Kina feat. Snøw ‒ Get You The Moon
— Хэй, Чонгук, ты видел? Юнги и Хосок сейчас были на сцене, — с улыбкой сообщают Чимин и Шин Сумин, но подошедший Чонгук игнорирует это. — Я ухожу, — потеряно сообщает парень, не поднимая головы, на что Чимин лишь непонимающе мотает головой в разные стороны. — Хэй, что случилось? Ты бледный! — Сумин кладёт ладонь на лицо Чонгука, но тот лишь мотает головой и тихо шепчет, мол, всё в порядке. Чимин хмурит брови и понимает, что что-то произошло и подкосило весь Чонгуков настрой. Парня он знает слишком хорошо, чтобы поверить в его "всё в порядке", поэтому строгим взглядом проходится по лицу друга. — Чонгук. Младший поднимает свой взгляд на Чимина, и тот может увидеть в его глазах блестящие слёзы. Пак застывает в шоке и берёт парня за плечи, не сильно сжимая и спрашивая, что случилось. — Здесь Юнги. — Что? — с непониманием переспрашивает Чимин, и тут же крепко обнимает своего тонсена. — Ты уверен? Может быть, ты обознался? Вы же не виделись четыре года... — Мы говорили сейчас... — всхлипывает Чонгук. — Вернее... Он накричал на меня... — Так. Тише, успокойся... — поглаживает Чонгука по голове старший и обеспокоенно смотрит на рядом стоящую девушку ‒ Сумин, которая с широко открытыми глазами и также растеряно смотрит на парней. — Чимин, он... Он просто обвинил меня во всём. Я действительно виноват перед ним... Я бросил его... — заикался парень и терялся в своих словах, закрывая глаза. Он всё равно видел образ Юнги, который смотрел на Чона с разрушающей, всё на своём пути, ненавистью. — Гук-и, тише, всё хорошо... Ты не виноват, ты не знал, что всё будет так... Ты ни в чём не виноват, — Чимин крепко прижимает к себе своего тонсена и хмурит брови, чувствуя силу внутреннего цунами, которое накатило страшным и разрушающим волнением и непонятным страхом. В этот момент к ним подошли Хосок и Тэхён, на их лицах сияли неловкие улыбки, но те вмиг исчезли, как только они завидели плачущего Чонгука в объятиях высокого Чимина. Ребята начали спрашивать, что случилось, но Чимин смеряет их строгим взглядом, одними глазами говоря, чтобы они ничего не спрашивали. И Хосок с Тэхёном понимают немую просьбу друга и замолкают. — Я отвезу Чонгука домой, — сообщает Пак, а потом переводит взгляд на Сумин, — помоги им, — и переводит взгляд уже на Хосока и Тэхёна. Чимин уводит Чонгука из здания и садит в свою машину, за рулём которой сидел водитель. — В отель, — говорит Чимин и водитель только кивает. Он знает, про какой тот говорит отель. Тот, из которого он на днях забирал Господина Пака, после того вечера пьянки с друзьями. — Да, Господин. Парень переводит взгляд на Чонгука и поглаживает его по голове, нашёптывая что-то про то, что Гук ни в чём не виноват, что всё хорошо. Что они обязательно справятся. Чонгук же только беспорядочно кивает и через некоторое время, пока они едут, засыпает в объятиях друга. И впервые за долгое время видит сны, где он с Юнги был когда-то счастлив. Безмятежно счастлив.* * *
— Вы молодцы, ребята, — улыбается Сумин, выходя вместе с ребятами из здания, где проводился банкет. — Вы, наконец, сделали это! — Тэхён сильно волновался, — неловко отвечает Хосок, приобнимая младшего, на что тот супится и фыркает. — Но у вас всё получилось, — кивает девушка и с ней невозможно не согласиться. — Что будете теперь делать? — Хосок-хён хочет спрятать меня куда-нибудь и залечь на дно, — дует щёки Ким и смеётся, когда Чон смотрит на него, нахмурив брови. — Точнее, мы хотим уйти куда-нибудь на время и притихнуть... — О, даже так? — девушка вскидывает брови и оглядывается на парней, приглашая сесть в её машину. — А мой братишка хитроумный, — она садится на переднее сиденье за руль своей ласточки, которую любила так называть. На самом деле этой ласточкой был чёрный бык Феррари ‒ блестящий в лунном свете, привлекающий своей мощностью и красотой. — Тэхён-и, если он будет держать тебя взаперти и обижать, позвони мне. Я наковыляю ему, — Подмигивает девушка в зеркало заднего вида, смотря на юношу. — Боже, почему мои сёстры считают, что я какой-то тиран и так сильно любят тебя? — ворчит парень, смотря на своего тонсена, на что тот хихикает. — Тэхён-и, он ведь не обижает тебя? — в шутку интересуется девушка. — Нуна, он не тот, кто может меня обидеть, — отвечает Ким и улыбается Сумин, пока Хосок приобнимает его за плечи.* * *
