Смех принцессы
Шестой месяц года 8719 от С.М.
Принцесса Дейна
— Никогда бы не подумала, что для того, чтобы быть королевой, надобно иметь железный зад, — принцесса приподняла подбородок, глядя на себя в серебряное зеркало. В отражении она уловила, как стоящий у противоположной стены Шадет едва заметно изогнул губы в улыбке. — Сегодня только третий день, Шадет, а я уже не рада, что затеяла всё это. Принцесса Дейна принимала шутов по четырнадцать часов в день, делая один-единственный перерыв, чтобы отвлечься на еду и справить нужду. Четырнадцать часов в день принцесса сидела на каменной скамье, что стояла перед троном, и слушала шутки оборванцев. Большинство из них хохмили плоско или попросту грубо: саму принцессу, разумеется, никому бы и в голову не пришло оскорбить вслух и прилюдно, за такое можно было лишиться головы или отправится на костёр, но другим порой доставалось изрядно. Чаще всего прилетало Шадету — советнику по оружию, чужестранцу и иноверцу, которому посчастливилось взлететь так неожиданно высоко. Подобно тени он следовал за Дейной, куда бы она ни пошла, оставляя её в одиночестве только в спальне и в отхожем месте. За много лет принцесса так привыкла к его вытянутому мрачному лицу, что не мыслила появиться где-то без его молчаливого сопровождения. — Как я переживу коронацию и пир, если у меня случится воспаление от долгого сидения? — принцесса взяла со столика свою узкую тиару, скромно украшенную гагатом, и опустила её на волосы чёрные, как зола. — Знахарка говорит, таковое случается у женщин после родов. И от долгого сидения. А иногда от возраста, — она бросила на безмолвного советника лукавый взгляд. — Возможно, ты уже с этим знаком, Шадет. Сколько тебе лет? — Примерно сорок, госпожа. Голос Шадета был низок, глух и хрипл, словно он открывал рот для разговоров лишь несколько раз в году. Поначалу голос чужеземца пугал обитателей Чёрного Замка, но вскоре те, кому приходилось слышать его чаще всего, привыкли. — Тебе было примерно сорок, когда ты поступил на службу к моему роду, Шадет, — Дейна взмахнула рукой, обрывая непроизнесённое «я поступил на службу к вам, госпожа», и продолжила: — Я знаю мужчин младше тебя — и дряхлее. Ты совсем не стареешь. Бледные губы советника вновь едва заметно изогнулись, но принцесса уже не увидела этого, отвернувшись от зеркала. Она направилась к выходу, тихо шурша юбками своего лавандового платья. — Не знаю, как я выдержу этот день и ещё четыре… — обронила Дейна, толкая тяжёлую дверь, ведущую в тронный зал. – Ах, Шадет, я и сегодня перед сном буду бороться с искушением приказать тебе найти всех этих остолопов и убить их… — принцесса бурчала себе под нос, но ощущение того, что советник по оружию слышит её лучше, чем она сама себя, не покидало её. Они шутили не смешно и зря тратили время принцессы, а та за это злилась на них, но на скамье сидела с холодным выражением и непроницаемым взглядом, лишь иногда слабо улыбаясь. Возможно, из жалости. Тронный зал был полон народу. Ближе всего к скамье находился лорд Фальгар, действующий регент и личный советник будущей королевы. Рядом с ним стояла близняшка принцессы. Её локоны были светлее и отдавали каштаном, щёки покрыты бледными веснушками, а лицо – изящнее, с более тонкими, совсем девичьими чертами. Руки, плотно обтянутые тёмно-зелёным бархатом платья, Эвелин держала за спиной. Принцесса Дейна легко кивнула Эвелин и регенту, проходя к скамье. Опустившись на прохладный камень, принцесса сделала жест рукой, и стража на том конце тронного зала распахнула двустворчатые двери, пропуская очередного претендента. Дейна внутренне была готова вновь заскучать, однако в зал вошла женщина — одна на три с половиной сотни мужчин, что побывали здесь до неё. Она была юна, на вид едва ли старше самой принцессы, волосы её отливали медью и закатным солнцем, а худое бледное лицо — усеяно множеством ярких веснушек. Принцесса заинтересованно наклонилась чуть вперёд, не ожидая, впрочем, от девчонки ничего остроумного. — Подойди ближе, — Дейна сделала знак рукой, подзывая деву ближе к себе. — Как зовут тебя, отчаянная? — К… Кано, Ваше Величество. — Высочество, — поправила принцесса. — Я пока ещё не королева. Откуда ты родом, Кано? — Из Стального переулка, Ваше Высочество. Я дочь кузнеца. И его же подмастерье. По залу пролетел легкий шепоток, но принцесса Дейна раздражённо дернула плечом, и всё стихло. Это же если каждый вздумает шёпотом удивиться, то девчонки не будет слышно! Дейна мягко улыбнулась и села прямо, сложив перед собой руки, вкладывая одну ладонь в другую. Она была готова