Каждому нужен кто-то

       — Истинные леди должны вести сдержано, благоразумно. Не перечить мужу и…        — А если жена не слушается мужа и перечит ему? — выкрикнула Белатрикс, вставая с места, задевая краешек платья оттопыренной щепкой.        — … и не сметь перебивать старших, — Друэлла — мать и воспитатель в одной лице — шумно и раздраженно выдохнула. В отличии от Андромеды и Нарциссы Белатрикс вела себя несдержанно, будто шило из задницы не вытаскивали никогда. С другой стороны, колдомедики предупреждали, что в родственном браке рождаются дети… с отклонениями.       И Друэлла догадывалась, что старшая дочь — побочный эффект.        — Беллатрикс, сядь пожалуйста, — повторила она более зло и раздраженнее, чтобы хоть как-то усмирить дочь. Но Беллатрикс, похоже, не слушала.       Никогда.        — Я не буду тебя слушать, — высовывая язык и обнажая пока что молочные зубы (где-то зубы все же выпали, а на их месте виднелись краешки кривых коренных), расхохоталась Беллатрикс и выбежала из классной комнаты.       Друэлла не стала догонять, а вместо этого попросила Андромеду и Нарциссу вернуться к уроку. ***       Нарцисса обхватила руки Беллатрикс в свои прохладные и подняла глаза к сестре. Дрожь от рук передавалась Нарциссе, губы Беллатрикс поджимала, молча всматриваясь в глаза женщины. Драко стоял поодаль и наблюдал за обеими, в то время как Гарри не терпелось ввести свою подопечную в курс дела.        «Пока не стоит!» — мысленно рявкнул Малфой, сощурившись на Поттере.        «Тогда когда?» — раздраженно закатил глаза Гарри.        «Дай им немного времени!» — выдохнул Драко.        — Миссис Малфой, — обратился к женщине Гарри, не обращая внимание на рассерженного Драко. — Нам стоит поговорить прямо сейчас.        — Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, — Беллатрикс на секунду опустила голову, а затем подняла и задрала подбородок. — Я ощущаю жажду крови, не стану скрывать то, что я вспомнила время с геноцидом магглорожденных… Жажда крови по-прежнему одолевает, но мне кажется, что после контузии что-то произошло. Я вижу себя со стороны — я вижу себя плохую. И часть разума твердит не обращать внимание.       Беллатрикс снова опустила голову и смотрела на пол. В голове стучало, и в руках отдавало импульсами. И Беллатрикс соглашалась с собственными словами — руки чесались схватить палочку, запустить в Героя Британии парочку заклятий, при чем Непростительных, смертоносных.       Быстро.       И точно.       Разобраться с противниками Темного Лорда и возродить его идеологию.       Устроить геноцид магглорожденных. А лучше всего приспособить магглов как рабочую силу, от этого удовольствие получается еще больше. Магглы хуже эльфов, и занятие оскорбить их, унизить только сильнее привлекало Беллатрикс, на что она улыбнулась собственным кровожадным мыслям.       (не смей этого делать! ты не слышишь меня? остановись!!!)        —! — Нарцисса встряхнула сестру, возвращая в реальность. — Ты понимаешь, что происходит прямо сейчас?! Ты осознаешь происходящее? И ты понимаешь, что весь мир напуган и желает твоей смерти?       Беллатрикс хмыкнула. Несмотря на тусклый свет, приглушенные темные обои, Драко, Нарцисса и Гарри не могли не заметить перемены в лице Беллы. В полутьме и в почти тихой обстановке все трое слышали лихорадочное дыхание Беллатрикс вперемежку с истеричным хохотом.       На плечи лег неподъемный груз. Магия, снисходившая из Беллатрикс, давила, придавливала к стенке, напоминая Гарри инцидент летом на четвертом-пятом курсе. На него и Дадли напали дементоры, придавливая их к стенке и бетонке; радость выкачивало также, и Гарри на несколько секунд закрыл глаза, успокоиться. Надо разобраться с Беллатрикс, пока плохое не произошло.       