***
Она, слегка сгорбившись под гнетом собственных мыслей, сидела напротив огромного валуна, с криво вырезанным на нем именем: обустроенное их руками место последнего пристанища человека, который на протяжении большей части жизни мечтал о смерти. Когда Хяккимару впервые открыл свои глаза, первое, что он увидел: бескрайнее небо, окрашенное в насыщенно алый цвет. Оттенок, отдаленно напоминающий цвет сущности демона, цвет крови. Кажется, впервые подобные краски не вызвали в нем никакой злости или отторжения. Было… по-настоящему красиво. Второе, что ему довелось увидеть: измученное, кое-где вымазанное в грязи лицо Риоко, что, несмотря на слезы, бегущие по щекам, старалась улыбаться. Хяккимару иногда по-настоящему жалел, что потерял способность видеть души людей. Он почти без всяких проблем мог понять Дороро, которая никогда не пыталась скрывать то, что чувствует: на лице маленькой разбойницы всегда можно было различить целую палитру эмоций. Правда, иногда девочка, словно желая его проверить, озвучивала совсем противоположные отображающимся на ее лице мысли, при этом жутко забавно краснея. Тахомару, которого с того памятного дня ему доводилось видеть всего дважды, все время выглядел довольно усталым, но старался держаться достойно: от него веяло спокойствием и решимостью. Риоко же несмотря на то, что сейчас ее лицо выглядело безмятежным и, в кои-то веки умиротворенным, отчего-то казалось ему печальной. Перебирая в руках стебли собранных им растений, Хяккимару с некоторым волнением вспоминал слова Мио о том, что подаренные цветы всегда делают людей счастливыми. А Риоко говорила, что каждый цветок имеет свое собственное значение… Вот бы еще кто рассказал хотя бы, как они называются! Белые цветы, которые ему удалось отыскать с таким трудом, правда очень ему понравились: их окрас напоминал ему о чистой душе, которой чужды злость и ненависть, а слегка горьковатый запах, не лишенный свежести и даже некоторой нежности, нравился ему гораздо больше многих полевых растений, встречавшихся ему прежде. Вот только… Вдруг их значение только еще больше расстроит Риоко вместо того, чтобы обрадовать? А Дороро, будучи единственным человеком, способным ему сейчас помочь, как назло, убежала в соседнюю деревню, попросив подождать их здесь, при этом загадочно улыбаясь и лукаво щуря глаза. Хяккимару, словно смирившись с безысходностью, тяжело вздыхает и делает шаг вперед. Да, сражаться с демонами было гораздо легче. Риоко смотрит несколько удивленно и заинтересованно — что интересно, не на цветы, а на него — и улыбается как-то странно: то ли растерянно, то ли смущенно. Юноша почти уверен в том, что снова сделал что-то не так: в последнее время он постоянно совершает какие-то глупости, над которыми задорно и искренне смеется Дороро, пока Риоко с ободряющей улыбкой объясняет ему те или иные вещи. Мир оказался гораздо больше и многогранней, чем он мог себе представить, и чтобы полностью осознать всю его красоту, иногда совершенно не зазорно творить безрассудные вещи. — Эти нравятся мне даже больше, чем предыдущие, — тихо произносит девушка, под корень уничтожая всю изводящую его неловкость. Передавая ей букет, он садится рядом, с любопытством глядя на то, как Риоко кончиками пальцев аккуратно проводит по лепесткам цветов. И правда — красиво. — Это хризантемы. Знаешь, мне, конечно, жутко льстят подобные подарки, но тебе совсем не обязательно дарить их мне постоянно. Девушка тихо смеется и Хяккимару думает, что если для того, чтобы заставить ее улыбаться нужно всего лишь подарить ей цветы, то он готов обойти все существующие поля, дабы найти самые прекрасные. — Что они означают? — интересуется юноша, слегка наклоняя голову набок: почему-то ему кажется, что зеленые глаза подруги становятся ярче, когда она счастлива. Удивительно, сколь много деталей он упускал, когда видел лишь один огонь души. — Не знаю, — без тени грусти отвечает Риоко, а затем, замечая его пристальное внимание, привычным движением кладет руку ему на голову, приводя его волосы в легкий беспорядок. Хяккимару недоуменно хмурится, словно обиженный ребенок, но отстраняться не спешит, будто по доброте душевной позволяя девушке подобные махинации. И ему совсем-совсем неприятно… Разве что чуть-чуть. — Не думаю, что это на самом деле важно, Хяккимару. Впрочем, если хочешь, можем придумать сами, — девушка ненадолго прикрывает глаза, задумавшись. — Пускай будет чистота и искренность. Подходит, как считаешь? Юноша, спустя несколько секунд размышлений, кивает, чувствуя, как на его губах расцветает улыбка. Действительно, очень