Kore wa ookina himitsu desu ka?

Асами Орихара Последним, что Асами видела, было испуганное лицо Курапики, и Фейтан с Финксом, которые уводили его в сторону детской площадки. А потом её чуть не смело потоком одноклассников, помчавшихся наблюдать за избиением из другого окна. В классе никого не осталось. Нужно остановить это! Асами высыпала содержимое сумки на стол и схватила телефон. Быстрое щелканье кнопок породило сообщение: «Пожалуйста, не трогай Куруту». Она нашла в списке контактов Фейтана, указала его в получателях и нажала на кнопку «Отправить». Асами ждала напрасно, ответа так и не пришло. Вскоре в класс вернулись слегка разочарованные ребята. Кто-то из учителей разогнал толпу в коридоре, отчитал всех присутствующих и даже пошел разнимать дерущихся, но, судя по возбужденным голосам, учителя опередил Куроро. — Это было восхитительно, — ликовала Неон. — Они так его отметили, что мы его ещё несколько недель не увидим. Надеюсь, теперь он понял, насколько Куроро было больно тогда! — Разве можно быть такой жестокой? Курута ведь ничего плохого тебе не сделал, — возмутилась Асами. От слов Неон её сердце сжалось. — Ты перегибаешь палку! — Он тоже был жесток по отношению к человеку, который ничего ему не сделал, — огрызнулась Неон. Знала бы она, в чем именно виноват Куроро по мнению Курапики, то не стала бы говорить таких ужасных вещей. — Я тоже думаю, что тебе не стоит так рьяно поощрять насилие, — Вейзе тоже была недовольна произошедшим. До этого она ничего не говорила, но закивала, соглашаясь со словами Асами. — Да ладно вам! Разве вы никогда не думали о том, каково было бы стать одной из «Пауков»? Они ведь такие загадочные и крутые. Никто и слова им поперек не скажет! — Неон мечтательно обхватила себя за плечи. — Мне подошёл бы их стиль. — Ну что за чушь, Неон? — воскликнула Вейзе. — Вы просто не понимаете, — Неон высокомерно поджала губы. — Это ты не понимаешь, — хором ответили Асами и Вейзе. Неон вскочила с места и выбежала из класса. Желания отправиться за ней ни у кого не возникло. — Пускай перебесится, — холодно сказала Вейзе. — Потом сама поймет, что за чушь она несла. — Надеюсь, что поймет, — грустно сказала Асами и тоже поднялась на ноги. Ей захотелось побыть одной, и она направилась к выходу из класса. Лучше подняться на крышу и посидеть там, подальше от взбудораженных одноклассников. Наконец, телефон завибрировал, Асами слегка вздрогнула. В маленьком окошечке горела надпись: «Фейтан». Она открыла сообщение и долго вчитывалась в одно-единственное слово. «Поздно». Асами громко всхлипнула, её пальцы затряслись. Что они сделали с ним? Жив ли он? С каждым днем в новой школе ей становится всё страшнее и страшнее. Асами вцепилась в телефон в поисках номера Курапики. А что, если он серьезно ранен? А что, если он вообще не в сознании? Но сообщение все равно стоит отправить. Пусть ответит, когда придет в себя. Сам-то он вряд ли ей напишет… Телефон снова завибрировал. Сердце заколотилось — неужели уже ответил? Слава богу… Но на дисплее горело: «Фейтан». От разочарования слезы потекли еще сильнее. Фейтан: «Почему тебя вообще это беспокоит?» — Он совсем с ума сошел? — всхлипнула Асами, постукивая по кнопкам. Асами: «Потому что решать проблемы насилием и избивать кого-то толпой это неправильно! Разве это не было случайностью? То, что вы сделали — несправедливо!» Тем временем пришел ответ от Курапики: он сообщил, что у него все хорошо. Конечно же, Асами ни на минуту ему не поверила. Как ему может быть хорошо, если он только что позволил «Паукам» избить себя? У них ведь не просто так плохая репутация… Асами подошла к ограждению и посмотрела на школьный двор. У ворот она увидела Курапику, который хромал к выходу, опираясь на Сенрицу и Леорио. Слава богам, он может ходить! А значит, все не так страшно, как она себе