***
Слово за словом, буква за буквой, молитвы выпрыгивали со страниц молитвенника, воплощённые хором сотни голосов, одновременно наполняющих помещение церкви. Обычно, проходя традиционный воскресный ритуал, я испытывал только спокойствие и умиротворённость, но сегодня тревога наотрез отказалась покидать мою больную голову − мысли о разных событиях упорно отвлекали от службы. Оказывается, Димитрий когда-то воздвиг в северной стороне Терабитии мемориал в честь Вероники Хэнли, чтобы навсегда увековечить память о любимой девушке. Мы наспех посетили это место сразу после приключений в замке, а затем уставшие и убитые вернулись к очнувшимся ребятам. Их просыпание стало той ещё пыткой − Сара мало того, что была морально истощена, так ещё и приготовилась вместе с Найджелом звонить в полицию прямо там и сообщить о нападении. Нам с Лесли пришлось выдумать хитрую историю, якобы это уже сделано, и стражи порядка арестовали нападающих, а теперь зовут нас в качестве свидетелей или за проникновение на чужую территорию. По сути − мы незаметно плелись за добровольно сдавшимися Димитрием и Триной, стараясь не распространяться при остальных о развязке событий внутри особняка, однако один из присутствующих оказался слишком гениален, и раскусил ложь буквально сразу: − Ну и где полицейские машины? Где скорая? Почему никто не встречает нас, а просто предлагает пройти пешочком после нападения до участочка, а? − удивлялся Конрад, начиная выступать. − Я истекаю кровью! Помогите! А если бы пришлось делать искусственное дыхание Найджелу? Фу-у! Несмотря на жестокие насмешки, Сара и Найджел поддержали его. Король и королева Терабитии стали пятым колесом в телеге. Ничего большего, кроме как раскрыть, что мы убедили Трину и Димитрия сдаться, не оставалось. − Убедили?! Как вам вообще удалось?! − ошарашило до глубины души футболиста, хотя теперь в его вопросах пробивались нотки восхищения. Миллер, явно негодуя нелепой попыткой что-то укрыть, фыркнул в театральной манере: − Ну эти же двое умеют! Им по плечу и с убийцами договариваться, и с другими. − Рад, потерпи ещё чуть-чуть. Ты обо всём узнаешь очень скоро, − пообещал я ему. По крайней мере, часть занавеса над историей позволительно открыть сразу. Особенно, ту, где речь заходит о "Страдивари". − Насколько скоро? Когда нас будут прессовать в участке? − Никто не будет на нас давить. Успокойтесь! − вмешалась Лесли, постепенно выходя из себя надоедливой болтовнёй. − Мы же сами во всём признаёмся, и плюс ко всему − раскрыли дело! Удивительно. Даже Конрад Миллер утратил свою титаническую храбрость. По правде говоря, все находились на взводе и готовились сожрать друг друга. − Будут. Ещё как... − стыдливо опустил голову англичанин. Не вынося накал страстей, я намеренно отстал от пылающей троицы и решил составить кампанию Саре. Её мне по-настоящему жаль. Она определённо не заслуживала испытать что-то ужасное. − Значит, ты решил побыть со мной ещё немного? − неуверенно спросила девушка, когда я легонько дотронулся до её ладони. − Понимаю, что с ними неуютно, особенно когда Миллер демонстрирует свои нравы, или Найджел несёт всякий бред. − Я никуда не денусь и всегда буду твоим другом. − Ты смог бы дружить с человеком, которого безумно любишь и чьё сердце уже занято кем-то другим, Джесси? Она права. Чертовски права. Было глупо успокаивать Сару этими словами. Я грустно вздохнул, приковав взгляд к асфальту. − Нет. Точно не смог бы. Прости. Но это ведь не значит, что мы бросаем друг друга? − Конечно, нет, − отреклась брюнетка, − мы просто продолжим жить, как жили до этого. Будем иногда переглядываться, смущённо краснеть, вспоминая события прошлых дней. Последние слова звучали как приговор перед расставанием, будто в них сосредоточена вся вселенская боль и утрата. Сара буквально осталась ни с чем. − Всё будет намного ярче и красочнее. Тебя ждёт много