даже подходит. Ветер слегка покачивал ветви деревьев под которыми они сидели, заставляя тени от листвы причудливо танцевать на их коже, создавая интересные узоры; сюда не проникал ни шум деревни поблизости, ни звери, напуганные близким соседством людей, создавая уютный уголок спокойствия, отгороженный от внешних переживаний и невзгод. Пожалуй… он как никогда чувствовал себя полноценным. Чувствовал себя счастливым. — Скажи, после того как вернется Дороро… Куда бы ты хотел отправиться? Окончание одного пути является началом другого, нового. Впервые Хяккимару не мог сказать точно, куда ему нужно идти, но ожидаемой растерянности не наблюдалось: внутри преобладала радость. С Тахомару они попрощались пускай и не друзьями, но былой ненависти между ними не было, и он был волен как оставаться тут, так и идти куда захочет. Младший брат обещал Дороро присмотреть за Мио с детьми и их будущим полем, так что волноваться за них тоже не стоило. Он был по-настоящему свободен. — Море, — тихо произнес юноша, с легким волнением внутри вспоминая рассказы маленькой разбойницы о чудесах мира. — Пожалуй, мне бы правда очень хотелось его увидеть. — Значит решено, — кивнула своим мыслям Риоко, с ласковой улыбкой наблюдая за умиротворенным лицом собеседника, — идем на запад. Можем также зайти в наш старый дом: если там сохранились записи наставника… Я хочу научиться помогать людям так же, как и он. Тогда, когда вернемся сюда, я сама смогу сделать новые протезы уже подросшим детям, — закончила девушка, обращая свой взгляд на выцарапанные на камне знаки. Недолго помолчав, Риоко снова обернулась к нему: — Позволишь оставить цветы здесь? Идти с ними будет неудобно, а наставнику они наверняка бы понравились. Хяккимару с теплом на сердце наблюдал за тем, как девушка аккуратно, стараясь не повредить растения, укладывает букет подле камня, складывая руки в молитвенном жесте. Если так она не будет грустить — пожалуйста, ему совершенно не жалко. — Братец, сестренка! — кричит Дороро, со всех ног стремясь к ним. Уже находясь возле своей цели, девочка резко останавливается, с самым что ни есть загадочным видом пряча небольшой сверток за спиной. — Хватит вам тут сидеть с такими кислыми лицами! Я тут совершенно случайно услышал, что на юго-западе отсюда есть деревенька, где происходит нечто очень странное. Ходят слухи, что возле этого селения появились демоны… А еще я, кажется, слышал, что за избавления от проблемы старейшина назначил вознаграждение! В конце концов, смысл вовсе не в пункте назначения, а в самом приключении, особенно если его есть с кем разделить…Эпилог
23 августа 2020 г. в 07:54
Бледное, почти бесцветное небо постепенно преображалось, примеряя все новые и новые краски. В преддверии рассвета незримая черта горизонта приобрела едва заметную позолоту, а совсем скоро появится нежная розовость, что, в сочетании с легкими порывами ветерка, подарит ни с чем несравнимую свежесть новорожденного дня. Сложно поверить, что уже через несколько часов все преобразиться, а застывшее посреди неба величественное светило вынудит мельтешащих внизу людей покорно прятаться в тени, ища спасение от зноя.
Небо… Было прекрасным, несмотря ни на что. Что бы не произошло всегда наступает «сегодня», порою сводя с ума безразличием мира к проблемам и потребностям живых людей. Может, и правда — незначительных?
— Не спится? — тихо спросила госпожа Нуи, едва слышно подступая ближе, словно боясь спугнуть царящее здесь спокойствие. Замок Дайго все еще не до конца очнулся ото сна, окутанный уютным безмолвием; лишь парочка слуг копошится в лабиринте комнат, готовясь к той суете, что нагрянет сюда совсем скоро, бесцеремонно скинув чары оцепенения с этого места.
— Матушка, — слегка склоняя голову в знак приветствия произносит Тахомару, улыбаясь уголком рта. — Сегодня собрание старейшин, и мне хотелось упорядочить мысли, прежде чем услышать их доклады.
Нуйноката лишь понимающе улыбается и смотрит несколько обеспокоено: знает ведь, что подобные советы помимо крупиц действительно важной информации приносят лишь волнения и головную боль.
Подобные собрания были необходимы, чтобы поддерживать непосредственную связь с предводителями даже отдаленных населенных пунктов, улавливая малейшие волнения среди людей. Многие стремились напомнить наглому мальчишке, что в его возрасте стоит куда больше прислушиваться к указаниям мудрых советников, набираясь жизненного опыта, а не демонстрируя своим самоуправством свою недальновидность. Впрочем, разве мало находилось желающих навязать свое бесценное мнение и раньше?
