Потерять, чтобы найти

Пятница (продолжение) Т. Спирс целовал Грелля так же, как работал – с полной самоотдачей и вдумчивым погружением в процесс. Легким прикосновением пальцев к подбородку Сатклиффа, он заставил последнего приоткрыть губы, что тот послушно сделал. Язык Уильяма вновь проник в рот Грелля, но в этот раз не завоевателем, а пытливым исследователем. Скользнул по ряду острых зубов, виновато огладил место укуса и, проникнув глубже, коснулся языка Красного жнеца, который незамедлительно принял активное участие в происходящем. Поцелуи увлекали жнецов, кружили головы, пьянили и крали такой необходимый кислород. – Уилл… – Грелль приподнялся на локтях в попытке стать как можно ближе к Уильяму. Одежда Т. Спирса мешала и неимоверно раздражала, но Грелль боялся избавиться от нее, хотя и чувствовал некую несправедливость – его едва прикрытые чресла против костюма-тройки, к которому прилагались рубашка, галстук и ботинки. Уильям прервал поцелуй и, поймав разочарованный вздох, легко поцеловал Грелля в уголок губ. Он смутно догадывался, что процесс предварительных ласк мало чем отличается от того, каким он был с женщинами. Т. Спирс, чуть усмехнувшись, прикусил нежную кожу на шее Грелля, сорвав короткий удивленно-сладкий стон, и осторожными поцелуями спустился к острым ключицам. Он с наслаждением слушал ставшее тяжелым дыхание Красного жнеца, чувствуя, что оно находит отклик в нем самом. Уильям ослабил галстук и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, отчего, впрочем, легче дышать не стало. Т. Спирс хотел опуститься ласками ниже, но замер, осознав, что у него возникла проблема, ведь у Грелля не было привычной Уильяму округлой женской груди, с которой понятно, что делать – прикусывать чувствительные соски, целовать упругие полушария, ласкать их, слегка сжимая пальцами. А сейчас… а сейчас груди как таковой не было и в помине. Уильям не без удовольствия рассматривал белоснежную кожу Грелля с жемчужно-розовыми ареолами и упругими бусинками сосков. Соблазнительно, но что делать – оставалось вопросом. Грелль посмотрел на зависшего Т. Спирса, картинно закатил глаза и с тяжелым вздохом упал на подушку. – Уилли, если ты сейчас не расслабишься, я просто откажусь иметь с тобой какие бы то ни было дела. Это постель, тут все идет по желанию, а не по заранее составленному плану. Скажи мне, – Грелль подушечками пальцев очертил линию скул и губ Уильяма, скользнул по шее и ногтями оставил след вдоль его ключиц, – чего ты хочешь? – Чего я… хочу? – Т. Спирс зачарованно смотрел на губы жнеца, с которых сорвался такой простой и такой сложный вопрос. – Я хочу… прикоснуться к тебе. Грелль хитро прищурился: – Где? – Он медленно облизнул губы и, схватив Уильяма за галстук левой рукой, слегка притянул к себе. – Может быть, здесь? – Грелль не спеша провел пальцами правой руки по своей шее, ласкающим движением огладил грудь, легко помассировал один сосок, потом – второй. Т. Спирс невольно закусил губу, безнадежно признаваясь самому себе, что происходящее не на шутку заводит. – Или здесь? – Рука Грелля скользнула по подтянутому животу к еще (чудом) держащемуся полотенцу и резким движением провела вдоль него, царапая, от чего на белоснежной коже тут же проступили красные полосы. – Или, может, здесь? – Отведя ногу в сторону, он оставил ногтями след по бедру от колена до выступающей тазобедренной. Уильям нервно сглотнул, не в силах отвести взгляд. Его возбуждение усиливалось от вида Красного жнеца, такого влекущего, порочного и честного в своих чувствах. Грелль притянул Т. Спирса к себе настолько близко, что его дыхание обжигало губы Уильяма. – Чем