Амбивалентность

Она привыкла бороться до последнего. Так, как боролась когда-то за Глухарева, вытаскивая его из вечных неприятностей, постоянно прощая, закрывая глаза на его измены и какой-то подростковый эгоизм; так, как боролась с «палачами», желая выявить их и убрать из своего отдела; так, как боролась с преступниками у себя в районе, вычищая с улиц всякую грязь; так, как пошла на убийство Русаковой, защищая всех остальных и даже не надеясь после, что кто-то поймет и примет ее поступок… И даже сейчас, обколотая какой-то дрянью, раненая, ослабевшая, загнанная в угол, сдаваться Ирина не собиралась. Она должна бороться. Ради сына, ради Ткачева, ради ребят, ради себя… Должна. Даже если кажется, что больше нет сил… … Никого из своих людей Пожарский с собой не взял, даже водителя и пару охранников для подстраховки не захватил. Не мог не опасаться, что она попробует сбежать, но все равно пренебрег самыми простыми мерами предосторожности. А это значило только одно. Это значило, что, узнав от нее все, что нужно, полковник просто-напросто избавится от нее…

***

      — Долго еще? — Пожарский, бросив взгляд на заднее сиденье, матерно выругался и крепче вцепился в руль. Ирина видела, что он с трудом сдерживает бешенство — и если бы ему не нужно было ничего от нее узнать, он бы пристрелил ее прямо сейчас. Но страха почему-то больше не было. Осталась только холодная решимость. Она не знала, получится ли у нее то, что задумано — но попробовать была обязана. Даже если шанс на спасение один против ста, она должна рискнуть… Должна выжить.       — Кажется, где-то рядом, — сказала с сомнением, глядя на редкую прозелень деревьев, мелькающих за окном автомобиля. Пожарский резко затормозил. Повернулся к ней, до жути бледный, полубезумный; грубо ткнул дулом пистолета в еще не затянувшуюся рану.       — Имей в виду, тварь, — процедил яростно, — если ты что-то крутишь, пудришь мне мозги… Убью, сука! — и также стремительно развернулся, вновь схватившись за руль. Ирина ничего не ответила, даже не пытаясь разубедить совсем слетевшего с катушек полковника. Она терпеливо ждала. Где-то совсем рядом должно быть подходящее место…       — Ну?! Где это? — рыкнул Пожарский, цепко осматриваясь. Ирина, радуясь, что полковник не приковал ее наручниками, махнула рукой куда-то в сторону.       — Где-то тут должен быть поворот…       — Который из? — почти что рявкнул полковник, глядя на развилку, от которой в разные стороны разбегались три плохо укатанные дороги. Момент настал. Ирина прокрутила свои действия в голове по десятому кругу — сейчас оставалось только также отточенно выполнить все на деле. Секунда — на то, чтобы выхватить из кармана заранее заготовленный шприц. Еще две — рвануться вперед, вонзая иглу прямо в шею полковника. Не промахнуться… Только бы не промахнуться… Пожарский вряд ли успел понять, что происходит — почти сразу же тяжело обмяк на сиденье, выпуская руль. Ирина в последний момент, перегнувшись вперед, успела ударить по тормозам. Навалилась на приборную панель, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. И в этот момент кто-то дернул дверцу с ее стороны.