приятных моментов, обещаю! − искренне уверял я девушку, в самом деле собираясь остаться ей очень близким другом. Друзей не бросают в беде. − Для начала − как объяснить моим родителям, что разбалованная богачка оказалась в заброшенном особняке на чужой территории? Меня не переведут в другую школу? Этот аргумент завёл бы в тупик любого, но я надеялся, что общая причастность друзей сгладит её чувство вины и прояснит ситуацию. − Скажи им, что мы все туда пошли, − кстати, как на это отреагирует мой отец? Или, переформулирую − насколько быстро он меня убьёт? − Боюсь − только усугубит положение. Речь о том, что не следует идти на поводу у всех. − Лучше чтобы их дочь осталась в стороне, как белая ворона? − Это не причина. − Когда-то, ещё до твоего прихода в класс, угадай кто был белой вороной? − скромно признался я. − Не из приятных ощущения. − Слышали бы они тебя сейчас... − Такое можно устроить. Могу попробовать объяснить им, − после сегодняшнего геройства в особняке во мне проснулась стойкая уверенность, что я смог бы объяснить всё, что угодно, и кому угодно. − Попробуй своим объяснить. Мои не станут стыдить меня публично. Они стараются, чтобы никто из посторонних не слышал. В том числе, Эллизабетт. Я почесал затылок в поисках здравой мысли: − Всё проще. У "разбалованной богачки" есть чувства, и она хочет быть рядом с тем, кого любит. Всё как у всех. − И ты рад делиться таким с родственниками? − девушка возмутительно покачала головой, а я набрал в грудь побольше воздуха. − Отец догадывается. Наверное. Неужели твои в самом деле не поймут? − В любом случае, Джесси, лучше признаться родителям, чем своему любимому человеку?! Серьёзно? Хороший вопрос. − Но ты уже призналась, − констатировал факт я. − А ещё меня видели у тебя дома. Выходит, Саре нечего терять. − Задолго до особняка. − Никто не знает точно. − Тогда это будет не вся правда. Кстати, − ухмыльнулась ехидно брюнетка, − тебе опция признания доступна в полном объёме. − Да уж. Можно попросить тебя кое о чём? − я осторожно подвёл к небольшому важному вопросу. − Можешь не рассказывать в полиции, что тебя усыпила Трина Алсон? Девушка встрепенулась, выпучив глаза. − Почему, Джесси?! Она чуть меня не убила! − Потому что... − я мялся с объяснением, но решил на сей раз не лгать. − ..потому что это важно для нас с Лесли. Понимаешь? − Чем? Вы и с ними подружились? − она грустно улыбнулась. − Можно и так сказать. Точнее, их история очень связана с историей нашей встречи и дружбы. И они, на самом деле, хорошие люди. По крайней мере, гораздо лучше чем кажутся при первой встрече. Девушка удивившись, окинула взором остальных шагающих. − Я расскажу тебе однажды, − пообещал я ей, веря в то, что она достойна узнать нашу тайну и удивительную историю Королевства когда-нибудь. − Даю слово! Это ведь не значит солгать, правильно? Сара напряжённо выдохнула, посмотрев в лицо: − Только ради тебя, Джесси... − Не могу подобрать слов! Спасибо! − мне захотелось обнять её крепко-крепко, как самого близкого человека. − Но это было ужасно! Самое страшное, что я когда-либо испытывала! − Да уж, не сказать, что я иного мнения. Поход оказался круче, чем мы предполагали. − Мне не забудут этот позор. − Ты о том, что вытворяла Лесли? − Теперь всем известно, кто есть кто. И кто самый никчёмный, − она легонько кивнула, интонация оробевшего голоса опять выдала упадок духа. Думаю, кошмар навсегда останется в памяти Сары. Хотелось надеялся, что она не в обиде на нас, и это не изменит её в худшую сторону. Но она заблуждалась насчёт себя. − Вообще-то, если тебе станет легче, трусливым должен считаться я. Это и есть я! Собеседница равнодушно стряхнула волосы, словно ни разу не восприняв моё высказывание всерьёз. − Знаешь, − я осторожно обхватил рукой её плечо, − на самом деле, именно ты − самая храбрая и сильная из всех нас! − Я боялась до