* * *
– Патти! Патти! – сквозь его собственные стоны откуда-то издалека пробивается голос Бена. Патти не понимает, как это возможно, ведь секунду назад Бен был там, внизу, и если бы он попытался что-то сказать, то Патти бы это почувствовал. – Патти, проснись! Ты мечешься и стонешь во сне уже минут пять, еле разбудил. Опять кошмар?.. – Бен сочувственно склоняется над ним, и Патти кажется, что его резко перевернули с ног на голову, приклеили ступни к потолку и заставили так ходить. Хотя приток крови ощущается вовсе не в голове, а в ином месте. Он проводит рукой по лицу, будто снимая остатки сладкого морока, бормочет: "Ага, пойду умоюсь", – и пулей вылетает из кровати, только бы Бен ничего не заподозрил. А заподозрить Патти с таким стояком ему будет несложно. Парень пускает воду одновременно в кране и в душе, чтобы заглушить свой скулёж, и обхватывает член рукой, представляя, что это ладонь Бена. Это кажется сложным, учитывая, что запястья у Патти белые, а руки Бена, как и всё тело, покрыты татуировками, но Патти помнит наизусть каждую. На среднем пальце правой руки у Бена чёрная изогнутая стрела, символ их нового альбома, а на левой руке, чуть повыше запястья, маленький призрак в галстуке-бабочке – парная свадебная татуировка Бена с его женой. Патти вдруг вместе с возбуждением чувствует резко навалившуюся на него усталость, раздражение и отвращение к самому себе. Он в хороших отношениях с Джорджиной, Бен – его лучший друг, и видеть во сне подобные сцены или, что ещё хуже, мастурбировать и сознательно представлять на своём члене пальцы Бена ощущается как предательство по отношению к ним обоим. Он думает об этом, машинально двигая рукой, о Дотти, с которой расстался неделю назад в том числе потому, что перестал чувствовать к ней хоть какое-то физическое влечение, и, закусив губу, кончает со слезами на глазах, ощущая, как стыд затапливает его с головой. Когда он стоит под тёплыми струями душа в бессмысленной надежде, что хотя бы вода вымоет из него запретные желания и ненависть к себе, в ванную стучится Бен. – Патти? Ты в порядке? – его голос звучит взволнованно. – Да-да, я сейчас, – поспешно отвечает Патти, выключая воду. Бен за дверью тяжело вздыхает.4.
22 февраля 2019 г. в 20:26
Очередной номер отеля, в котором они сдвинули кровати, чтобы Патти мог засыпать без кошмаров. Больше всего он боится, что перед следующим шоу ему снова приснится отец. После этих сновидений он просыпается с чувством, будто его на самом деле опять избили. На сцене потом он чувствует себя слишком опустошённым, чтобы что-то отдать толпе, а после каждого такого выступления винит себя за провал (которого не замечает никто, кроме него самого). Поэтому каждую ночь он предпочитает проводить рядом с Беном. Бен – его спасательный круг, Бен – это знак "всё хорошо", Бен – это знак "ты не один" для него. Рядом с Беном больше не страшно.
Сейчас Бен склоняется над ним и проводит тонкими пальцами по ключицам, улыбаясь одними глазами. Если не видеть этого выражения глаз, его лицо кажется почти сосредоточенным. Патти не может наглядеться на знакомые черты, на складочки у носа, чуть выступающий подбородок и ясные голубые глаза. В неверном свете слабой лампочки с остатками чёрной подводки на веках и длинными светлыми растрёпанными волосами Бен больше похож на падшего ангела, чем на его лучшего друга. Не хватает только распахнуть чёрные крылья за спиной. Патти тянется заправить светлые прядки за уши, когда осторожное прикосновение кончиков пальцев Бена к его шее заставляет завязаться узел желания внизу живота. Патти запрокидывает голову, открывая другу больше свободного пространства кожи, усыпанного звёздочками родинок. Бен медленно наклоняется, скользнув шёлком волос по плечам и груди Патти, и медленно целует каждую родинку, заставляя его изнывать от желания. Тяжёлое сбившееся дыхание вокалиста невероятно заводит, но Бен намеренно не торопится. Как будто часы остановились, и всё время в мире только для них двоих.
Спустя несколько тягучих, томительных минут губы Бена накрывают губы Патти, тот приоткрывает рот, и их языки впервые встречаются. Пальцы Бена запутываются в чёрных жёстких от краски волосах Патти, пока их обладатель рвано выдыхает в поцелуй: "Пожалуйста..." – и неконтролируемо дёргает бёдрами. Бен еле заметно улыбается, отрываясь от друга и наблюдая, как тянется тоненькая поблёскивающая ниточка слюны от губ к губам.
– Сейчас, малыш, – шепчет он, вновь целуя чувствительную шею. Патти скулит.
Бен никогда ещё не видел его таким – с закрытыми глазами, закушенной пухлой нижней губой и складочкой на переносице он выглядит таким... желанным.
Бен не может поверить, что всё это – его, когда касается губами мускулов накачанных рук и прокладывает дорожку из поцелуев по груди и плоскому животу с тоненькой дорожкой волос внизу. Бен не может поверить, что правда делает это, когда накрывает ладонью выступающий бугорок в боксерах друга и чуть сжимает его, вызывая у Патти громкий нетерпеливый стон. Бен действительно не может поверить в происходящее, когда оттягивает резинку чёрных боксеров, стягивает их вниз и обхватывает ртом налившуюся кровью головку вставшего члена.
Патти тоже не может поверить в происходящее, когда его болезненно стоящий член оказывается пойман в мягкий горячий плен рта его лучшего друга. Он запускает пальцы в волосы Бена и комкает светлые пряди в руке, пока тот медленно облизывает головку и повторяет языком очертания каждой вздувшейся венки. Ему стоит нечеловеческих усилий не двигать бёдрами, чтобы не сделать Бену больно, когда тот принимает член почти полностью и начинает сосать. Патти вцепляется в простыню изо всех сил, скребёт ткань короткими ногтями с облезшим чёрным лаком и стонет.