***
— Отец, ты спишь? — шепотом спросила Нану, заглянув в маленькую комнатку торговца. В ответ он громко всхрапнул и перевернулся на другой бок. Нану на цыпочках вернулась в свою комнату, присела на край кровати и задумчиво поглядела перед собой. Если отца не тревожить, то он проспит всё утро и она сможет воплотить свой план в жизнь. Представился подходящий момент, а если судьба даёт тебе такой подарок — грех его не принять. Руки произвольно сжались в кулаки, а правая нога отбивала такт по полу. Внезапно египтянка поднялась и по всему её телу пробежала нервная дрожь, как только она снова подумала о побеге. Застыв в нерешительности, девушка стала мысленно укорять себя за трусость. «Если я не сделаю это, то в скорости пожалею… Ну же!» Нану выглянула в окно. Первые солнечные лучи уже прогнали с неба золотые звёзды. Скоро люди проснуться и в Абидосе закипит жизнь, а самое главное — начнётся торговля на рынке. Египтянка в спешке снова заглянула в спальню торговца, страшась его пробуждения. Убедившись в том, что беспокоиться пока не о чем, девушка вбежала в свою спальню и лихорадочными движениями сменила ночную сорочку на повседневное платье. Густые волосы были собраны в хвост, глаза — аккуратно подведены чёрной краской. Из-под кровати Нану достала заранее приготовленную сумку со всем необходимым: вода, пища, несколько столовых приборов, плотное шерстяное покрывало и, подаренные Амутом, украшения. Ей не было стыдно за то, что она хотела использовать его подарок с целью сбежать от него же. Она даже находила забавной и очень ироничной эту ситуацию. «В конце-концов, Амут не умрёт от этой потери!» — мысленно усмехнулась Нану. Перед выходом девушка обвела взглядом свою маленькую комнатку, а потом вспомнила об одной вещи. Египтянка сняла с шеи амулет матери и положила его на кровать рядом со своим полупрозрачным платком. — Прощай, отец, — прошептала она и утёрла невольно выступившую слезу. Выбежав из дома, девушка пошла в сторону рыночной конюшни. Там можно было приобрести коня. Самое главное — не столкнуться с женихом или с кем-то из его семьи. — Я хочу купить лошадь, — уверенно заявила Нану коневоду. Это был грузный темнокожий мужчина с гладко бритой головой, одетый в длинный коричневый балахон. Он ухмыльнулся, разглядывая египтянку. Его взгляд задержался на плотно набитой сумке, которую она держала в руках. — И зачем девчонке нужна лошадь? Может тебе ещё и колесницу подать? — язвительно произнёс коневод. — Я не собираюсь голову терять за помощь тебе, что бы ты там не натворила. Ведь наверняка же хочешь сбежать. — Вовсе нет, — Нану нахмурилась. — Продай мне лошадь, во имя Осириса, — ещё громче потребовала она, нисколько не обратив внимание на косившихся на неё людей. — Шла бы ты отсюда, пока я солдат не позвал, — пригрозил темнокожий мужчина, и пошёл в сторону своей конюшни. Беглянка раздражённо промычала, но больше не сказала ни слова. Глупо было надеться на то, что ей так легко продадут коня. Ведь она всего лишь бедно одетая девчонка без сопровождения мужчины. Любой дурак поймёт, что дело не чисто… «Что ж, пойдём другим путём», — подумала Нану и пошла в сторону портных лавок. Там продавали самые разные ткани, нити и одежду. В местных рядах наблюдалось большое число женщин. Они, не спеша, ходили от одной лавки к другой, трогали ткани, выбирали нитки, советовались с другими женщинами по поводу выбора наряда. Нану с трудом нашла запустелую лавку, которая, видимо, совсем не пользовалась популярностью. — Здравствуйте, — сказала смуглянка, когда вошла внутрь. После минутной тишины где-то послышался скрип открывшейся двери, затем быстрые шаги. Мгновенье спустя из-за занавески, закрывающей проём в стене, вышел худощавый мужчина преклонного возраста. Одет он был не богато, но было видно, что вещи совсем новые. На голове торговца был парик из чёрных волос длиной до плеч, украшенный позолоченным обручем. — Добро пожаловать, — вежливо сказал торговец и девушка заметила, что голос его был очень приятным для слуха. — Пошить вам платье? Или быть может, хотите присмотреть новый