Стань моей музой

Солнце уже давно село, окутывая Детройт темной пеленой. Свет в домах постепенно гас. На улицах зажглись фонари, освещая пустую дорогу и деревья вокруг поблескивающим светом. На улице осталось всего два дома, в которых все еще горел свет. Они, правда, находились очень далеко друг от друга, но в очередной раз выглянув из окна, домочадцы смогут увидеть смутные очертания того дома, где свет еще не погас. *** Длинноволосый брюнет стоял посреди комнаты, проводя заостренным концом угля по бумаге, вырисовывая привычные образы. В наушниках играла любимая мелодия, нарушающая эту гробовую тишину. Глаза юного художника уже начали слипаться, но он всегда придерживался самого главного правила: если начал — закончи. Так что пока он не решит, что картина закончена — обо сне он даже не подумает. Бедняга... Хотя он уже давно к этому привык. Рисование доставляло ему одно лишь удовольствие. Доказательством этому служило огромное количество различных скетчей на стене и огромная стопка похожих рисунков на столе. Одним больше, одним меньше... Не важно. Главное - парень рисовал. А сколько времени это занимает, где выделить место для еще одного рисунка.. Его это не волновало. - Сэм! - улыбаясь, окрикнул его мужчина, опирающийся на косяк двери. Бесполезно. Сэм даже не обратил внимания на него. Но тот чуть громче повторил попытку, которая тоже не увенчалась успехом. — Сэм! И ничего. Бобби порой казалось, что даже если начнется Апокалипсис, Сэм ничего вокруг себя не заметит, если рисует. Его это забавляло и раздражало одновременно. А раздражало потому что он видел, насколько Сэму нравится рисовать. Мальчик наслаждался каждой секундой, проведенной у холста. Но Бобби никак не мог оплатить ему академию искусств, тем самым разрушая мечту мальчика стать художником. Но Сэм уже стал привыкать. Ему вполне нравилось рисовать дома, в спокойной обстановке, без мысли, что надо поскорее это дорисовать и отправить на выставку. Бобби простоял в дверях еще несколько минут, замечая, как на испачканных углем губах мальчика появляется улыбка, открывающая кромку белоснежных зубов. «Значит, он почти закончил» - подумал Бобби. Затем он положил руку на выключатель и начал делать то, что Сэм так не любил: резко включать и выключать свет. Зато это единственный способ, который заставлял Сэма обратить на Бобби внимание, раз уж он его не слышит. Как и сейчас. Лампочка начала мигать и Сэм — благо, в тот момент он ничего не рисовал, а то все бы размазалось — испуганно посмотрел сначала на лампочку и тут же на дядю, который увидел, что смог привлечь внимание Сэма, убрал руку с выключателя. Парень улыбнулся, выключил музыку и вытащил из ушей наушники. - Ты напугал меня! - улыбнулся мальчик, откладывая плеер на стол. - Я тебя звал, но ты не слышал, — с легким упреком ответил Бобби. - Прости... - Сэм вновь взял в руки уголь и стал заканчивать свой рисунок. — Ты что-то хотел? - Уже поздно, Сэм. Ложись спать. - Мне еще немного осталось. - Нет, Сэм, — ласково отрезал Бобби, — Ложись спать. У тебя впереди сложный день. - У меня впереди две сложных недели, — поправил его Сэм, отложив уголь и размазывая тени пальцем. - Тем более. Давай ложись. Завтра же как зомби будешь! - Бобби ненавидел укладывать Сэма спать. Так не хотелось отрывать его от любимого занятия. Но ничего не поделаешь. Парень и так не высыпается. - Тогда ты знаешь: стрелять только в голову, — усмехнувшись, парень зажмурился и потер глаза. Нет. Он определенно не мог больше. Глаза жутко болели. Да и потом — 20 рисунков за вечер! Даже для него это было слишком много. - Так, Винчестер! - фамилия Сэма, которую Бобби использовал крайне редко, заставила мальчика открыть глаза и убрать руку от листа бумаги. — Сэм, прости. Я серьезно. Уже поздно. Ложись спать. - Я уже скоро закончу, - Сэм умоляюще посмотрел на Бобби. — Пожалуйста, всего пара теней! - А потом сразу же спать! - улыбнувшись, произнес мужчина, медленно подходя к Сэму. — Можно взглянуть? - Он еще не закончен... - не всем художникам нравится показывать кому-то незаконченную работу. Но Сэм был далеко не из тех. Он знал, что он не профессиональный художник. Поэтому, если ему скажут, что рисунок — полный отстой, он нисколько не обидится. Даже наоборот. Еще одно напоминание о том, что художником ему никогда не стать. - Ну ты тогда заканчивай, а я пока взгляну, — улыбнулся Бобби, останавливаясь за спиной Сэма. Снова они. Такая знакомая картина. Сэм в последний месяц рисует только их. Черт, да у него уже вся комната завешана этими картинками со счастливой семьей. С одними и теми же лицами: его мамы и папы. - Как