Разрядка

Название: Вена-79 Рейтинг: PG Жанр: ER, UST Матчасть: 18 июня 1979 года, Дворец Хофбург, Вена. Поцелуй Леонида Брежнева и Джимми Картера во время подписания договора ОСВ-II. Непосредственное действие драббла происходит на балконе Нового Дворца (Neue Burg) с видом на Хельденплац. https://www.youtube.com/watch?v=wcopP9Ii-_4 http://www.net-film.ru/film-8255/?search=p8%7Cv1%7Cy5 (часть 2, 07:45) https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/briezhniev-i-kartier-podpisali-osv-2 Музыкальный спонсор: Supertramp – Child of Vision (1979 год) https://youtu.be/wohgwABTpa8 10cc - Reds In My Bed (1978 год) https://music.yandex.ru/album/691114/track/5698607 Сноски: 1. Имеется ввиду 1983 год, визит Саманты Смит в СССР, во время которого она посетила детский лагерь Артек в Крыму. А предчувствие Альфреда о нескорой встрече - это ввод советских войск в Афганистан, произошедший в декабре 1979 (ОСВ-II был подписан в июне), в результате чего вся Разрядка пошла псу под хвост. Написано 04/02/13. 389 слов. Брагинский курит. Терпкий, неприятный аромат дешёвых папирос давно стал его частью, отличительной чертой, заставляющей вспоминать русского, стоит лишь учуять знакомый запах. Вот и сейчас, выйдя на открытую площадку с преступной коробкой дешёвых пончиков ("Альфред, сколько раз просить тебя не приносить эту дрянь на заседания?!"), Америка узнаёт о присутствии СССР по собственному неблагородному чиху. – Развонялся, как сам дьявол, – ворчит Джонс, водрузив коробку на перила, и тут же отворачивается, старательно игнорируя русского. На улице прекрасная погода – умеренная жара с лёгким ветром, самое то после духоты дворца, пропитанного политическими дрязгами и вспышками фотоаппаратов. Со второго этажа открывается неплохой вид на Вену, и Америка почти забывается, смакуя шоколадную глазурь на языке, довольный удачными переговорами. – Видел бы ты своё лицо, когда они договор подписывали, – неожиданно усмехается Брагинский, повернувшись к нему. Облако едкого дыма тут же окутывает Альфреда, лезет в глотку и щиплет глаза, заставляя реветь и чихать, что он и делает на радость русского. Иван, как рыбак, закинул сеть, подцепил на крюк и тянет, тянет, а может, утаскивает на дно, словно русалка, Джонс не знает. Но от его слов внутри душно, противно и мерзко, как в том набитом конференц-зале. Позорное чувство расцветает в груди взрывом ядерной боеголовки, и Америка сжимает зубы, чтобы не вспоминать. В этом безумном мире Джимми на глазах всего человечества можно, а ему в закрытом офисе нельзя, и Брагинский знает об этом. Знает и дразнит. – Дай сюда, – зло требует Альфред, потянувшись к папиросе. – Ты же бросил, – усмехаясь, выдыхает Иван вместе с облачком терпкого дыма, но не сопротивляется, только щурится лукаво. – Не твоё дело, – огрызается Альфред, жадно обхватывая губами фитиль. Горький вкус тут же наполняет рот, и Америка давит в себе желание зайтись кашлем и выплюнуть дрянь изо рта. Где-то внизу на клумбе ошивается толпа голубей, белых, как снег ("Австрия, ты их назло выпустил?"), удачно отвлекая на себя внимание, позволяя забыть проклятый Редутный зал и не менее проклятого Брагинского. Молчание тянется, как жвачка, прилипшая к сапогу, тлея на конце его – теперь его – папиросы огненными углями. Америка старательно, нервно курит, выжигая поганый вкус на языке, словно знает, что эта папироса – последняя, а следующая случится только через четыре года под жарким небом Артека¹. Иван недовольно жуёт губами, явно желая снова затянуться, но ничего не говорит, вместе с ним разглядывая разжиревших, праздных птиц внизу. – Знаешь, – произносит он спустя долгие минуты, уныло теребя пустую пачку Беломора. – Если тебе так хотелось меня поцеловать, можно было просто попросить.