Вопреки себе

             В маленькой комнатке на втором этаже старинной английской таверны было тихо. Алексей сладко дремал в кресле у окна, уронив голову на грудь, а Александр мерил комнату нервными шагами, заложив руки за спину и сверля дощатый пол отсутствующим взглядом.       На небольшом столе стояли тарелки с ужином, но жаркое из ягнёнка с зелёным горошком в тарелке Александра давно застыло, ибо он к нему почти не притронулся, в отличие от Алексея, который поужинал с удовольствием. Кузен Александра относился к тем людям, на аппетит которых не могли повлиять никакие неприятности, кроме катастрофы мирового масштаба. Александр же и думать забыл о еде — он волновался и переживал, чтобы всё прошло удачно.       Граф знал, что трое его самых верных и опытных людей, посланных на яхту лорда-канцлера, должны вернуться с похищенной княжной не раньше полуночи, поскольку им ещё предстояло преодолеть около десяти миль до таверны от Лондона. Сейчас было около восьми часов вечера, и летние сумерки понемногу начинали спускаться на землю.       За окном открывался очаровательный сельский пейзаж: изумрудно-зелёная равнина, перемежающаяся небольшими холмами, мирно щиплющие травку коровы и козы, золотистый стог сена, прислонившись к которому мирно дремал пастух… Хоть картину пиши под названием «Сельский вечер в Англии».       Несмотря на то, что времени впереди ещё было предостаточно, Александр нервничал, причём с каждым часом его нервозность усиливалась. Можно было заказать у хозяина таверны бутылку виски и успокоить сумасшедший бег сердца, распив её на двоих с кузеном, но Александр хотел сохранить голову ясной к возвращению своих посланцев. Возможно, ему придётся этой ночью беседовать с Адель, как-то доходчиво и внятно объяснить ей мотивы похищения. А это означало, что разговор будет тяжёлым и долгим, и чем он закончится — одному Господу Богу известно.       Именно неотвратимая близость этого разговора и страшила Александра сильнее всего. Он нисколько не боялся, что не найдёт подходящих слов, с этим проблем как раз не было — его боль и долго лелеемая ненависть скажут всё за него. Нет… он боялся её реакции. Как она отреагирует? Упадёт в обморок? Разрыдается? Не поверит? И, если поведать Адель грязную историю предательства её отцом своего лучшего друга Александр ещё сможет, то какие ему подобрать слова, чтобы сказать, что он собирается сделать с нею? Как это всё назвать?       «Мне очень жаль, сударыня, но мне придётся вас обесчестить?» — так, что ли?! О, что за идиотские мысли лезут ему в голову?       — Да не маячь ты, Христа ради, — пробурчал вдруг Алексей, прикрывая зевок ладонью. — Что ты носишься туда-сюда, словно заведённый?       — Не могу я сидеть спокойно, — отмахнулся от него Александр. — Какое-то дурное предчувствие…       — Да ну? — саркастически хмыкнул Алексей, потягиваясь. — Поздновато, барин, волноваться изволили! Раньше нужно было думать, а теперь всё — колесо запущено.       — Да замолчи ты, Алёшка, и так тошно, — не удосужившись даже рассердиться, ответил граф. — Рассказал бы что-нибудь лучше, чтобы отвлечься.       — Это ты мне лучше объясни одну занятную вещь, — вдруг оживился кузен. — Я сам хотел спросить, да позабыл в суматохе с твоей актрисой. Матушка твоя сообщила мне интересную новость: оказывается, Ольга влюбилась в молодого князя Вяземского. Ты поэтому так спешно отослал сестру с матушкой в Париж? Чтобы уберечь от порочной связи?       Судя по тому, как округлились сапфировые глаза Александра, кузен понял, что эта новость стала сюрпризом и для него. Причём, ошеломляющим!       — Только не говори, что ты не знал об этом! — изумился Алексей. — Неужто Мария Александровна тебя не посвятила?       — В последнее время у меня с матушкой были небольшие разногласия, мы почти не виделись до их отъезда, — автоматически ответил Алекс, пытаясь переварить полученную информацию.       — Ну, тут ты явно скромничаешь, — съехидничал кузен. — Разногласия у вас с графиней вышли серьёзные, да настолько, что она решилась просить меня стать твоим ангелом-хранителем.       Сарказм Алексея пропал даром, ибо Алекс до сих пор не мог смириться с тем, что узнал об Ольге и Мишеле. Нет, милосердный Господь точно решил наказать его за греховные мысли и преступные планы в отношении Адель! Алекс всегда знал, что Ольга была легкомысленной кокеткой и любительницей флирта с красивыми и бравыми кавалерами, но заинтересоваться Михаилом! Это уже ни в какие ворота!       — Только этого мне не хватало! — в сердцах хлопнул по столу Александр, отчего тарелки с остатками ужина на столе разом подпрыгнули. — Господи, ну почему именно Вяземский?! Из всех молодых людей в огромном Лондоне она выбрала именно сына нашего заклятого врага?!       Ненавистное имя сорвалось с его губ, словно грязное ругательство. Отчаяние и безысходность заставили кулаки графа беспомощно сжаться, а зубы заскрежетать.       — Думаю, что графиня разделяет твоё негодование по этому поводу, — заметил Алексей. — Интересно только, почему она мне поведала об увлечении Ольги, а тебе — нет? Неужели вы настолько сильно повздорили?       — Матушка не одобрила мой план похищения, — нехотя пояснил граф, не желая вдаваться в подробности. — Но это не оправдывает её поступок. Она же прекрасно знает, как я волнуюсь за Ольгу, я никогда не позволю Михаилу на пушечный выстрел подойти к моей сестре!       — Вот видишь, стоило речи зайти о твоей сестре, как ты тут же встаёшь на дыбы, как арабский скакун, а теперь представь, что будет с Михаилом, когда он узнает, что ты и Адель… — начал было рассуждать Алексей, но внезапно рука графа резко опустилась на его плечо.       — Да ты хоть понимаешь, насколько эта новость может всё изменить?! — гневно воскликнул граф, склоняясь к сидящему в кресле Алексею. — Господи, должно быть, сегодня точно неподходящий день для похищения!       — Для подобных вещей не может быть благоприятных моментов! — сразу же вставил своё слово Алексей, которому, видимо ещё не окончательно надоело напоминать кузену о том, что его затея — сущий бред.       — Когда отец и сын Вяземские узнают, что случилось с Адель, они могут навредить Ольге, чтобы отомстить мне! — взволнованно сказал Александр, снова заметавшись взад-вперёд по комнате. — Я должен немедленно написать матушке и велеть ей ни за что не возвращаться в Лондон, а заодно запретить Ольге переписываться с Мишелем…       Граф уже рассуждал сам с собой, нервно потирая подбородок и блуждая возбуждённым взглядом по скудной обстановке комнаты, отыскивая письменные принадлежности. Но, увы, бюро здесь не оказалось, и ему пришлось вызвать прислугу и приказать принести бумагу, перо и чернильницу. Как только требуемое доставили, Александр присел к столу и принялся быстро и размашисто писать, скрипя гусиным пером по листку плотной бумаги. Алексей какое-то время наблюдал, как из-под руки кузена выплывают аккуратные строчки с красивыми вензелями и завитками, а потом всё же решил вмешаться.       — И куда же ты их отправишь? Опять в Америку? — осторожно спросил он.       — Именно, — не отрываясь от написания письма, бросил Александр. — Только Америка настолько далека и огромна, что отыскать там мою семью для Вяземских окажется непосильной задачей.       — Если только Ольга не успела разболтать своему поклоннику о вашем доме в Америке, — заметил Алексей.       — Если она это сделала, я её придушу собственными руками! — прошипел граф. — С самого детства мне приходится бороться с её природной болтливостью.       — А если у них и впрямь любовь? — Алексей вдруг стал серьёзным. — Неужели ты положишь счастье сестры на алтарь своей кровожадной мести?       Александр вскинул на кузена свои синие глаза в которых мелькнули гнев и растерянность одновременно. Алексей в последнее время часто говорил с ним голосом его собственной совести… О такой постановке вопроса он как-то не подумал. Разумеется, он желал Оленьке только счастья, а она всегда мечтала выйти замуж по любви, как в своё время вышла Анна, их сестра. Но… Вяземский! Будь это кто угодно другой, Алекс не сомневался бы ни мгновения, если бы удостоверился в том, что избранник сестры искренне любит её, но Мишель…       Нет, в его благородстве граф как раз не сомневался, а вот о чувствах к Ольге попросту не знал. Младший Вяземский был достаточно серьёзным человеком, который точно не станет морочить голову неопытной девушке, но Ольга вполне способна придумать чувства там, где ими и не пахло! Господи, ну сделай так, чтобы любовь его взбалмошной младшей сестры оказалась безответной, как бы жестоко это ни звучало! Если окажется, что у Михаила и Ольги настоящее, глубокое чувство, то все планы Алекса могут полететь к чёрту.       Если уже не полетели… Нетрудно догадаться, что почувствует Мишель, когда его обесчещенная сестра вернётся домой, а когда он узнает, что виной всему Александр Бутурлин, сделавший с ней такое из мести… Граф понимал, что Михаил сразу же разорвёт все отношения с Ольгой и, если она влюблена серьёзно, Александр своими руками разрушит счастье родной сестры. Той самой Оленьки, о которой обещал заботиться умирающему отцу! И как теперь быть?! Каким образом ему выбирать между счастьем сестры и собственной жаждой мести?       — Похоже, мой вопрос окончательно выбил тебя из колеи, — довольно хмыкнул Алексей. — На твоём месте, братец, я крепко задумался бы, простит ли тебе Ольга разрушение её надежд на брак с любимым человеком.       — Да не каркай ты… — пробормотал Алекс, угрюмо уставившись в только что написанное письмо, которое нужно было отправить как можно скорее.       Передав запечатанное письмо через слугу, который должен был отправить его с первой же почтовой каретой, Александр снова напряжённо всмотрелся в уже потемневшее небо, наблюдая, как звёзды, одна за другой, зажигали свои поблёскивающие огни. Неясная тревога, вызванная новостью об Ольге и Мишеле, а также гнетущим предчувствием беды, сковала горло, мешая спокойно дышать и говорить. Слава Богу, Алексей решил на время оставить в покое встревоженного кузена, и теперь тихо курил сигару у открытого окна. С улицы доносилось лишь мерное пение сверчков, да уханье сов, которые вылетели на ночную охоту.       Александр тоже чувствовал себя охотником, который выслеживает нежную, неопытную молодую лань, которой предстояло пасть к его ногам. Не раз и не два принимая участие в охоте на лань, Александр всякий раз избегал смотреть в прозрачные, полные слёз глаза обречённого животного, он не мог вынести этого взгляда. Как же ему вынести полный ужаса взгляд юной девушки, которую через пару часов привезут и отдадут в его полное распоряжение? Он должен это выдержать, чего бы это ни стоило. Должен… должен…должен.       Повторяя это слово, словно заклинание, Александр Бутурлин продолжал молча мерять маленькую комнату под красноречивое молчание Алексея, следящего за ним внимательным, сочувственным взглядом.       Когда небольшие настенные часы пробили одиннадцать раз, на лестнице внезапно раздались торопливые, спотыкающиеся шаги: идущий явно спешил, перепрыгивая через две ступени. Александр поднялся, непроизвольно сжимая кулаки, а Алексей тут же проснулся, сонно промаргиваясь.       Дверь резко распахнулась, едва не потушив свечи ворвавшимся сквозняком, и в комнату ввалился один из посланцев Александра, бывший крепостной Фёдор, мужчина лет пятидесяти, гладко выбритый, на манер английских лакеев, за исключением густых, рыжих бакенбард. Слуга запыхался от быстрого бега и, торопливо стянув шляпу, тяжело повалился на колени перед господами.       — Батюшка, Александр Павлович, барин… прости ты меня, дурня, Христа ради!       Молодые люди одновременно застыли, ошарашенно взирая на всклокоченного, испачканного чем-то чёрным, слугу. Он выглядел так испуганно, словно план похищения провалился по всем пунктам. Что-то точно произошло, что-то непредвиденное… Алексей в душе отчаянно молился Богу, чтобы так и было, а Александр, которому в голову на краткий миг закралась такая же мысль, очнулся, наконец, от удивления и бросился к слуге, хватая его за лацканы ливреи.       — О чём это ты, Фёдор? — встревоженно воскликнул он. — Что стряслось? Где княжна?       — В карете они, барин, обе… — пролепетал Фёдор, по-щенячьи преданно заглядывая в глаза своего господина.       — Обе?! — в один голос вскрикнули Александр и Алексей.       — Так… с барышней девка была, крепостная… — виновато пробормотал слуга. — А как всё загорелось-то, их обеих реями и пришибло. Прости, батюшка, не успел я вовремя подоспеть, чтобы в лодку барышню спихнуть.       — Что загорелось?! — Александр побледнел, словно простыня, теряя голову от страха и ещё крепче хватая Фёдора за грудки. — Можешь ты внятно объяснить?!       И Фёдор, заикаясь, давясь словами, сбивчиво начал свой рассказ о трагедии, случившейся на яхте лорда-канцлера. Молодые люди слушали и каждое слово всё больше повергало их в шок.       — Что с барышней, она жива? — встряхнул Фёдора испуганный граф. Одна мысль о том, что Адель могла сгореть заживо на пылающей яхте напрочь лишала его способности мыслить хладнокровно.       — Жива, батюшка, да только… плоха совсем, — жалостливым голосом признался слуга. — А девка… того… отошла, пока мы сюда добирались. Прости, батюшка, недоглядел я, но там и помочь-то было нечем… Балка прямо на девку и свалилась.       — Замечательно! — сурово подал голос Алексей. — Кроме обвинения в похищении нам на голову свалился ещё и труп! Вас кто-нибудь заметил? — обратился он к Фёдору.       — Да какое там, барин, — отчаянно замотал головой слуга, — там такое творилось, ну точно Страшный суд! Все носятся, кричат, друг друга отпихивают… Народу столько перебило… Где там было заметить-то!        Молодой граф Бутурлин всё стоял в ступоре и глядел на униженно склонившегося перед ним Фёдора, отказываясь верить в то, что весь план, так тщательно продуманный им до последних мелочей, вдруг рухнул. Внезапно придя в себя, Александр бросился вниз по лестнице, также перепрыгивая через несколько ступеней сразу, как несколькими минутами ранее его слуга. Граф опрометью выскочил на задний двор, где стояла неприметная почтовая карета, дверцу которой он резко распахнул.       Прямо на полу, предусмотрительно устланном мягким покрывалом, лежали две девушки. В первый миг они обе показались графу покойницами, настолько бледны были их лица. Измазанные сажей, в порванных платьях, с растрёпанными волосами, они выглядели так, словно прошли адское пламя, что почти соответствовало действительности. Едва взглянув на вторую девушку, лицо которой было почти скрыто спутанными тёмными волосами, Александр бросился к Адель, поднимая её на руки и поспешно прикладывая ухо к её груди. Услышав слабое сердцебиение, он мысленно восславил Господа, лихорадочно шепча:       — Слава Богу, жива!       Подхватив девушку на руки, Александр в один миг взлетел обратно по лестнице и едва не лоб в лоб столкнулся с Алексеем, который спешил ему навстречу.       — Она жива? — встревоженно спросил Алексей, но граф проигнорировал вопрос, укладывая княжну на постель и испуганно вглядываясь в её мертвенно-бледное лицо.       Адель выглядела немногим лучше своей погибшей горничной: на лбу, ближе к виску, виднелась большая рана, успевшая покрыться коркой из запёкшейся крови и прилипших волос, именно она и была, без сомнения, причиной потери сознания; одна рука была всё ещё затянута в тугую перчатку, а другая покрыта глубокими ссадинами и царапинами, под сломанными ногтями чернели кусочки дерева и грязи. Спутанные светлые волосы, испачканные кровью, наполовину скрывали её лицо, и Александр торопливо, но бережно отодвинул их дрожащими руками, что не укрылось от цепкого взгляда Алексея. Прощупав пульс у раненой девушки, Александр, наконец, ответил кузену.       — Кажется, сердце бьётся. Но нам срочно нужен лекарь!       Граф порывисто бросился к дверям, намереваясь послать за лекарем, но рука кузена крепко схватила его за локоть.       — Опомнись, Сашка, лекарь может выдать нас властям! — заметил Алексей. — А нам не нужны лишние проблемы. Позовём лучше какую-нибудь деревенскую знахарку, которая не станет много болтать.       — Знахарку?! Ты предлагаешь мне дать ей умереть? — сразу ощетинился Александр, готовый сражаться за жизнь Адель любыми средствами. — Я не прощу себе, если она умрёт у меня на руках, Алёшка! И гори оно всё синим пламенем, если моя месть должна быть оплачена её жизнью! Неужели ты не понимаешь?!       — Понимаю, — внезапно понизив голос, кивнул Алексей, глядя на брата сочувственным взглядом. — Делай, как знаешь, я не вмешиваюсь. Даст Бог, она выживет.       Не сказав в ответ ни слова, граф поспешно спустился вниз, к хозяину таверны и попросил как можно скорее прислать доктора, который умеет держать язык за зубами. Хозяин пообещал помочь.       Ожидание лекаря показалось Александру вечностью. Он сидел на краю постели и держал в своей руке маленькую, горячую ладошку Адель. Её влажный лоб пылал, как костёр, а щёки вдруг заалели, покрывшись лихорадочным румянцем. Она была в глубоком беспамятстве и выглядела не очень обнадёживающее. Молодой граф пытался молиться про себя, но даже «Отче Наш» путалась в его голове, перескакивая через строчку, застревая в голове бессмысленным набором заученных с детства слов.       Сейчас им руководил животный страх. Страх потери. Такой же, как тогда, когда умирал отец. Если Адель умрёт, он не простит себе этого никогда, хоть виной всему несчастный случай. Возможно, не вмешайся люди Александра, княжна Вяземская была бы сейчас мертва, как и её несчастная горничная. Но это служило слабым оправданием тому, что он собирался сделать с ней. Если бы всё пошло так, как он запланировал, Адель сейчас рыдала бы, находясь в его руках. Но, видимо, Бог отвёл…       — Только выживи, душа моя, прошу тебя… — почти беззвучно прошептал Александр, уже не удивляясь собственной реакции на угрозу жизни княжны. — Я клянусь отказаться от мести, только выживи!       А за его спиной расплывался в улыбке Алексей, радуясь, что любовь и страх потери отрезвили, наконец, Алекса и заставили отказаться от кровожадных планов мести.