***
«Загадочным добровольцем» оказалась не кто иной, как сержант Вильямар, ожидающая у входа в зал суда. Едва я, Зевран и все еще не верящий в свое чудесное спасение Джон Бэк покинули здание, эльфийка остановила меня, с непривычной неуверенностью сообщила о своем желании присоединиться к моей группе и произнесла: – Возможно, вы не захотите иметь со мной дела, монна, но я лишь исполняла свой долг, защищая леди Бриалу... – Я знаю, – отмахнулась я отнюдь не по-уставному, – и не нужно передо мной извиняться за то, что вы хорошо работаете и преданны своему лидеру. Идемте, такие разговоры не ведутся на людях. Вильямар пристроилась рядом с Джоном, и они тут же обменялись тяжелым настороженным взглядом. – Это – мой адъютант, сержант, – пояснила я, решив не откладывать выяснения отношений в долгий ящик. – С него сняты все обвинения, а в случае возникновения новых, разбираться с ними буду я. Надеюсь, у нас не возникнет проблем по данному вопросу? – Нет, – выдавила эльфийка, с явным усилием принимая относительно доброжелательный вид. – Я все понимаю... И, пожалуйста, не называйте меня «сержант», монна Риннала. Если вы согласны с моим вступлением в ваш отряд, то теперь я – ваш подчиненный, без званий и регалий. – Тогда и вы оставьте «монну» для кого-нибудь другого, – резко бросила я. – «Ринналы» мне вполне достаточно. На лице эльфийки отразилось явное замешательство. – Вы – командир, и обращение к вам должно быть соответственным, – упрямо возразила она. – Героиню Ферелдена, помнится, мы называли просто «Калли», и это отнюдь не умаляло ее авторитета, – дипломатично включился в разговор Зевран. – Я полагаю, не совсем правильным будет начинать сотрудничество с препирательств, верно, сержант? Бледное лицо Вильямар так и полыхнуло, залившись алым румянцем – то ли гнева, то ли возмущения, я так и не смогла определить. – Вы правы, мессир, – проскрежетала она, так глядя на эльфа, словно прикидывая, удастся ли ей с одного удара отсечь ему голову. – Оставим решение за командиром. – Просто Зевран, – поправил ее Ворон. Джон, выражение лица которого из благодарного превращалось в отчаянное, осторожно отодвинулся от Вильямар поближе ко мне. – Мы уходим из Халамширала? – тихонько спросил вор. – Да. Тебе нужно попрощаться с семьей? – Нет у меня семьи, Ринна, – мрачно пояснил Джон. – С детства один, как перст. Иначе и воровать бы не научился... Ежели что, я и готовить умею! И стрелять. – Из лука? – я даже не сразу поверила своему счастью. – Ну, да. Арбалет дорого стоит, да и возьбы с ним больно до хрена, – деловито пояснил парнишка, которого меньше всего заботили вопросы субординации. – А лук, если руки не из жопы растут, можно и самому сделать. Я, рассмеявшись, обхватила парня за плечи одной рукой. – Тогда идемте, сэр Джон, нас ждут великие дела! В ответ бывший (хотелось бы верить!) вор расплылся в широкой радостной ухмылке. А я про себя мысленно попросила Создателя о том, чтобы Джон как можно дольше не задавал вопросов о судьбе Али.***
Из прежних комнат мою особу в мгновение ока перевели, несмотря на все возражения. Морриган решила, что мне будет безопаснее провести свою последнюю ночь в Халамширале на диване у нее в гостиной. Да еще в компании с Джоном и Зевраном. Вернее, до вечера караулить меня и моего «адъютанта» вызвался Тео, поскольку Зев, не спавший уже трое суток, отправился-таки отдохнуть. Но к ночи эльф планировал вернуться на свой боевой пост. Я разрывалась между желанием поржать над происходящим и окончательно взбеситься, но так и не придя к какому-то решению, плюнула на условности и улеглась спать. Разбудила меня Морриган, вернувшаяся с аудиенции у Бриалы. Как и ожидалось, Великий сенешаль была в ярости оттого, что кто-то посмел совершить покушение на ее гостя под ее крышей, и полностью согласилась с нашим немедленным отъездом. Об этом мне сообщила ведьма, выставив за дверь запротестовавшего было Теодоро. На Джона, который мирно сопел на полу, завернувшись в одеяло, мы обе даже не обратили внимания. – Ты уверена, что не хочешь отправиться в Редклифф верхом, в обход Морозных гор? – уточнила ведьма, когда я ознакомила ее