чёртиков, Джесс! Почему? − Для меня очевидно − все боялись, но только ты решилась признаться. Помнишь? − Ах, вот оно что. − Именно так. И это ещё не всё. Я понял одну вещь − ту самую, которую донесла ты, и это самое важное, − я аккуратно прислонился к уху девушки, чтобы никто не подслушал, − если тебя это успокоит, Лесли не менее неидеальна, как и все остальные! Сара испугалась, затем изобразила безмерное удивление: − Ух-ты, Джесси, вот это открытие! Никогда бы не подумала! − Да! Аха-ха, − я изо всех сил постарался сдержать приступ хохота. Один из немногих случаев, когда мне понравилось над собой смеяться. − Сейчас звучит, как что-то очевидное, но именно так всё время и казалось − что у Королевы попросту нет недостатков. − Потому что ты по уши влюблён, Джесси! − Между прочим, я хорошо помню − ты прекрасно видела негативные стороны меня, когда сказала, что я часто краснею и всё время стесняюсь, и всё такое. − Не такие уж и плохие стороны, − задумалась девушка. − В этом есть своя прелесть. Когда Лесли краснеет, у меня срывает крышу. Так что замечание Сары справедливо. Чёрт. Мне уже нравятся наши беседы. Мы прошли ещё несколько футов, и она вновь заговорила: − А знаешь, пожалуй, я бы попробовала... − Попробовала что? − Продолжать дружить с тем, кого любишь. Это всё равно лучше, чем ничего. Я довольно просиял. Сара осталась собой и была по-прежнему великолепна. − Не сомневался в тебе ни секунды. Мне бы твоё упорство. − Посмотрим, что из него получится в участке. Мы как раз подходили к одному из полицейских участков Ларк-Крик. Впереди всех ждала только неизвестность, хотя большинство верило, что нас не станут сильно унижать, за исключением Конрада. Но большинство ошиблось.***
− Как вы мне это объясните, молодой человек?! Какие у вас мотивы? − большой статный мужчина в полицейской форме наседал над одним из отличившихся героев − над Конрадом Миллером. Парень нервно поправил воротник рубашки, его лоб покрылся испариной: − Я собирал информацию. − Уснув на запретной территории? − ..побочный эффект, − поник англичанин. − Статья это, − досадливо резюмировал офицер. − Смотря какая, − знакомая реакция парня вынудила полицейского заново посмотреть строго на участников приключения, отчего все поникли. Конрад так смело выступал, словно не желая признавать свою неправоту. Для него и впрямь было бы трудно записаться в список ошибающихся. − Согласен. Тоже плохо. Но когда-то ты так же лазил по всяким заброшенным местам! Твои слова! Вообще, откуда он знал, что этот мужчина в детстве любил подобные тайны? − Когда объяснял, чего делать не следует. Давным-давно во время чтения семейных лекций из инструкции "быть послушным сыном". Мы потеряли дар речи, усмотрев нашивку «Миллер» на шерифском жетоне полицейского. Отец Конрада! Ну точно. Это многое объясняет. Всё же интересно, что скажет мой папа? Хотя нет, не интересно. Им уже позвонили и даже попросили приехать в участок. Господи, прости меня за всё, что я сделал не так! − ..Конрад Миллер и Ко, как же нам теперь поступить? − терялся офицер, похоже, таки желая помочь. Мы лишь стыдливо опустили взгляд, не желая лишний раз отсвечивать, чтобы не ухудшить обстановку. Конрад закатил глаза. − Пожалуйста, Пап. Просто будь благодарен, что мы раскрыли самую большую тайну здесь, в Ларк-Крик. − Благодарен за то, что вы нарушив правила, создав тем самым кучу проблем, едва не погибли? − Вот именно. Вы ведь сами могли это всё сделать − здесь не так уж и много чего происходит в принципе, чтобы не заметить столь элементарные махинации прямо под носом. − Мы догадывались, что в особняке кто-то живёт ещё в самом начале, − вмешалась Лесли. − На грядках цвели овощи. К слову, Алсоны были счастливы, что кошмар, наконец, завершился. − Всё взвешенно, мы − идиоты! Почему же вы не обратились в полицию, юная леди? − поинтересовался сотрудник. Этот вопрос королева предпочла