платок? — Нет, нет… Мне… Мой брат отправил меня к вам. Скажите, есть ли у вас одежда, подходящая для далёкого похода через пустыню? — Для похода?.. — худощавый мужчина прищурился и задумчиво поглядел на египтянку. — Что же ваш брат сам не пришёл ко мне? Как же мы сможем подобрать размер? — Мой брат не намного крупнее меня, — убедительно ответила Нану. Она очень надеялась, что её ложь сработает. Торговец почесал бороду в раздумьях, а потом, приняв решение, стал доставать из сундуков самую подходящую одежду. — В конце-концов, какая мне разница? Моё дело — шить и продавать одежду, а уж кому её продавать — не моего ума дело, — ворчал он едва слышно, но Нану всё поняла и немного улыбнулась. Удача на ее стороне. «Но только надолго ли?..» После недолгих примерок, девушка собрала идеально подходящий комплект одежды. Расплатившись за вещи одним из колец, подаренных Амутом, беглянка отправилась искать уединённый проулок, где смогла бы быстро надеть мужскую одежду. Долго искать не пришлось, в одной из тупиковых улиц не было никого и туда даже не выходили окна из каменных домов, окружающих улицу. Нану быстро разобрала свёрток с одеждой и надела широкие бежевые шаровары, светло-коричневый кафтан и кожаный пояс. На голову девушка повязала куфию* белого цвета и закрыла лицо, оставив на виду только глаза. Вместо сандалий египтянка обула сапоги из тонкой, но плотной кожи с чуть загнутыми носками. Переодевшись, Нану убрала остальную одежду в сумку и, внимательно оглядев себя, вернулась на рынок. Она уже двигалась в сторону конюшен, но остановилась напротив кузницы. Девушка вдруг поняла, что ей пригодилось бы оружие. Она подошла к кузнецу, который как раз предлагал мужчине приобрести серпы. Крепкий наголо бритый мужчина в набедренной повязке и стареньких сандалиях оживлённо крутил орудия труда прямо перед лицом невысокого пузатого мужчины. — Покупай! Таких серпов не сыщешь во всём Абидосе, — громким басом говорил кузнец, пока покупатель пытался уворачиваться от ловких манипуляций ремесленника. — Хорошо, давай дюжину, — сказал наконец он, пятясь назад, — Скоро ведь сбор урожая, — мужчина сделал подзывающий жест и из небольшой толпы вышли два раба, с плетёными корзинами на спинах. Разделив дюжину серпов, они сложили их друг другу в корзины. Когда кузнец получил плату и распрощался с богатым землевладельцем, то обратился к Нану. — Уже присмотрел что-нибудь? Египтянка мотнула головой. — Мне нужен острый кинжал, — грубым голосом сказала она, надеясь, что кузнец не обратит внимания на не совсем мужской тембр, — Чтобы был нетяжёлым и… — Лёгким в использовании? Я понял. — кузнец завёл её в кузнечную лавку. Там на подставках и стенах были выставлены самые разные виды оружия: мечи, копья, кинжалы, луки… Мужчина взял в руки небольшой кинжал, — Этот должен идеально тебе подойти. Нану взяла в руку кинжал. Рукоять была выполнена из камня, а само лезвие — из бронзы и имело форму слегка изогнутого пера. Оружие было идеально со всех сторон, а рукоять сидела в руке, как влитая. — А руки-то совсем не мужские… и даже не мальчишеские, — проговорил кузнец негромко и поглядел на встревоженное лицо девчонки. «Вот же…» — мысленно выругалась египтянка и быстро положила кинжал на деревянную тумбу, что стояла возле неё. Кузнец следил за её движениями, но ничего не делал. Нану решила воспользоваться его замешательством и скрыться из кузнечной лавки, спешно развернулась и направилась к выходу. — Советую не показывать руки, иначе быстро попадёшься, — спокойно сказал мужчина и она остановилась на месте. Медленно обернулась и поглядела на кузнеца. Его лицо украшала лукавая улыбка. — Почему? — задала девушка вопрос. Неполный, но весьма понятный. Кузнец сделал шаг навстречу, всё так же улыбаясь, и взял кинжал с тумбы. Он ловко крутил его одной рукой и завороженно наблюдал за каждым новым движением оружия. Вдруг кинжал перестал крутиться и в краткое мгновение вернулся в руку египтянки, а она даже не поняла, как это случилось. — Потому что ты должна это сделать. Здесь нет твоей судьбы, — прозвучал отрешённый