ты хочешь прикоснуться ко мне, а, Уилли? Рукой? Губами? Языком? Или… – Красный жнец положил правую ладонь на ширинку Т. Спирса и уверенно провел пальцами по упирающемуся в нее члену, которому явно было тесно. Ульям неожиданно для себя не смог справиться с ощущениями и глухо простонал, уперевшись лбом в плечо Грелля, который улыбнулся и, повернув голову, шепнул, – Или ты хочешь войти в меня? – С губ Уильяма вновь сорвался стон, когда Грелль прикусил мочку его уха и начал ее посасывать, лаская кончиком языка. Т. Спирс счел совет Грелля действовать по желанию как единственно верное решение и, приняв сидячее положение, начал непослушными пальцами расстегивать пуговицы пиджака, неотрывно глядя на Грелля. Пуговицы не поддавались, у Уильяма мелькнула мысль о том, что их отвратительно много – пиджак, жилет, рубашка. Грелль наблюдал за Т. Спирсом, закусив нижнюю губу, и старательно не обращал внимания, что его собственный член настойчиво дает о себе знать. Т. Спирс справился с пиджаком, приступил было к жилету, но чертыхнулся и резким движением дернул его так, что у пуговиц не было ни единого шанса остаться на положенном им месте. Жилет отправился туда же, где уже находился пиджак – на пол. Стянуть ослабленный ранее галстук не было проблемой, но впереди была рубашка с большим количеством куда более мелких пуговиц… – Я помогу… – Завороженный Грелль подполз к Т. Спирсу и заглянул в его глаза, ловя затуманенный взгляд. – Я помогу тебе, Уилли. – Он перекинул ногу через бедра Уильяма и встал на колени лицом к нему. – Ты позволишь? Т. Спирс кивнул, подозревая, что речевой аппарат однозначно подведет его даже в слове «да». Грелль приник губами к губам Уильяма и, вовлекая в глубокий поцелуй, подрагивающими пальцами начал расстегивать его рубашку. Уильям положил руки на талию Грелля, провел вверх по позвоночнику, огладил лопатки и, слегка царапая, опустился вниз, где начал поглаживать пальцами ямочки ниже поясницы. Он чувствовал сбитое дыхание Красного жнеца, дрожащие пальцы, касающиеся его кожи между победами над пуговицами, и отдавался во власть чувств сам. Наконец, последняя пуговица оставила свой пост – Грелль удовлетворенно хмыкнул и стянул рубашку с Т. Спирса, оправив ее в теплую компанию пиджака, жилета и галстука. Его ладони легли на плечи Уильяма, очертили ключицы, спустились вниз и подушечки больших пальцев мягко легли на соски, начав их поглаживать. Т. Спирс застонал, прижимая к себе Грелля и с каким-то удивлением чувствуя, как ему в район солнечного сплетения упирается что-то твердое. А когда это «что-то» попало в ловушку между телами, с губ Грелля сорвался ответный стон. Уильям резким движением сорвал полотенце с Грелля и увидел то, что, собственно, и ожидал – чуть подрагивающий член в состоянии полной боевой готовности. Грелль покраснел, что изрядно удивило Т. Спирса, и попытался дотянуться до подушки, чтобы прикрыться. – Замри. – Голос Т. Спирса прозвучал спокойно и твердо. Грелль послушно замер и зажмурился, как в детстве надеясь, что если он не видит, то и его не видят. Уильям пытался понять, что он чувствует при виде члена другого парня в непосредственной от себя близости. И не просто члена, а с явной демонстрацией того, что обладатель достоинства питает по крайне мере симпатию к самому Уильяму. А чувствовал он интерес, удовольствие от увиденного и все усиливающееся возбуждение. Что, если..? Т. Спирс наклонил голову и быстро слизнул капельку смазки с головки члена Грелля, чем вызвал у того удивленно-мучительный вдох. Немного соленый, немного сладкий, с легкой горчинкой. Ничего неприятного, только желание не