Беги, парень, беги! Солнце будет указывать тебе путь. Беги, парень, беги! Им не терпится тебя остановить.
***
В ту ночь шёл сильный дождь. Его не предвещали ни чистое небо, ни луна на звездном полотне. Он нагрянул неожиданно, из ночной тени, омыл грязной водой пыльные улицы, насытил душный воздух свежей прохладой. Дождь на ладан дышал туманом, с жалким завыванием пел печальную песню родом откуда-то издалека. Он лил на затхлую траву под деревом; кровь на осколке стекла расплывалась розоватой дымкой и безвозвратно впитывалась в землю. Ветер подхватил клетчатый бант, потерянный кем-то, и благосклонно отнёс плыть по обильным ручьям вдоль дороги. Плотная стена из воды огораживала сгорбленную фигуру. Человек шагал против мокрого ветра с опущенной головой. Мицубоши был в растерянности: поступает ли он правильно? Увы, ему на своем шипящем языке просвистел лишь ветер, торопящийся по неизвестным делам через улицы, волнующий своим шагом кроны деревьев. В фонарном свету блестела потемневшая от капель воды листва, росли лужи. Тем временем где-то за городом та, на чьей стороне, казалось, были сам Бог и провидение, укладывала бессознательную малышку в ничейную кровать. Она бережным движением, как если бы обращалась с восьмым чудом света, убрала со лба похищенной выбившуюся прядь и печально отметила, что лоб Шио горел. Где-то под боком в такт ветру напевал загробную песню мертвец, с безликим равнодушием смотря в чёрное окно. Они внимали громкому шороху леса и шишкам, которые изредка стучали по раме. Мать, чей ребенок не вернулся домой, в полном одиночестве сидела на кухне за низким столиком. Её намыленные глаза смотрели в никуда. Дом погрузился в мёртвый сон, лишившись, казалось, главного — сердца. Сердце не вернулось домой. Где оно сейчас? Куда делось? Чем занимается? Живо ли оно? Мама не знала. Она сидит на кухне уже очень давно в ожидании её любимых детей. Но их всё не было. А отца и подавно. Один из детей, если быть уж совсем точным — старший, в тот момент был напуган до смерти, как и та, что должна была уследить за всеми её подопечными. Учительница разводила руками, её лицо посерело от страха. Асахи догадался, что боится она вовсе не за потерянного ребенка, а за себя. Дождь («Треклятый дождь», — сквозь стиснутые зубы ругался Асахи) мешал, будто специально. Он смеялся звоном капель, насмехался над беспомощностью защитника своей семьи. Кто его ждал? Никто! Луна скрылась за не имеющими конца и краю тучами, похищенная с небосклона. Погода была отвратная, но он всё равно бросился на поиски. Продрогший и мокрый до нитки, его кроссовки поглощали влагу и вскоре начали хлюпать, при шаге выжимая ледяную воду. Но Асахи всё равно искал. Решил повторить озвученный учительницей маршрут. От зоопарка по улицам, мимо библиотеки, через торговый район и заканчивая начальной школой. Но все двери со стеклянными окнами, в какие бы он ни утыкался носом, темнели непробудным сном. Библиотека закрыта после девяти часов. Торговый район с его многочисленными прилавками и в помине угрюмо взирал перевернутыми табличками на ночного гостя. Протяжней завыл ветер, а вместе с ним молча и Асахи. Женщина, чей ребенок тоже не вернулся домой, была в своей квартире. Она в полной темноте сидела под окном и слушала шум ливня, вдыхала его запах полной грудью и улыбалась. Её приемной дочери нет. И машины, кстати, тоже. Но злость и испуг, слепое ожидание, как у другой женщины, отсутствовали — их место заняло иное чувство. Любопытство? Азарт? Интерес? В дверь постучали. Всё же ей сегодня не отдохнуть. От любви нет отдыха!***