оставить без ответа, но я решил, что самым адекватным будет вставить следующий комментарий: − Мы не были ни в чём уверены, офицер, кроме того, что особняк заброшен. Так считают все в Ларк-Крик. Конрад смело поддакнул и уставился на человека, сидящего рядом с ним: − Жаль, что я пропустил самое интересное из-за Дэвида Бекхэма Уоннабе! Гробан насупился в ответ: − Ты снова меня обвиняешь, Конрад? Почему ты вечно меня в чём-то обвиняешь? − Хах! Потому что это правильно! − воскликнул Миллер младший, подняв руки в воздух, будто подпрыгнув на кочке. − Если бы ты не выпендривался, а затем не потерялся, тогда... − Вы можете помолчать хоть сейчас? − вмешалась Сара. Это встряхнуло обоих ребят, но они не прекратили смотреть друг на друга, и девушка заскрежетала зубами от раздражения. − Просто бесполезно! Я решил закончить слова оправдания маленьким сюрпризом: − В качестве благодарности Димитрий Алсон оставил Конраду для сохранности на время заключения свою скрипку "Страдивари", когда узнал, что тот виртуоз. Конрад повернулся и внезапно посмотрел на меня так, словно я сжёг его дом дотла. Спустя несколько мгновений мёртвой тишины, Найджел прервал ошеломление: − Его только так можно заткнуть? − Ты не шутишь сейчас?! − англичанин не поверил ушам. − Это правда, Рад, − заверила Лесли. − Оказалось, что Димитрий тоже виртуозно играет на скрипке. Парень выкатил, полные слёз радости, глаза и повернулся к отцу. Теперь первый напоминал маленького ребёнка, которому только что подарили щеночка. − Подарки. Игра на скрипке. Ясно всё с вами, − резюмировал с вымученной ухмылкой Шериф Миллер, после чего внезапно вышел из помещения и закрыл за собой дверь. − Скажи, что это правда!!! − его гениальный сын схватил меня за воротник так сильно, что я почти утратил равновесие. − Лесли подтвердила. Да, это так, − из последних сил выдавил я, начиная задыхаться. Тот до белены взялся за виски: − Божечки! Что же теперь будет? − Будешь паршиво играть на дорогущем инструменте, пока не сломаешь, − укусил футболист. − Тебя же не спрашивали! Не спрашивали-и-и! − Ради Бога, ЗАТКНИТЕСЬ, ОБА! − Сара закричала, её голос поднялся на несколько октав. − Мы находимся в полицейском участке! Продолжайте свою Третью Мировую после того, как окажемся снаружи! Невероятно, как все разом умолкли. Единственный звук заполнил помещение − раздражающее тиканье часов. − У тебя камера, Рад? − произнесла полушёпотом Лесли, боясь нарастать в громкости. Парень вопросительно приподнял бровь: − Сейчас её забрали. Думаю, что запись останется. А что? − Сможем глянуть? Меня будто током ударило. Все мышцы тела напряглись до предела. Там есть кадры, по которым можно без труда догадаться о моих чувствах! Если Лесли пожелает посмотреть запись сразу после выхода из участка − мне конец! Полный и бесповоротный! Я аккуратно толкнул Конрада в ребро, надеясь, что тот расшифрует намёк и, что Лесли не заметит. Он, как минимум, в курсе моих переживаний. − ..когда вернут, но, кажется, там села батарейка. Сожалею. В понедельник всё будет работать, − парень отвёл взгляд, − если отец не уничтожит запись. − Ладно, − королева остыла, − просто потому что всё это − воспоминания. Они бесценны! Браво, Конрад! − Жаль никак не записать момент, когда Трина усыпила Вонаба. Ставлю сотню, что глаза у него были больше полицейского жетона! Найджел тактично промолчал на очередную издевку и пародийную демонстрацию размера глаз пальцами, между которыми умещалась целая монета. Я вспомнил о том, как мечтал иметь собственную камеру или хотя бы телефон − чтобы как Лесли сохранять общие моменты приключений и всего такого: − С этим не поспорить. Столько прекрасных моментов уже никогда не вернуть. Как древние люди обходились без технологий? − Мисс Эдмундс ещё преподаёт, Джесс, − подловила внезапно лучшая подруга. Она обожала мне припоминать о первой симпатии. К