останавливаться. – Грелль… – Уильям внимательно посмотрел в глаза Красного жнеца, в которых, к его удовольствию, вновь было то очаровательное безумие и вызов, как обществу, так и самому себе. – Я не знаю, что… хм… ну, как… – Я хороший теоретик… – Грелль отвел взгляд. – Ну, наверное, хороший. А вот с практической частью сталкиваться пока не довелось… Т. Спирсу понадобились несколько долгих секунд на осознание данной информации. Он, как, собственно, и все, считал, что Грелль Сатклифф если не меняет партнеров как перчатки, то сам ходит по рукам. А тут выясняются абсолютно противоположные данные. И эти данные вызвали у Уильяма довольную улыбку – он будет первым. Грелль опустился на бедра Уильяма и, крепко обняв, прижался к нему. – Уилл… пожалуйста… сделай хоть что-нибудь. Я больше не могу терпеть. – Он с тихим жалобным стоном осторожно потерся о живот Уильяма, проклиная свою выдержку, которая оставила его в этот момент. – Правда, не могу. Уилли… Это признание подействовало на Т. Спирса, как красная тряпка на быка. Он, осознав, что и сам находится на грани, мысленно выразил надежду на то, что природа подскажет, что делать. Есть же среди животного мира гомоячейки общества: афалины, жирафы, пингвины, львы – и как-то же они справляются со своими потребностями. А они с Греллем явно более развиты. Тем более, Грелль говорит, что знает теорию. Надо бы у него уточнить дальнейшие действия… – Грелль… – Уильям приложил пальцы к губам Красного жнеца, намереваясь привлечь к себе его внимание, но тот поступил по-своему – порывисто взял в рот два пальца Т. Спирса и, прикрыв глаза начал их посасывать и тщательно облизывать, массируя языком и чуть прикусывая. В первое мгновение Уильям удивился, а во второе почувствовал, как горячая влажность и податливость рта Грелля заставляют его непроизвольно сводить бедра. Движения языка Сатклиффа, скользящего по его пальцам, были горячие и очень волнительные, посылающие томительно-сладкие импульсы по всему телу. Уильям свободной рукой медленно провел по члену Грелля, от основания до головки, чувствуя подушечками пальцев каждую венку. Грелль застонал, не выпуская пальцы изо рта, и подался бедрами к Т. Спирсу. Уильям осторожно ласкал головку, когда Грелль выпустил его пальцы из жаркого плена, положил ладони на его плечи и отрывисто сказал: – Надо растянуть. Вставь в меня пальцы. Медленно. По одному. Т. Спирс чуть было не спросил, куда он должен вставить пальцы и что растянуть, но быстро сообразил, о чем речь. Грелль приподнялся, не отводя взгляд от глаз Уильяма, глубоко вдохнул и едва заметно кивнул, показывая свою готовность. Т. Спирс подвел под него руку и Грелль немного прогнулся в пояснице, что облегчило доступ к плотно сжатому колечку мышц, к которому Уильям незамедлительно прикоснулся, успокаивающе массируя. – Уилл… – Грелль в нетерпении куснул Т. Спирса над ключицей. – Пожалуйста… Уильям внял просьбе и, боясь сделать больно, осторожно протолкнул средний палец буквально на одну фалангу и замер, почувствовав, как напрягся Грелль. Ему хотелось максимально уменьшить дискомфорт Красного жнеца от проникновения, но, похоже, сам Красный жнец его стремления не разделял – он сам резким движением опустился на палец Уильяма и тихо шикнул от непривычности ощущений. – Уилл, не бойся. – Грелль внимательно посмотрел в глаза Т. Спирса. – Я хочу этого. А если и ты хочешь, то прошу: Уильям Т. Спирс, трахни меня, наконец! Хотел ли Т. Спирс? Еще как – в настоящий момент это было желание, преобладающее над всеми остальными. И над здравым смыслом тоже. Ему не терпелось скорее освободить свой член от сковывающей ткани и одним движением войти