Короли школы

       С последнего урока девятый класс отпустили, потому что Вашингтон решил сразу заняться проделками Георга и Александра. За дверью Алекса ждали Мария с Геркулесом. Мария пыталась уговорить его признаться Маргарите, а он уговаривал, чтоб она сделала тоже самое только с Александром. И оба оставались ни с чем. А Георга ожидал малыш Сэм. Иногда он переговаривался с Льюис и Маллиганом о трудностях любых отношений любовного характера. Он не имел врагов в отличии от «короля», Сибэри был очень хорошим человеком, который просто связал свою жизнь не с тем. За дверью слышался крик Джорджа Вашингтона, потом истерика Георга, позже крик Гамильтона о том, что преподаватель хоть и является другом матери, но не имеет право называть его сыном. Всё как обычно. Выйдя из кабинета заплаканный Георг налетел на Сэма и они в обнимку направились к нему домой. Гамильтон не вышел следом, только спустя пару минут. Вот это было уже странно. Мария обняла чем-то испуганного Алекса, но тут он оттолкнул её и…убежал? Да, Гамильтон убежал, он бежал как можно быстрее, быстрее отсюда. В голове слышался голос Вашингтона, которые говорил, что его мать скончалась сегодня в больнице. Слёзы катились из его глаз, чем очень мешали. Это привело к столкновению с рыжим застенчивым пареньком, что был влюблен в не очень внимательного Александра с первого года из совместного обучения, столкнулись Гамильтон и Лоуренс. — Александр? — всё что и успел спросить Джон, как Гамильтон вскочил и побежал дальше, оставляя юного художника. В голове у покинутого перемешалось всё что только возможно, всё что он давно хотел сказать. Ему казалось, что революционер испугался или же посчитал его сейчас противным себе. Эти мысли заполняли его, подгоняя ком к горлу. Сейчас каждая клетка тела Джона дрожала, стараясь не сорваться на плачь. Мэдисон с новоиспеченным дружком прогуливался неподалеку и увидев разбитого Лоуренса, поспешил к нему. — Джон, чёрт, что этот придурок сотворил?! — Мэдисон обнял товарища, когда тот начал истерично плакать, захлёбываться своими слезами. Томас же смотрел на них с недопониманием. — «Что же нашёл Лафайет в этом худом и неприглядном мальчишке?» Джеймс поспешно перевёл ласковый поначалу взгляд от повреждённого на Тома, на нём как раз вся эта нежность перетекла в ненависть. Так Мэдисон пытался сказать Джефферсону, чтоб тот помог ему. Парень похолодел и решил помочь, дабы не нарваться на ссору. Томасу пришлось взять до сих пор плачущего Джона и направить вместе с Джеймсом к нему домой, там они бы смогли успокоить Лоуренса.

***

Дверь им открыл Жильбер стоя в одном полотенце, чем жутко смутил Мэдисона и страдающего Джона. Но и при этом получил выговор от Тома. Художника посадили на мягкий диван в гостиной, вместе с одетым Лафайетом и налили горячий шоколад, предварительно кинув туда зефирок. Сами же Томас и Джеймс сидели на кухне, готовясь к предстоящему экзамену. — Mon ami, влюблён в Александра значит. — спросил француз спокойно попивая из своей кружки, на которой были изображены обнимающиеся хуманизации США и Франции. — Этот человек просто connard! От этих слов Джон улыбнулся и протянул руку к кружке. — Я это знаю, но сердцу не прикажешь, ведь так? — он взглянул на Жильбера, — Мне кажется что ты тоже был влюблен в такого. Жиль схватил его руку и положил на свою щёку, закрыв глаза от удовольствия. Джон пребывал в состоянии шока, его мозг обрабатывал всё происходящее. — John, vous êtes comme un soleil levant après une longue pluie. Je ne laisserai pas cet idiot vous faire du mal…* — Француз продолжал шептать ещё, но резко открыл глаза, приблизился к лицу Лоуренса и четко произнес, — Je ne vous avoue pas, je prête serment! ** Кудрявый рыжеволосый парень испуганно и в то же время смущённо смотрел прямо в глубокие кофейные глаза одноклассника. По его телу пробежала дрожь, сердце колотилось с высокой скоростью. — Лафайет, я конечно знаю французский язык, но… Но не так хорошо, чтобы понять твою последнюю фразу. — Тут уж покраснел Жильбер. Ведь в последней строке и заключалась главная мысль всего сказанного.