Чонгук лежит в постели одного из номеров отеля, в который их с Чимином привёз водитель. Он почти засыпает, впадая в дрёму на минуту, но окончательно сон его не настигает. Из его души рвалось желание поговорить с кем-то. И с кем ему поговорить, как не с Чимином, который всегда рядом? Верно, сейчас поговорить можно только с ним. — Знаешь, — шепчет полусонный Чонгук, — он был очень красивым. Такой весь… В богатом костюме, с уложенными волосами… Я до сих пор помню, как он ненавидит всё это. Для Чимина эти слова являются лишь ненужным ядом, ещё одной раной на сердце. Никому не понравится то, с каким влюблённым восхищением о ком-то говорит тот, кого вы любите всем сердцем и душой. Ревность заполыхает в вас как огонь, сжигая всё стабильное тепло, разбивая привычные прошлые разговоры в крах. — Я не видел, — только и отвечает Чимин. И он не может сказать это мягче, выходит грубо и сухо, совсем не заинтересованно. — Злишься? — спрашивает Гук и натыкается на глухое молчание в ответ. Он понимает, что ответ очевиден, поэтому своей последующей молчаливой паузой даёт понять, что не требует ответ на это вопрос. Жаль не понимает самую главную причину, почему Чимин стал так холоден после его слов о Юнги. О, казалось бы, давно забытом Юнги. — Чимин… А ты когда-нибудь любил? Чимину кажется, что его сердце останавливается на этом вопросе. Он молчит с минуту и не знает, ответить ли всё же хоть что-то или всё же продолжить молчать, оставив младшего без ответа. А если отвечать, то что? Врать или дать завуалированный, но верный ответ? — Не знаю, — неопределённо говорит он, а на его лице можно прочитать смятение, — наверное, да. Но мои чувства не были замечены. — А ты пытался признаться этому человеку? — следует ещё один вопрос от Чонгука, на что Чимин тяжело вздыхает. — Это всё разрушит, — Пак отпускает взгляд, боясь, что по его глазам можно будет прочитать все его мысли и прочувствовать всё то, что чувствует его бедное сердце. — Чимин… — горько улыбается Чонгук и также вздыхает. — Четыре года назад я потерял того, кого любил больше жизни. Потерял по своей же глупости, доверившись своему отцу. А теперь пожинаю плоды своей ошибки… Я не виню во всём своего отца, потому что я сам согласился с ним, с его предложением оставить прошлую жизнь позади. А теперь жалею, но уже ничего не могу сделать. Время вспять не повернуть, Чимин, — Чонгук берёт руку друга в свою и поглаживает. — Не хочу, чтобы и ты мучался в своих сомнениях. Ты допустишь ошибку, если не сделаешь. Знаешь, я думаю, что лучше сделать что-то и, может быть, пожалеть об этом… Не знаю… Но это лучше, чем ничего не сделать и жалеть, что упустил шанс, когда он был. Чимин в ответ молчит, не поднимая взгляда, всё также боится встретиться с парой грустных глаз. Чонгук не любит его, он знает. Но со своими чувствами ничего поделать не может. И он жалеет о том, что его глупое и никчёмное сердце влюбилось именно в Чонгука, а не, например, в Сумин. Девчонка то Чимина обожает, это видят все, и сам Чимин тоже, но принять её чувства не может. Получается, он такая же жертва своих чувств, как и Чонгук? Жертва, не любящая того, кто её любит, но любящая того, кому эта любовь не нужна. Ироничная получается связь. — А что, если я пожалею, что сделаю это? — спрашивает Чимин, горько усмехаясь и, наконец, поднимая голову и встречаясь с Чонгуковым взглядом. — Это не предсказать, Чимин, — отвечает парень, — но ты должен сделать это, ладно? Пообещай мне, что признаешься этому человеку. Чимин смотрит в глаза напротив и молчит. В горле встал ком, мешающий вымолвить и слово. Как он может обещать Чонгуку, что признается ему в любви? — Хорошо… Я постараюсь... — тихо отвечает он и инстинктивно сжимает ладонь младшего в своей руке. Чонгук улыбается, даже не подозревая, что сейчас сделал со своим другом.* * *