— Извините, вы не видели эту девочку? Незнакомец с нахмуренными бровями взял листовку и небрежно изучил лицо на фотографии. — Нет, мальчик, не видел, — и пихнул обратно. Ровно одиннадцатый за сегодня. Они все были на одно лицо. Одни и те же жесты, те же нахмуренные брови, стандартное равнодушие в глазах. Некоторые из вежливости улыбнулись и пожелали ему удачи с поисками. А его это бесило. Его раздражала беспомощность и внезапная потребность в чужой поддержке. Никогда в жизни он не нуждался в людях. Сколько Асахи себя помнил, он рассчитывал только на себя. Он был первенцем и уже в детстве узнал, что значит был защитником — рыцарем — своей семьи. Злой огнедышащий дракон по соседству пах парами спиртного, а верный меч — бейсбольная бита, которую подарили Асахи одноклассники в честь вступления в клуб, — отважно выстояла бесчисленное множество боев. Он мог доверять только себе и своей бите, но так некстати теперь должен был терпеть эти улыбающиеся маски. Не лица, точно не лица. Ночной дождь еще давал о себе знать местами влажным асфальтом и падающими с крыш каплями. У обочин дорог текли в канализационные отверстия ручьи, прохлада витала в воздухе. На небосклоне вновь воцарилось солнце. Ни малейшей тучки. Словно этого треклятого дождя и не было. Может, если бы не непогода, Асахи смог бы под лунным светом уловить детали, которые укрыли плотным слоем дождевая стена и туманность. Может, тогда не было слишком поздно. Но что теперь? Солнце вновь светило ему, но в этом нет никакого смысла. Дождь, треклятый дождь, Асахи был уверен, смыл все следы. На миг в голову закралась мысль, что это не простое совпадение. Кто-то специально пустил ему и всему городу пыль в глаза, чтобы скрыть своё страшное преступление. Дождь тоже был чьим-то рыцарем. И кто же виноват? «Перестань, Асахи. Не ищи виновного, как обычно привык делать. В этом нет необходимости. Он прямо перед тобой. Повесь табличку «виновен» на себя, кретин». Верно. Он был виновен. Нельзя было отпускать её в зоопарк. Нужно было послушаться маму и отказаться от этого, но как, черт возьми, откажешь Шио? Она сидит под замком месяцами, перечитывает какую-то книжку и не отрывает взгляд от потолка. Шио заслуживала немного развеяться! Но чем всё это обернулось? Он не торопится с подачей заявления о пропаже человека в полицию, потому что не был уверен, пропала ли Шио действительно. А мысли о том, что она ушла специально, он даже не допускал. Этот вариант имел нулевую вероятность. Шио ни за что не стала бы сбегать из дома. По крайней мере, Асахи надеялся на это. Он не приходил домой, а распечатал листовки почти сразу же, как открылась типография. Всю ночь он слонялся под дождем, а перед рассветом, когда ливень утих и ронял последние капли, сел на лавочку и задремал. Асахи мутно чувствовал в затылке и лобной доли боль, словно размякший пластилин. У него точно был жар, а горло изнутри будто покрылось колючками. Но он всё равно не отступит. Он не вернется домой, пока не найдет Шио. Да хоть тут на дорогу свалится и поспит себе спокойно, но всё равно не вернется. Ни за что себе не позволит. Небоскрёбы в центре города выглядывали из-за плоских крыш и устремляли наконечники в пронзительно голубое небо. Рядом бродили люди: кто в деловом костюме, кто с портфелем на спине. Утром все выглядят занятыми и спешащими. Асахи тоже спешил. Открывающиеся магазины, невысокие хозяйственные дома с лестницами и пандусами, ларьки пробуждались от ночи, передвижные кофейни приходили на насиженное место. Переворачивали за стеклом таблички. «Открыто». Асахи стоял в людном месте рядом с остановкой, но вскоре не выдержал толчков и отошел в более тихое. С раздражением ему подумалось, что он зря теряет время, а Шио сейчас может быть где угодно. Маленькая, беззащитная девочка, она точно не сможет за себя постоять. «Но ты ведь предупредил её, верно? Она сможет дать отпор в любом случае» «А если нет?» — Сможет, — вслух прошептал Асахи, удивившись собственному