всегда — поразительное сходство! - старательно скрывая возникшее в душе отвратительное чувство пустоты, Бобби стал всматриваться в рисунок. Точнее в откуда-то взявшегося мальчика справа от Джона. За все время Сэм нарисовал этого парня впервые. — Кто это? - Мой брат, - теперь уже точно закончив, Сэм стал вытирать черные руки салфеткой, улыбаясь рисунку и присматривая ему место на стене. — Ты же знаешь, мне всегда хотелось старшего брата. - Которого у тебя никогда не будет! — резко оборвал его мечты Бобби. — Я смотрю, ты не особо любишь рисовать себя. — мужчина жестом указал на нечто в руках Мэри, завернутое в крохотное детское одеяльце. Но никакого лица. За всю жизнь Сэм ни разу не рисовал себя. Либо Джон и Мэри отдельно, либо вместе в разных позах и местах. Но Сэм, пусть и маленький, да и видна там только миниатюрная ручка, фигурировал на холсте впервые. - Хотя бы пару часов позволь мне пожить там, где мне хочется! - рявкнул Сэм, отдирая от мольберта рисунок и кидая его на стол к акриловым краскам, кисточкам, листам бумаги, холстам и прочим художественным штукам. — Эта жизнь — дерьмо! Тебе сейчас легче, потому что ты знал их! Ты слышал голос моих родителей, видел их глаза, слышал их смех, а я даже нашего дома не помню! - Бобби не встревал. Когда Сэму плохо, он старался его не трогать. В любом случае Сэм прав — если бы не фотографии, он бы никогда не узнал, как выглядели его родители. Так что Бобби его вполне понимал. Но радовало то, что долго такие истерики не продолжались. Как правило, Сэм отходил уже через пару секунд. Слишком он любил своего дядю, чтобы портить с ним отношения из-за подобной ерунды. — Извини, я не хотел... - Ничего, ты прав. - Нет, правда, прости. Я уже ложусь, - Сэму, как и всегда, потребовалось от силы 5 минут, чтобы убраться в комнате и запрыгнуть в кровать. - Доброй ночи! - выключив свет, Бобби прикрыл дверь и ушел в свою комнату в надежде поскорее уснуть и встретить новый день, который, возможно, будет лучше этого. Сэм же, полежав полчаса и попытавшись убрать из головы мысли про родителей, понял, что ничего не выйдет и подошел к распахнутому окну, вдыхая свежий воздух. «Старший брат, которого у тебя никогда не будет.» - эта фраза будто клеймом отпечаталась в мозгу Сэма. Нет, конечно же, он знал, что старшего брата у него уже не будет, но... После этой фразы та мечта о счастливой жизни начала рушиться. Хоть она и не разрушилась совсем. У Сэма все еще полно углей и листков бумаги, чтобы восстановить свою мечту с мамой, отцом и старшим братом. «Демьен... Деймон... - Сэм стал подбирать имя, которое должно быть у его брата. — Дик... Ден... Дин... Хм... Дин! - Сэм улыбнулся и, взглянув на изображение брата на свеженьком рисунке, еще пару раз повторил это имя, но очень быстро вспомнил, кому оно уже принадлежит и сразу же откинул эту мысль подальше. — Чувак, не сходи с ума!» - сам себе сказал парень и, отложив подальше рисунок, лег в постель, вновь прокручивая в голове имя самого ненавистного человека. Глупо давать его брату, но... оно так ему подходит! С этими мыслями Сэм и не заметил, как уснул с улыбкой на лице. Впервые за долгое время он не помнил, что ему снилось. Но он был рад. Уж лучше ничего не помнить, чем видеть ту идеальную жизнь, которая так легко растворится со звоном будильника. Однако планы Сэма на прекрасные сны разрушились и на этот раз. Ночь началась так превосходно, спокойно... А закончилась привычными кошмарами. И когда Винчестер уже сможет спать спокойно? *** Он мог играть на гитаре даже в темноте. Он играл, не зная нот, аккордов, тональностей... Он подбирал мелодию по слуху, после чего отыгрывал ее по десять раз. Пальцы уже сами запоминали струны и лады, которые нужно было зажать в определенный момент. Так что от Дина требовалось лишь дать волю своим пальцам. Получалось, по его мнению, довольно неплохо. Вот только у него не было человека, который смог бы оценить его старания. Но он искренне о нем мечтал. - Дин! - раздался за спиной юноши резкий, словно раскат грома, голос. Этому баритону всегда удавалось заглушить гитарное соло. Но не сейчас. Сейчас Дин был настолько поглощен новой песней, что впервые за очень долгое время не заметил отражение отца в стекле напротив. — Дин! Музыка не прекратилась. Наоборот, она стала еще громче. В те моменты, когда Дину больно, плохо, одиноко — он играет грубо. У него неоднократно лопались струны от такого обращения с гитарой. Но инструмент так или иначе помогал ему справиться, отстраниться от внешнего мира и пожить хоть пару минут там, где ему хочется - в своих мечтах. Не получив ответа на оклик, мужчина с