Озираясь по сторонам в одном из самых красивых аэропортов, в которых ей приходилось бывать, мисс Аллен про себя отметила, что она влюбилась в Европу с первого взгляда. Девушка улыбнулась и, обняв свои хрупкие плечи, глубоко вздохнула. Берлин встретил ее холодным ветром, и она уже совсем продрогла в своей короткой красной кожанке. Нью-Йоркская погода отличалась от той, что могла предложить заснеженная Германия ранним утром.
Пройдя в зал иммиграционного контроля, девушка заняла очередь, не дожидаясь, когда к ней присоединятся Питер и Эсме.
— Фройляйн? — приветливо проговорил молодой человек. Все в нем точно кричало о том, что он коренной немец в седьмом, а то и десятом поколении: светлые, с едва различимой рыжиной, волосы, голубые глаза, бледная кожа, белесые ресницы и брови. Аллен могла поклясться, что он отдаленно напоминал ей Тони Крооса, — мэм? — в его голосе слышался отчетливый акцент, — к-хэм!
— Простите, — Дэннил взяла чемодан за ручку и заметно напряглась. Мужчина в форме движением руки пригласил ее пройти вперед. Улыбка с его лица исчезла, сменившись серьезным выражением лица. Не отрывая глаз от монитора, работник иммиграционной службы руку с тонкими длинными пальцами и попросил девушку предъявить паспорт.
— Ваше имя, мэм?
— Дэннил Честити Аллен.
Оглянувшись назад, мисс Аллен увидела за собой змеящуюся очередь. Каждый человек пытался скоротать время своим собственным способом — одни слушали музыку, другие — пытались что-то читать, прислонившись к стене.
— Положите руки на сканер, мэм, — Дэннил молча повиновалась. Закончив с этой процедурой, она выудила из кармана разрывающийся мобильник. Мужчина в форме смерил ее недовольным взглядом, пальцем указав на знак, намекая, что телефоном ей пользоваться нельзя. Девушка пожала плечами, — Цель Вашей поездки, мэм?
— Я… путешествую.
— Куда направляетесь?
— Решила поездить по Европе.
Молодой человек в форме, которая несомненно была ему к лицу, внимательно изучил заполненные бумаги и, бросив на последний Дэннил оценивающий взгляд, проштамповал ее паспорт и, улыбнувшись, проговорил уже менее серьезным тоном:
— Удачи Вам, мэм. И хорошего путешествия.
Питер и Эсме, которых допрашивал пожилой и более опытный офицер, уже ждали Дэннил у выхода. Большое табло на стене говорило о том, что у них было еще много времени до электрички, которая доставит их в Аугсбург, откуда должно было начаться их путешествие. Молодой мистер Аллен о чем-то говорил по телефону. На беглом немецком, чем безмерно удивил свою сестру.
Положив трубку, он оглядел двух спутниц и глубоко вздохнул.
— Такси прибудет в ближайшее время. Диспетчер обещал, что нам не придется ждать больше, чем пять минут. Электричка отбывает в одиннадцать минут после полудня. У нас есть время, чтобы осмотреться.
— Не хочу портить впечатления короткими экскурсиями, — закапризничала Эсме. Она потерла заспанные глаза и зевнула. Но даже так она выглядела безупречно, — в нашем плане прописана полноценная программа по Берлину.
Питер закатил глаза, что не ускользнуло от его сестры. Последняя отвернулась, чтобы невеста брата не увидела ее широкую улыбку и смеющийся взгляд.
— Пит, послушай невесту. Вы сможете походить по Берлину через пару дней.
— Все время забываю, что ты решила отделиться в последний момент. Неужели у тебя есть компания получше?
— Ну, разумеется. Остальные мои двадцать две личности, — прыснула Дэннил и, положив ладонь на плечо брата, подмигнула, — просто я хочу быстрее оказаться в Париже.
— Слышал я это.
***
Усевшись на свое место в электричке, Дэннил прикрыла глаза и, подложив под голову сложенный втрое шарф, попыталась подремать. Движение поезда успокаивало и убаюкивало. Девушка предпочла сидение подальше от брата и его невесты, чтобы не обрекать себя на бесконечные разговоры о предстоящем торжестве именно тогда, когда ей так хотелось спать. Даже сидящий напротив молодой человек, надвинувший на глаза черную кепку, больше ее совсем не волновал.
Стоило глазам закрыться, и рассудок затуманился, уступив место фантазиям, главным героем которых по какой-то непонятной причине был Джеймс Бьюкенен Барнс.
***
Стремительно удалявшийся от вокзала поезд ровно шел по рельсам. Устроившийся в отдаленном уголке мужчина радовался тому, что ему в кой то веке повезло — люди, решившие путешествовать этим утром, предпочли другие места. После такой негостеприимной Польши, Германия казалась ему настоящей сказкой. Особенно готовившиеся к Рождественским ярмаркам площади городов.
Нахлобучив полюбившуюся кепку на лоб, Баки Барнс, как его уже давно никто не называл, набросил для уверенности еще и капюшон. Поймав себя на мысли, что он привлекает внимание, мужчина все же сбросил с головы балахон, но головной убор решил оставить на прежнем месте, чтобы никто не смог его узнать.
В вагон вошла воркующая парочка, и Барнс невольно поморщился, вглядываясь в знакомые черты лица молодого человека. Что-то в нем отдаленно напоминало девушку, которую он когда-то любил.
Следом за молодыми людьми в дверях вагона появилась девушка, тянувшая за собой непомерно большой для ее габаритов чемодан. Ее лица не было видно — скрытое за большими солнечными очками, объемным шарфом и свисающими непослушными прядями, оно быстро перестало представлять всякий интерес для Зимнего Солдата.
Отвернувшись к окну, Барнс сделал вид, что дремлет. Он отчаянно надеялся, что компания не станет тревожить его. Они, судя по непринуждённым разговорам, путешествовали вместе, а значит захотят занять места поближе друг к другу. Рисковать и привлекать их внимание все же не хотелось.
Сквозь темные ресницы он наблюдал за тем, как светловолосая фигура приближалась прямо к его месту.
— Entschuldigung, bitte! Guten Tag! Ist dieser Platz am Fenster frei? — неуверенно проговорила девушка на ломанном немецком — ее произношение было далеко от идеала.
Барнс промолчал, делая вид, что обращаются не к нему.
— Прошу прощения, сэр. Место у окна. Оно не занято? — повторила девушка уже на английском. Никакой реакции, — могу ли я занять место напротив Вас?
Ответа снова не последовало.
Закатив глаза, чего не было видно из-за больших зеркальных очков, девушка сделала отчаянную попытку поставить чемодан, но потерпела очередное фиаско — большой кофр не поддался, поэтому она решила оставить все так, как есть.
Сняв с себя аксессуары, девушка сложила шарф как подушку и, устроившись поудобнее, задремала. Теперь Баки Барнс мог беспрепятственно рассмотреть ее лицо. И зрелище, открытое теперь его взгляду, не могло не насторожить его.