голос отчётливо и громко. Загадочным взглядом мужчина окинул девушку, и её словно парализовало. На краткий миг на месте кузнеца она увидела кого-то совершенно иного. Кого-то, словно целиком покрытого золотом, с ясным взглядом голубых глаз и с соколиными крыльями за спиной. Однако, видение быстро исчезло. В следующее мгновение кузнец хмуро поглядел на девушку, потом на кинжал в её руке и спросил: — Берёшь? Больше не было той лукавой улыбки, того загадочного взгляда. Нану поняла, что перед ней обычный кузнец, а то, что произошло несколько секунд назад — это либо игры её разума, либо же какое-то божество заинтересовано в её побеге. «Но кузнец ничего не заметил», — поняла она, и потому решила спокойно приобрести то, зачем пришла. — Беру, — коротко бросила Нану, придавая своему голосу бас. Вид у неё был спокойный, но внутри всё беспокойно клокотало то ли от увиденной метаморфозы, то ли от страха, что кузнец и впрямь понял, что перед ним переодетая девчонка. Кузнец больше не проявил никаких странностей, да и вообще вёл себя не очень-то учтиво, но это устраивало девушку куда больше, чем его поведение минутами ранее. Распрощавшись с очередным подаренным украшением, египтянка покинула лавку кузнеца с новоприобретённым оружием. Теперь можно было купить скакуна, вот только нужно было поискать другого торговца. Тот, которого она уже встречала, вполне мог узнать её. На рыночной конюшне было несколько загонов с лошадьми. У каждого загона был свой хозяин. Нану огляделась и увидела у одного загона уже знакомого темнокожего коневода. Ему на глаза лучше было не попадаться и девушка направилась к другому загону, в котором осталось три лошади. Нану стала разглядывать животных. Ей очень приглянулся рыжий жеребец с жемчужно-бежевой блестящей гривой. — Присматриваете скакуна, господин? — внезапный голос за спиной у Нану испугал её и она резко обернулась. Перед ней стоял престарелый мужчина без бороды. Он был одет в лёгкую светлую тунику и кожаные сандалии. На голове его был повязан светлый платок. — Да, я уже присмотрел, — сделав грубый голос, произнесла Нану и указала на рыжего жеребца, — Сколько просите за него? Коневод погладил седую бороду и сказал: — Рысак этот стоит очень дорого, вряд ли осилишь. Нану достала шкатулку с украшениями, открыла её и показала содержимое старику. — Осилю, отец, осилю, — сказала она, имитируя мужской голос. Глаза торговца заблестели алчным светом. В шкатулке было гораздо больше, чем стоил жеребец. — Только мне бы ещё и седло с поводьями. — Конечно! Всё будет в лучшем виде и прямо сейчас! — учтиво сказал старик и дал распоряжение конюхам готовить коня. Пока конюхи занимались делом, торговец усадил Нану на лавку в тени и подал ей угощения. Египтянка отдала шкатулку в руки торговца, когда к ней подвели осёдланного коня. Она уже пошла к выходу с конюшен, когда услышала, как темнокожий коневод говорил солдату: — Я узнал её по сумке. Она явно хочет сбежать. Наверняка ограбила кого или убила. На миг девушка замерла на месте, а потом повернулась в сторону коневода и солдата; те глядели на неё. Стоило ей встретиться взглядом с солдатом, как он истошно закричал: — Стой! Держите её! Нану поняла, что на этом её приключения могут закончится, но тело будто двигалось само. Она быстро вскочила в седло и пришпорила коня. Галопом она вырвалась с конюшни на рыночную улицу. Со всех сторон слышались выкрики солдат и простых людей. — Остановите её! Это переодетая девка! Лови! Уши египтянки словно заложило, сердце стучало так сильно, будто вот-вот могло выскочить из груди. Она подгоняла коня, а он стрелой нёсся по улице, иногда сворачивая в проулки. Беженка понимала, что ей нужно оторваться от погони и только потом выезжать из города. Наконец, она заметила старый полуразрушенный домик и, спрыгнув с жеребца, завела его туда. Небольшой отряд солдат пронёсся мимо, куда-то к окраинам города, а девушка стала лихорадочно соображать, в какой части Абидоса она находится. Когда шум на улице поутих, девушка вышла из укрытия и огляделась. Через несколько метров от неё находился