Я не говорю по-кошачьи (I Don't Speak Meow Language)

Она краснеет каждый раз, когда они встречаются глазами. Они разделяют робкие улыбки и ещё более робкие прикосновения, невинные вещи вроде случайного касания рук или возвращения на место выбившейся прядки. При свете дня решительность даётся сложнее. Дядя не перестаёт улыбаться, глядя на них. Он улыбается на протяжении всего завтрака и улыбается, когда говорит, что должен встретиться со своим спонсором: — Ты позаботишься о нашей гостье до прибытия её друзей, верно, Племянник? Зуко заливается краской, но смотрит на дядю сурово. Похоже, он понял, что старик получает слишком много удовольствия, наблюдая, как они пробираются через неловкость после поцелуя: — Иди уже разберись со своей дурацкой чайной. Как только Дядя уходит, они остаются наедине и просто глазеют друг на друга. — Так… — говорит Зуко. — Так… Неловкая пауза прерывается смехом, срывающимся с их губ. Он более сдержан, но от его кривоватой улыбки становится теплее внутри. — Я не знаю, как это делается, — признаёт он, потирая шею. — Я тоже не особенно знаю. Они подходят ближе. Его глаза такие мягкие и золотые. Она думает, что, возможно, он поцелует её снова, но потом что-то меняется в выражении его лица — намёк на печаль. — Что такое? — спрашивает она, прикасаясь к его руке. — Что не так? — Ты ведь не останешься в Ба Синг Се? Ох. Внутри словно что-то обрывается, и она опускает глаза на свои руки: — Нет. Аанг должен исполнить свою судьбу, а я его учитель покорения воды. Я нужна ему. Он кивает, чтобы показать, что так и думал. Она крепче сжимает его руку: — Знаешь… ему ведь нужен и учитель покорения огня тоже. Зуко вопросительно поднимает свою единственную бровь: — Ты сейчас предлагаешь мне стать учителем покорения огня Аватара? — Э-э, может быть? Он мило морщит нос. — Нет, послушай, — говорит она. — Это же идеально! То есть ты больше не гоняешься за Аангом, а ты и твой дядя оба покорители огня, и… — Не всё так просто. Она почти дуется: — Почему нет? Он лишь качает головой и отстраняется. Это немного расстраивает. Он говорил о своих чувствах намного больше, когда она была кошкой. Может быть, поэтому она решает обнять его сзади, прижавшись к его спине. Может быть, она сможет пробудить в нём эту открытость. — Ты можешь сказать мне, — говорит она едва слышно. — Не могу пообещать, что всё пойму, но я постараюсь. Он вздыхает и накрывает её руки своими. Кажется, она ждёт целую вечность, прежде чем он начинает говорить приглушенным голосом. Он рассказывает ей, что до сих пор не знает, чего хочет на самом деле. Всё новое и слегка пугающее, и он просто пытается всё это переварить. Он провел три года, охотясь за Аватаром, мечтая вернуться домой, мечтая заставить отца гордиться, и он просто отказался от всего этого. — А теперь ты хочешь, чтобы я работал с Аватаром? С мальчиком, которого я пытался схватить? Она встает перед ним, чтобы быть к нему лицом: — Извини. Я не хотела на тебя давить. — Дело не в этом. — Он хмурится и проводит рукой по своим волосам. — Я просто-напросто больше не знаю, где моё место. Дядя счастлив здесь, и я хочу, чтобы он был счастлив, поэтому я просто предположил, что должен остаться с ним здесь, но теперь ты предложила мне новый вариант, если не брать в расчёт, что он идёт вообще против всего, и я просто… — Он вздыхает намного драматичнее. — Я не знаю. Она обхватывает его лицо руками и притягивает к себе. — Это нормально, что ты запутался. — Её губы прижимаются к его губам. — Кроме того, я ещё никуда не ухожу. Поцелуй короткий и нежный. Он прислоняется лбом к её лбу. — Ты мне нравишься, — шепчет он. — Ты тоже мне нравишься. Они улыбаются друг другу, мягко и таинственно, словно два человека, которые сбежали в свой маленький мир. Она почти жалеет, что Аанг и остальные придут уже сегодня.