голосу, — она сможет. С прошедшими двумя часами он понял, что зря теряет время в самом деле. Никто не видел девочку по имени Шио Кобэ, ученицу начальной школы, одетую в школьную форму; все с наигранным сожалением качали головами и трепали его по плечу со словами поддержки. — Ничего, парень, — сказал какой-то старшеклассник, — найдется. «Не говори так, — гнев Асахи вскипал. — Не говори это с видом, будто шансы пятьдесят на пятьдесят!» Он понял, что стоять на одном месте нецелесообразно и с низко опущенной головой двинулся вдоль магазинчиков. Асахи прокрутил в голове последние часы: в зоопарке «эту девочку» не видели, в библиотеке она не могла осесть, а если бы она там была, то точно обратилась бы к библиотекарю. Остается это место. Вполне вероятно, она могла затеряться в толпе. «А еще вполне вероятно, — начал более рассудительный голос в его голове, — она не захотела возвращаться». Зачем ей возвращаться в дом с бессмертным огнедышащим драконом, который при любом удобном случае разорвет ей горло когтистой лапой? Многие дети сбегают из дома, особенно высок процент пропавших детей в неблагополучных семьях. Но у них она разве не благополучная? У Шио есть крутой старший брат и любящая мама, что еще ей нужно? «Например, завтрак, обед и ужин ежедневно. Развлекаться в парке аттракционов около вашего дома. Гулять с ровесниками. Ходить в чистой, новой одежде. Папа». Как бы Асахи ни старался, он парировал свои же доводы искусно, как фехтовальщик по-актерски отбивает шпагой удар за ударом. «Ну же, Шио! — почти в отчаянии взмолился он. — Найдись!» Он и не заметил, как занес ногу над разбитым стеклом и наступил на осколки. Разнесшийся хруст камнем перекрыл весь поток его мыслей, и они потекли в иное русло. Кто-то поспешил к нему с метлой и совком, обеспокоенно причитая: — Простите, пожалуйста, я собирался их убрать! Вы не поранились? — осведомился неизвестный. Асахи, загипнотизированный пляшущим блеском стекла, медленно перевел взгляд на подошедшего. Это оказался блондинистый парень приятной наружности, с по-детски голубыми глазами и глянцевой кожей. Униформа белой рубашки, темных штанов и строгого фартука указывали на его принадлежность к местным работникам кафе или пекарни, а может и… Асахи так же медленно вознес взгляд к вывеске и обнаружил, что стоит напротив кондитерского магазина со сладостями и пирожными на витринах, накрытые стеклянным колпаком. Утрамбованные в банки конфеты и иные вкусности покоились в тени, куда не доставали лучи солнца. — Нет… Я в порядке. Не волнуйтесь, — спохватился Асахи. Что-то стукнуло ему в голову, что-то, похожее на предчувствие, или предвестие, или какую-то мысль, которая со скоростью кометы пролетела мимо, и он не успел за нее ухватиться… — Хорошо, — с облегчением выдохнул работник. — Отойдите, пожалуйста, я соберу осколки. Асахи молча наблюдал, как блондин собирает в совок разбитое стекло метелкой, насвистывая какую-то мелодию. Всё ещё в сомнениях, Кобэ обратился к нему: — Вы случаем не видели эту девочку? Вдруг Шио решила заглянуть в какое-то заведение и её увидел кто из персонала? Такой вариант тоже возможен, а потому он с робостью протянул работнику в фартуке листовку. Блондин на время оставил метлу и внимательно (а Асахи увидел, что внимательно) рассмотрел фотографию Шио, поджал губы и отдал листовку обратно. Поникший Асахи уже взял листовку, как вдруг услышал: — Видел вчера. Она стояла напротив витрины вот здесь, — он кивнул в сторону места напротив полок с банками. Асахи не поверил своим ушам. — Вы точно не путаете?! — словно в горячке кинулся он на работника. — Она была в форме начальной школы? Вот такого роста? А когда… — Подожди-подожди! — испугался блондин и выставил перед собой руки, защищаясь. Глаза Асахи, до недавнего времени