храм для поклонения великому богу Осирису, а значит совсем недалеко был выезд из города. Девушка вывела коня из укрытия и пошла к главной улице, которая вела к воротам города. Как ни странно, Нану вышла за ворота без приключений. Сев на рысака, она пришпорила его и тот во всю прыть помчался к реке. Египтянка посчитала необходимым напоить животное перед долгим путешествием. На берегу реки Нану поглядела во все стороны и решила, что какое-то время будет двигаться вдоль Нила на Юг, а потом повернёт в пустыню на Запад. Она надеялась, что найдет какой-нибудь оазис, иначе она и ее конь погибнут в пустыне. «И всё-таки, что же произошло с кузнецом? Неужели какое-то существо явилось мне, чтобы дать совет? Или быть может, это злые духи морочат мне разум?..» — размышляла девушка, пока конь утолял жажду, и пыталась припомнить каждую мелочь, увиденную ей при странном явлении в кузнечной лавке. Раньше такого с девушкой не происходило и оттого было тревожней вдвойне. Она тряхнула головой. «Достаточно! Это могло быть лишь фантазией, поэтому не стоит так много беспокоиться из-за глупостей. Я начну беспокоиться только если подобное произойдёт ещё раз», — решила Нану, взбираясь в седло.***
К вечеру конь совсем вымотался и Нану слезла с него. Она достала бурдюк с водой и отпила пару глотков, затем полила воды в деревянную миску и поднесла ее к морде животного. Жеребец быстро выпил содержимое миски и стал требовать добавки, но Нану не дала. — Нам нужно экономить запасы, — строго сказала она, убирая деревянную миску обратно в суму. Конь будто бы понял её и перестал лезть. Беглянка удивлённо глянула на него, застыв на месте. Жеребец стоял смирно и глядел на неё. Мотнув головой, девушка отвела взгляд от животного, села на песок и стала рыться в сумке. После недолгих поисков она достала спелое яблоко и откусила большой кусок. Рот наполнила сочная сладкая мякоть фрукта. Конь почуял лакомство и склонил голову к хозяйке. Нану еще пару раз укусила яблоко и остаток отдала ему. — Я ведь даже не дала тебе имя… — задумчиво сказала она, обращаясь к животному. Конь просто стоял, пережевывая яблоко и будто не обращал внимания на свою спутницу. Его длинная блестящая грива красиво развевалась на ветру. — Буду звать тебя Ветер. Ты такой быстрый, уносишь меня всё дальше от моей прошлой жизни. Именно ты подарил мне свободу, подарил мне новую жизнь. И всё, что я имею — я оставляю в той жизни, кроме тебя. Я отказалась даже от своего отца, от своего имени, от амулета матери. Я забуду всё. Теперь я НИКТО, и у меня нет прошлого… а возможно у меня нет и будущего. И действительно, если египтянка не найдёт оазис, то будущего у неё точно может не быть… Посидев ещё немного, девушка поднялась, ловко вскочила в седло и Ветер помчал её в глубь пустыни. Конь все дальше и дальше увозил от прошлого свою, теперь уже безымянную спутницу.***
Солнце только окрасило небо в сиреневые тона. Первые лучи едва касались территории Мал-Аль-Судаба, а князь уже был на ногах. Этой ночью ему снова не спалось. Ночные кошмары и непрекращающиеся боли выматывали Мозенрата. Круги под глазами с каждым днём становились все темнее, кожа — всё бледнее, а характер — отвратительнее. Скверна неизвестного проклятия давно уже проникла в его душу, оплела своими липкими щупальцами сердце и не давала спокойно существовать, каждый миг напоминая о скорой расплате за наивность. Стоя перед зеркалом, мужчина надевал поверх простой белой рубашки кафтан темно-синих и черных цветов. Он натянул на забинтованную руку кожаную перчатку, а затем на голову надел темно-синий тюрбан, украшенный красным рубином и слегка поправил волнистые чёрные волосы, чтобы не лезли в лицо. Подойдя к зеркалу вплотную, колдун провёл рукой по тёмной щетине на лице. Она придавала мужественную жёсткость его лицу и в то же время какую-то нищенскую неопрятность. Поглядев на своё отражение, князь решил сегодня же сбрить ненужную растительность на лице и шее. В одежде темных оттенков некромант выглядел еще бледнее, но так уж сложилось, что он предпочитал темное светлому. Ещё раз оглядев