Клуб пацифиста

Дорога до дома занимала примерно час. Вместо полезных мыслей, в моей голове крутился Флоренцо со своими рогами, зелеными глазами, длинными ресницами и красивыми натренированными мышцами. Я предавался фантазиям, редкие прохожие не обращали на меня внимания, и мир казался упоительно спокойным. И я забыл, что ведьмины пляски сбивают чувство опасности на несколько часов. Проглядел приближение потенциальной угрозы и оказался прижатым к стене дома, подвешенным в полуметре над асфальтом с перехваченным горлом и острыми когтями напротив сердца. Фосфоресцирующие глаза бешено сверкали в полумраке улицы, а оскаленная пасть с острыми клыками намекала не делать лишних движений. Правило не смотреть в глаза хищникам совершенно не годилось для вампира. Потому и сторонились нас оборотни, что их инстинкты не работали. Хватка на горле постепенно слабела, подчиняясь мысленному приказу, дыхание замедлялось. Через несколько минут гипноза мои ноги,наконец, коснулись дороги. Только теперь, когда угроза жизни почти миновала, я учуял резкий запах крови. Запах ужаса и смерти. Услышал хлюпающие чавкающие звуки и содрогнулся от дурного предчувствия. Еще до того, как повернуться, я уже догадывался, что увижу. Я прервал зрительный контакт и скосил глаза влево, в черный провал между домами. Очертания выпотрошенного тела и склонившегося над ним зверя заставили желудок конвульсивно сжаться. Патруль проглядел нападение. Или же это война за территорию. В любом случае нужно было линять подальше от этого места. - Эдвин, отпусти. Он чист. Спокойный голос сразу же подействовал на зверя, и он отступил, позволив, наконец, его рассмотреть. Волк. Темный - точно цвет определить не удалось из-за недостаточности освещения. Он сверлил меня взглядом, будто что-то задумал, а через считанные секунды я почувствовал, как длинный шершавый язык скользнул по кадыку, после чего волк отошел в сторону и больше не обращал на меня внимание. Из-за угла, аккуратно обогнув выпотрошенное тело, вышла высокая девушка в облегающем брючном костюме и собранными на затылке волосами. - Мы не сотрудничаем с вампирами, Эдвин, к чему были нежности? – тот встряхнулся, небрежно отмахиваясь от вопроса. Она провела ладонью по голове огромного волка и кивнула в сторону, жестом указывая на труп и другого оборотня, вымазанного в крови. - Вам лучше убраться отсюда. Вы мешаете расследованию. - Я проходил мимо. - Конечно, - с готовностью кивнула она, - поэтому Вам лучше уйти, - сложив руки на груди, девушка выжидающе застыла. – Поторопитесь. - Зеф! – проорал Ганимед и повис на моей шее, стоило пройти два дома. – Я так за тебя испугался! - Почему тогда не помог? Я думал, мне разорвут глотку. - Не разорвали бы, - Ган снизил обороты и говорил уже тише, виновато заглядывая в глаза. – Это патруль пушистиков, они сами разбираются с делами, где замешаны их сородичи. Сам знаешь, насколько они доверяют фейри. - Раньше в нашем районе не было подобных убийств, я не знаком с вашими процедурами. - Теперь знаком, - Ганимед еще минуту изображал вселенское раскаяние, но на большее его не хватило. – И это не ваш район, а пограничный, права на расследование могут качать и медвежата. Они с заскоками, нарвутся на неприятности. Так что красотка правильно тебя послала куда подальше. Я когда на тело нарвался, то думал померещилось – вчера мама сварила настойки и мы всей семьей ее опробовали, сам понимаешь, а тут кишки наружу, органы выжраны… - Ган, заткнись. Только этого мне не хватало – выслушивать описание жертвы в твоем исполнении. Обсуждать случившееся не хотелось, тем более с Ганимедом. Потому что озвученные им, даже жуткие и отвратительные вещи звучали как нечто обыденное. Вроде, так и нужно, зачем лишний раз заморачиваться, Зеф, ты такой неженка. Вампир, которому противна тема смерти, троекратное «ха». - Зееф, - занудно протянул Ган, выпятив нижнюю губу. – Зеф, только не дуйся. - Еще этого не хватало, - фыркнул в ответ я, наблюдая, как друг сбрасывает маску наигранной грусти, искренне лыбится и встряхивает головой, рассыпая в воздухе искрящуюся пыльцу. – Много дел? Я тебя давно не видел. - Два дня это уже давно? – улыбка стала еще