несчастью. − Я не об этом, Лес! А о всех-всех хороших моментах, которых было так много последнее время. Даже когда мы сидели с Конрадом в библиотеке. − Ну, тебе не о чем беспокоиться − ты можешь нарисовать всё, что хочешь, − утешила девушка, и Миллер согласился: − Именно, дружище! В этом вся суть ностальгии − мы вспоминаем только то, что нам нужно. Фотографии − это истина, и она не всегда необходима. В искусстве ты можешь изобразить всё так, как это выглядит с твоей точки зрения. Это действительно так − можно создать мир, который хочешь, лишь дав волю своему воображению. Лесли научила меня. Я погрузился в раздумье, уставившись в одну точку и слушая докучливое тиканье: − Когда после долгой зимы, впервые вдыхаешь свежий весенний аромат, отмечаешь, что некоторые нотки рождающихся ощущений выпали, или их вообще не было в памяти. Затем приходит осень − видящаяся издали холодной и неприятной, будто после мгновений счастливой жизни придётся окунаться во мрак, холод и ужас, мороз, пробирающий до кости, убивающий надежду. До следующего рассвета не дожить, но столкнувшись лицом к лицу с цветным листопадом, когда воздух чище хрусталя, задумываешься − а не забыл ли я как прекрасно это на самом деле? Все из компании ребят запали на меня ошарашенными глазами. − Ого, − удивилась Лесли нахлынувшему приступу прозы. − Джесс, я уже больше недели волнуюсь за тебя. Ты точно не болен? − Холод и мороз, счастье никогда не вернётся, − перечислил Конрад, − попахивает Шекспировским финалом. − Фото не передаст запах весны, − подытожила Сара. − Это просто отрывок из домашнего сочинения, − я прищурился, вспоминая кое-что ещё. − Погоди, Лес, твоя мама снимала наше выступление на видео? Девушка утвердительно кивнула так, словно речь шла о само собой разумеющемся, как о местоположении отцовских ключей от теплицы, много лет назад взятых Мэй Бэлль, и только Лесли знала, где они. Она сразу польстила: − Я поражена твоим писательским талантом, Джесс! Серьёзно, тебе нужно расправить крылья и продвинуться в творчестве гораздо дальше. В этот момент дверь вновь отворилась. В помещение шагнул Шериф Миллер и обессиленно выдыхая, "обрадовал" нас всех: − Ну что же, детишки. Вы здесь не скучали? Мы переглянулись. − Надеюсь, нет, − продолжил он, − потому что скучать вам не придётся ещё долго! Клянусь − у всех присутствующих мороз пробежал по телу, въедаясь глубоко под кожу. − Пап, пожалуйста, если ты шутишь, то не надо. Не все здесь могут выдержать это напряжение. Я ощутил затылком, как Сара покосилась при возражении Конрада, притом, что речь однозначно шла о футболисте. − Поскольку никто никогда в реестр имущественных прав Ларк-Крик не заглядывал, − продолжил мужчина, − никто никогда не знал, что особняк в собственности. А раз никто не знал, никто в нём не появлялся, значит он не был в собственности. У нас как раз имелись вопросы к его владельцу. Несколько лет подряд. Последовала намеренная пауза. Мы вытаращили глаза. То есть мы свободны..? − Вот так просто? − поразился Конрад. − В коридоре вас встречают журналисты. Причешитесь, улыбнитесь, будто вы искренне рады тому, что разгадали тайну Ларк-Крик, а не тому, что вас отпускают. И помните − больше никаких приключений! Иначе закончите как Лукас Стигил! − Что случилось с Лукасом Стигилом? − поинтересовалась напоследок Лесли. − Он просто сошёл с ума, − объяснил Миллер старший. − Нам неизвестны причины, но если будете играться в диггеров − вас ожидает та же участь. В общем, родители ждут − они вам ещё не единожды напомнят, что делать можно и чего делать нельзя. Мы не сумели сдержать волну адреналина и хором подпрыгнули, радостно завизжав: "УРААА!!" − прокатилось эхом по всему участку. Родители, наверное, поняли, у кого сегодня счастливый день. Мне даже стало жаль Димитрия и Трину − они ведь тоже слышали. Единственное, думаю − Димитрий убедил себя в тот же