нафантазировала. Обязательно нужно будет позвонить ему вечером. А сейчас самое время возвращаться в класс. Может быть, и жажда крови у всех улеглась. Асами посмотрела на экран телефона. Оказывается, пришло еще одно сообщение от Фейтана. Она настолько глубоко ушла в свои мысли, что совершенно не почувствовала вибрацию. Фейтан: «Орихара, неужели ты веришь, что это было случайностью? То, что он сделал — непозволительно по отношению к Куроро. Курута получил за дело и нет смысла его жалеть» Асами: «Какие-то вы слишком мнительные! Нужно уметь прощать, а не подозревать всех вокруг в заговоре против себя!» Она отправила сообщение и бросила мобильник на дно сумки. Ответ Фейтана ужасно раздражал. Точнее раздражало его непонимание и упертость — как ни пытайся донести мысль, все тщетно. В таком случае, Асами больше нечего сказать ему! После обеда класс опустел почти наполовину: судя по всему, «Пауков» в школе больше ничего не держало. Исчезла и Неон. Видимо так разозлилась из-за их разногласий, что тоже решила прогулять. Оно и к лучшему: уж чего ей не хотелось сейчас видеть, так это их всех. Ещё одно напоминание о том, что случилось с Курапикой. День прошел будто в полусне, и когда прозвенел звонок, Асами почувствовала облегчение. Наконец-то она может убраться отсюда подальше. У шкафчиков с обувью она достала телефон. Может быть, Курапика написал ей что-то ещё? А если нет, то она сможет сделать это сама и ненавязчиво спросить, насколько всё плохо на самом деле. От мыслей от будущей переписки её настроение слегка улучшилось. А когда Асами обнаружила целых четыре новых сообщения, то сердце забилось от предвкушения. Оно, впрочем, не продлилось долго: всё они были от Фейтана. Фейтан: «Да что ты знаешь о нас? Не лезь не в своё дело» Фейтан: «Или тебя что-то связывает с Курутой? Что-то ты слишком о нем беспокоишься» Фейтан: «Значит, я прав?» Фейтан: «Ладно, хватит дуться. Признаю, я наговорил лишнего» Кто же знал, что Фейтан окажется таким вспыльчивым и раздражительным? И ведь ни в чем его не упрекнешь: Асами почти ничего не знала о «Пауках» и у неё правда было нечто, связывающее её с Курапикой. Как же всё запуталось. Последние дни она только и делала, что врала. Своим новым подругам, Фейтану, Курапике. И от того, что она скорее многое недоговаривала, чем обманывала их всех, легче не становилось. Как её вообще угораздило связаться с людьми, почти открыто враждующими меж собой? Да ещё и история Курапики, выводящая их противостояние на другой уровень. Но что самое главное: если всё правда так, как думает Курапика, «Пауки» очень опасны. И Фейтан опасен. Он хладнокровный и жестокий, человек совершенно другого сорта. У него свои принципы и мораль, которые Асами вряд ли сможет понять. Да и какие моральные ориентиры могут быть у человека, который не видит большой проблемы в насилии? Так ещё и тот факт, что она нравится Фейтану. Это видно невооруженным взглядом. Но что он сделает, если она ему откажет? Будет ли он так же внимателен к её чувствам? По спине Асами побежали мурашки. Не стоит быть с ним резкой, это точно. Не стоит ему дерзить. Нужно как-то отвязаться от него, но так, чтобы ей потом не прилетело. А лучше всего рассказать обо всем Курапике, когда они снова встретятся. Сесть и спокойно поговорить. Может, он что-то толковое посоветует? Асами остановилась, чтобы подумать над сообщением. Асами: «Я не хочу с тобой спорить, поэтому давай закроем тему? Курута — мой одноклассник, мы с ним даже не друзья. Просто я не люблю насилие. Мне становится дурно, когда это происходит у меня на глазах» Радуясь тому, как ловко ей удалось выкрутиться, Асами отправила сообщение. Теперь нужно придумать, что написать Курапике. Что она волнуется о его здоровье? Или, может, спросить его, когда они в следующий раз смогут поговорить? Погруженная в мысли, она не