Юнги прожигало от всего, что он чувствовал. В нём разгорался целый пожар, и он был без понятия, как его потушить, ведь ненависть в нём была не просто огнём, а словно заколдованным самой чёрной магией пламенем, уничтожающим всё внутри. Мог ли он подумать, что спустя долгое время встретит того, кого перелюбил тысячу и один раз, кого возненавидел ещё столько же и из-за кого стал таким? — Приготовь мне машину, — говорит он своему охраннику. Его слова не остались незамеченными его друзьями Намджуном и Сокжином, которые также решили выйти проветрится на улицу. — Уже уезжаешь? — спрашивает Сокджин, непонимающе хмуря брови. — Почему? — парень вглядывается в лицо тонсена и видит, каким взволнованным и злым тот выглядит. — Я обязательно всё должен объяснять? Вы мне мамочка и папочка что-ли? — язвит парень, выплёвывая свои слова, подобно яду. — Отвалите от меня уже, наконец! Парней это заставляет напрячься, нежели разозлиться. Юнги в таком состоянии они видят не в первый раз, ровно также они и не первый раз слышат от него подобные слова. Сокджин кладёт свою ладонь на плечо Мина и всё же смотрит ему в глаза: — Юнги, не разводи истерику! Мы просто спросили, — Сокджин старается говорить спокойно, дабы не разозлить Юнги ещё больше и не обидеть. — Ты ведь не так давно сюда пришёл. Твои родители могут разозлиться, и ты снова попадёшь в золотую клетку. Ты хочешь повторить всё заново? — он, правда, не хочет давить на болевые и раздражающие точки, но метко стреляет в них, надеясь, что на Мина это хоть как-то повлияет. — Так куда ты собрался ехать? — повторяет вопрос уже Намджун. Юнги смеряет друзей непробиваемым взглядом, в нём хранилась, но никак не пряталась, злость и боль. Намджун готов поклясться, что видел в уголках его глаз влагу, и взгляд того был слишком размытым, ровно также, как и отражал он эмоциональность, которую впервые за этот вечер выражал Юнги. — Это из-за родителей? — посмел предположить Сокджин, но в ответ на его слова Юнги лишь качает головой в разные стороны, опуская её. — Хеджин взбесила тебя? Вансо? Ты видел Ши Хёна? — ответ был одним: «нет». Намджун же был более проницательным, называя верный ответ. Потому что он однажды уже видел такое отчаяние в глазах друга. Тогда, четыре года назад, когда тот узнал о том, что Чонгук уехал. Намджун и сам не надеялся на то, что его предположение окажется верным, но всё же сказал. Правда, поверить в то, что Чонгук здесь, не мог. — Ты уверен? — переспрашивает он, но Юнги лишь молча качает головой, поднимая свой стойкий и одновременно разбитый взгляд. Позади послышались знакомые голоса. Уже через следующее мгновенье рядом с парнями стояла тяжело дышащая Хеджин, которая немного взволнованно смотрела на Юнги. За спиной девушки стоял Вансо, и что неудивительно, был с ней рядом и сейчас. Девушка ещё в здании заметила в окне родной силуэт, видя, как Юнги отдаёт приказ своему охраннику. Ну конечно, не зря же он вышел на улицу. Он хочет уйти. — Ты уезжаешь? — "Ещё одна…" – подумал Юнги. Юнги смаргивает влагу, которая всё же расплылась парой струйкой слёз по его щекам и закатывает глаза. — Что вы носитесь за мной, как будто я ребёнок?! — рявкает он на всех, и когда Вансо хочет подойти к нему и сказать хоть что-то, Юнги хорошенько размазывает по лицу старшего свой кулак, отчего тот отшатывается на пару метров назад, больше от неожиданности, чем от силы удара. Хеджин испуганно