поклясться, что сердце у Кано стучит так громко, что она и себя-то едва слышит, и в то же время, ей льстило, что девчонка смотрит только на неё — хоть и понимала, что это от страха. Вот она — принцесса, юна и свежа, стройна и статна, такая похожая на девок из Стального переулка грубоватыми чертами лица. Глаза у неё большие и тёмные, и в них еще не погас огонь… Совсем не страшно! Кано вдохнула поглубже и выдохнула через сложенные трубочкой губы, явно успокаивая себя. Взгляд её сместился с принцессы на стражника за её спиной — и тут краска окончательно сошла с лица Кано. — Надеюсь, что будут ваши годы долгими, Ваше Высочество, но не могу не сказать, что думается мне, будто сама Смерть стоит за вашими плечами. Дейна мельком бросила взгляд на Шадета, и увидела на его угрюмой, пересечённой грубым шрамом роже слабую тень удовлетворения. Впервые за эти дни советника не назвали уродом, но доволен он был явно не этим. Кано тихо откашлялась и начала: — Меня зовут Кано. Я родилась в Стальном переулке. Он славится своими кузнецами — и известен своими шлюхами, — голос девчонки иногда подрагивал, но было слышно, как она изо всех сил старается говорить твёрдо и уверенно. — И если вы когда-нибудь были в нашем переулке, то уже догадались, почему наших шлюх зовут стальными… ну, я имею в виду, если вы были там, то вы видели наших кузнецов. Мне кажется, нужно быть сделанной из чего-то покрепче, чем сталь, чтоб терпеть на себе тамошних уродов… В зале раздались единичные смешки – приглушенные, мужские. Принцесса Дейна заметила, что и на лощёном лице лорда Фальгара появилась самодовольная усмешка. Дейна отреагировала на это короткой, едва заметной гримасой раздражения. — …особенно моего отца. Ума не приложу, как у такого урода могло народиться такое ясно солнышко!.. Он женат. Все они, похихикавшие над уродами, холёные, лощёные, воспитанные в высшем свете, знающие минимум два языка — все они женаты и все они явно побывали в Стальном переулке, облюбованном шлюхами, а теперь издают смешки, самоутверждаясь за чужой счёт. Дейна из истории помнила, что встарь переулок и называли шлюшьим, а потом туда начали стекаться охочие до молодого мяса ремесленники. Возможно, научи кузнецы этих нищих и неграмотных женщин держать в руках щипцы и молот — шлюхи бы и перевелись, а переулок разросся в улицу да наводнился бы кузни́цами? Принцесса перевела взгляд на Кано и с удовлетворением отметила, что та уже не боится смотреть по сторонам. Кано немного прошлась по тронному залу, вдоль рядов вельмож и фрейлин, вдоль благородных леди и именитых лордов. — Я рыжая, как вы могли заметить, — продолжила Кано. — Про таких говорят — «поцелованная огнём», но кого действительно огонь поцеловал, так это моего папашу! Крепко поцеловал — слизал напрочь половину его сальной рожи. Поэтому теперь, когда мне говорят, что я поцелована огнём, я показываю людям на своё лицо — видите его? — она подняла личико повыше и крутанулась на пятках, давая всем хорошенько рассмотреть себя. — Видите это лицо? Я поцелована Богиней, а не огнём!.. Я бы разделась, чтобы похвастаться, что Богиня меня не просто поцеловала — но вас так много, а я одна — как же вы решите, кто на мне после этого женится?.. Дейна улыбнулась. Это были не лучшие шутки в её жизни, однако они казались лучше всего, что она слышала до этого. Молодая и крепкая Кано была лучше, чем старина Нэд — ум его уже был не так остёр, а сам он одряхлел и служил при дворе шутом ещё со времён коронации бабушки Дейны. Принцесса помнила, что когда-то он был смешным. Когда-то давно, когда она была маленькой — она громко заливисто смеялась, а Нэд так радовался, что ему удаётся рассмешить принцессу! Но сейчас Дейна выросла. Она уже почти не помнила, почему так часто плакала в детстве и так редко смеялась. Знала, что это было из-за несчастий и моровых поветрий, уносивших одну за одной всех её старших сестёр, одного за другим всех её старших братьев… И осталось две самых младших в семье. Последние наследницы рода – близнецы Дейна и Эвелин. Дейна выросла. И не желала более смеяться над стариком. — А что, если я возьму тебя в жены, Кано? — спросила принцесса и её голос, чистый и глубокий, волной прокатился по тронному залу. Девчонка осеклась, не ожидая, что принцесса вновь заговорит с ней, и явно не ожидая такого вопроса – но быстро взяла себя в руки: — А если вы возьмёте меня в жены, Ваше Высочество, — Кано гордо вскинула голову, — то вам придётся до последнего вздоха терпеть мои шутки про папашу — над такой гадостью грех не смеяться! И принцесса Дейна громко расхохоталась.