со своими планами. Я потерла лицо ладонями, чувствуя сильнейшую усталость, причем скорее моральную, чем физическую, и нехотя ответила: – Не уверена. Я сейчас уже ни в чем не уверена, Морри. Чувствую себя одноглазым, который ведет за собой отряд слепцов по темному лесу... Морриган чуть приподняла брови, услышав метафору, но затем понимающе улыбнулась. – Можешь мне не верить, но я чувствую, что все получится, – сказала она, и взгляд ее обычно пронзительных, как у матери, желтых глаз смягчился. – Даже сейчас тебя словно ведет сама Судьба. – Может быть, – я пожала плечами. – Но если рассуждать, как ты, то и мое решение идти через горы – верное. Просто нужно заглянуть в Убежище. Проверить кое-какие предположения. – В любом случае, я желаю тебе удачи. – И на том спасибо. Я в порыве благодарности взяла ведьму за руку, и Морриган, к моему некоторому удивлению, ладони не отняла. Напротив, накрыла своей рукой мою, легко потрепала, словно хотела этим жестом придать мне уверенности и силы. На алых губах магессы все еще играла еле заметная добродушная усмешка, несвойственная Морриган – той Морриган, что я помнила. И мне на самом деле стало чуточку легче... Дверь приоткрылась, в щель заглянули – одним хитрым янтарным глазом. – Можно? – спросила дверь голосом Кирана. Морриган посмотрела на меня, я кивнула, обрадовавшись возможности хоть немного отвлечься от своих невеселых раздумий. Ведьма нарочито строго объявила: – Сейчас можешь войти! Но вообще это невежливо – отвлекать маму, когда она говорит о делах! Сын Морриган и Йована, уже целиком появившийся перед нами, отповедью не был смущен. Напротив, улыбался широко, будто знал, что мать не сердится и отчитывает его лишь для вида. – Я хотел увидеть Ринналу, пока она не уехала. Я и Морриган одновременно вопрошающе уставились друг на друга. – Я ему ничего не говорила, – быстро произнесла ведьма. – А я – тем более! Киран, устраиваясь между нами на диване, смешно наморщил нос. – Никто мне не говорил, я просто знаю, – заявил он, словно это все объясняло. – Ей нужно ехать на восток. Поскорее. Завтра. Когда взойдет солнце. Гладкий лоб Морриган прорезала тревожная морщинка. Но ведьма мгновенно приняла невозмутимый вид, отогнав прочь этот легкий намек на обеспокоенность. – Почему Ринне нужно ехать на восток? – спросила она у сына так мягко, словно говорила со спящим. В этот момент я заметила, что Киран и выглядит соответственно – правда, скорее готовым уснуть, нежели спящим. Его движения сделались неторопливыми, так же как и речь, веки опустились, прикрыв блестящие глаза. – Ее ждет старый друг, – задумчиво отозвался мальчик, – и новый враг. Очаг без огня и сердце в огне. Замок, где прошлое уживается с будущим. И слезы. Море слез... Киран с усилием поднял ресницы, и я ощутила, как лед проник в мое сердце. Зрачки его были расширены, из-за чего глаза казались черными, но сам мальчик выглядел расслабленным и безмятежным. Морриган, в отличие от меня, не встревоженная, крепче прижала к себе обмякшего сына, не давая ему соскользнуть с дивана. – Как Риннале избежать слез, Киран? – тихо спросила ведьма. – Никак. Они будут все равно. Но... пустые, – пробормотал мальчик. Каждое последующее слово он произносил все медленнее, и это пугало еще сильнее, чем его демонически черный взор. – Пустые? – переспросила Морриган, взглядом призывая меня молчать. – Пустые. Пусть не плачет мать – с дочерью все хорошо. Все... хорошо... Сердце в моей груди колотилось с такой силой, словно оно было сделано не из плоти, а из стали. Четкие, равномерные и стремительные удары впечатывались изнутри в грудную клетку, отдаваясь грохотом в ушах. Я чуть наклонилась вперед, глядя в глаза сына Морриган – и меня словно затянуло в их бездонный омут. Богатое убранство апартаментов Зимнего дворца исчезло, и я увидела Недремлющее море, расстилающееся так далеко внизу подо мной, словно я была птицей, летящей на север. За край горизонта, обозначенного рваными скалами берегов у Киркволла, опускалось солнце, и навстречу его кроваво-красному диску из самого центра города в кольце высоких стен рванулся мощный столб пламени. «Море