***
- Ханджи, сходи в трюм, возьми оттуда перец и томаты. Ты их быстро найдёшь, они почти в самом начале, - голос Нанабы звучал спокойно, хоть та и проспала, а завтрак уже должен был быть готов. На скорую руку девушка разделывала рыбу, отметая голову, хвост и плавники в сторону. Их кок, к сожалению, заболел, поэтому пришлось его временно подменить: всё равно у медика часто было свободное время в плаваниях, лишь за редкими исключениями какой-то простуды или травмы. И всё же, Шульц не привыкла вставать так рано, а потому и проспала время приготовления завтрака. Надеясь на помощь Зое, которая целыми днями только и делала, что общалась с чайками (Как говорил Леви - нашла себе братьев по разуму), блондинка не беспокоилась о том, что могла уже не успеть. И всё же, подвох был. В том, что Ханджи принесла ей огурцы и, чёрт возьми, апельсины! Даже не зная, как связать эти два блюда вместе, Нанаба не находила слов для Ханджи. Её рот то открывался, в желании что-то сказать, то закрывался обратно. "Ты похожа на рыбу", - так и выдала ей Ханджи, когда с невинными глазами смотрела на свою, теперь уже, подругу и коллегу. Шульц лишь отмахнулась на эту фразу и побежала сама за продуктами, крикнув напоследок лишь одно: - Бога ради, не подходи к кухонной утвари и ничего не трогай!***
Леви никогда не ругался на животных, не называл их тупыми или умными, лишь изредка бросал фразу <<Паразиты>>. Это было связано с тем, что птицы очень даже загрязняли палубу и вообще весь корабль. И всё же, одним днём всё его мнение о птицах изменилось. Нет, пеликаны, безусловно, умные создания, но они не способны открыть дверь в трюм, пройти по коридорам вниз, потом ещё пару дверей и зайти именно к нему в комнату! Он только убрался, относил швабру на место, а по возвращении его ждал...Пеликан! Огромный, достаточно упитанный и важный, судя по тому, как он по-хозяйски разгуливал по его каюте. И ведь не подойдёшь: тот сразу начинал поднимать свои огромные крылья и раскрывать клюв, того и гляди Аккермана проглотит! Дверь в каюту Ханджи распахнулась с такой силой, что норовила и вовсе слететь с петель. Ханджи сидела и смотрела в иллюминатор, а потом удивлённо обернулась на… Разъярённого Аккермана. - Это твоих рук дело? - рыча, спрашивает брюнет и сжимает дверную ручку до побеления костяшек. Ханджи постаралась сдержать улыбку и сделать максимально жалобный взгляд, поправляя очки сбоку тремя пальцами. - Понимаешь, он так одиноко сидел на палубе….Я решила, что ему нужна хорошая компания, поэтому выбрала тебя! Кстати, под подушкой я оставила ему рыбу, так что покорми его! - радостно вещала шатенка. Ровно до того момента, пока Леви не ухватил её за волосы и не потащил в свою каюту, приговаривая, что запрёт эту ненормальную вместе с её пеликаном, хотя птица не заслуживала такого наказания.***
Ночи на корабле были холодными и одинокими у любого моряка. Или почти у любого. Ни для кого не было секретом, что Нанаба и Майк ночевали вместе - всё-таки, было бы странно, если бы супружеская пара ютилась по разным каютам. Леви был занят заполнением какой-то документации, что поручал ему Эрвин, зная, что Аккерман постоянно ложится поздно, а до этого ему нечего делать. Ночью на палубе было нечего делать, да и вовсе опасно, поэтому капитан корабля запрещал без необходимости находиться там в ночное время суток. Что же касается Ханджи? Она долгое время жила одна в каюте. Ей было тяжело привыкнуть к вечным покачиваниям корабля, шуму волн за его пределами и криками чаек. Было неуютно, часто холодно, хоть и утверждали, что здесь всё отапливается, иначе бы моряки давно все перемёрзли. И всё же, спустя пару месяцев эта женщина уже была не у себя, а непосредственно у Смита. Просто пришла в одну ночь и попросилась, а он был не в силах отказать. Тёплые объятия женских рук, редкие, но столь приятные поцелуи - ему этого не хватает, как ни крути. Ханджи же всё это давала, и даже большее, не требуя ничего взамен. Только компании и иногда интересных рассказов на ночь, хоть и под те она засыпала до самого утра.***
...И всё же, вместе с этой женщиной корабль будто обрёл душу и характер. Как бы не ругался экипаж на эту любительницу касаток, а она была им дорога: отзывчивая, добрая, не в меру ненормальная, но уже член семьи и близкий человек.