себя с ног до головы, колдун покинул свои покои. Быстро позавтракав, Мозенрат отправился во внутренний двор, где под открытым небом каждое утро он тренировался с бойцами. Он изучал разные техники боя: рукопашный бой, бой на мечах, на саблях и даже с редким оружием таким как багнак** или двухклинковый кинжал халади. Он любил боевые искусства не намного меньше науки, однако, в последнее время состояние здоровья ухудшалось всё сильней и это непосредственно повлияло на качество и количество тренировок. Но показывать свою слабость князь не мог и потому не прекращал утренние поединки с рабами. Когда колдун вышел во двор, там его уже ждали пятеро бойцов и их надзиратель, который к тому же судил бои. Его звали Аяз и он внимательно наблюдал за боем, после чего объявлял победителя. Когда-то он учил князя всему, что знал сам и теперь занимался воспитанием рабов в казарме. Туда привозили новых искусных бойцов со всех стран мира. Одних покупали у работорговцев, других захватывали в плен. Мозенрат часто побеждал бойцов и не все выживали после боя с ним. Но князь не переживал из-за их потери — все убитые бойцы становились мамелюками и несли свою бессмертную службу. — Здравствуй, Аяз, — поприветствовал Мозенрат судью, даже не взглянув на него. Тот лишь поклонился. Князь внимательно осмотрел пятерых мужчин. Все, как один, были в чёрной лёгкой форме, головы и лица их были замотаны чёрными платками. Видны были только глаза, смотревшие куда-то вперед. Ни один из бойцов не моргнул, когда Мозенрат прошёл мимо них. — Почему так мало? — спросил князь у Аяза. Судья ответил немедля: — Господин, остались только они. В лазарете лежат еще дюжина человек и, думаю, выйдут они не скоро. Хамза должен скоро прибыть с сотней новых бойцов. Мозенрат, слегка приподняв левую бровь и надменно скривив губы, сказал: — Что ж, придется работать с тем, что есть… Надеюсь, что Хамза не заставит долго ждать. Князь еще раз осмотрел бойцов, пройдясь вдоль малочисленного строя. Указав на крайнего справа, колдун сказал: — Выходи из строя, — боец послушно сделал шаг вперёд. — Будешь первым, — с ухмылкой произнёс Мозенрат и спросил, — Что умеешь? Боец с поклоном ответил: — Бокатор***, битва на саблях. Князь задумчиво поглядел вверх и скучающим тоном сказал: — Бокатор? Ну, пусть будет бокатор… С этими словами он нарочито медленно разделся до шаровар, небрежно побросав вещи на мягкий ковёр с подушками — место отдыха между боями. Перчатку некромант поместил в магическую сферу и мысленно призвал фамильяра, чтобы он охранял её. Ксерксис моментально явился на зов хозяина. Ему не нужно было слышать приказ, чтобы понять чего желает князь, потому что ментальная связь соединяла разумы мага и фамильяра. Мозенрат поглядел на Ксерксиса и тот с какой-то кошачьей нежностью ткнулся мордочкой в его ладонь. Колдун едва заметно провёл рукой по голове фамильяра, после чего угреподобный змей быстро метнулся к волшебной сфере, чтобы охранять самое дорогое сокровище хозяина. Сняв сапоги, князь прошёл на небольшую арену засыпанную песком, а боец встал напротив него. Они приняли боевые позы и стали ходить по кругу, не отрывая взглядов друг от друга. Аяз крикнул: «Бой!» И противники сошлись в схватке. Мозенрат не спешил нападать и принял защитную позицию, успешно блокируя все атаки противника. Тот в свою очередь активно атаковал, пытаясь найти слабое место князя. Казалось, он совершенно не испытывал страха перед господином. Боец делал выпады вперед, пытаясь рукой или ногой угодить Мозенрату в корпус или в ногу. Удары были неслабыми. Боец явно не сдерживал свою силу, что было вполне ожидаемым, ведь за победу в поединке князь обещал свободу. Одна атака пришлась прямо в живот и отозвалась тупой болью внутри, однако, некромант устоял на ногах, продолжая пристально наблюдать за противником. Когда князь изучил атаки бойца, то перешел из защиты в нападение. Схватив противника за руку, он развернул его к себе боком и четким ударом правой руки ударил его прямо в кадык. Некромант повернул дезориентированного бойца к себе лицом и нанёс несколько