в тело Красного жнеца сразу на всю длину. Почувствовать приятную узость и жар. Услышать голос Грелля, когда он будет с силой входить в него. Почувствовать, как стенки, охватывающие его член, будут пульсировать в приближении оргазма, но… но Грелль к этому был не готов. Пока что. Воззвав к высшим силам и самоконтролю, Уильям немного извлек палец из Красного жнеца и, преодолевая сопротивление, ввел обратно. Слегка согнул его, массируя внутренние стенки и с удовольствием чувствуя, как пальцы Грелля впиваются в его плечи, а его дыхание теряет размеренность. – Уилл… – Грелль выдохнул и облизнул пересохшие губы. – Еще. Уильям медленно ввел второй палец, ловя с губ Грелля тихий протяжный стон и увлекая Красного жнеца в поцелуй. Грелль с благодарностью и нетерпением целовал Уильяма, срываясь на стоны, когда влажные пальцы мягко и уверенно проникали в его прямую кишку, растягивая и подготавливая к большему. Грелль дрожал от переполнявших его ощущений и предвкушения дальнейшего процесса. Уильям скользящим движением задел бугорок простаты, что заставило Грелля вскрикнуть и максимально опуститься на пальцы Т. Спирса в попытке продлить незнакомые ранее ощущения. – Уилл! Еще! Еще… – шепнул Грелль в губы Уильяма, целуя, кусая и жалобно скуля. – Еще!.. Т. Спирс вновь безошибочно коснулся простаты, откровенно наслаждаясь реакцией Грелля, и отметил, что его пальцы уже достаточно свободно проникают и покидают жаркую глубину. – Грелль. – Сатклифф с трудом сфокусировал взгляд на лице Уильяма. – Грелль, мне надо раздеться. Красный жнец кивнул и разочарованно выдохнул, когда Уильям извлек из него пальцы: – Я сам. – Дрожащими руками он расстегнул ремень на штанах Уильяма, потратил несколько секунд на вредную пуговицу, расстегнул ширинку и, прихватив штаны вместе с бельем, сдернул их до колен, обнажив влажную от выступившей смазки плоть Т. Спирса. Уильям потянулся было к ботинкам, но Грелль мягко толкнул его в грудь, заставив лечь. – Этого достаточно. – В его глазах полыхал огонь неведомый Уильяму, и Уильям подчинился, уточнив только один момент: – А смазка? Грелль, не глядя, опустил руку между матрасом и остовом кровати, извлек небольшой тюбик, открутил крышку, от чего по комнате поплыл аромат винограда, и выдавил на пальцы прозрачный гель. Тюбик улетел в неизвестном направлении, а ладонь с прохладным гелем легла на член Уильяма, отчего тот вздрогнул. Жар его тела против прохлады смазки. Твердость его члена против мягких ласк осторожных пальцев Грелля, который, тяжело дыша, покрывал лубрикантом то, что должно оказаться в нем. Грелль ласкал член Уильяма по всей длине широким движением ладони, нажимом пальцев, пуская в ход ногти рядом с чувствительной головкой, но издевательски не трогая ее саму после того, как первым движением нанес прозрачную массу. Уильям, непроизвольно вцепившись в простыню, толкнулся бедрами к ласкающим прикосновениям: – Нгх!.. Грелль приподнялся на коленях над пахом Уильяма и приставил его член к своему анусу. – Грелль, ты уверен? Вместо ответа тот медленно выдохнул и, придерживая член Уильяма рукой, начал осторожно опускаться на него, направляя и принимая в себя. Боль и наслаждение переплелись в нем так сильно, что, казалось, одно не может существовать без другого. Грелль не сдержал стон и, остановившись на половине, посмотрел на Уильяма, на лице которого застыли сочувствие и восторг. Т. Спирс искренне жалел Грелля, положение которого явно было менее выигрышным, чем его, но, не смотря на жалость, он мучительно сильно желал прямо сейчас толкнуться до конца, почувствовать этот сладкий плотный обхват горячих стенок. Грелль, словно