шире, появились ямочки на щеках. Радовать фейри в мелочах легко, не стоит большого труда, зато их реакция позволяет нервам расслабиться, и тревогам отступить. Магия. Фейри – бесплатные производители антидепрессантов. - От твоего общества быстро устаешь, но и скучать без тебя начинаешь быстро. - Даже и не знаю, расценивать это как комплимент или оскорбление. Ган поворчал и закинул руку мне на плечи, приобнимая. Так мы и дошли до моего дома, в обнимку. Друг тараторил несуразицу и расписывал перспективы продвижения по службе в патруле. Я слушал вполуха, больше сосредотачиваясь на проверке дороги, чтобы избежать повторения недавней неприятности. - Где наша страждущая цыпочка? – Мэнди оперлась бедром о мою парту. - Она еще не пришла, - конечно, правила вежливости не для самоуверенных ведьм второго ранга. - Если она не придет сегодня, то это ее проблемы. Если так беспокоишься о ней, то лучше притащи силой, - Мэнди фыркнула и отошла к своей парте. Леонард мрачно сверлил меня взглядом. Вчера на пороге дома меня встретило его хмурое лицо. Он сумел промолчать, только слегка подавшись вперед, унюхал кровь, сморщился и подозрительно прищурился. - Скажи, мне следует обратиться к твоему отцу? – напряженно проговорил он, сложив руки на груди. - Не я пролил кровь. Нет, Лео. - Хорошо, - Ганимед повел плечами, будто сбрасывал невидимый груз. – Ты мне всё равно потом расскажешь. Теперь же готичный вампир отвлекся от уничтожения меня взглядом и с паникой на лице читал главу в учебнике по экономике, отбросив прочь иные переживания. Потому что экономику вела женщина с тонкой душевной организацией, которая все проколы учеников принимала близко к сердцу, расстраивалась. Иногда плакала. Так что, наслушавшись всякого, неудивительно, что Лео рьяно взялся за учебу. Покоритель женских сердец. Как-то незаметно пролетели все уроки, но Ники так и не появилась. Миранда хмурила красивое личико, нервно притоптывала ногой и стреляла в меня раздраженными взглядами. - Это последний раз в моей жизни, когда я добровольно и безвозмездно помогаю простым смертным. Учти, клыкастик. - Мэнди, у нее наверняка возникли сложности. - Как же иначе. Не сомневаюсь. Миранда зашуршала пакетом и остервенело откусила половину мармеладного червяка. Мы стояли у ворот школы уже около часа, запас терпения у ведьмы кончался, да и погода стремительно портилась – собирались тучи, поднялся ветер. - Еще десять минут, и я сотру из памяти несчастную сучку, клянусь, Зеф. - Я понял. Едва я договорил, как в поле зрения показалась светлая макушка, а после и неряшливо одетое тело. Когда Ники добежала до нас, то стало очевидно, что она рыдала на бегу и с трудом переводила дыхание. - Вот! Две пробирки наполненные кровью пронеслись мимо меня прямиком в руки к Мэнди. Я принюхался, но ничего заманчивого не почуял. - Их кровь – отрава, Зеф, - резко сменившая настроение, Мэнди улыбалась и уже тянула Ники прочь от школы. - Пошли, детка. Нам предстоит кровавый ритуал. Ники послушно перебирала ногами, смахивала свободной рукой слёзы и тяжело дышала, сипло повторяя: - Еще не поздно? Не поздно ведь? На что Миранда сладко улыбалась и отвечала: - Конечно, нет, милая. Ощущение власти всегда кружило ей голову. Заброшенный дом, который почему-то не сносили который год подряд, идеально подходил для разного рода таинств. Мы с Мирандой не в первый раз приходили сюда и приводили с собой жертв проклятий, неудачных знакомств и других жизненных ситуаций. Так что я нашел замаскированный в куче мусора железный стул и присел, ожидая. Мэнди тем временем достала из сумки огромный целлофановый пакет, глядя на который Ники резко побледнела. Но нет, пакет был нужен не для будущего трупа, но кровожадная улыбка ведьмы Ники вовсе не успокаивала. Мэнди постелила пакет на покрытый толстым слоем пыли пол и широким жестом предложила лечь. - Расслабься, детка. Я тебя сейчас разрисую как керамическую чашку. Испуганные глаза Ники встретились с моими, и я улыбнулся, подбадривая. - А Сэм? - Что Сэм? – Мэнди откупоривала пробирки и даже не подняла голову. - Он будет... помнить меня? - Ну ты и дурная. Откуда вообще такие фантазии? - Я перестану быть собой! Естественно