ахает, а потом смачно наносит пощёчину Мину-младшему. Взгляд девушки меняется в то же мгновенье, она разозлена и оскорблена. — Да что с тобой такое? — девушка нетерпеливо вскрикивает, и ей, честно сказать, уже всё равно на тех некоторых людей, которые также стояли на улице и могли перевести всё своё внимание на скандал, разворачивающийся здесь. — Ты весь вечер ходишь недовольный и злой. Всё время грубишь, язвишь! Да что не так? — Тогда отвяжись от меня и уйди. Ты прицепилась ко мне как пиявка и никуда не отходишь! Если тебе не стыдно перед самой собой, так хотя бы не унижайся перед другими! У тебя есть верные псы как Ши Хён и Вансо, а теперь к ним ты и меня хочешь приписать? Я не твой чёртов трофей или игрушка, которую ты можешь заполучить, если похлопаешь глазками и трахнешься со мной пару раз. Ты прицепилась ко мне и не даёшь прохода! Я не люблю тебя, Хеджин, не любил и никогда не смогу полюбить, ясно тебе?! Можешь ты это понять?! Девушка поражённо молчит, но стойко поднимает голову, не теряя лица. Только вся её внутренняя гордость и самообладание были растоптаны словами единственного любимого ею человека. И чёрт знает, как и за что она его вообще полюбила когда-то. В глазах девушки застыли слёзы, которые она с упорным трудом сдерживала. — Ты пожалеешь о своих словах, Юнги, — шепчет она, ибо если бы она говорила в полный голос, то точно бы сорвалась на жалкий всхлип. Её не до конца растоптанная честь не позволит такой оплошности. — Ты пожалеешь… Но Юнги уже уходит к своей машине, садится за руль и уезжает, покидая своих друзей, не давая им и шанса сказать что-либо в ответ, что уж говорить про то, чтобы остановить его. — Хеджин… — Вансо обнимает девушку, подходя к ней, успокаивая и слыша её всхлипы, когда она прячет лицо в его сильной груди. Чувствуя себя хотя бы в большей безопасности с этим парнем, чем просто перед людьми, она даёт себе волю заплакать, не в силах держать всю обиду внутри. Намджун и Сокджин, наблюдающие за всем этим в полном шоке, лишь переглядываются вместе. Даже они не ожидали такого всплеска эмоций от Юнги. — Хеджин, он тот ещё подонок, ты же знаешь... — с сожалением проговаривает Намджун, стараясь хоть немного успокоить девушку. — Я не хочу его оправдывать, он поступил ужасно, но Хеджин, я думаю, с ним что-то случилось. Он неспроста такой. Девушка молчит, тяжело дыша. Вансо же переводит свой взгляд на Намджуна, в его глазах читается сожаление и грусть, нежели злость, которую можно было вполне ожидать после действий Юнги. Намджун смотрит пару секунд в глаза парня, но так и не говорит ему ничего. — Хеджин, Юнги тебе ничего не рассказывал? У него были приступы в последнее время? — спрашивает взволнованно Сокджин. Девушку же эти вопросы унижали ещё больше. Она понимала, что Намджун и Сокджин друзья Юнги, но они расспрашивают именно о своём друге, стараясь найти какую-то лазейку для оправдания Мина, вместо того, чтобы защитить саму Хеджин. Так она думает. Но всё равно старается выровнять дыхание и отстраняется от Вансо немного, чтобы тихо и сбито прошептать: — Не так давно… Его дворецкий мне звонил, сказал, что Юнги перебил всё в своей комнате, кричал и никого не впускал… — слова давались ей с трудом, и едва ли она могла сказать хоть что-то более громко. — Я позвонила Юнги, но он… Он просто накричал на меня. Но это не сравнится с тем, что он сказал сейчас… — девушка опустила голову, а затем прошептала, — на днях я собиралась поговорить с его родителями, но Юнги остановил меня прямо на улице. У меня ничего не вышло. — Я предупредил его, что ты едешь к его родителям. — Намджун с сожалением смотрит на девушку и понимает, что разозлил её больше, как, впрочем, и расстроил тоже. Он совершил ошибку. Только сейчас он понимает, что, возможно, было бы лучше, если бы Хеджин в тот вечер поговорила с родителями Юнги. — Зачем ты ему