заметила, как дошла до дома. 17 апреля 1998, пятница Фейтан Портор Фейтан сидел в кресле и читал книгу. Его взгляд скользил от строк на бумаге к двери, и написанное в голове совершенно не укладывалось. Кресло находилось на балкончике второго этажа, откуда виден главный вход и практически все, что происходило внизу. Он любил сидеть там, когда ждал её. Мисаки пообещала зайти ближе к вечеру, который медленно, но верно вступал в свои права. Сейчас она придет, усядется к нему на колени, начнет нежно шептать ему на ухо разные милые глупости. В её желтых глазах столько любви, что в ней можно утонуть. Не в силах дождаться, Фейтан закрыл книгу, достал из кармана телефон и еще раз проверил его. Обычно он ставил телефон на беззвучный режим, а потом по десять раз в минуту его проверял. Так любое сообщение становилось неожиданным сюрпризом. Мисаки ничего не написала. Телефон вернулся в карман, а Фейтан снова попытался сконцентрироваться на чтении. Эту книгу дал ему Куроро, и она вроде бы даже интересная, только вот не идет ни в какое сравнение с Мисаки. Фейтан, сдавшись, закрыл книгу, и, положив голову на перила, скучающим взглядом оглядел происходящее внизу. На диване устроились Мачи и Куроро. Первая слушала музыку через наушники, а второй углубился в чтение очередной книги. Неподалеку сидел Хисока, занятый постройкой карточного домика на журнальном столике. На кухне хозяйничала Шизуку, изредка гремя посудой. Финкс усердно пыхтел на тренажере в дальнем углу комнаты. Пот стекал по его обнаженному торсу, словно он медленно таял. Наконец, раздались неторопливые шаги по гравийной дорожке. Небольшое черное пятно проскользнуло в комнату и закрыло за собой дверь. Никаких сомнений, это была она. Он узнал её длинные черные волосы, ласково обрамляющие овальное бледное лицо. На Мисаки была школьная форме, которая шла ей больше, чем кому-либо ещё. — Здравствуйте, ребята, — жизнерадостно произнесла она, ловким движением сбрасывая обувь. Фейтан отбросил книгу и подскочил с места. Столь долгожданную гостью нужно ласково встретить. — Ты? Приперлась, значит, — Мачи сняла наушники и, спотыкаясь о творение Хисоки, направилась к двери. Её голос, обычно очень спокойный, теперь был пронизан злобой. Она схватила Мисаки за грудки и встряхнула её. — Какого черта ты творишь? — Фейтан в мгновение ока появился рядом с девушками и схватил Мачи за руку. Та недовольно зыркнула в его сторону. — Это ты не у меня спроси, а у нее. Совсем что ли от любви крыша поехала? — она выпустила воротник Мисаки, но тут же замахнулась на неё другой рукой. К счастью, Фейтан был быстрее. — Если ты сейчас же не успокоишься, я сломаю тебе руку, — грозно предупредил он, сжимая запястье Мачи в кулаке. — Что ты себе позволяешь? — Думаешь, из-за кого к нам на прошлой неделе нагрянули полицейские и устроили обыск? Из-за кого Куроро пришлось ехать в Нагою и разбираться с бюрократией? — прошипела Мачи. — Это всё её рук дело. — Поверить не могу. Ты настолько её терпеть не можешь, что начала выдумывать идиотские обвинения? — выплюнул Фейтан. — У тебя нет доказательств, так что, будь добра — закрой рот. Зрачки Мисаки расширились от страха, а на щеках Мачи выступил гневный румянец. Да что с ней не так? У Мисаки нет ни единой причины желать им зла, что бы там все они не считали. — Мачи права, — в разговор вмешался Финкс. Ради этого он даже слез с тренажера и подошел к ним. — С твоей бабой что-то не так. С тех пор как ты начал с ней таскаться, у нас слишком уж часто начали появляться проблемы. Не странно ли это? — Я с самого начала чувствовала, что с ней что-то не так, — согласилась с ним Мачи. — Интуиция с самого начала подсказывала мне, что Мисаки может быть опасна. — Она может быть опасна? — взгляд Фейтана перескакивал от Финикса к Мачи. — Очнитесь вы оба, она даже нэн не владеет! Какую угрозу