слез...» Птица, которой была я, сделала резкий поворот, и теперь моему взору открылись иные небеса – туманные, в мертвенно-холодных зеленых бликах Бреши. Земля надвигалась стремительно, словно я падала, но у самой поверхности я на миг застыла, чтобы вновь набрать высоту. А перед этим мой взгляд выхватил шатающуюся фигурку, которая вышла из туманного облака, сжимая правой рукой левую с такой же зеленой, как Брешь, сияющей меткой. «Инквизитор, – радость захлестнула меня, наполнила до краев. – Значит, надежда есть!» Но следующее видение снова заставило содрогнуться. Я увидела Рейвен, стоящую на вершине горы. Моя дочь, закрыв глаза и подняв к небу ладони, словно авварская шаманка, подставляла лицо ветру, треплющему ее черные волосы. Я устремилась к ней, желая обнять, прикрыть собой, защитить... Но за миг до того, как я была готова коснуться дочери, она взглянула на меня и закричала – странным пронзительным голосом, похожим на крик ястреба. Потом все завертелось в головокружительном водовороте, в центре которого оставалось лицо Рейвен. А спустя секунду я поняла, что смотрю не в светло-карие глаза дочери, а в янтарные глаза Кирана... – Ринна, ты как? – негромко спросила Морриган, касаясь моего плеча левой рукой. Правой она продолжала прижимать к себе сына. Я молча кивнула в знак того, что со мной все в порядке. Киран расслабленно откинулся на плечо ведьмы и закрыл глаза. Воцарилось мертвое напряженное молчание, которое нарушил сам мальчик спустя пару минут. Он вздохнул, касаясь лба рукой, потом встрепенулся и обернулся к матери с встревоженным вопросом: – Это снова было, да? – Да, – подтвердила Морриган, целуя его в лоб. – Все хорошо, милый, успокойся. – Духи говорили моим языком? – Киран уже смотрел на меня. – Они велели прийти к вам и передать... что-то... я не помню, что! – Это неважно, – я улыбнулась ребенку так беспечно, как только могла. А это было непросто, поскольку в моей груди по-прежнему стыл ледяной комок. – Ты все сделал правильно. – Правильно? – Киран немного приободрился. – Да. Мальчик ответил мне неуверенной, но радостной улыбкой и, чуть понизив голос, признался: – Я не помню, что делаю, когда... такое происходит. Мама говорит, это потому, что мой отец – Серый Страж. А у вашей дочки так бывает? Она тоже общается с духами? Я бросила быстрый взгляд на лицо Морриган и успела заметить в ее взгляде печаль. – Нет, Киран. Но Рейвен еще слишком мала. Может быть, такое умение просыпается вместе с магическим даром? Это предположение, видимо, показалось Кирану убедительным, поскольку мальчик, задумавшись на миг, кивнул и тихонько вздохнул с облегчением. – Ты придешь поиграть со мной в шахматы, как обычно? – спросил он у Морриган с надеждой. И просиял, когда мать кивнула, нежно улыбнувшись. – Тогда я пойду? – Беги, родной... – ведьма легко пригладила растрепавшуюся челку сына. – Если ты больше ничего не хочешь сказать Риннале. Киран и впрямь застыл на месте, вдруг залившись жарким румянцем. – Что? – спросила я, видя, что мальчик переминается с ноги на ногу. – Спрашивай, не стесняйся. – Можно... – Киран поднял было руку, но тут же торопливо опустил ее и смутился еще сильнее. – Ваши уши... – Потрогать? – сообразила я. Сын Морриган опустил голову ниже. Поняв, что он уже почти готов сорваться с места и убежать, охваченный неловкостью, я сгребла мальчика в охапку и усадила к себе на колени. – Конечно, можно! – заверила я Кирана. – Рейвен тоже все время теребит меня за уши и говорит, что они смешные. Киран рассмеялся довольным и искренним детским смехом – совершенно не вязавшимся у меня с пониманием того, что в этом худеньком мальчишке живет душа грозного Архидемона. Потом осторожно провел пальцем по заостренному хрящу моего уха. – Я не видел эльфов, пока мы не приехали сюда, – признался он. – А как только увидел, сразу захотел узнать – какие у них уши... на ощупь... Но стеснялся спросить. Я на секунду представила, как Киран подкатывает с подобной просьбой к Бриале или Вильямар, и от души расхохоталась. – Видимо, я вовремя приехала, – сказала я. Морриган покачала головой и прикрыла рукой лицо.***