мощных ударов в солнечное сплетение. Боец задыхался, но сдаваться не собирался. Тогда князь снова атаковал, но к его удивлению противник смог заблокировать удар. Он быстро восстанавливал дыхание и так же пристально наблюдал за движениями Мозенрата. Они снова начали ходить по кругу, выбирая удачный момент для нападения. В конце концов некромант снова атаковал. Он подбежал к бойцу, который приготовился отразить атаку, и обманным движением нанёс ему второй удар в грудь. До слуха донесся чёткий звук сломанных костей. Боец приложил руку к груди, пытаясь сделать вздох, но не мог. Через мгновенье он упал наземь и задергался в агонии. Мозенрат самодовольно улыбнулся, когда его противник испустил дух, склонился над телом бойца и убрал ткань платка с его лица. Лицо молодого мужчины покрывали шрамы. Колдун выпрямился, прошептал что-то одними губами и слегка провёл ладонью в воздухе. Из-под земли появился чёрный блестящий песок, который сразу же полностью поглотил мёртвое тело. Некромант прошептал ещё пару слов и песок поставил труп вертикально, открыв только его лицо. Мозенрат подошёл к мертвецу. — Вернись, — сказал он тихо и указательным пальцем коснулся его лба. Вдруг мертвец открыл глаза и в безумном приступе попытался вырваться из песчаной ловушки. Он злобно глядел на Мозенрата, клацал челюстью воздух и утробно хрипел. Он жаждал убить некроманта, но песок слишком крепко его держал. Колдун протянул руку в сторону и в этот же миг Ксерксис вложил в его ладонь небольшой кинжал из неизвестного тёмного металла. Мужчина сжал рукоять и лезвием провёл по ладони здоровой руки. Кровь выступила из пореза и некромант обмакнул в ней пальцы правой руки. — Подчинись, — сказал князь вполголоса и снова коснулся головы мертвеца окровавленными пальцами, оставив там непонятный символ. В этот же миг в глазах воскрешённого на мгновение вспыхнули синие искры, после чего он успокоился и прекратил попытки вырваться. Все мышцы лица расслабились. — Теперь ты в моей власти. Мертвый боец безвольно глядел перед собой стеклянными глазами. Ещё раз поглядев на него, колдун провёл рукой сверху вниз и чёрный песок с новым мамелюком исчезли под землёй. Некромант присел на подушки рядом со своей небрежно брошенной одеждой и отпил прохладной воды из серебряного кувшина. Он бросил взгляд на оставшихся бойцов. Хоть их лица и были скрыты, колдун видел по глазам, как они боятся, ведь они наблюдали за смертью и воскрешением своего товарища. «И ничего не сделали, чтобы спасти его… Трусливые шакалы», — с презрением подумал Мозенрат и поднялся на ноги. — Ну, кто следующий? — вслух громко произнёс он.***
Одинокая наездница на своём коне мчалась на Запад через пустыню. Солнце уже светило ей в глаза. Близился закат. Жеребец без отдыха скакал уже несколько часов, но даже и не пробовал сбавить скорость. В конце-концов, египтянка сама остановила его и спрыгнула наземь. Прикрыв рукой солнечные лучи, она посмотрела на далёкий горизонт. Оазис! Нет. Ей показалось… Моргнув несколько раз девушка всмотрелась в далёкий зелёный островок. Действительно оазис! Она вскинула руки вверх и поблагодарила Великого Осириса за столь ценный дар, потом вернулась в седло и пришпорила рыжего скакуна. Через четверть часа она была уже совсем близко к зелёному островку. Нет. Это не островок. Это словно целый остров, вырванный из непроходимых джунглей и великими богами перемещённый сюда, в безжизненную жестокую пустыню. Этот остров стал спасением для всадницы и её спутника Ветра. Девушка слезла с коня и они стали проходить сквозь зеленые кустарники к большому озеру посреди оазиса. Пока шли, она сняла сумку и понесла её в руках. Когда они прошли через кусты, Ветер сразу помчался к водопою и жадно стал пить из него. Девушка тоже радостно подбежала к воде. Она села у берега и сняла с головы платок. — Рабы в каменоломнях — и те чище… — проворчала египтянка, увидев своё отражение в воде. После недолгих раздумий девушка внимательно огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что никакой опасности нет, и разделась донага. Обнаженная, она