она может для нас представлять? — А я видела как она шла прочь от отделения полиции на прошлой неделе, — Шизуку отвлеклась от дел на кухне и тоже присоединилась к разговору. — Столкнулась со мной и даже в глаза не посмотрела. Как раз на следующий день к нам и приехали с обыском. Не странно ли это? — Я могу все объяснить, — начала Мисаки дрожащим голосом. Её испуганные глаза покраснели, а губы поджались. Черт, эти придурки доведут её до слез, если не прекратят сейчас же! — Я не доносила на вас в полицию. Просто моя подруга из средней школы живет в том районе. А Шизуку я, наверное, просто не заметила… — Что-то мало похоже на правду, — прорычал Финкс и угрожающие захрустел кулаками. — Не мешай ей, — процедил Фейтан. Он бросил в его сторону самый тяжелый взгляд из всех, что были у него в арсенале. Финкс ответил тем же. — Хорошо. Допустим, ты была у подруги и не имеешь никакого отношения к визиту полицейских на прошлой неделе, — Куроро отвлекся от чтения и медленно направился в их сторону. — Но как ты объяснишь интуицию Мачи и твои волосы в руке Увогина? — Мои волосы? О чем ты говоришь? — усмехнулась Мисаки. Её глаза расширились и заметались от одного участника разговора к другому. — Да, твои. Я нашел прядь волос в кулаке Уво, когда внимательно осматривал его труп. Многого нам стоило выяснить, что волосы твои, но анализ ДНК вряд ли может врать, — спокойно сообщил он. — Ну? Что скажешь теперь? Лицо Фейтана посерело, он нервно рассмеялся. Мисаки склонила голову и закрыла лицо ладонями. Её плечи задрожали, потом и вовсе заходили ходуном. Её трясло в истерике. Наверное, она в ужасе. Она ведь понимала, что сейчас её убьют. Только вот когда она опустила руки, её глаза были абсолютно сухими. Из её широко распахнутого рта доносился не рев, а смех. Мисаки хохотала, как сумасшедшая, а в её глазах читался безумный восторг. — Надо же, я попалась на такой мелочи, — она застонала от накатившего на неё приступа смеха. Её голос был не такой, как раньше: более грубый, резкий и совсем незнакомый. — Я-то думала, что не оставила ни единой улики, когда убивала этого выродка. Рука Фейтана, все еще державшая Мачи за запястье, ослабла. Та без промедления сжала пальцы в кулак и ударила Мисаки в лицо. Её голова дернулась от удара, словно боксерская груша, но она продолжала смеяться. Из её носа потекла струйка крови, окрашивая губы красным. — И это всё, на что ты способна, дорогуша? Я-то думала, что тебя хватит на большее, — её безумный взгляд впился в холодное и сосредоточенное лицо Мачи. Конечно же, она ударила ещё раз. Мисаки сплюнула под ноги кровавый сгусток. — Неплохо, Мачи, — Куроро с одобрением посмотрел на неё. — Миллион йен твой. Напомни мне побольше слушаться твоей интуиции, если я вдруг забуду. — Вы что, поспорили? — Мисаки вновь разорвал приступ истерического хохота. — Мачи предложила мне сблефовать. Не было никаких волос и никакого теста ДНК. Но нам, как видишь, и этого хватило, чтобы вывести тебя на чистую воду. — Что ж, умно, дорогуша, — она смерила Мачи взглядом, полным ненависти. — Почему ты сделала это? Фейтан не мог оторвать от неё шокированного взгляда. Это, наверное, сон. Просто ночной кошмар, от которого он вскоре проснется. Не может же это происходить на самом деле? — О нет, Мисаки! Почему же ты сделала это? — прогнусавила она и снова рассмеялась. В глазах плескалось отвращение. Ни капли прежней теплоты и любви. — Твои так называемые друзья правы. Ты совсем от любви голову потерял. — Ты же… — Фейтан, ты совсем идиот? — её смех прервался, и Мисаки затихла. Она окатила его презрением, заставившим его отшатнуться. — Ты всерьез думал, что я люблю тебя? Правда поверил всему, что я наговорила? Очнись. Кто вообще может тебя полюбить? Ты хоть в зеркале себя видел? Уродливый недоносок с дерьмом вместо мозгов, зато с каким гонором