Но он не успел: Беллатрикс достала палочку, взмахнула ею, парализовав сестру и племянника. На Гарри она не успела применить заклятие, так как Поттер мертвой хваткой вцепился в запястье женщины и скрутил руки за спину. Беллатрикс дергалась, вырывая руки из крепкой мужской хватки, но не получалось.        — Отпусти, тварина! — громко рыкнула Беллатрикс, выгибаясь в спине.       Гарри прижал Беллатрикс к полу, присев сверху. На секунду он замер — но на секунду, так как замешательством могла воспользоваться подопечная. Уперся локтем в лопатки, пресекая любые попытки пошевелиться.       Его щека почти прикасалась к скулам Беллатрикс.       Гарри попытался отмахнуться от навязчивых мыслей, но в штанах становилось тесновато, и достоинство упиралось между ягодицами.        — О-о-о, неужели Потти хочет меня? — Беллатрикс повернула голову вбок, насколько это было возможно, и облизнулась. — Ты же сам признавался, что любишь меня, что хо-о-очешь меня!       (не ведись на ее чертовы провокации! Не смей!!!)       У Гарри перехватило дыхание. Одна мысль о том, что сознание подталкивает его на интимные отношения не столько ужасала, сколько казалась бредовой. Он представил, какого это, когда твое собственное естественно проникает в харизматичную социопатку.       Социопатами не становятся, они ими рождаются. Беллатрикс — плод инцеста, как бы больно не бил этот факт плетью.       Беллатрикс чуть подразнила ягодицами твердую плоть Гарри. Поттер закрыл глаза, отгоняя мысли прочь, но сознание шептало:        «До чего же хорошо! Я ее так хочу!»       Беллатрикс резко дернула задницей, оттолкнув Гарри, развернулась к нему лицом и пальцами чуть обхватила шею патрона.        — Просто признайся себе, что у тебя была мысль трахнуть меня.       Беллатрикс кончиком языка лизнула нос Гарри, отчего самого Поттера резко передернуло, будто охватил оголенный провод. Гарри смотрел на Беллатрикс широко распахнутыми глазами, дыша ртом и не в силах произнести что-то.       Его внезапно закрутило: в животе вся еда, которую Гарри съел (или когда он в последний раз ел?), выворачивалась наизнанку, а глазные яблоки будто выпадали наружу. Мгновение, — и вместо полутьмы в зеленых тонах Гарри с Белатрикс окружила тьма, которая разбавлялась тоненьким лучиком солнца.        — Где мы? — шепотом спросил Гарри, осматриваясь по сторонам, чтобы увидеть что-то, что подсказывало о месте.        — Хм, колдовать на полную катушку пока не выходит, — мрачно отозвалась женщина. — Но мы все еще в доме на площади Гриммо. Просто в менее обжитой комнате.        — Апчхи! — Гарри в подтверждении словам подопечной чихнул: в комнате оседал толстый слой пыли, и когда заклинанием Гарри осветил помещение, то заметил, как пыль дергалась и оседала на пол, старые вещи, комод и поломанную кровать.       И Беллатрикс, которая непринужденно развязывала корсет.       Гарри поспешил отвернуться, на что Беллатрикс поцокала.        — Потти, ты что, никогда не видел женский тел? — Блэк подошла к Гарри и чуть потерлась грудью об острые лопатки.       Гарри сглотнул: ему стыдно признаваться, что несмотря на юный возраст, он ни разу ни с кем не переспал. Да и тема секса и физиологических потребностей его смущала.       Гарри почувствовал, что аура Беллатрикс — ранее озлобленная и рычащая — успокоилась. Беллатрикс развернула к себе своего любимого Гарри Поттера и обхватила его руку в свою.        — В этом нет ничего постыдного, дорогой, — Беллатрикс прижалась щекой к плечу Поттера. — Я понимаю, что слова сейчас покажутся бредом, но откровенно говоря, тело говорит само за себя, нежели разум. И к желаниям организма иногда стоит прислушиваться, а не отгонять их.        — Н-но я ведь никогда, — Гарри лепетал как маленький ребенок.       Беллатрикс осторожно положила ладонь Гарри на формы. Несмотря на такой невинный жест, у каждого в голове творилась какофония.       Соски Беллатрикс набухали, жаждая манящего и дразнящего прикосновения пальцев Гарри.       Пальцы Гарри дергались, и сам Гарри предвкушал, как будет ласкать их, облизывать и покусывать.       Рука спустилась чуть ниже, там где были соски. Сердце забилось сильнее, а стояк не прекращался.       (возьми ее, черт подери, возьми ее, возьмивозьмивозьмивозьмивозьми)       Он припустил платье чуть ниже, открывая грудь и набухшие соски. Сначала осторожно провел подушечками пальцев по ним, а затем слегка ущипнул.       Чуть слышное хмыканье, за которым последовал томный выдох.        «Ты все делаешь правильно, смелее!» — подбадривало внутреннее чутье.       А с другой стороны, разум настолько затуманивало, что без опыта Гарри на инстинктах понимал, что делать. Он схватил декольте крепко и с третьей или пятой попытки разорвал платье так, что грудь слегка обвисла. А тело — морщинистое со складочками — в полутьме отливалось болезненной бледностью.       Несмелое щекотание кончиком языка превращалось в жадное посасывание и покусывание, от которого Беллатрикс покусывала губы и сдавленно постанывала. Ее тело охватывало жаром, внизу становилось мокро — сначала от нахлынувшего жара, а затем на рефлекторном уровне. Сердце билось в груди резко и бешено, и Беллатрикс сначала дышала, а затем переходила постепенно на шумные вздохи и томные стоны.       Гарри задрал юбку и потянулся к тому самому месту. Кончиками пальцев ощущалось, как намокла Беллатрикс. Ее хватка, шумное дыхание и томный стон дразнили Гарри, и пока языком он ласкал грудь, рука мяла губки, и пальцы перешли на влагалище.       Его достоинство сильнее упиралось в штанах, нарастающее чувство эйфории и жажды росло в геометрической прогрессии. Даже Беллатрикс приоткрыв ненадолго глаза отметила:        — У тебя… глаза блестят.       Гарри остановился и посмотрел на Беллатрикс. Он также заметил лихорадочный блеск, а губы поплыли в слегка безумной улыбке. Она напоминала ребенка, у которого сбылась давно заветная, но отчего-то забытая детская мечта.       А впрочем, может ей и вправду не хватало партнера, с которым они вместе могли бы часами напролет скакать друг на друге и ублажать друг друга, кто знает?        — И у тебя… твои глаза тоже блестят.       Внутри было тепло, влажно, по-своему блаженно. Чем глубже Гарри проникал пальцами, тем громче становился стон Беллатрикс,       Она кусала Гарри за мочку уха, умоляя, чтобы он вошел в нее, оттрахал, и кончил в нее.        — Подожди… ах…. — Беллатрикс ненадолго отстранилась и опустилась прямо к стояку Гарри. Расстегнутая ширинка и чуть не оторванная пуговица освободили наполовину член Гарри, который отчетливо упирался в серых трусах. Рука легко скользнула в трусы и через пару секунд головка вместе с плотью и мошонкой вышла с кистью.       Беллатрикс услышала сдавленный стон Гарри.        — Все в порядке? — шепотом спросила женщина, улыбнувшись и облизнувшись.        — Д-да, — вместо четкого ответа Поттер выдохнул: Беллатрикс оборвала его на полуслове, сначала облизывая и покусывая, а затем засовывая в рот член.       Гарри охватил тремор, его с головой заволакивало в это ощущение. Неизведанное, незнакомое, новое и такое… теплое. Естестество тяжело и наполнялось, но кончить не успел: Беллатрикс вытащила плоть изо рта и терлась губками о стояк.       