши беглецы не проговорятся, кто им помог. - Мы не скажем! – огрызнулся Мартин. - Мы у вас в долгу, - добавил Лукас. Если честно, я бы предпочел не общаться с кланами кошачьих. Они, как и медиумы, жили по каким-то своим внутренним законам, о которых вампиры имели весьма смутное представление. Теперь два безумных кошака сами того не ведая, столкнули два нейтральных лагеря. И отец за это по голове меня не погладит, Немира с Розой снова придут в ярость, а Лео будет хватать ртом воздух и поспешно подбирать слова. В последнее время он явно жалел, что сунулся в город. Он как-то вечером спросил меня, наконец, оформив избыток эмоций в связную фразу – каким образом я нахожу приключения на свою пятую точку. На что я ответил, что с младенчества страдал от избыточного альтруизма. Все проблемы берут начало в детстве, друг мой. В общем, как бы я не строил из себя крутого, все сводилось к одному. Неприятностям. - Жозефина, открой, - я постучался в железную дверь. - Пароль. - Жираф, - прошептал я, Жозефина услышала бы в любом случае, а лишним людям знать его было не положено. - Зефчик, дорогой, - дверь молниеносно распахнулась, чуть не ударив по носу, и на порог выпрыгнула пожилая женщина в джинсах и блузке с глубоким декольте. – Неужели загрыз папашу и спасаешься бегством? - Нет, Жозефина. Ты можешь оказать услугу? - я кивнул себе за спину. Жозефина сощурилась, окидывая моих спутников внимательным взглядом. Пусть по ней и не скажешь, но в юности она была известна как лучшая наемная убийца, специализирующаяся на вампирах. Отойдя от дел, она перебралась сюда и благополучно жила, пока не столкнулась с призраком. Но это давняя история, включающая меня, раненную Миранду и старое фортепиано с пожелтевшими клавишами. - Добро пожаловать, - усмехнувшись, пригласила она. На Флоренцо она особенно долго глядела, скорее восхищенно, чем настороженно, прежде чем впустила в жилище. - Итак, милый, ты хочешь спрятать этих трусишек? – Жозефина ткнула пальцем в сторону жавшихся друг к другу оборотней. Ее полные губы сложились в хитрую ухмылку. В глубине души я обожал старушку, в ней было столько нерастраченного огня, сколько не бывало у некоторых гиперактивных подростков. Но также это и было причиной, почему я виделся с ней крайне редко. - Да, - согласился я, делая шаг налево и загораживая ощетинившегося Мартина. - Вот как, - хмыкнула Жозефина и опустила руку. – Сделаю. Я все еще в долгу, что необычайно гнетет, милый. - Я посредник. Если поможешь, должниками будут они. - Подрос, торгуешься, - довольным тоном произнесла она. – Но прав, к сожалению, - поджав губы, она твердо отодвинула меня с пути и обратилась к парочке: - Как вы относитесь к подвалам, ушастики? - Жозефина надежный человек, коты будут в безопасности. Мы с Флоренцо возвращались из глубин болота. Стемнело, улицы наводнили таинственные личности и проститутки. От них неприятно пахло, и я почти уткнулся носом в спину впереди идущего фавна, в бесполезных попытках перебить вонь. - Он нее чувствуется угроза, но ты ей нравишься, - Энцо обернулся и подарил мне подбадривающую улыбку. Иногда бесила его способность к эмпатии. Даже если понимал, чего я хочу, он очень редко поощрял меня, делал нечто, не продиктованное крайней необходимостью. Вот и теперь на его лице невозможно было прочесть ничего, кроме того, чем он сам был готов поделиться. - Энцо, я давно не видел, - я замолк, не договорив. Не видел тебя без маски. - Нет предположений, что произошло с этой парочкой? - Ничего, связанного с внешним вмешательством, - подтвердил фавн мои догадки. – Всю оставшуюся жизнь они проведут в изгнании. - Им позволили сбежать, - кивнул я сам себе. – Выбраться из Мира самостоятельно за гранью их способностей. Флоренцо промолчал, но вдруг остановился, и я все-таки врезался в него. - Что? - Делегация, - прошептал он мне на ухо, закрывая своим телом и выпуская свою природную силу, делая мое присутствие незаметным. – Волки. Мы были уже недалеко от дома, и было всего одно место, куда могла направляться группа оборотней во главе с альфой. - Отцу предстоит дерьмовый вечер. - Как и тебе, - хмыкнул Флоренцо и ослабил железные объятия, в которых я успел пригреться. – Есть безопасный путь? – я кивнул. – Поторопись, я чувствую надвигающуюся беду. - Откуда? - Не со стороны оборотней, - Энцо правильно понял вопрос. – Нечто иное. Поторопись. На коже еще горели прощальные прикосновения Флоренцо – на шее, щеках, ладонях - а я уже спрыгивал с подоконника на ковер в своей комнате. Полсотни запасных способов возвратиться домой, не попавшись на глаза никому из родственников, плюс звукоизоляция в каждой спальне, итого – безнаказанность. Но звуки извне слышны замечательно, потому грохнувшая парадная дверь громом сотрясла все поместье. Я спускался вниз, сердце разгонялось, с прискорбием выдавая мое волнение. Отец стоял перед выстроившейся клином стаей и со спокойствием удава смотрел на альфу. - Подводя итог вашей пылкой речи: вы требуете моего сына в качестве заложника до закрытия расследования? – чеканя каждую букву, спросил отец. - Неоспоримые доказательства… Отец вскинул руку. - Почему мой сын? Он помог вам два дня назад, - его брови взлетели в притворном удивлении. – Разве он не получил кредит доверия по вашему уставу, Теодор Гилмор? Вышеназванный оборотень потер лоб, выглядел он далеко не так внушительно, как при нашей первой встрече. - Похититель – вампир. Нам необходим заложник, обладающий достаточным влиянием, чтобы удержать преступника от насилия или убийства. Ваш сын единственный из наследников клана Джойя, запах которого знает вся стая, - Теодор сохранял официальный вежливый тон, но добавил под уничтожающим взглядом отца, словно камень проглотил: – Травля не повторится. Прошу Вас. - Я буду иметь полный доступ к расследованию, также правосудие будут вершить вампирские кланы. Дзефирино станет заложником, если даст добровольное согласие. А вот и он, - отец развернулся, скользнув по мне задумчивым взглядом. - Добрый день, - сказал я, встречаясь с отчаянием, плескавшимся в глазах Теодора. – Вам нужна моя помощь?