момент, что он не менее счастлив, или что будет счастлив не раз когда-нибудь в дальнейшем. − И ещё, − сердито добавил полицейский, после чего настороженно осмотрелся и зафиксировал свой прагматичный взгляд на наших носах, − спасибо вам, − он протянул руку к каждому подростку, и мы, глядя на него благоговеющими глазами, с удовольствием её пожали. − Да ладно, пап, обращайся, − прервал идиллию Конрад, после чего все, включая его отца, больше не смогли сдерживать истерический смех. Фотографию всего коллектива участка, окружившего со всех сторон, и наших родителей, всех разом счастливых и довольных, я лицезрел вместо строк молитвенника до сих пор. Она источала столько света, что не выходило прекратить податливо усмехаться до боли в щеках. И вместе с тем − чувствовалось, как самый большой кошмар жизни пробуждается где-то в глубине: в отличие от того, что полагают отец и мать, эта история не закончена. Мои руки подрагивали. Лесли пропустила службу. Она извинилась, сказав, что жаждет "хорошенько отоспаться" в это воскресенье после приключений. Я молился, чтобы служба не заканчивалась никогда, потому что вернувшись домой, я встречусь с королевой, и мне сразу предстоит схлестнуться в смертельной битве с главным врагом − страхом отвержения. Каким я увижу его в Терабитии? Это будет огромный жуткий монстр с гигантскими клыками и длинной, колючей шерстью на загривке? В голове без остановки крутился сюжет предстоящего дня, который я изо всех моральных сил пытался детально обрисовать − на все случаи и исходы. Конечно, всё это − результат надежды − маленького лучика света, подаренного Сарой. По-прежнему может произойти всё, что угодно, но не скажи я правды − тьма поглотит меня. Я добродушно улыбнулся. Не описать словами моей благодарности Господу за то, что мне пришлось быть рядом с моими друзьями и разделить столько приключений, не передать всего сочувствия Саре. Мы буквально воплотились в персонажей какого-то безумно красивого детективного произведения. Если меня отвергнут, это хотя бы будет справедливо. "Так тому и быть" − пошла на компромисс непокорная совесть в моей голове, и священник завершил проповедь. Когда мы медленно покидали церковь, он подозрительно присматриваясь, подошёл ближе: − Простите, не вы ли случайно тот юный детектив, разгадавший вчера тайны заброшенного особняка? − Только не в одиночку, − я смущённо покраснел. Даже тут известно о нашем подвиге! − Там ещё несколько...э-э, юных детективов? − Очень похвально. Молодцы. Раньше считалось, что место страшное. Даже такой светлый человек считал лазанье по чужим домам − похвальным? Губы так и кривились в попытке не выронить смешок. − Нам повезло − всё оказалось не столь ужасно. Отец, похоже, сам смутился неожиданному вниманию, и не открывая рта, лишь благосклонно кивнул. У входа некоторое люди также узнавали меня. Боже, это что, такая честь для Ларк-Крик? Оказывается, нас молниеносно опубликовали на главной странице свежего выпуска Lark Creek Times − об этом сообщили мама и папа, показывая мне знакомую фотографию из участка. "Пять подростков раскрыли тайну Особняка Алсонов после всех этих лет!" − гласил заголовок. Никаких трудностей с тем, чтобы достать заветный фотоснимок! Осталось сохранить где-то у себя в комнате... − Здорово всё закончилось, − начал отец, когда семья загрузилась в пикап. − Даже не накажешь. − Они герои! − подчеркнула Джойс Энн. − Но порочные! Потому что меня не взяли. − Мэй, перестань! У тебя есть свои друзья. − Мы не разгадываем тайны. Александре это не интересно. − Вот и хорошо. Не хватало ещё вас из полиции забирать. И у тебя, если что, не будет такого оправдания. Мэй обидчиво плюхнулась на кресло. Я хотел поддержать разговор, но не мог. Для меня всё самое безумное только начинается. Отец обратил внимание на нехарактерную воскресную несобранность: − Ты даже слишком невнимателен, Джесс. Уже