Гнев Артемиды

Из своей спальни Сяоджун выходит другим человеком. Какой-то барьер внутри него был разрешен и разрушен. Он чувствует себя увереннее, свободнее, даже выше, хотя ростом он никогда особо не отличался. Он чистый, свежий, пахнет розами и виноградом, пахнет прекрасными женщинами, и оттого что-то женское прослеживается в его чертах. То, как плавно он ступает по коридорам в сопровождении стражей, как величественно держит голову. Стены храма увешены тусклыми свечами. Каждый шаг королевской свиты звенит тяжелыми доспехами и разлетается эхом по коридору. Сяо нарядили в красное платье. Не белое, как прежде, не бежевое, а царственно красное. Пальцы украсили массивными кольцами, волосы зацепили золотыми заколками, имитирующими оленьи рога. Если бы Сяо увидел себя со стороны, он бы подумал, что он полубог. Двери зала распахиваются и все ненадолго замолкают, когда принц выходит в свет. Он подходит к матери и присаживается рядом. Клитемнестра замечает в нём что-то новое и улыбается. Она берет его руку, целует тыльную сторону в качестве приветствия и выпускает. Сяо уже не пугается таких действий, спокойно принимает их. Он высматривает в толпе Лукаса, находит за столом с кучей воинов и женщин, и усмехается себе под нос. Лукас тоже ловит его взгляд, и он кажется ему немного удивленным. Лукас явно не привык видеть своего скромного простого друга в таком виде. По другую сторону Клитемнестры сидит Агамемнон, уже немного пьяный. Он громко беседует с одним из своих старших полководцев, а за ними, чуть дальше, сидит Калхант. Сяо внезапно становится не по себе. Калхант замечает это и приветственно улыбается принцу. Не понятно, по какой причине, но Сяо теряет часть своей уверенности, когда этот угрюмый старик смотрит на него. Кажется, что он что-то вычитывает в глубине его души, словно он знает, что здесь происходит. Знает, что Сяо ― самозванец. На сцену выходит хор и начинается представление. Звучат арфы, барабаны, голоса людей и зал наполняется смехом. Все актеры разодеты удивительно ярко, красиво, и в то же время смешно. В соответствии с жанром представления. Они кривят лица, корчатся, вызывая смех. Сяо забывается, смеясь вместе со зрителями. В какой-то момент ему приходит в голову, что сейчас никто не заметит, если он выйдет, чтобы поговорить с Лукасом. В прошлый раз они толком ничего не обсудили. Но время идет, и даже если хочется задержаться здесь подольше, всё ещё не хочется оставаться навсегда. Сяоджун аккуратно поднимается. Клитемнестра тут же поворачивается, вопросительно хмурясь. ― Выйду подышать свежим воздухом, ― говорит принц, и она спокойно отворачивается. Сяо покидает царское ложе. Он ждет, пока Лукас заметит его. В этот раз приходится дожидаться дольше обычного, потому что этот дебил оказывается слишком сильно увлечен представлением. В конце концов, они кивают друг другу на расстоянии и Сяо покидает зал. Встреча происходит в саду. Сяо прогуливается по темным мраморным лабиринтам, украшенным цветами и извилистым плющом. Лукас находит его быстро, и здесь же начинает хохотать. ― Афигеть, да? Греческий камеди клаб. Очень смешно. А этот парень, который Дионис, ахаха, ― он шлёпает себя по ноге. ― Тише ты! ― хмурится Сяо. ― Совсем, что ли. ― Ну это же капец как смешно! ― Давай по делу. Нам надо выбраться отсюда. Лукас меняется в лице, выглядит теперь скучающим и вздыхает. ― Да, я помню. Ты не хочешь ещё немного потусоваться тут? Классно же. Вон как тебя разодели. Прямо будущий король. ― Хочу, но лучше найти способ вернуться обратно, чтобы он просто был, понимаешь? А потом тусоваться до тех пор, пока не станет всё плохо. Мы ливанем в тот самый момент, когда нас разоблачат. Лукас округляет глаза и производит восторженный смешок. ― Нифига себе ты умный. Согласен. Надо иметь возможность уйти. Ладно, итак, ― он хлопает в ладоши, ― с чего начнем? ― Без понятия, ― сурово выдыхает Сяо, ― Тут нужна какая-то магия. То есть, надо связаться с Богами или типа того. Или найти портал. Хотя я сомневаюсь, что портал, потому что мы с тобой очнулись в разных местах. Лукас задумчиво кивает головой. Сяоджун застывает взглядом и вниманием на том, как переливается и искрится вода в фонтане, вытекающая из кувшина мраморной богини. Лукас обводит глазами его ровный профиль, прямой стан, расправленные плечи и этот удивительный наряд. Он слабо щурится. ― Что-то с тобой не так... Сяоджун оборачивается. ― Что? ― Не знаю, не могу понять. Какая-то другая аура. ― В смысле? ― он хмурится и Лукас замечает, как гармонично эта эмоция вписывается в его королевский образ. Брови Сяоджуна кажутся ярче, темнее, черты лица острее обычного. ― Чувствую от тебя какую-то мощь. Мужскую силу! ― Чего? ― в этот раз Сяо кривит лицо. ― У меня такое было, когда я впервые переспал с женщиной, ― говорит Лукас. Сяо округляет глаза, запинается и заливается краской, теряя всю свою "мужскую силу". ― Т-ты! Да, ты! Ты о чем вообще говоришь, придурок?! ― возмущения звучат неоправданно громко. ― Серьезно, что ли? ― выпаливает Лукас и ширит рот в восторженной улыбке, ― Наш малыш стал мужчиной? ― Заткнись! Заткнись! ― отмахивается Сяоджун и ищет взглядом тяжелый предмет, чтобы запустить в друга. Лукас начинает смеяться. ― Да ладно тебе. У всех бывает. ― Заткнись! ― Ну, как впечатления? ― Еще слово и я.. ― Расслабься, бро, ― Лукас кладет тяжелую ладонь Сяо на плечо, ― Просто прими мои поздравления. Сяоджун исподлобья буравит друга взглядом. С одной стороны, ему ужасно не по себе, с другой, где-то в глубине души он рад, что это заметно. В школе и университете он никогда не относился к тем парням, которые славились "мужской силой", и обрести её теперь было ему приятно. Он резко скидывает руку Лукаса с плеча и произносит более спокойным тоном: ― Давай уже по делу. Лицо Лукаса озаряется внезапным воспоминанием. ― Забыл сказать! ― Блять, не ори так! ― Прости. Короче, Агамемнон вызывал меня. ― Насчет свадьбы?.. ― Нет, ― говорит Лукас, ― об этом вообще речи не было. Он сказал, что завтра мы отправляемся на войну. Так что мне немного не по себе теперь. ― Что? ― удивляется Сяоджун. ― Уже завтра? ― Да. Он сказал, что завтра в Беотийскую гавань вернутся ветра и корабли смогут отплыть. Сяоджун замолкает, хмурясь. ― С чего он это взял? Может.. подношение Артемиде в виде нашего венчания для того, чтобы вернулись ветра? ― Логично? ― пожимает плечами Лукас. ― То есть, Агамемнон в чем-то провинился перед богиней. Ну, конечно! В этом всё и дело! Это не просто свадьба, как дар. Это извинение. Долг. ― Как всё сложно, ― протягивает Лукас. ― Значит, завтра утром у нас венчание, а вечером вы отправляетесь на войну. ― Погоди-погоди, ― Лукас выставляет ладонь. ― Я не очень хочу на войну. Как бы, я и драться не умею. Сяо моргает дважды. ― Блять, точно. ― Надо придумать что-то до этого времени, Сяо, ― обеспокоенно говорит Лукас. ― Потому что если меня отправят на войну, я сдохну первым. Принц тяжело вздыхает. ― Я понимаю это. Вообще, есть один вариант, но я не думаю, что он нам поможет. ― Какой? Сяо мнется немного, оглядывается по сторонам и наклоняется к другу, произнося как можно тише: ― Калхант. ― Будь здоров. ― Чего?! ― возмущается Сяо. ― А че ты сказал? ― Я сказал, Калхант! ― Что это такое вообще? ― морщится Лукас. ― Колдун. Калхант. Он приехал с нами. Он делает какие-то зелья из странных вещей. Тот самый подозрительный старик, помнишь? ― А, да. ― Честно говоря, я меньше всего ему доверяю, но мы можем попытаться пробраться в его комнату и поискать в ней что-нибудь? Какие-нибудь книги или зелья, которые смогут вернуть нас обратно? ― Мне вообще насрать, кто этот старик. Если это поможет, то я готов, ― говорит Лукас. ― Отлично. Сегодня ночью, встречаемся у выхода в сад в правом крыле. Ты знаешь, где это? ― Эм… ― Сейчас сходи туда и запомни. ― Хорошо. ― Калхант живет в правом крыле. Потом пойдем искать его комнату. Еще я понял, что в первой половине ночи он не спит. Охотится на ночных зверей. Маразматик, ― фыркает Сяоджун. ― Ну всё, мы уже долго тут. Они быстро прощаются и расходятся, возвращаясь в зал разными путями. Сяо присаживается рядом с матерью. Она поворачивается к нему и строго смотрит, не произнося ни слова. Сяо растерянно застывает. ― Что-то не так? ― Только не говори мне, что ты ходил на свидание с Ахиллесом. Сердце падает в пропасть, и Сяо теряется. В голове включается паника, он пытается держать себя в руках. ― Нет, я ведь помню про запрет, ― бубнит он. ― Эфианасс, ― сурово говорит она, наклоняясь ближе. Сяо становится страшно, ― не играй с Богами. Это очень, очень опасно. Если Артемида приказала не видеться, то вам даже смотреть друг на друга нельзя. ― Мама, я не виделся с ним, ― продолжает отрицать. ― Клянись, ― резко говорит Клитемнестра. Сяо немного запинается, чувствуя, как сжимается всё внутри. На мгновение становится страшно, что от его ответа храм Артемиды обвалится и все сгорят в адском пламени, но он не смеет сказать правду. ― Клянись Артемидой, ― добавляет мать. Она в упор смотрит на него. Он уже уверен, что она всё поняла, уличила его во лжи, разгадала, разузнала. Сяо, однако, решается сказать. ― Клянусь. Женщина недолго хмурится, а после смягчается и Сяо незаметно выдыхает от пережитого стресса. Она успокаивается и целует сына в щеку. ― Подожди немного, дорогой. Венчание уже завтра утром. ― Завтра? ― Да, ― она улыбается. ― Агамемнон, ― зовет мужа, ― Свадьба нашего сына завтра утром, верно? Царь вздрагивает, оборачиваясь. Он бегло оглядывает её, потом Сяо, и Сяо снова замечает на его лице какую-то тревожную растерянность. Мужчина безуспешно пытается скрыть её, маскируя яркими эмоциями. Растягивает толстые губы в широкой улыбке и активно кивает головой. ― Конечно! ― говорит он. ― Завтра, дорогая. Уже завтра.