поблекшие, словно разгорелись от одной искры. — Что с ней случилось? Хотя давай лучше зайдем в кондитерскую и поговорим там, ладно? Асахи интенсивно закивал, а блондин убрал оставшиеся осколки и выбросил их в рядом стоящую урну. Кобэ тем временем нелепо переминался с ноги на ногу и исподлобья, в попытках не пялиться в открытую, наблюдал за ним. Если он не врёт ему и Шио взаправду стояла прямо здесь, в этом самом месте, — то её привлекли сладости на витрине. «Так где же ты сейчас, Шио?» Парни не говоря ни слова зашли в остуженное кондиционером помещение. Мелодичный колокольчик над дверью негромко известил безлюдный магазин о приходе. Тихо светили лампы под потолком, заскрипела под подошвами кроссовок плитка. Асахи еле волочил ноги. Он был изнурен и обезвожен, но надежда затмила незначительные человеческие нужды. Воздушные сладости под стеклом вызывали тошнотворный ком в горле — простуда отбивала всякое желание смотреть на еду. Этот парень, что сейчас зашел за стойку и начал возиться, повернувшись к нему спиной… Как бы Асахи ни хотел признавать, но от него зависело буквально всё. И если он врёт ему, если он хоть чем-то выдаст свою наглую ложь… Асахи убьет его. Он поведет его под присягу и вытрясет всё, что ему известно. Под присягой врать нельзя — а если соврет, его ждет неминуемая гибель. — Тут мило, — как ни в чем не бывало сказал Асахи, охватывая цветастое помещение. Приятного пергаментного оттенка стены и до блеска натертые стеклянные колпаки, чистота и уютные маленькие столики, примыкающие к дальней стене, создавали атмосферу мирского покоя. Солнце пока не зашло в нужный угол, так что свет сюда лишь отчасти проникал сквозь тонированные панорамные окна. — Спасибо, — улыбнулся парень. — Вот, держи. Выглядишь больным, у тебя нет температуры? Блондин протянул ему бутылку питьевой воды. Асахи молниеносно выхватил ее из его рук и жадно осушил до последней капли. — Я… я в норме, — запнулся он, почувствовав укол в голове. — Лучше скажите, вы точно видели именно её? — Нечасто увидишь девочку из начальной школы в вечернее время. Она была совершенно одна, но я решил, что… — он мельком посмотрел в листовку, отданную ему Асахи. — Кобэ ждёт кого-то из близких или друзей. Я и не думал, что она пропадёт. — Она не пропала, а потерялась, — подавляя вспышку гнева, поправил его Асахи. В свои слова он с трудом верил. — Шио возвращалась вместе с классом с экскурсии, но, видимо, отстала. — Вот как, — без тени сожаления ответил работник. — Если бы я знал, что она потеряется, я бы отвёл ее домой. Но, к сожалению, моя рабочая смена заканчивалась, и были кое-какие дела. Мне очень, очень жаль… прости, как твоё имя? — Асахи Кобэ. — Так она твоя сестра, — как-то механически догадался он. — Это неважно! — вспылил брат. — Важно то, что вы были последним, кто ее видел, судя по всему. Вы не приметили ничего подозрительного? — Подозрительного? — удивленно переспросил блондин без особой надобности. — Если вспомнить… Асахи внимательно, очень внимательно следил за выражением его лица. «Только попробуй соврать мне. Я не знаю, зачем тебе врать, но если для этого есть какая-то причина — ты труп» — Нет, — наконец выдал парень. Асахи перестал дышать. — Она постояла здесь некоторое время, а потом опомнилась и ринулась бежать. Прости, мне очень жаль, я ничем не могу помочь. Казалось, вместе с Асахи в этом магазине застыло время. Он не знал: возмущаться, плакать, биться в истерике, свалиться без сознания или… — Но осколки… — всё ещё не веря прошептал он, продолжив оживленно: — Откуда осколки? Мне кажется, что… — Вчера разбилась одна из банок, — объяснил работник. — Одна покупательница дала своему маленькому ребенку подержать, а сосуд выскользнул из рук. Прости, мне правда жаль, — повторил он в который раз. Его