почти полдень. Кошмары после вчерашнего? Нет никакого смысла сейчас обсуждать мою последнюю ночь. − Есть немного, пап... Просто не выспался. Автомобиль тронулся. Солнечный свет, точечно пробиваясь между листьев, во время движения, обернулся одним большим протяжённым пятном, подобным расплескавшейся из берегов реке. Хоть папа и прав касаемо сонливости, я не вовлекался в общение по иной причине. Мэй Бэлль, конечно, расспрашивала, что происходило в доме Алсонов, а отец не раз упоминал, что журналисты явились скорее не из-за самого факта разгадки тайны, а потому что представилась реальная возможность сделать интересный репортаж, но мой ум слишком глубоко занялся подготовкой к самому ответственному моменту. Когда? Через пару часов? Может, через час? Ещё утром это называлось "сегодня"... Как мы встретимся? Во что она будет одета? Какое у неё будет настроение? Я перебирал варианты. Придерживайся плана, Джесс и сделай всё, как должно! Лесли может застать врасплох, если уже поджидает нас возле дома. Ещё лгать? Якобы есть дела в теплице... Нет! Не стану! Если так сложится, мне не нужно будет время ни для решимости, ни для чего либо ещё. Я попрошу подождать её снаружи пару минут и реализую намерение. К счастью, по приезду из Бёрков никто не встретился. Я пулей метнулся из машины в дом, чтобы помыться, переодеться и в целом привести себя, а также свои мысли в порядок. − Ты на верном пути, не сворачивай! − мотивировало знакомое, загорающееся страстью лицо в каждом попадающемся зеркале. Уж нет, точно! Слишком многое стоит на кону. Подумать только! Когда я скажу правду, какой бы ни была реакция королевы − какой бы ни был её взгляд, моё сердце выпрыгнет из груди! Что я почувствую? Наверное, меня ждёт что-то такое, к чему нельзя "созреть" всецело. Главное не проглотить язык и не забыть слова. Кстати... Я свернул в свою комнату, чтобы забрать нечто бесценное − мой величайший труд − работу, укравшую сон последней ночи. Пришлось спать перерывами и будить себя, чтобы в страхе быть пойманным выполнить всё, как задумано. И что-то получилось! − Мэй, можешь сходить к дому Бёрков и узнать, не занята ли Лесли? − обратился я за небольшой помощью к принцессе. − Иди сам. Зачем? И что это?! − удивлённо поинтересовалась она, обратив внимание на большой, прикрытый тканью, предмет. − Это лучшее, что я когда-либо делал в жизни, − я рукой отогнул край самодельного чехла так, чтобы девочка могла усмотреть некоторые детали. − Ого!!! − она воскликнула на весь дом, вызвав желание провалиться сквозь пол и одновременно загордиться. − Нет, это правда "Ого!!!". На моих щеках выступила розовизна. − Мэй, спасибо, я понял. − Ты рехнулся. Для чего это? − Для кого... − я осторожно поправил собеседницу. Думаю, она всё поймёт. − Ради такого случая. Конечно, позову её. − Постой! Скажи просто, что мы приехали, и что все в городе знают о нашем подвиге. Даже в церкви. Если Лес не занята, уверен, она придёт. И да, я покажу тебе подарок, но вечером, хорошо? И расскажу об особняке! − мои уста выстроились в доброй улыбке, скрывая воистину чудовищное волнение. − Ой, хорошо, наконец-то! − принцесса, обрадовавшись, наконец, выбежала из комнаты. Глубокий вдох, глубокий выдох. Понеслась. Я взял большой предмет рукой и протащил его мимо каждой комнаты к выходу. Хорошо, что под прикрытием ткани он недоступен посторонним. Серьёзно, Ааронс, как только ты вытащишь его за порог, обратного пути не будет... Но входная дверь уже защёлкнулась за спиной, а ноги сами отмеряли два десятка метров в сторону теплицы. Никаких обратных дорог! Я облокотил предмет о комель небольшого дерева. Да уж. Могло получится лучше, но... Что есть. Надеюсь, ты права, Вероника Хэнли. − Джесс! − знакомый ангельский голос раздался вдалеке, и меня внезапно дёрнуло. Настолько сильно, что я едва на ушёл с головой в паническую атаку. Это она. − Джесс! − Доброе