Он дразнил своим стояком влагалище.       На инстинктах, на рефлексах оно входило внутрь, и дыхание Беллатрикс становилось громче, шумнее, тяжелее.       Она медленно двигала бедрами, чтобы Гарри поймал ритм. Внутри все двигалось плавно, уверенно, без напряжения. С каждой секундой тело содрогалось. Холодок, а в голове будто засовывали мишуру: ощущение, словно что-то шуршащее, легкое, почти невесомое…        — Это… прекрасно, — шепотом произнес Гарри.        — Ты молодец, Гарри, — умиротворенно и нежно прошептала в ответ Беллатрикс и приподнялась навстречу к нему.       Гарри прильнул к губам женщины, целуя и крадясь в рот. Их языки переплетались, внизу у каждого горел огонь, а живот стягивало в тугой, не распутываемый узел. Дыхание — шумное, прерывистое, томное. От него сводило с ума, от него не сбежишь. От него…       Становилось хорошо.       В один момент тело Гарри дернулось, и импульсом вздрагивание перешло в низ. Его тело охватила уже крупная дрожь, от которой глаза слезились, а напряжение в естестве постепенно спадало, оставляя ощущение мокрого.       Отчего-то стало противно.       Но вместе с этим на них обоих накатывала эйфория.       Гарри прижал к себе Беллатрикс, грудью ощущая, как сердце бешено резко и громко колошматилось о ребра; дыхание постепенно успокаивалось, а капли пота становились крупнее, четче. Руки дрожали, кончики пальцев холодели.       Им было приятно на несколько минут уединиться, высвободить чувства, сбросить напряжение. Аура, прежде напряженная, взвинченная, успокоилась, легла ровным покрывалом; а объятия после секса — самое ценное, самое прекрасное, что происходит с людьми.        — Я горжусь тобой, Гарри, — поглаживая мужчину по щеке, произнесла Беллатрикс. Ее лохматые космы растрепались по лицу, попадая в глаза и рот и ей, и Гарри.        — Нам… надо возвращаться, — устало произнес Гарри.       Беллатрикс шире улыбнулась.        — Да, ты прав, — по-другому выдохнула женщина. — О нашем маленьком секрете все узнают сразу, но мне как-то всё равно…       Гарри задумался над словами подопечной: секс в мире магии — сложная штука. Это как всплеск магии у детей, которые родились у магглов. Также внезапно появляется и медленно оседает на поверхность.       И людям приходилось жить с этим.       Жить и понимать, что человек, с которым рядом с тобой жил долгие годы, стал иным.       Невероятным.       Секс работал по такому же алгоритму: всплеск энергии и ауры пропитывал весь дом, все поверхности, проходил через всех людей, впитывая в каждый орган человека.       И Гарри глубоко вздохнул, готовясь встретиться с неприятностями. ***       Драко чувствовал это и мысленно кривился. Это выводило из себя. Это вызвало отвращение.       Аура, когда происходило это, отличалась: это по действиям походило не выплеск магии у магглорожденных, но вместе с этим последствия были иными; ощущения, словно тебя окунули с головой в грязь — липкую, противную, холодную.       Парализованное свойство заклинания сходило на нет, и Драко с матерью сидели еще недолго, прежде чем Беллатрикс с растрепанным волосами в старом отцовском халате и Гарри со спадающими очками и с незаправленной футболкой вышли к ним.       Поттер старался не смотреть на Малфоев. Впервые ему было неловко, впервые он не хотел признаваться в чем-то постыдном.       Он бросил мимолетный взгляд на Нарциссу.       Ее лицо выражало презрение, но глаза…       Глаза выражали совершенно иное.       Благодарность?       Искренние чувства?        — Нам всем предстоит трудный, серьезный и, — женщина посмотрела на сестру, — весьма долгий разговор…