Сказать, что я волновалась, покидая Халамширал, значит, не сказать ничего. Сотни мыслей, в которых неуверенность сплеталась с откровенным ужасом, метались в моей голове. В итоге меня за какие-то пять минут могло швырнуть от безмерного воодушевления (что случалось крайне редко) к апатии и обреченности. Еще раздражало ощутимое напряжение в отряде, источником которого служила молчаливая Вильямар. Эльфийка не шла на контакт ни с кем, кроме меня. Попытки Теодоро, а затем и Зеврана, усмотревшего в поведении бывшего халамширалского сержанта вызов, смягчить суровость манер нашей новой соратницы, ни к чему не привели. Вильямар оставалась неприступна, как скалы близ Киркволла, и даже нелюдимый застенчивый Сурана на ее фоне выглядел воплощением общительности. На поведение эльфийки, пожалуй, было наплевать одному лишь Джону, и по странному стечению обстоятельств именно он вызывал у Вильямар самые сильные, причем исключительно негативные эмоции. Экс-сержант то и дело хмурилась, бросая в сторону вора предупреждающие взгляды, которые тот неизменно игнорировал. Джон Бэк наслаждался жизнью, еще вчера казавшейся недосягаемой – жизнью на свободе при наличии обеих рук. И его лучезарного оптимизма не могли поколебать взоры какой-то «чокнутой остроухой бабы» («Ну, ты же понимаешь, Ринна, это я не про тебя!»). Пример Джона, к счастью, заставил и меня по-другому, более здраво взглянуть на развитие событий. В конце концов, ничего не кончено! И даже толком не началось, если на то пошло. Корифей – это всего лишь древний магистр, такой же, как Архитектор. А Солас – просто маг, эванурис, вроде Флемет. Так что мы еще повоюем! Хоть с первым, хоть со вторым... Понемногу я успокоилась, утвердившись во мнении, что сидеть на месте – вообще не вариант при нынешнем раскладе. В Редклиффе я могла хотя бы узнать о судьбе магов, не успевших добраться до Вал Руайо, написать письмо домой и узнать, нет ли вестей от Каллиан. И, быть может, поймать за ускользающий хвост новоиспеченную Инквизицию. «Делай, что должен, – и будь, что будет!» – я подумала, что эту фразу мне стоило бы выбрать в качестве девиза и разместить на фамильном гербе, будь я аристократкой. «Почему бы и нет? – философски заметил мой внутренний голос. – Война преподносит разные сюрпризы. Бриала сейчас – фактический правитель Орлея. Каллиан – эрлесса Амарантайна. Почему бы и тебе не заслужить титул?» «Ага, – я усмехнулась. – Может, еще и замок и состояние в придачу?!» «Именно». «Да иди ты...» Мысленная пикировка немного приободрила, заставив утихнуть самые говорливые страхи. – Что с тобой? – спросил шагающий рядом Зевран, заметив, что я еле сдерживаю ухмылку. – Все в порядке, – заверила я Ворона. – Как ты думаешь, насколько далеко отсюда до Убежища? – До Убежища? Думаю, дня за три доберемся... А что ты там забыла? – Шашлык из дракона, – с очень серьезным видом пояснила я. Наш отряд следовал через лес, сопровождаемый двумя бессловесными эльфами – посланцами Бриалы. Саму эльфийку я до отбытия из Халамширала так и не увидела, но тому, полагаю, были причины. А вот Морриган вышла нас проводить – и горячо обняла меня на прощанье, как и при встрече, тем самым снова удивив и обрадовав. Мы никого не встретили, пока пробирались узкой, еле заметной тропой в чаще. И все же я каким-то внутренним чутьем ощущала присутствие сородичей. В один момент даже показалось, что сквозь листву сверкнули два раскосых темных глаза, пронзивших меня пристальным недобрым взором. Но на смену тревоге сразу же пришла непонятно откуда взявшаяся уверенность в том, что нам не причинят вреда. С провожатыми мы даже не попрощались. Едва впереди забрезжил сквозь переплетение ветвей просвет, означающий выход на тракт, оба эльфа молча развернулись и растворились в буйной зелени, не дав нам возможности выразить благодарность. И Джон, уроженец Халамширала, который, по его словам, знал окрестности, как свои пять пальцев, занял место во главе отряда. А я услышала, – или это мне показалось? – как ветер донес еле слышное: «Dareth shiral»**... _____________________________ Примечания: *mi corazon – сердце мое (антив.) **Dareth shiral – доброго пути (элвен)