утро, Лесли! − я обернулся и увидел перед собой девушку, одетую в тёмно синюю футболку и короткий джинсовый жакет сверху; а также тёмные, рваные джинсы. На ногах голубые кроссовки. Волосы изящно распущены. Это точно Лесли? Держите меня! Она даже красивее, чем обычно! И идеально подходит для нового приключения. − Уже день. Я как знала, что первое, о чём ты вспомнишь − популярность! − Ну извините, не все здесь известные писатели. Кстати, ты так особенно выглядишь, − мои руки потянулись ко рту, чтобы залепить его навсегда. − Что, правда? − подходя, она, не успев поставить ногу, встретилась лицом к лицу с продуктом моего творчества, и перешла на шёпот, словно во рту пересохло, − Это − то что я думаю..? − Хочешь посмотреть? − Джесси! − Лесли взвыла. − Не томи! Показывай! − Ты угадала, − почти равнодушно встретил я, взмахом срывая чехол для пущей торжественности, словно выпуская из рыхлого кокона молодую бабочку. А также стараясь временно забыть о том, как замечательно подходят голубоватые пуговицы жакета подруги к камню в её серьгах небесного цвета и светлым локонам, − целый испорченный рисунок красками на холсте в моём исполнении! − Господи, − она присела на одно колено в нескольких дюймах от полотна, и схватилась за щёки. − Я же говорила тебе! − Да, спасибо, Лес, но я не прислушался и всё равно нарисовал его. Девушка больно шлёпнула меня по ладони. − Джесс, перестань! Ты знаешь, о чём я. Впервые в рождённом под моей рукой художественном творении исчезли черты детских рисунков. Теперь это походило больше на серьёзную, взрослую работу. − В любом случае, он испорчен. − Почему испорчен? Я аккуратно расположился подле девушки. − Ночью оставил картину под открытым окном, утром прошёл ливень. Вода стекла по подоконнику и смазала краски сверху. Вот здесь, − мой палец указал на верхнюю часть рисунка, где расположилось небо пангового цвета. Подтёки шли вниз и смазывали всё остальное. Лесли одарила меня ошарашенным взглядом, словно увидела призраков: − Но сегодня не было дождя! − Нет, он был, иначе что могло так испортить рисунок? − Выглядит всё равно великолепно, − не меняясь в лице, девушка продолжила рассматривать холст. Не так великолепно как ты. − Выглядело. − По бокам знакомый лесной массив с густой зарослью? Который в Терабитии? − Да, верно, − подтвердил я. − А это? Наверное, дорога к замку? С другой стороны! − Всё правильно. Любимое место для бега! Приятно нестись с безумной скоростью по узкому зелёному коридору и словно разрезать собой воздух. В конце-концов, замок Терабитии вырастал над верхушками сосен всё больше и больше, пока мы не достигали ворот. Лесли узнала все родные места! − В целом всё различимо и понятно. Хм, давай скажем − это выполнено техникой Ван Гога! Я искренне усмехнулся: − Ты имеешь ввиду импасто, Лес? − Точно! Пусть дождь помог тебе нарисовать это лучше, чем было. Королева умела найти красивое и изящное решение. Это всегда чертовски приятно. − Даже если так, детали размыты − в них вся суть. − Как в этом месте? − она ткнула в место картины, где расположилось окно Терабитянского замка. − Там какой-то огненный витраж вместо обычных окон. − Должен был быть маленький аккуратный огонёк. − Огонёк? − От керосиновой лампы. Девушка понимающе кивнула. − Тут целый пожар. − И там же пара человек. − Выходит, что сгорели. − Ах, если бы! Я так не задумывал! − Ну, тогда... Её можно исправить? После недолгого молчания, мы недоумевающее посмотрели друг на друга. Её нужно исправить. В этом весь смысл, иначе наш мир безвозвратно померкнет. − Если ещё не поздно.., − я поднялся и протянул руку королеве, чем вновь заставил собеседницу удивиться, но она ответила взаимностью и крепко уложила свою ладонь в мою, заботливо поинтересовавшись: − Что нужно сделать, мой король? − Бежим в Терабитию! Сейчас! Пока ещё не поздно! И мы что есть мочи рванули к мосту...