я беспокоюсь! – Ники сорвалась и тут же поникла, опустив голову и пряча лицо за растрепанными волосами. - А, - Мэнди многозначительно хмыкнула. – Всё будет хорошо. - Ладно. Ники легла и зажмурилась. Пока пальцы Мэнди выводили кровью узоры на коже, я старался не вдыхать глубоко. От запаха этой крови подступала тошнота и немного кружилась голова. - Зеф, твоя постная физиономия портит мне настрой. Будь добр, держи себя в руках. - Почему она пахнет гнилью? Мэнди вздохнула и в очередной раз опустила пальцы в чашку с кровью. - Она ритуальная. Разница ощутима, правда? - Ещё как. - Значит всё сделано верно. Ники тихо заплакала. Слёзы выкатывались из уголков ее глаз и стекали по щёкам вниз, образуя лужицы. Мэнди шептала древние слова, низко склонившись и слегка раскачиваясь. По коже пробежали мурашки. Вся скопленная в танце энергия стремилась найти выход. Я чувствовал как магия ощупывала меня, но не находя зацепок, обтекала и устремлялась в сторону Ники. Лунная песнь заглушала звуки улицы, даже собственное сердцебиение. Мэнди уже не шептала, а выкрикивала заклинание, звучащее как отборная ругань. Всё оборвалось точно от удара грома, встряхнувшего здание до основания. Мэнди рухнула как подкошенная, я едва успел её подхватить. Я перенес их по одной в припаркованную машину и завёл мотор. Ники продолжала беззвучно плакать. Мать Мэнди, госпожа Долевин , оглядев дочь с головы до ног, презрительно фыркнула и позвала дворецкого. Я знал, что, проснувшись, Мэнди будет в бешенстве, но Лека вряд ли мог оказать ей необходимую помощь, поэтому в данном случае цель оправдывала средства. Тем более Ники тоже был необходим уход, а я не знал всех ведьмовских правил. И вечером я все равно намеревался навестить Леку. К тому времени Мэнди очнется и сбежит в свою квартиру. Дома я стал свидетелем занимательной картины «совращение невинности». Лео почти лежал на подлокотнике дивана, а на нем полулежала Немира, выставив напоказ глубокое декольте, и что-то увлеченно рассказывала. Кажется, Лео не был готов к такому напору. - Он неприступен, как девственник, - поведала Роза по пути из кухни, заставив Лео побагроветь. - Я не девственник! - Я сказала «как», - Роза прошла мимо. - И можешь не стесняться, мы с Немирой тоже девственницы, если что. Лео захлебнулся воздухом, а близняшки расхохотались. - Мы гуляем, потому что ищем идеальных кандидатов, - Немира положила голову на плечо Лео. – Неизвестно, будем ли мы живы через год, и непорочность нам только осложнит переход. - Сделай это или умри, - кивнула Роза. – Даже если бы мы ждали великой любви, все детские фантазии исчезли после семи лет. У парней так же? Лео, тяжело сглотнул и замотал головой. - Ну вот, женская доля отвратительна как всегда, - фыркнула Роза. – Пошли, Зеф, нужно поговорить. Я всё никак не мог привыкнуть к стрижке и весь путь на второй этаж в её спальню то и дело косился на волосы Розы. Из сестер, я бы скорее приписал подобную смену имиджа Немире, но, как оказалось, девчонки до сих пор полны сюрпризов. - Во что вы с Мэнди опять впутались? – холодно спросила она, как только опустилась на кровать и жестом предложила присаживаться за рабочий стол. - Обычное очищение. - Обычное, да? – Роза скептично прищурилась. – А почему от тебя так воняет порченой кровью? Или мой нюх меня обманывает? - Очищение второго уровня. - Вот хуйня. - Не ругайся, Роза, тебе не идёт. - А мне глубоко срать, что, по-твоему, мне идёт, а что нет, - огрызнулась она и поморщилась. – Вам что, прошлого дерьма мало было? Того ведьмака например, с его бешеными проклятиями, или когда ты мучился галлюцинациями из-за откачанного яда? - Ты же знаешь, я спас фавна. - Да, и теперь по нему сохнешь как десятилетка по звезде сериала, - Роза провела рукой по короткому ёжику волос на затылке и медленно выдохнула. – Мы с Немирой тогда так перепугались, что все мозги растеряли. - На этот раз всё безопасно. - Ага, как же, - Роза помолчала с минуту и вдруг встрепенулась. – Объяснись с Лео. Этот герой хочет всё знать и ни к чему хорошему его любопытство не приведёт. - Знаю, свалился мне на голову, - я размял шею и зевнул. - Ого, да ты вымотался, - Роза хихикнула и решительно