силой захлопнул дверь, отчего Дин, почувствовав, как в спину что-то дует, остановился и обнаружил за спиной отца. Он тут же вскочил на ноги и спрятал гитару за спину. - Пап? - Я позвал тебя! - Прости, я не слышал... - Дин боялся поднять на раздраженного отца взгляд, но уж лучше это, чем «Не смотришь мне в глаза? И где ты успел насрать сегодня?» - Ну еще бы! - Джим кинул на кровать листок бумаги, на котором стояла знакомая Дину роспись директора школы. — Это десятый. Десятый, мать твою, вызов за неделю! - Дин не поднимал взгляд. Хорошо хоть выговорится сейчас, а не с утра. — Какого черта с тобой творится? - Это была не моя вина. Это просто несчастный случай... - Твоя подножка? - Джим сделал шаг вперед, заставляя Дина вжаться в стенку. - Я не виноват, что он под ноги не смотрит! - Расквасил нос об стену и ударился головой о бетонный пол. - Это случайность. Ведь... - глубокий вдох. Набраться смелости и не сболтнуть лишнего — это сейчас главное. - У него ведь травмы головы нет! - Скажи спасибо, что ее нет! Все чудом обошлось! А ты опять крайний! Дин вцепился в гитару за спиной, словно в спасательный круг. Его нижняя губа едва заметно подрагивала. Сейчас осталось надеяться лишь на то, что Джим не захочет вновь избить его за очередную выходку. Маловероятно, что он этого не сделает, но черт возьми, так хотелось на это надеяться! - Ты помнишь правила, Дин! Ты хорошо учишься, не буянишь, а я оплачиваю тебе колледж! - Я помню, пап. - Ну так потрудись выполнить свою часть договора и не встревать во всякое дерьмо! - Обещаю... - голос сорвался на шепот и Дин, откашлявшись, продолжил. - Больше подобных вызовов не будет! - Я надеюсь, Дин! - мужчина развернулся и, выходя из комнаты, раздраженно велел сыну ложиться спать. Едва дверь закрылась, юноша сразу же облегченно выдохнул. Это еще ничего. Вот когда Джим выпивает — лучше сразу повеситься. Не повезло Дину с отцом. Но что уж тут поделаешь? Всего две недели — и он наконец-то уедет. Ему уже было плевать, что его отправляют в Дартмуд, а не в академию искусств. Главное - подальше от этого тирана. Хоть на край света, если потребуется! Но испытывать на себе плохое настроение отца Дин больше не мог. Простояв на месте около минуты, до Дина наконец дошло, что если он не ляжет в кровать сейчас, то ляжет только в гроб. Поэтому парень быстро убрал свои стихи под подушку, гитару сначала в футляр, а потом в кровать, затем выключил свет и улегся в кровать, натянув одеяло до самого кончика носа. Джим, конечно, пришел проверить. И, обнаружив в комнате полный порядок, тишину и посапывающего сына, завернутого в одеяло, словно в кокон, прикрыл дверь и ушел к себе в комнату. Естественно, Дин и не планировал спать. Да, глаза слипались, но просто так уснуть он не мог. Нужно было сделать еще кое-что... Только пришлось около получаса ждать, пока свет в квартире погаснет, шаги утихнут, а из соседней комнаты будет доноситься ровное дыхание, чтобы тихо встать с кровати и открыть ноутбук. Свет от экрана осветил всю комнату, и Дин молился, чтобы отец этого не увидел. А то ему влетит за интернет после отбоя. Нужная страница была у него в закладках. Он уже не первый год заходил на нее перед сном. Ни разу Дин не забыл про нее, ведь именно она помогает ему спокойно спать. - Снова привет. - улыбнувшись, прошептал Дин, глядя на аватар улыбающегося друга. — Я так скучал по тебе. Думал, так и не смогу зайти. Но нет... Я в любом случае бы зашел, ты ведь меня знаешь — иду напролом к своей цели! - Дин внезапно замолчал. Он просто смотрел на самую любимую улыбку в мире и не мог произнести ни слова. — С каждым днем мне все сложнее сдерживаться. Я не знаю, сколько я еще продержусь. Еще этот чертов выпускной... Нет, это все же будет жутко глупо, если я приглашу тебя? Да и ты наверняка откажешься и пошлешь меня. Ты ведь ни за что на свете не пойдешь со мной. Блин, - Дин потер слипающиеся глаза, которые уже начинали слезиться, — почему я такой идиот? Зачем я начал все это? Я же мог уже давно быть с тобой! А теперь приходится причинять боль нам обоим. Ты ведь понимаешь, я не со зла делаю все это. Так надо, - внезапно из соседней комнаты послышался какой-то шорох, будто Джим встал с кровати. — Мне нужно идти. Я обещаю, я все исправлю завтра. Завтра все закончится! - поцеловать два пальца, поднести их к экрану. Такой привычный жест. А как же он мечтает подарить этот поцелуй в реальности.. — Доброй ночи, Сэм. Улыбающееся лицо исчезло. Экран погас. А когда Джим входит в комнату, Дин, успевший принять режим спящего, медленно погружался в сон с одной единственной мыслью - завтра все изменится.