сказал, Намджун? Он и так играет мной как хочет, а я ведусь, потому что того хотят наши родители. И я сама хочу! — Хеджин не выдерживает и кричит, снова начиная плакать, — я не понимаю, что нужно сделать, чтобы он, наконец, смог понять меня! До него же не достучаться! Он всегда на своей волне, всё время закрывается, и я не могу залезть ему под кожу, в голову! Не могу прочесть его мысли, Намджун! Вансо вклинивается в разговор, возвращая в свои объятия девушку, поглаживая её по лопаткам и ловя ладонями её дрожащую от всхлипов спину. Он очень сожалеет, что та, кем он восхищается, та, кому он желает самого лучшего, страдает. — Юнги должен попросить прощения, — твёрдо говорит Вансо. — Я думал, что он вполне хороший парень, но, похоже, я очень ошибался на его счёт. — Он не всегда таким был… — вздыхает Намджун. Рядом стоящий Сокджин согласно кивает головой. — Он стал таким несколько лет назад, потеряв самого близкого человека,— в голосе Сокджина слышно волнение и можно уловить то, как он сожалеет о том, что сейчас произошло. — Что? — Хеджин поворачивает голову в сторону парней, пока Вансо продолжает молча слушать разговор и обнимать её. — Юнги не рассказывал тебе? — хмурится Сокджин, а Намджун переводит свой взгляд с Вансо на Хеджин, выжидая её ответа. — Нет… — Я не знаю, правильно ли будет рассказать тебе, если Юнги не сделал этого. — Он и без того мне ничего не рассказывает, — язвит девушка, но всё же интересуется, — ты что-то знаешь о его прошлом? Намджун тяжело вздыхает в ответ на вопрос девушки. Он думал, что его друг рассказал ей хотя бы долю из того, какими событиями было наполнено его прошлое, поэтому сейчас в голове Кима путаются сомнения. Имеет ли он право рассказывать об этом, когда сам Юнги решил не делать этого? Может, он просто не нашёл на это время? Хотя, судя по тому, как он несколько минут назад раздражённо отзывался о девушке, то, скорее всего, он даже и не думал рассказывать ей что-то. Зная характер Хеджин, Намджун мог почти с полной уверенностью предположить, что та не успокоится. Девушка обладала чувством такта, но в противовес этому, в строптивости её никто не мог обойти, поэтому Намджун думает, что пусть лучше Хеджин узнает о прошлом Мина через него, чем она будет донимать потом всех, или же, продолжать бегать вокруг Юнги, которого это и так раздражает. Или ещё хуже, что эта ссора станет последней. Родители Хеджин уважающие себя люди, и, несмотря на наладившиеся отношения с семьёй Мин, могут разорвать все сделки и контракты, ибо благополучие дочери является более важным, чем политика их корпорации. — Я не имею права рассказывать тебе это, но думаю, ты должна знать, чтобы понять Юнги. Дело в том, что у него психологическая травма. Ты ведь знаешь, что иногда у него бывают приступы, это уже ни для кого не новость… Девушка кивает, соглашаясь со словами Намджуна. Она сразу вспоминает тот раз, когда звонила Юнги, но тот лишь накричал на неё, не дав сказать и слова, уж тем более не думая выслушать её. Обида сразу засела в горле, поэтому Хеджин просто молчит, ожидая дальнейших слов Кима. Она не единожды, и даже не дважды встречалась напрямую с агрессией парня. Иногда, Хеджин удавалось успокоить юношу, но это было лишь пару раз, потому что чаще всего Юнги прогонял всех, когда у него начиналась истерика. — Не думаю, что здесь место для таких разговоров, — вклинивается Сокджин, который молчал до этого момента. — Поехали ко мне в отель, там и поговорим. Нам не нужны лишние уши, — парень пожимает плечами и смотрит на Намджуна, нахмурив брови. Тот только соглашается, кивает и зовёт всех в свою машину, отдавая приказ одному из своих людей, чтобы те сообщили, что они с Сокджином, вместе с молодыми Господином Ли и Госпожой Квон покидают банкет.* * *