вытолкала меня из комнаты. - Иди, покушай, братишка. По дороге к дому Леки и Миранды меня не отпускало навязчивое ощущение преследования. Паранойей я не страдал, потому это казалось странным, да и инстинктам я доверял куда больше, чем зрению и обонянию, которые убеждали, что кругом чисто. Но проблема состояла в способности многих сверхъестественных существ качественно скрываться, а я еще не достиг зрелости и не мог пробираться сквозь маскировку. В конце концов я решил не беспокоиться – направленной агрессии я не чувствовал, значит убивать меня никто не собирался. Сильный цветочный аромат укутал меня уже на расстоянии сотни метров от дома, и чем ближе я подходил, тем насыщеннее он становился. Запах Леки. Мэнди открыла дверь перед тем, как я нажал на звонок, как и всегда. - Он спит, - устало произнесла она и отошла в сторону, впуская. – У него сезон цветения поздних. - Я помню. Мэнди покачала головой и ушла на кухню. Я бессмысленно бродил по гостиной, вдыхая полной грудью и успокаиваясь. Времени здесь, в этой квартире, не существовало, только тягуче-медленная, сонная смена сезонов. Мэнди вернулась с чашкой кофе и пристроилась на диване, подобрав ноги. На ней была белая пижама с изображением мультяшных котят и теплые пушистые носки, волосы оказались аккуратно забраны в хвост, а на лице не осталось ни грамма косметики. - Лека слабеет, - негромко произнесла она. - Знаю. - Это значит, если он снова начнет упрашивать испить его – заткнись и уйди. Сразу. Ты меня хорошо слышал? – все так же негромко продолжила она. – Он умеет быть убедительным. Ты уйдешь. Поклянись. - Хорошо. - Повтори-ка. - Я клянусь. - Вот и договорись, вампирчик. Шуршание прервало наш разговор. Миранда вскинулась и рванула в соседнюю комнату, по пути схватив со столика чашку с водой. Я старался отгородиться от ее причитаний, но всё равно слышал больше, чем хотел. Тихо малыш, шептала она, он здесь, да, Зефир пришел к тебе, просыпайся, тебе нужно поесть. И ещё десятки других слов, складывающихся в журчащий поток. - Зефир, - пробормотал, светло улыбаясь, Лека. Он тяжело опирался на плечо Мэнди и неловко управлялся со своими босыми ногами, делая неуверенные шаги. После своих сеансов он напоминал учившегося ходить младенца. - Ты так редко приходишь, - печально произнес он. Мэнди бережно сгрузила Леку на диван. Я не помогал ей, помня тот момент, когда решился помочь и получил озлобленный пинок между ног. Лека погладил Мэнди по плечу болезненно тонкими пальцами, та в ответ расцвела счастливой улыбкой. Обреченность существования Леки давала ему некоторые преимущества. Например, он совершенно ничего не стеснялся. Если он хотел ласки, он её получал, или сам ею одаривал. Это всего касалось. Так же просто Лека поманил меня ладонью и мягко поцеловал в губы, вызвав у не успевшей уйти Мэнди возмущенный вопль. Его неестественно красные глаза довольно блестели, когда я не отстранился. Он погладил меня по шее, пощекотал за ухом и облизал бледные губы. Хлопнула дверь – Мэнди покинула квартиру, чтобы унять приступ гнева. - Она думает, что я просто дурачусь, - расстроенно сказал Лека, устало откидываясь на спинку дивана. - А это не так? Я сел рядом. Мне всегда было хорошо рядом с ним. - Мыс тобой целуемся уже много лет. Пора привыкнуть, - он тихо засмеялся. – Можно? Лека положил голову мне на плечо и расслабился. Его пальцы плавно заскользили по моему предплечью до запястья и там задержались. - Оно бьется всё медленнее. Твоё сердце. - Когда достигну зрелости, станет биться совсем редко. - Все называют вас мертвецами, но это же глупо, - заворчал он. – Вот зомби – мертвяки, а вампиров называть так - как минимум грубо. - Мне все равно. - А, да. Ты же миролюбивый и безобидный, - Лека захихикал, но быстро прекратил. – Стань агрессивнее. Ты, конечно, не дашь себя в обиду, но не производишь угрожающего впечатления. Такое упущение. Ведь ты вампир. Вам положено наводить жути. У Леки выступали ребра, кости, казалось, в любой момент могли пробить тонкую кожу, под глазами залегли глубокие тени, мышцы частично атрофировались. А он размышлял о моём образе. - Сегодня расцвел Безвременник, - вдруг прошептал Лека. – Он прекрасен.