прочитав его желание, уперся руками в грудь Уильяма и одним движением, опустился вниз, где задохнулся от ощущения заполненности и болезненного удовольствия. Уильям застонал – горячо, узко, пошло, невероятно приятно. Он положил ладонь на член Грелля и слегка двинул бедрами наверх. Грелль вскрикнул – Уильям задел чувствительное место внутри него, а опытные пальцы дразнили его член невесомыми ласками. Т. Спирс, понимая, что Греллю необходимо время, чтобы привыкнуть к ощущениям, нежно гладил его член, другой рукой коснувшись линии закушенных губ, на которых виднелась капелька крови: – Грелль, не торопись. – Сатклифф вскинул упрямый взгляд в глаза Уильяма и, улыбнувшись, чуть подался бедрами вперед, заставив Уильяма охнуть. – Слышишь? – Да… – Грелль искал комфортный ему угол проникновения. Хотя, конечно, о комфорте разговора не было, скорее, сейчас он искал наименее болезненное положение. Он немного приподнялся, отведя таз назад, и опустился до конца, тихо всхлипнув. – Я хочу, чтобы было хорошо… нам. Движения Сатклиффа, его голос, его близость… все это провоцировало Уильяма на активные действия, и желания его тела затмили намерение не причинять боль. – Грелль... – Т. Спирс положил руки на тонкую талию Красного жнеца, – Я не могу… ждать. – Он порывисто вскинул бедра, не давая Греллю приподняться, а только, наоборот, насаживая на себя. Грелль вскрикнул от резкой боли и отвернулся, склонив голову к плечу, чтобы волосы прикрыли выступившие слезы. Он ожидал боли, готовился к ней, но эта была, казалось, пронизывающая насквозь. Грелль услышал глухой стон Уильяма, который сторицей окупал любой дискомфорт Красного жнеца. Если Т. Спирсу хорошо, то он, Грелль, вытерпит все, что угодно. Тем более что занятие не самое неприятное. Опираясь на грудь Уильяма, он приподнял ягодицы и опустился на бедра лежащего под ним жнеца, немного подавшись вперед. Пальцы Уильяма впились в белоснежную кожу Грелля, а в глазах мелькнуло безумие, дающее фору безумию Красного жнеца. Т. Спирс поймал взгляд Сатклиффа – тот едва заметно кивнул. Да, Уильям, можно. Уильям размашисто толкнулся в Грелля, придерживая его, когда тот дернулся как от разряда тока – член Т. Спирса коснулся заветного бугорка. Грелль завел руки за спину и оперся на ладони, поставив их за свои стопы, интуиция не подвела – так действительно была более широкая амплитуда движения тазом, а член Уильяма упирался прямиком в простату. Уильям толкнулся еще раз, стараясь проникнуть как можно глубже. Стоны Грелля сводили с ума и давали разрешение продолжать. Еще толчок – узкие стенки массировали член Уильяма при каждом движении, добавляя остроты ощущений. Грелль нетерпеливо хныкнул и, приподнявшись, опустился сам: – Уилл… пожалуйста… Просьба Сатклиффа совпадала с желанием Уильяма, и он дал себе волю, быстрыми глубокими толчками заполняя Грелля, который, не скрывая удовольствия, стонал и подавался навстречу, поддерживая заданный темп. Правая рука Грелля легла на его ноющий член, начав ласку в такт его движениям, с каждым из них приближая Красного жнеца к логичному финалу. По телу Уильяма пробежала судорога, сконцентрировавшаяся в паху, заставив его прогнуться в пояснице и безжалостно впиться ногтями в кожу Грелля, который не мог не заметить это порывистое движение. – Грелль, я… сейчас… – Т. Спирс попытался приподнять Грелля, отделить его от себя, но Грелль лишь сильнее вжался в его бедра: – В меня… можно! – Он сжал свой член у основания и качнул бедрами вперед-назад, от чего Уильям коротко выдохнул: – Грелль! Темп проникновений ускорялся, Т. Спирсу категорически не хватало воздуха, оргазм подступал