Внезапная кончина Дайго Кагемицу многих не оставила равнодушными. В конце концов, люди, снедаемые голодом и страхом полноценной войны, и прежде не были довольны действиями лорда этих земель, так что после его весьма странной смерти, опасаясь очередных нападений со стороны соседей, кое-кто мог начать делать глупости.
Главная проблема заключалась в том, что невозможно было сразу решить все задачи, а времени ему бы никто не дал. Шутка ли: какие бы действия не предпринимал командир, всегда найдутся недовольные, готовые в любой момент забросать его камнями. Не потому, что это решит проблему — просто людям всегда легче, когда есть тот, кого можно обвинить во всех бедствиях.
Люди вянут, словно срезанные цветы, в какой бы дорогой вазе они не стояли, какими бы красивыми и величественными ни были. Тахомару совершенно бы не удивился, если однажды утром людям объявили о его гибели: уснул и не проснулся, или по собственной глупости умер на охоте, переоценив свои силы. Благо, из замка в последнее время он выбирался очень редко и лишь при острой необходимости, а его сон по очереди сторожили Хёго и Муцу, давая возможность хоть немного отдохнуть.
Пожалуй, он вполне мог понять скептицизм советников, что находили его планы рискованными и необдуманными.
Первым делом, стоило наладить отношения с лордами соседних земель. Договориться с лордом Ватанабэ удалось во многом благодаря их шпиону, столь удачно играющего роль одного из слуг замка. Удивительное дело: госпожа Нуи, что более не проводила существенную часть дня в молитвах, оказалась невероятно внимательной и находчивой женщиной, умеющей подмечать детали и малейшие несоответствия. В любом случае, результат переговоров с господином Исао действительно стоил риска.
По большому счету владения клана Ватанабэ еще до рождения Хяккимару не многим отличались от земель Дайго. Помимо бесплодных земель им досаждали так же и гости с моря, что омывало их западные границы. Люди, прибывшие из-за моря, частенько не могли похвастаться доброжелательностью: они не только грабили ближайшие селения и выжигали поля, но и приносили с собой множество новых болезней.
Оценить масштабы подобного соседства Тахомару мог лишь косвенно: разбойники с запада редко отходили слишком далеко от моря, но эпидемии у общих границ их владений были явлением частым. Но тем удивительнее было видеть, какими темпами развиваются земли под руководством Исао Ватанабэ.
Сумев договориться с людьми из-за моря, лорд соседних земель наладил торговлю с континентом, а также с кланом Асакура и другими. Опыт людей с запада позволил им усовершенствовать некоторые способы возделывания земли, улучшить оружие и по-новому оборудовать собственные корабли. Пожалуй, единственной причиной, по которой столь богатые на данный момент земли решили воевать за не представляющие для них никакой ценности изможденные земли соседей, это память о былых временах, когда Дайго Кагемицу, в период расцвета своих владений, словно забавляясь, знатно подпортил им жизнь, нападая на ближайшие селения. Именно во избежание возобновления этих событий, было принято решения укрепить границы.
Исао Ватанабэ с долей здорового скептицизма принял его предложение о партнерстве, но сделку они все же заключили. Благо, одна маленькая девочка, желающая «выкупить» некие будущие поля для своей сестрицы, поделилась с ним секретом, где можно найти самый настоящий клад. Денег оказалось достаточно для того, чтобы оплатить значительную часть товаров, необходимых для исполнения дальнейших замыслов, сохранив большую часть казны для дальнейших нужд.
Общаясь с главами деревень, Тахомару удалось прийти к кое-каким соглашениям на счет возделывания новых полей. Легкое недовольство пустой тратой ресурсов было прервано налаженными поставками продуктов, что временно решали проблему голода рабочих. Есть такая чудесная пословица: «На каждом зернышке риса — сто центнеров пота». Занятость большой части населения на какое-то время приглушит общее недовольство, не давая разгореться будущему восстанию. Все же затраты труда при возделывании рисового поля и в самом деле очень велики. Впрочем, еда, что выдавалась рабочим, учитывая общий кризис, вынудила трудиться даже самых недовольных. Последние доклады доказывали, что численность разбойников уменьшилась, а из свободных самураев, отозванных от границ клана Ватанабэ, был сформирован отряд, призванный уменьшать количество желающих поживиться за чужой счет.
Тахомару не был уверен, что во всю кипящая сейчас работа действительно даст щедрые плоды, но использование новых методов, одолженных у соседей, а также закупленных у них удобрений, позволяли надеяться на лучшее.