вошла в озеро и блаженно вздохнула, почувствовав прохладу воды на своей коже. Она плавала недалеко от берега и иногда поглядывала на коня, который скрылся в воде до брюха. Седло девушка снимать не стала — в целях безопасности. Вполне возможно, что в этом оазисе есть кто-то помимо неё. И она, одинокая молодая девушка должна быть готова в любой момент вскочить в седло. После купания египтянка решила постирать свои верхние вещи. За целый день в пустыне они сильно запылились. Она бросила мужские вещи в воду, а сама надела белую рубаху, купленную у портного, и оставленную в сумке. Рубаха с длинными рукавами доставала до колен и была приятна телу. Выстирав вещи, девушка развесила их по невысоким кустарникам. Рядом с кустарниками в месте, плотно окружённом зарослями, египтянка устроилась на ночлег. Из пальмовых листьев она сделала небольшую постель, под голову решила положить сумку, а укрыться можно было шерстяным покрывалом. Усевшись на лежанку, путница достала из сумки лепёшку и горсть сладких фиников. Съев всё и запив водой, она вернулась к озеру, чтобы набрать полный бурдюк воды. Ветер стоял недалеко от берега и мирно жевал траву, отмахивая хвостом надоедливых мушек. Хозяйка подошла к нему и погладила рыжую морду животного. Конь остался не возмутим и всё так же тщательно пережёвывал пищу. — Надеюсь, ты не убежишь, — прошептала египтянка и вернулась к своей лежанке. Сон настиг её быстро, стоило лишь закрыть глаза. После долгого времени, проведённом в седле в знойной пустыне, тонкие листья казались мягкой постелью, а шелест деревьев на ветру — колыбельной.***
«Отец… Кто там? С кем ты разговариваешь?» Египтянка сквозь сон слышала несколько мужских голосов. Мужчины говорили что-то неразборчивое и говорили… совсем рядом! Девушка раскрыла глаза и резко поднялась, машинально обнажив кинжал, который предварительно положила под имитированную подушку. Трое грозных бородатых мужчин, что стояли возле неё напряглись и выхватили из ножен свои сабли. Все были одеты в одинаковые старенькие шаровары, заплатанные рубахи. У одного на голове была чалма, а двое других были без головных уборов и потому их никогда не чёсанные кудри колыхались на ветру в разные стороны. «Неравный бой», — с досадой подумала египтянка, но оружия не опустила и медленно начала отступать назад. Мужчины стали довольно ухмыляться и девушка поняла, что позади неё кто-то есть. Она развернулась, замахнувшись кинжалом, но её руки быстро перехватили две большие сильные мужские руки. Сверху вниз на путницу смотрел чернокожий здоровенный амбал. На голове красная чалма, на лице густая черная борода и усы, едва ли скрывающие мясистые губы. В глазах-угольках, бегающих по телу схваченной девушки, блестел нездоровый интерес. — Отпусти, мерзкий пёс! — закричала девушка в попытках вырваться. Мужчина засмеялся, дохнув ей в лицо несвежим дыханием. Поморщившись, египтянка начала пинать ногами, стараясь попасть по мужчине, но тут другие его спутники подоспели. Двое задержали её ноги, третий обвязал их верёвкой, а после были связаны и руки за спиной. Поняв, что больше никакого вреда причинить никому не сможет, пленница смачно плюнула в лицо смеющегося здоровяка, который в это время нагло лапал её тело. Смех моментально стих. Медленным движением мужчина стёр слюну с искажённого яростью лица. Он гневно смотрел в глаза дерзкой девчонки, едва увидел её ухмылку и замахнулся для удара. Громкий возглас остановил руку, приближающуюся к лицу египтянки. Это был голос мужчины, который стремительно приближался к ним. Он выглядел куда приличнее четырёх стоявших рядом с захваченной египтянкой разбойников. Одетый в дорожный костюм, с синей чалмой на голове и в кожаных сапогах. На кожаном поясе закреплены ножны с саблей. Мужчина был ниже чернокожего, но так же широк в плечах. Лицо загоревшее, немного морщинистое, но весьма привлекательное подчёркивала тёмная борода, чуть тронутая сединой. Янтарные глаза обрамляли густые ресницы. По реакции всех четверых было ясно, что этот мужчина их главарь, потому что они немедленно выполняли его распоряжения. Стоило ему что-то сказать и все отошли от связанной девушки, выстроившись в ровную шеренгу и опустив взгляды. Мужчина произнёс короткую фразу, по интонации понятно — укорял. — Отпусти меня! — громко потребовала девушка, стоило мужчине обратить на неё взор. Он оценивающим взглядом смерил её с ног до головы, кивнул каким-то своим мыслям и сказал: — Ты из Египта? — девушка кивнула. — Что тут забыла? — Я ехала из Абидоса в небольшую провинцию Сиву, но видимо, заблудилась, — уверенно солгала египтянка. В душе тлела небольшая надежда на то, что её отпустят.***