и чувством собственной важности! А еще и наивный, как ребенок. Мисаки снова засмеялась. Фейтан открыл рот, пытаясь выдавить из себя что-нибудь не менее оскорбительное, но у него не нашлось слов. Руки затряслись, а дрожь со временем перекинулась на все остальное тело. Она сошла с ума. Желтый — цвет безумия. — Но вот кого из вас я однозначно уважаю, так это Мачи. Только у неё хватило мозгов, чтобы понять, что происходит на самом деле. Остальные лишь ходили вокруг да около или вовсе ни о чем не догадывались. Чем вы не сборище идиотов? — Жаль, что с нами нет Пакуноды, — задумчиво произнесла Шизуку. — Её бы допросить не помешало. — А наш дознаватель сегодня не в духе, — цинично бросил Финкс. Нужно собраться и прийти в себя. Сделать, наконец, что-то, чтобы это закончилось. Но челюсти стиснулись так, что заскрипели зубы, пальцы сжимались и разжимались, а ноги в любой момент готовы были подкоситься. — Жаль, что все кончится здесь и сейчас, — рассмеялась Мисаки. — У меня ведь столько всего для вас приготовлено. Жаль, что я не успела всех вас по могилам распихать и распять Куроро вниз головой. — Довольно подходящая смерть для меня, — задумчиво произнес Куроро. Ну конечно, у него ведь есть пальто с крестом Святого Петра на спине… — Но не слишком ли ты самоуверенна? — А что в этом такого? Это ведь вы, подонки, сломали мне жизнь, почему бы мне не стремиться к тому же? — выплюнула Мисаки ему в лицо. — Это ведь Увогин изнасиловал меня, вот и сдох, как чертова псина. Смотри-ка, я на что-то способна. Так почему я не имею право на самоуверенность? И не надо так смотреть на меня, Финкс. Будто не вы с Нобунагой разрывались со смеху, глядя на это. Жаль, до вас двоих добраться не успела. — Ах ты… Финкс поднял руку, пару раз замахнувшись перед ударом, но между ними появился Фейтан. Он забросил девушку на плечо, словно мешок с картошкой и выскочил в окно. Если кому и убивать Мисаки, так это ему. Внутри все горело. Сжигало внутренности, как его способность сжигала тех, кто осмеливался встать у него на пути. Приходилось прикладывать много усилий, чтобы держать разум сосредоточенным, а руки твердыми. Каждый удар сердца казался пыткой — в груди словно пробили огромную дыру. — Решил сам со мной разобраться? Чудно, — проворковала она. — А знаешь что, дорогуша? Ты в курсе, что перед тем, как взяться за тебя, я перетрахала почти половину вашей труппы? Дыхание сбилось. Еще минуту назад ему казалось, что ничего больнее быть не может, но Мисаки вонзила в него еще один нож. Маска спокойствия, которую он так старательно удерживал, дала трещину. — Мне просто нужен был кто-то сносный, перед тем как взяться за урода вроде тебя, — Мисаки засмеялась. — Увогин, Франклин, Шалнарк, Финкс… Я даже посидела на лице у Пакуноды. Смотри, сколько людей мне понадобилось. Изо рта вырвался крик. Фейтан вцепился в ноги Мисаки и сбросил её с плеча. Она с глухим стуком врезалась в дерево, раскрыв рот от неожиданности. Фейтан отбежал достаточно далеко от города, их окружал лес и тишина начинающейся ночи. Её тело изогнулось под неестественным углом от удара. Она пыталась подняться на ноги, но у неё не получалось. — А знаешь, я рада, что умру. Хоть забуду, как ты выглядишь без одежды, урод, — она сплюнула кровавый сгусток ему под ноги. Улыбка не сходила с губ, даже когда она лежала у него под ногами, сломанная и искалеченная. В глазах продолжало плескаться презрение. Желтый — цвет безумия. Той ночью Фейтан сделал для себя малоприятное открытие. Ему не обязательно быть переломанным и изрезанным, чтобы спалить своего врага дотла. Оказалось, душевная боль тоже прекрасно подходит. 