тон был бесстрастным, а глаза выражали стальную твердость. — Да засунь свои извинения знаешь куда?.. — Асахи неровно задышал и почувствовал, как теряет связь с внешним миром. — Я должен ее отыскать… Я обязан… Если не найду ее, я… — Кобэ? — с тревогой позвал его работник. — Нам всем не жить… — в один момент Асахи показалось, что лёгкие перестали вмещать кислород. Перед глазами замелькали разноцветные искры. Одна, три, десять… — Шио… Сказал он, грохнувшись на пол без сознания. — О господи. Черт бы тебя побрал, Сато… — в панике выдал Мицубоши, спешно выбегая из-за стойки к Асахи и пытаясь привести его в чувство. С удивлением он отметил, что лицо парня словно окунули в муку, а одежда влажная, как после стирки, а может и… В нос забился запах дождя.***
— …Он уже ищет ее, — беспокойно затараторил Мицубоши. — Я и не думал, что это произойдет так скоро. Серьезно, он вообще знает, что такое отдых? Я на все сто уверен: он всю ночь шарахался под дождем! — Не кричи, — по тону Сато слышно, что та до смерти устала. — Всего-то придется исполнить план в действие на неделю раньше. Я, честно сказать, даже рассчитывала на это. Шио для него — единственное, ради чего стоит продолжать жить. Больше ему незачем, — холодно заметила она. — Неудивительно, что он не стал ждать до утра. — Очень воодушевляет его настрой, но что мне делать? — вплотную к трубке заговорил Мицубоши, снизив голос почти до шепота. Он стоял у черного хода среди мусорных баков и как никогда желал поговорить с Мацудзакой с глазу на глаз. Кто знает, вдруг их подслушивают? У него паранойя. Никого здесь нет, Тайо. Выдохни. Ты совершенно один, твоя смена закончится через час, а в раздевалке без сознания лежит брат похищенной Мацудзакой девочки, который не остановится ни перед чем на пути к спасению своей маленькой сестренки. Непоколебимая воля этого сорванца заставляла волосы вставать дыбом. Его пронизывающий взгляд, когда Мицубоши нагло врал ему в лицо… Сердце ушло в пятки, и понадобилась немыслимая воля, чтобы сохранить хладнокровие. — Слушай меня внимательно, Тайо, — заговорщически начала Мацудзака. Её голос стал напоминать высоковольтное гудение, шорох пчел в гнезде, низкий и вибрирующий. — Я хочу, чтобы ты пустил его по ложному следу. Уведи его как можно дальше от Шио. Предложи ему свою помощь в расследовании. Он ни за что не обратится в полицию, я уверена в этом. Сейчас ты — единственный, кто может подсказать ему, с чего начать старт. Втерись в доверие, стань его другом, да хоть убей его — но чтоб ноги, нет… духа его здесь не было. Мицубоши потерял дар речи. Мацудзака продолжила: — Я доверяю тебе, Тайо, потому что знаю, что ты мне должен. Я понимаю твое желание отплатить мне, а это, поверь мне, узы гораздо крепче дружбы. Я потерпела одну неудачу, но устранила ее. Я не хочу устранить и тебя, Тайо. Тайо сбито дышал в трубку. Слова Мацудзаки стократным эхом отдавались в его голове. Разум помутился, но он нашел силы ответить. — Я не подведу. Можешь на меня положиться. — Кобэ Асахи мастер уличать чужую ложь. У него нюх на это. Будь осторожен, — на прощание предупредила Сато, после чего повесила трубку. Мицубоши почувствовать окатывающую волну облегчения и припал к каменной поверхности. Выдохнул. Вдохнул. «Я не хочу устранить и тебя, Тайо» — Она безумна, — улыбаясь от отчаяния, он устремил взгляд в клочки чистого, как стекло, неба, местами скрытое за скатными крышами. «Черта с два ты меня устранишь, Мацудзака. Тебе не нужен еще один шрам». Она посвятила в свои дела кого-то — и теперь беседует с пустотой. Она посвятила в свои дела Тайо, и… …И он уж точно не подкачает. Насколько бы Мацудзака ни была безумна, он благодарен ей. Она вовсе не демон. О, она далеко не демон… Она кое-что похуже. Но он вернет ей долг. Со временем.