волнами, омывающими все его тело. Он смотрел на Грелля перед собой – затуманенные страстью глаза, приоткрытые губы, с которых срывались сладкие стоны, белоснежная кожа, длинные алые волосы, в беспорядке струящиеся по изящному телу. Грелль ласкал свой член, и это зрелище лишало Уильяма рассудка – аристократически тонкие и длинные пальцы Красного жнеца явно знали свое дело. Сатклифф находился на той самой грани, когда удовольствие граничит с исступлением – это будоражило и восхищало Уильяма, в спутанных мыслях которого сформировалась единственная правильная и честная – он никому и никогда не позволит увидеть Грелля таким. – Не отдам… тебя. Грелль! – Последний толчок, особенно резкий, и его сперма пульсирующей струей заполнила узкое пространство, принося то самое наслаждение, ради которого стоит жить. – Уилл! – Одновременно с Т. Спирсом Грелль делает последнее движение рукой и со стоном удовольствия, смешанного с облегчением, изливается в ладонь, стараясь не запачкать семенем Уильяма, но несколько капель все же падают тому на живот. – Прости… – Грелль виновато посмотрел на Т. Спирса, который с серьезным видом отнял руку Грелля от его члена и, поднеся к губам, сделал то, от чего Грелль буквально вспыхнул – Т. Спирс абсолютно непристойно начал слизывать сперму Красного жнеца, тщательно вылизывая его ладонь и обсасывая каждый палец. Грелль, глядя на это во все глаза, тихо поинтересовался: – Уилл, что ты..? – Ты будешь принадлежать мне. – Уильям не дал Греллю договорить. – До последней капли. Возражения не принимаются, Грелль Сатклифф. Красный жнец открыто улыбнулся и встал на колени, выпуская из себя член Уильяма и чувствуя, как его сперма течет по бедру: – Возражений нет, Уильям Т. Спирс. Но мне опять надо в душ. И тебе, думаю, тоже… – Да. И не мешало бы поесть. Я пропустил обед. – Уильям немного подумал, – Кажется, у тебя на примете есть заведение, где мы сможем поговорить во время ужина..? – УИЛЛ! – Грелль набросился на Уильяма с объятьями, вжимая его в кровать. – МЫ, ПРАВДА, ТУДА ПОЙДЕМ? Уильям тихо рассмеялся, погладив Грелля по голове: – Да, правда. – Ух, ты! Уильям Т. Спирс смеется! Не иначе, как случилось что-то невероятное… например, Ноксу назначили неоплачиваемые сверхурочные… – Грелль, – Уильям приложил палец к губам Красного жнеца. – Душ. Ужин. Разговор. Грелль встал с кровати, потянулся и направился к ванной комнате, у которой остановился, едва коснувшись дверной ручки. – Присоединяйся. – Он подмигнул Уильяму и мгновенно скрылся за дверью, из-за которой через несколько секунд раздался звук струящейся воды. Т. Спирс усмехнулся: – Нокс и сверхурочные – это и, правда, интересно… Он, придав лицу привычное выражение, снял, наконец, ботинки и остававшуюся на нем одежду, положил очки на тумбочку около кровати и направился вслед за Греллем с самыми чистыми помыслами - принятие душа вдвоем экономит воду и время на сборы. Рональд Нокс сидел над рабочими документами, схватившись за голову, так как серьезно опасался за то, что она просто-напросто лопнет: – Апхчи! Ну и какая сволочь меня вспоминает? Может, та из Административного отдела..? Ап… ап… апчхи! Нет, не она… видимо, сволочей сразу двое… Интересно, кто бы это мог быть? Ладно, не важно. Чтоб они… жили и радовались! А «они» жили и радовались. Прямо сейчас. Еще не строя совместных планов на будущее и не говоря о любви, но уже готовые попытаться принять друг друга такими, какие они есть: планирование против импровизации, разум против эмоций, анализ против симпатии, реальность против грез… Говорят, что противоположности притягиваются. Может быть, есть шанс, что эти станут единым целым?