Девушка усаживается в чёрное кожаное кресло вместе с Вансо, тот не отходит от неё ни на шаг, приобнимая за плечи и давая хоть какое-то чувство покоя. С ним она чувствует свою защищённость. Сокджин и Намджун сели напротив, в другом кресле, и попросили персонал принести четыре бокала и красное полусладкое. — Пятнадцать лет назад, когда наш Юнги был ещё совсем мелким, он ознакомился с одним мальчишкой. Его зовут Чон Чонгук. Юнги ещё только-только со мной познакомился, нам тогда по семь было. А Чонгуку всего четыре года, мелкий засранец... — Намджун не стал тянуть с предысторией, решая рассказать всё, как было, так что решал не выдерживать паузы. — Так получилось, что эти двое всегда были вместе, не разлей вода, а потом их дружба превратилась в нечто большее. Юнги тогда ещё со мной много разговаривал, так как не понимал, что происходит. А потом всё как-то само закрутилось... — Хочешь сказать, что он начал встречаться с этим мальчишкой? — Хеджин нахмурила брови, но в остальном, ни один мышц на её лице не дрогнул. Она хотела внимательно выслушать Намджуна, но историю продолжил Сокджин. — Да. Думаю, для тебя не секрет, что у Юнги были связи с парнями, так что удивляться нечему. — Юноша пожимает плечами и смотрит на то, как Намджун уже разливает принесённое вино по бокалам. — Родители Юнги поздно всё узнали и пытались препятствовать, но так ничего и не смогли сделать. В итоге, они просто наплевали на это. Ты ведь знаешь, Хеджин, родителям Юнги совершенно плевать на жизнь своего сына, им важна лишь репутация их компании и сохранение наследства. Они считали, что увлечённость Юнги, как они это называли, скоро закончится и не сможет повлиять на их репутацию. В мире бизнеса немало гомосексуальных людей. — Я знаю, — сдержанно отвечает девушка, принимая бокал вина для Вансо и себя, но не спеша сделать хотя бы глоток. — Но четыре года назад Чонгук просто исчез. Они с Юнги тогда были очень близки, но по непонятной причине, Чонгук просто ушёл. Мы ничего не знаем об этом, да и Юнги, как говорил, тоже. Чонгук просто куда-то уехал со своей семьёй и оборвал все связи. И чёрт его знает, что вообще могло произойти, ведь у них с Юнги всё было хорошо. — Намджун после своих слов тяжело вздыхает и всё же предлагает молодой Госпоже выпить, и та, наконец, делает пару глотков. — Это из-за этого у Юнги эти приступы? — спрашивает Вансо. — Частично, да, — пожимает плечами Намджун. — Они были у него ещё и до этого, из-за частых нервов в детстве, когда он ссорился с родителями. Юнги никто не мог успокоить, только Чонгук. Думаю, потому что Юнги любил его, он позволял быть рядом даже в такие моменты, и всё налаживалось. Но после исчезновения Чонгука состояние Юнги ухудшилось, ему даже пришлось проходить курсы терапии у психологов, которых он терпеть не может. У него начались панические атаки, истерики и частые приступы агрессии. Даже мы с Сокджином порой не в силах его усмирить. Ты и сама видела, что сегодня было. — Юнги никогда не рассказывал мне этого... — девушка опускает голову и не может поверить в то, что всё, что рассказал Намджун, являлось частью жизни её любимого человека. Причём, очень важной частью его жизни, пусть оно и было в прошлом. — Но что тогда было сегодня? Он был недоволен весь вечер, хотя, он почти всегда такой. А тут просто... Бум! Я не знаю... — Он встретился с Чонгуком. — Что? — Хеджин в шоке смотрит на парней, не веря своим ушам. — Но вы сказали, что он исчез. — Да, исчез. Уехал, сменил номер, удалил все соц.