Для новых полей была отведена земля на юге: довольно существенные территории не возделывались там раньше, по несколько… мистическим причинам. Благо, у юного лорда имелся один знакомый, что умел справляться с демонами как никто другой. Использование не истощенной былыми посевами почвы также должно было сыграть благоприятную роль в его планах.
На сегодняшнем совете старейшины как раз должны озвучить первые результаты его действий, дабы ориентируясь на них, можно было строить дальнейшие планы.
Тахомару вздохнул, прикрывая единственный глаз и слегка откидывая голову назад.
Определенно работы все еще предстояло много. Напряжение, возникавшее на границе с землями Асакура не давали ему покоя, но советники убеждали его в том, что временно решительных действий с их стороны ждать не стоит. Даичи Асакура сейчас гораздо более заинтересован землями Сакай, чья армия не уступала их по размерам. Кажется, в последние время чаша весов в битве за расширение границ склонялась совершенно не в их пользу, что заставило Асакуру пересмотреть свои приоритеты и на время отвести войска от границ владений Дайго. Проблему это не решает, но появляется так необходимое время.
Тахомару слегка вздрагивает, когда рука матери аккуратно опускается ему на голову, слегка поглаживая. Пожалуй, еще на несколько минут можно забыть о том, что он теперь — глава клана Дайго, не имеющий права на детские глупости. Как же он все-таки устал!
— В то утро небо было окрашено в удивительно алый цвет, — задумчиво произнес Тахомару, медленно произнося каждое слово, словно нехотя. — Мне раньше не приходилось видеть подобный рассвет.
Госпожа Нуи спокойно улыбается, не убирая руки. Леди смотрит на небо, размышляя о чем-то своем, а затем, прикрывая глаза, интересуется:
— Ты скучаешь по нему? По ним обоим?
Тахомару совершенно по-детски хмурится, но сразу же успокаивается: здесь и сейчас, в этом замке, его матушка остается единственным человеком, с кем можно просто поговорить. О прошлом, о мыслях, о чувствах… Не раздумывая, как одно неосторожное слово может повлиять на судьбу всех его людей.
— Для того, чтобы началось что-то новое, что-то должно закончиться, — замечает он, несколько поворачивая голову, отчего рука матери исчезает с его головы. Тахомару разочарованно выдыхает, едва сдерживаясь от того, чтобы вернуть ее обратно. — Отец… В жизни каждого из нас каждый день происходит сотня выборов и не бывает из них хороших или плохих. Здесь нет ни справедливости, ни зла. Есть только желания людей, — юноша замолкает, что-то припоминая, отчего его лицо приобретает какую-то особую серьезность, совершенно не присущую столь молодым людям. — Он, как лорд, сделал свой выбор, я — свой, и до сих пор мне неизвестно, кто из нас был прав. Жизнь всегда с треском ломает все планы, но разгром, как бы он ни был нежелателен, может оказаться единственным путем к возрождению. Когда отец спас меня, он передал мне свое наследие, передал ответственность за жизни людей, что подчиняются нам. И я… Хочу сделать все, чтобы об этом выборе он никогда не пожалел.
Госпожа Нуи ничего не говорит, обратив свой взор на небо, но Тахомару, замечая несколько лукавую улыбку на ее устах, понимает: от ответа на второй вопрос ему не уйти. Юный лорд устало вздыхает и разворачивается к выходу с веранды, нарочито небрежно бросая:
— Где бы он ни был… Пускай будет счастлив. И желательно держится подальше от моих владений, — совершенно беззлобно добавляет юный лорд, после чего, ненадолго остановившись и словно что-то обдумав, произнес: — Не уверен, сколько продлится сегодняшнее собрание, но… Я бы хотел отправиться сегодня к Мио и детям. Мы давно там не были, а следить за ходом работ необходимо: мне бы не хотелось узнать, что доверенное мне благополучие этой семьи находится под угрозой.
— Я с радостью найду время для столь приятной поездки, — отвечает на не заданный вопрос женщина, наблюдая за несколько смущенным сыном. Все же в последнее время ему приходилось слишком много работать, а подобное небольшое путешествие пойдет им всем на пользу.
Тахомару кивает, после чего неспешно покидает веранду, отчего словно рушатся какие-то неизведанные чары. Солнце лениво выплывает из-за горизонта, по улицам начинают сновать люди, время от времени переругиваясь, а сам замок словно внезапно просыпается ото сна, наполняемый тихими голосами слуг, ароматом еды и жизнью.
Госпожа Нуи, наблюдая за всем этим, впервые за столько лет может назвать это место своим домом, убежищем, где царит покой и уют. Бросая последний взгляд на горизонт, женщина заканчивает свою короткую молитву и уходит вслед за сыном, окунаясь в свои будничные заботы.
Где бы ты ни был… Будь счастлив!