Князь вошёл в тёмное холодное помещение, закрыв за собой дверь. Он взмахнул правой рукой и в лаборатории разом загорелись все свечи. Теперь света было достаточно. Мозенрат подошёл к большому столу. Там под тёмным покрывалом что-то лежало и едва заметно шевелилось. Князь откинул покрывало и оглядел подопытного. Это был мамелюк. Он бесцветным взглядом смотрел перед собой, не моргая, не дыша. — Ничего… — с холодной ноткой разочарования в голосе сказал некромант, оглядывая руки мамелюка, точнее полное их отсутствие. Ксерксис повис в воздухе и тихо прошипел, показывая острые, как бритвы зубы: — Но почему? Хозяин сделал всё в соответствии с книгой… Чем-то расстроенный и раздражённый Мозенрат отошёл от мамелюка и сел на стул с мягкой обивкой. Он наклонился над столом и направил взгляд чёрных бездонных глаз в старую толстую книгу. Пробежавшись несколько раз по строкам, он оторвался от книги и ещё раз оглядел зомби-воина. — Ну, конечно! — зло воскликнул он и стал ходить по лаборатории из одного угла в другой, — Всё ясно. Сама суть моей магии — это разрушение. Князь подошёл к мамелюку и ещё раз с ног до головы осмотрел его. Мышцы мертвеца иногда непроизвольно вздрагивали, что создавало вид, будто мамелюк очень вяло пытается высвободится из пут. Мозенрат взял кинжал со своего рабочего стола и одним резким точным движением проткнул голову мамелюка насквозь, произнеся слова древнего заклинания. Из тела мертвеца вышла едва видимая светящаяся дымка, которая сразу же собралась в маленький шар. Князь поднял правую руку в перчатке, которая засветилась холодным синим светом. Перчатка притянула к себе светящийся шарик и за доли секунды поглотила его. — Думаю, на ближайшие несколько дней тебе этого хватит, — сказал некромант пустоте. Несколько секунд спустя в лабораторию ввалились четверо мертвецов. Они подошли к своему навсегда умершему собрату, подняли его со стола и унесли из цитадели. Князь не обратил на них внимания. Мамелюки выполняли любой его приказ и неважно — был ли он произнесён вслух или же прозвучал лишь в мыслях. С каждым из мертвецов некромант имел ментальную связь, созданную при помощи магического обряда. Они были его марионетками, а он — их кукловодом. — Что же мы будем делать? — спросил Ксерксис, подлетев к хозяину. Мозенрат сел на стул и снял магическую перчатку с руки. Он, не отрывая взгляда, изучал изувеченную конечность, замотанную в бинты. Когда он двигал пальцами, сжимал и разжимал кулак его брови хмурились, а мышцы лица так напряглись, словно он испытывал неимоверную боль. И он правда её испытывал, хоть и пытался не показывать слабости. Ему нельзя быть слабым. Однако, в последние дни скверна проклятия пробиралась всё дальше и оттого боль усиливалась. Но она меркла, когда в сознании возникали мысли о скорой смерти. Она приближалась с каждым днём и Мозенрат уже ощущал её ледяное дыхание на своей коже, ощущал и внутри. Но он не отчаивался и не опускал руки. Он был готов бросить вызов кому угодно. Будь то надоедливый мальчишка из Аграбы или же сама Смерть. Мужчина достал из кармана небольшой тканевый мешочек, с минуту подержал его в руке и после высыпал содержимое на карту мира, которая лежала перед ним на столе. Обсидиановые руны хаотично разбросались в разные стороны. Князь некоторое время изучал их, внимательно вглядываясь в каждую руну отдельно. Спустя какое-то время он сказал: — Даже если у меня нет шансов, я не отступлю. Ксерксис, нам предстоит путешествие, от которого зависит моя жизнь.