1 июня 1999, вторник. Сколько времени? В комнате темно, все окна зашторены. Тихо. Фейтан снова засиделся допоздна. Он сидел в том самом кресле, пустым взглядом уставившись на дверь. С подбородка что-то капало на его сцепленные руки. Черт. Как хорошо, что все уже спят. Его захлестнула волна ненависти к себе. Сколько можно? Уже прошло больше года, давно пора перестать вспоминать об этом. Пора соскрести со стенок остатки фарша, которые раньше были Фейтаном, и вылепить из них что-то новое. Пора двигаться дальше. Но воспоминания терзали его так сильно, словно это произошло вчера. Сколько ещё он собирается прокручивать в голове все произошедшее? Сколько ещё он собирается рыдать, как последний слабак? Фейтан вытер глаза рукавом рубашки и скривился. Тяжело было не от предательства. И даже не от того, что от Мисаки остался лишь пепел. Действительно убивало то, что самая счастливая пора в его жизни оказалась насквозь пропитана ложью. Дураком он был, безнадежным идиотом, если думал, что ему может быть доступно обычное человеческое счастье. Мисаки права: любви нормальных людей он не заслуживал. Он проверил телефон. На экране высветилась надпись: «1 новое сообщение». Асами: «Я не хочу с тобой спорить, поэтому давай закроем тему? Курута — мой одноклассник, мы с ним даже не друзья. Просто я не люблю насилие. Мне становится дурно, когда это происходит у меня на глазах» Вот они — нормальные люди. Простые. Вежливые. Не любят насилие, считают его пережитком прошлого. Кардинально отличаются от него. Даже если ему очень сильно захочется интегрироваться в их общество, у него не выйдет. Потому что Фейтан другой. Потому что его душа — черная, как и его имя. Он ненормальный садист, извращенец, его поведение патологическое, и этого не стереть и не перекроить. Как он устал… Пальцы забегали по кнопкам, словно и не принадлежали ему. Ответ на сообщение появился сам. Фейтан: «Есть одно простое решение. Если тебе это не нравится, то просто не смотри. Станет легче» Он не спеша поднялся на ноги и поплелся в ванную. Сон все равно не придет в ближайшие несколько часов, так чего беспокоить соседей? Финкс очень чутко спит и спросонья примется орать так, что обязательно разбудит Шала. Из зеркала на него давно не смотрел такой урод. Волосы торчат в разные стороны, некоторые пряди прилипли к покрасневшим щекам. Глаза опухли и превратились в узенькие щелочки. Кожа серая, взгляд мутный. Губы сжались и побелели от напряжения. Он выглядел еще хуже, чем представлял. Дешевые проститутки после рабочей смены выглядят не в пример лучше. Фейтан закрыл лицо ладонями. Отражение сделало то же самое. К черту. Он снял футболку через голову и открыл кран с холодной водой. Глаза и щеки защипало, а грудь и плечи покрылись мурашками, когда он подставил голову под струю. Сейчас все сосуды сожмутся и проклятая краснота уйдет. Он потер глаза, неосторожным движением расцарапывая тонкую кожу. Откинув волосы назад, он посмотрел в зеркало, которое какой-то самовлюбленный идиот установил прямо над ванной. Кажется, стало ещё хуже. Предыдущий урод хотя бы был сухим. И лицо у него было целым, а не расцарапанным, будто он недавно встретился в переулке с дикой кошкой. Чертова краснота никуда не делась. Он сел на пол у ванной, поджав колени к груди, положил на них голову и всхлипнул. Причины грустить, конечно же, не было. Всему виной последняя капля в виде всплывших не к месту воспоминаний. И реакция Орихары, конечно. Можно бесконечно сопротивляться, но от правды не убежишь, даже если ты самый быстрый в труппе. Весь день шел наперекосяк с самого начала. Сейчас стоит пойти спать и положить все силы на то, чтобы заснуть. Написать Финксу и попросить не будить его утром. Выспаться за всю неделю, что его мучила бессонница. Завтра все депрессивные мысли отойдут на задний план. Он проснется в тишине покинутого дома и разберется со своими чувствами. Он найдет решение и все будет идти так же, как и шло до этого. Завтра перед сном он подумает о чем-нибудь другом. Однако завтра еще не наступило.