сети и ничего не сказал. Но Юнги больше ничего не говорил сегодня. Я просто предположил в чём причина его такого резкого желания уехать и оказался прав. Я не знаю подробностей. И, возможно, если всё так, то Чонгук сейчас должен быть на банкете. Чёрт его знает, как он там оказался, я не видел никого, кто был бы хоть немного похож на него. — Из какого ранга этот Чонгук? — В том то и дело, Вансо. Он из ранга «Уай», и он просто не мог появиться на банкете, туда были приглашены только семьи высших рангов. — Стоит связаться с Юнги. Он уехал, и мы не знаем куда, он может натворить, хрен знает что, — Вансо хмурится и переводит взгляд на молчавшую девушку. Та ничего не отвечает, и все обращают внимание на неё и ждут от неё хоть одного слова. — Вансо, отвези меня домой, — просит она и едва поднимает голову, чтобы посмотреть в глаза юноше. Тот молчит с пару секунд, а потом произносит: — Хорошо. — Хеджин, постарайся много не думать об этом. Мы свяжемся с Юнги и постараемся с ним поговорить, а ты лучше отдохни, — Намджун переводит свой взгляд на Ли и обращается уже к нему: — Позаботься о Хеджин, пожалуйста. Нам всем нужно отдохнуть, сегодня был тяжёлый вечер. Хеджин, поняла меня? Не волнуйся, Юнги, конечно, придурок, но я не думаю, что он хотел тебя обидеть. Он вспылил, так что постарайся не принимать его слова близко к сердцу. Мы вправим этому идиоту мозги, так что просто езжай домой и ложись спать. Хеджин лишь сдавленно угукнула и покачала головой в знак согласия. Вансо и Хеджин приехали домой к девушке. Она была благодарна Намджуну и Сокджину хотя бы за то, что всё же не оставили её одну и взяли смелость поделиться тем, что было втайне от всех. Слова Намджуна не были большой поддержкой, но имели вес в сознании Хеджин. Она понимала, что отчасти парень прав, Юнги мог действительно наговорить всё это на эмоциях, на фоне очередного приступа агрессии. По крайней мере, она на это надеялась. Чонгук же для неё стал образом того человека, который доломал жизнь Юнги, а не был тем, кто однажды делал её счастливой. Её разъедало чувство ревности и злости. Она ревновала Юнги к Чонгуку, так как последний был буквально единственным человеком, которому было позволено быть рядом с Юнги, когда тому было плохо, и был тем, кто мог успокоить его. Хеджин это почти не удавалось, и даже те пару раз, когда она успокоила его, она лишь просто видела лицо без эмоций, выжатый лимон, нежели человека, который, наконец, успокоился. Зарождающаяся ненависть к Чонгуку начинала гореть с маленькой спички, выгорая и возгорая снова, только уже с бóльшей силой. Молодую Госпожу не оставляла в покое мысль, что Юнги всё же видел сегодня на банкете Чонгука ‒ человека, который сломал ему жизнь. Человека, который сломал будущее Хеджин и её надежду на счастье с Мином-младшим. Она слишком быстро начала видеть в этом парне своего соперника, которого должна выбить из игры. Хотя она также сомневалась, вступал ли в эту игру сам Чонгук? Может это была чистая случайность? Вот только в такие случайности Хеджин не верила, а потому думала, что встреча Юнги и Чонгука, скорее всего, не произвольное стечение обстоятельств, а судьбоносная встреча, которая может разрушить всё то, что она строила в своих планах и мыслях. И это может разрушить всё, что по крупицам ей приходится собирать и создавать каждый день, каждый раз при встрече с Юнги. Ещё больше её пугала мысль, что Чонгук появился намеренно. Что он каким-то образом узнал, что именно сегодня, в это время, Мин Юнги и его друзья будут на банкете, который в основном устроила семья Чхве Соджуна и его супруги Чхве Хёнри. Как Чонгук, будучи выходцем из ранга «Уай», мог узнать о том, кто и когда устраивает это мероприятие, да и к тому же, что туда будет приглашена семья Мин. — Если ты даже не затеивал эту игру, ты не выйдешь из неё победителем, — со злостью шепчет девушка, лёжа на кровати. Её Голос и мысли пропитаны ненавистью и неукротимым желанием встретиться лицом к лицу с этим Чонгуком, посмотреть ему в глаза и уничтожить его. Заставить покинуть воспоминания Юнги, стереть его из памяти каждого, кто знал его. Эти мысли были словно заклятие для ветра, который пугливо уходил в сторону от девушки из открытого окна в её комнате. Вансо уехал пол часа назад, надеясь, что девушка скоро уснёт. Но этой ночью она не сомкнула глаз.